Разрыв дипломатических отношений между Марокко и Ираном: динамика конфликта и его причины

6 марта 2009 г. Королевство Марокко разорвало дипломатические отношения с Исламской Республикой Иран. Этот неожиданный шаг стал финальной точкой в цепочке событий, произошедших в отношениях двух государств. Формальным поводом послужило высказывание авторитетного иранского лица относительно принадлежности Ирану территории далекого от Марокко Бахрейна.

Еще год назад такие действия марокканской дипломатии логично вписались бы в общую стратегию ведущих держав по изоляции Ирана и объяснялись бы попыткой монархии, поддерживающей тесные отношения с Западом, влиться в общий антииранский хор. Совсем другое дело современный контекст, в котором действия Марокко явно диссонируют с набирающей обороты тенденцией по сближению с ИРИ.

ДВИЖЕНИЕ ПО СПИРАЛИ НАПРЯЖЕННОСТИ

В середине феврале 2009 г. Али Акбар Натег Нури, бывший спикер иранского парламента, а в настоящее время советник духовного лидера ИРИ, выступая по случаю тридцатилетней годовщины исламской революции, заявил, что Бахрейн является 14-той исторической провинцией Ирана . Вскоре официальный Тегеран поспешил заверить, что заявление Натега Нури не затрагивает суверенитет Бахрейна. Между странами последовала череда объяснений и заверений в добрых намерениях с целью заглаживания этой деликатной ситуации и недопущения осложнения дипломатических отношений, статус-кво между ИРИ и Бахрейном был сохранен. Президент Ирана Махмуд Ахмадинежад в послании королю Бахрейна Хамаду бен Исе аль-Халифе подтвердил уважение суверенитета Бахрейна и желание более не возвращаться к этому «оставшемуся в прошлом вопросу».

В этой связи стоит напомнить, что почти два года назад, аналогичные претензии на территорию Бахрейна уже заявлялись иранцами. В июле 2007 г. советник аятоллы Хаменеи и главный редактор ведущей иранской газеты «Кейхан» Хусейн Шариатмадари высказался относительно принадлежности бахрейнской территории Ирану, что вызвало бурную реакцию со стороны арабских государств региона. Несмотря на то, что его точка зрения не была поддержана официальными иранскими лицами, заявление Шариатмадари не могло рассматриваться только как личное мнение журналиста. Тем не менее, тогда ни одно из арабских государств не стало предпринимать резких шагов в отношении ИРИ.

В этот раз ситуация стала разворачиваться по новому сценарию. Марокко направило официальное письмо королю Бахрейна шейху Хамаду бен Исе аль-Халифе о безусловной поддержке территориальной целостности его страны. Именно оно и оказалось тем ветром, после которого разразилась совершенно неожиданная буря.

20 февраля 2009 г. иранский МИД, недовольный некоторыми формулировками этого письма, вызвал марокканского временного поверенного в делах в Тегеране Мухаммеда Бурдифа для разъяснения позиции Королевства. В Рабате посчитали оскорбительным и факт вызова в МИД марокканского дипломата, и то, что иранцы повели себя подобным образом только в отношении Марокко, хотя солидарность с Бахрейном высказали более 40 государств, в том числе Саудовская Аравия, ОАЭ; король Иордании, президент АРЕ и президент ПНА даже посетили Манаму с этой целью.

25 февраля министр иностранных дел Марокко Тайеб Фасси Фихри вызвал в МИД посла ИРИ Вахида Ахмади и отозвал из Тегерана Бурдифа для консультаций. В очередной раз потребовав от Ирана объяснений его «недружественного» поведения, Рабат в ультимативной форме поставил недельный срок, в который Тегерану следовало предоставить удовлетворяющие Королевство разъяснения. Иранцы, которых стала раздражать «марокканская истерика», ответили, что устных заявлений их посла в Рабате достаточно, чтобы двусторонние отношения вошли в нормальное русло. По истечении срока «ультиматума» Марокко разорвало дипломатические отношения с Ираном.

Этот крайний шаг в отношениях двух государств вызвал чрезвычайное удивление, тем более что ни сам Бахрейн, ни другие арабские страны не сочли целесообразным усугублять отношения с Тегераном.

Объясняя позицию своего государства, Т.Фасси Фихри отметил, что, Марокко поддерживает братский Бахрейн, который является членом Лиги арабских государств и международного сообщества. Именно поэтому, подчеркнул министр, в Рабате были крайне удивлены публикацией Ираном официального коммюнике, в котором выражалась озабоченность марокканской позицией.

В официальном заявлении МИДа Марокко отмечаются не только неприемлемое поведение Ирана, направленное исключительно против Марокко, но и «доказанная деятельность…его дипломатического представительства в Рабате по нанесению ущерба религиозным основам Королевства, [деятельность], нацеленная на подрыв фундамента вековой идентичности марокканского народа, и попытки поставить под угрозу целостность мусульманского культа, суннитского малекитского мазхаба в Марокко, гарантом которого является король Мухаммед VI, повелитель верующих (Амир аль-муаминин)». По мнению марокканских властей, подобная деятельность ИРИ, «хорошо организованная и непрерывная», является «недопустимым вмешательством во внутренние дела Королевства».

В заявлении, последовавшем на следующий день после решения Королевства о разрыве дипотношений, министр иностранных дел Ирана М.Моттаки высказал «удивление» и опроверг «необоснованные обвинения», выдвинутые Марокко. К тому же, он сделал акцент не на причинах разрыва, а на том, что этот факт совпал с проходившей в Тегеране 4-той Международной конференцией в поддержку Палестины, являющейся, по словам министра, «образцом сопротивления», и Газы — «жертвы военных преступлений». В том же заявлении Моттаки подчеркнул, что в такой «непростой период, который в настоящий момент переживает исламская нация, остро нуждающаяся в единстве и солидарности», приоритет должен быть отдан решению палестинской проблемы, а резкие действия Марокко «могут нанести вред единству исламской уммы».

Министр иностранных дел Ирана особо отметил, что его государство на протяжении последних 30 лет способствовало единению мусульманских стран и старалось избегать между ними разногласий. В заключение он предостерег от «тайных заговоров со стороны врагов ислама, главным образом сионистов, которые были унижены недавними победами народа Газы». Эти общие и неоднозначные формулировки не позволяют понять, имел ли ввиду Моттаки заговоры сионистов, жертвой которых стало Марокко, или министр в целом предупредил весь мусульманский мир о сохраняющейся угрозе со стороны Израиля и его союзников.

Так или иначе его заявление, во-первых, подтверждает активную роль, которую взял на себя Иран по решению ключевых вопросов арабской повестки дня (Палестина и единство уммы), а во-вторых, демонстрирует, что к демаршам Марокко Тегеран отнесся достаточно прохладно, поскольку его волнуют проблемы совершенно иного уровня.

Посол ИРИ в Марокко Вахид Ахмади в интервью марокканскому еженедельнику «Tel Quel» накануне отъезда из Рабата заявил, что в Иране «все еще удивлены реакцией марокканской стороны». По словам В.Ахмади, нет ничего необычного в том, что временный поверенный в делах был вызван в МИД Ирана для разъяснений, поскольку в том самом письме в отношении высказываний Натега Нури были использованы такие выражения, как «абсурдный и низкий», формулировки, совершенно неожиданные для Марокко, с которым иранцы поддерживали хорошие отношения. В качестве возможного объяснения действий Марокко посол указал на заинтересованность «внешних сил» в том, чтобы отношения между двумя государствами не сложились, и в том, чтобы посеять раздор между мусульманскими странами в целом.

ПРИЧИНЫ РАЗРЫВА

Столь неожиданная реакция (как разрыв мароккано-иранских отношений) на заявление одного из представителей иранского истеблишмента по поводу суверенитета Бахрейна вызывает закономерный вопрос о взаимосвязи на первый взгляд далеких явлений. Мароккано-иранская развязка ирано-бахрейнского дипломатического инцидента имеет две главные объясняющие причины.

Во-первых, Марокко как страна лишенная нефтегазовых ресурсов, не обладающая мощной современной промышленностью и имеющая достаточно многочисленное и небогатое население (численность населения около 30 млн человек; в 2005 г. ВВП на душу населения по ППС составлял 4,5 тыс. долл. в год; безработица среди молодежи 15-24 лет — 30,2%), вынуждена развивать национальную экономику, опираясь на внешнюю помощь. Эта внешняя помощь традиционно привлекается Королевством в разных формах (финансовая помощь, кредиты, инвестиции, обучение и т.д.) и имеет разнообразное происхождение (в частности Франция, Саудовская Аравия и другие арабские страны Персидского залива).

В этом контексте экономической помощи братскому Марокко Бахрейн также играет свою роль. В 2006 г. бахрейнский инвестиционный банк «Gulf Finance House» запустил крупнейший проект по строительству туристического комплекса в Танжере и специального городка для конного спорта в Мараккеше, общей стоимостью 1,4 млрд долл. В феврале 2009 г. Марокко подписало соглашение о намерениях с двумя крупнейшими бахрейнскими инвестиционными институтами («Ithmaar Development Company», «Gulf Finance House») при участии эмиратской компании «Abu Dhabi Investment House» по строительству туристического комплекса около Эссауиры общей стоимостью около 1,8 млрд долл. Бахрейн активно сотрудничает с Марокко в сфере жилищного строительства, развития инфраструктуры и считает марокканский рынок очень перспективным как для своих частных, так и для государственных инвестиционных компаний. Королевство, рассматривающее нефтедобывающие страны Персидского залива в качестве крупного источника финансовых ресурсов, намерено привлекать средства в такие отрасли, как промышленность, сельское хозяйство, энергетика, современные технологии и коммуникации.

Социально-экономические плюсы содействия Бахрейна очевидны: бахрейнские инвестиции уже создают новые рабочие места в марокканской экономике, а в перспективе они приведут как к увеличению занятости в туристическом секторе, так и к притоку валютных средств за счет потока туристов (не говоря уже о перспективе привлечения бахрейнских финансовых ресурсов в новые отрасли марокканской экономики). Одним словом, это экономическое сотрудничество позволяет решать Марокко многочисленные внутренние социально-экономические проблемы, ослабляя напряженность в обществе и, тем самым, стабилизируя политический режим. Экономический интерес и перспектива развития сотрудничества с Бахрейном в этой области представляет собой первый фактор, который объясняет столь резкую реакцию марокканской дипломатии на заявление представителя иранского истеблишмента, которое поставило под сомнение суверенитет этой маленькой, но чрезвычайно богатой страны.

Вторая причина, позволяющая понять непропорционально жесткую и эмоциональную реакцию Марокко на ирано-бахрейнский дипломатический инцидент, заключается в многолетней деятельности Ирана на территории самого Марокко, которая угрожает, по мнению властей, стабильности Королевства. По сообщению официального представителя марокканского правительства Халида Насери, специальные службы Королевства, наблюдающие за деятельностью дипломатической миссии ИРИ в Рабате, пришли к заключению, что под прикрытием проведения культурных или общественных мероприятий посольство на самом деле поддерживает политические и религиозные движения, угрожающие целостности суннитского мазхаба.

Стоит напомнить, что в 1984 г. иранский режим уже был обвинен Хасаном II в попытках дестабилизации ситуации в Марокко. После массовых манифестаций в поддержку Хомейни, прошедших в Касабланке в 1984 г., власти произвели серию арестов. В том же году имели место городские мятежи в Мараккеше и Надоре, после чего марокканский король обвинил Иран в экспорте революции, а марокканские улемы издали фетву, согласно которой Хомейни обвинялся в оскорблении религии.

За последние 10 лет относительная либерализация внутриполитической жизни Марокко напрямую связана с правлением Мухаммеда VI. Политика молодого монарха способствовала большей открытости в политической жизни по сравнению с эпохой Хасана II, смене старых элит, постепенной политической трансформации и движению в сторону демократии и соблюдения прав человека. Благодаря этой «оттепели» в Марокко стали формироваться общественные ассоциации шиитской направленности. Среди них можно выделить единственную культурную ассоциацию, официально признающую себя шиитской — «Аль-Гадир» в Мекнесе, а также ассоциации «Аль-Инбиат» (Возрождение) в Танжере и «Ат-Тавасуль» (Мольба) в районе Рифа, которые, опасаясь преследований, не подтверждают, но и не отрицают принадлежность к шиизму.

В начале 2000-х гг. посольство Ирана в Рабате было расширено и начало более активную работу по усилению иранского влияния. По сообщениям марокканской прессы, Тегеран решил использовать Марокко в качестве опорного пункта по проникновению шиизма в Европу и начал активную пропаганду среди марокканской диаспоры в Голландии и Германии. В рамках распространения своего влияния в Марокко Иран выделяет специальные стипендии для желающих изучать шиитскую доктрину. В 2007 г. под пристальное внимание спецслужб попали шестеро молодых людей, уроженцев Мекнеса, которые после перехода в шиизм отправились на обучение в иранский город Кум, являющийся крупнейшим религиозным и образовательным центром.

В тесных связях с Ираном и попытках распространять шиизм регулярно обвинялось марокканское движение «Цивилизационная альтернатива» (Аль-Бадиль Аль-Хадарий). Руководство движения неоднократно выступало с опровержением подобных обвинений. Однако в 2008 г. доказанная связь организации с террористическими группами, поддерживаемыми Ираном, стала причиной запрета ее деятельности в стране. Исламистская партия «Хизб аль-Идаля уа ат-Танмийя» (Партия справедливости и развития) в 2003 г. попала под подозрение и обвинялась в том, что в ее рядах возникло шиитское движение «Аль-Яказа уа аль-Фадыля» (Бдительность и добродетель). Этот факт партия категорически отрицает.

Иранская деятельность на территории Марокко, направленная на поддержку шиитских организаций, распространение политического влияния и идеи исламской революции, не могли не раздражать власти Королевства, что также способствовало резкой реакции марокканской дипломатии на бахрейнский инцидент. Сразу после разрыва отношений с Ираном, в середине марта 2009 г. марокканские власти начали кампанию по конфискации книг, фильмов и аудиокассет, в которых содержится пропаганда шиитских идей.

Скорее всего, опасения относительно того, что деятельность Ирана по распространению шиизма может подорвать основы малекитского мазхаба, сильно преувеличены. В Марокко (как и во всех странах Северной Африки) подавляющее большинство населения исповедует суннизм, шииты представляют собой немногочисленные группы, проживающие преимущественно в крупных городах, в частности в Танжере и Мекнесе. Представители суннитского большинства нередко проявляют к шиитам недружелюбное отношение, и шииты зачастую вынуждены скрывать свою веру, что позволяет им принцип Такийи . Поэтому шиитский прозелитизм со стороны Ирана, использующего для этой цели, по словам министра иностранных дел Марокко, неправительственные организации, вряд ли сможет в обозримом будущем завоевать сердца значительного числа марокканцев. Однако деятельность по распространению революционных идей, неотделимых от шиитской пропаганды, действительно может способствовать дестабилизации внутриполитической ситуации в Марокко.

Наряду с двумя названными причинами, объясняющими жесткость Марокко в «заступничестве» за Бахрейн, стоит также упомянуть о теплых личных отношениях между двумя монархами. Это подтверждается и частными визитами короля Хамада бен Исы аль-Халифы на отдых в Марокко, и тем, что в 2005 г. одна из центральных улиц бахрейнской столицы Манамы была названа в честь короля Марокко Мухаммеда VI.

Вместе с тем, теплота и неформальный характер мароккано-бахрейнских отношений ни в кой мере не представляют собой решающего фактора, толкнувшего марокканские власти на столь резкие действия на привыкшей к двусмысленной неоднозначности международной сцене. Без наличия насущных экономических и острых политических мотивов «заступничества» за братский Бахрейн марокканская дипломатия могла бы ограничиться традиционным коммюнике о поддержке территориальной целостности, как это сделали другие страны-члены ЛАГ.

Разрыв двусторонних отношений является, безусловно, неординарным событием международной жизни, которое, с одной стороны, подтвердило обеспокоенность марокканских властей растущим влиянием Ирана и возможными последствиями этого влияния на развитие внутриполитической ситуации. С другой стороны, решительный шаг марокканской дипломатии служит наглядным свидетельством того, что Королевство проводит жесткую и последовательную внешнюю политику, когда речь идет об отражении попыток вмешательства во внутренние дела и соблюдении целостности государства .

Наряду с этими политическими соображениями, разрыв отношений с Ираном позволяет понять важность для марокканской администрации экономического фактора в планировании международных связей, учитывая то обстоятельство, что финансово-экономическое содействие Бахрейна и расчет на его расширение, безусловно, сыграли свою роль в принятии столь резкого решения по незначительному и весьма далекому вербальному инциденту.

 

1 Подробнее о претензиях Ирана на территорию Бахрейна см. публикации Е.С.Мелкумян «Реакция Бахрейна на заявление иранского политического деятеля» — http://www.iimes.ru/rus/stat/2007/14-07-07c.htm, «Реакция Бахрейна на новые иранские заявления» — http://www.iimes.ru/rus/stat/2009/16-02-09a.htm, и др., опубликованные на сайте ИБВ.

2 Мазхаб (путь) — термин употребляется в значении учения, богословско-правовой школы, толка. В суннитском фикхе (мусульманском праве) выделяют четыре основные богословско-правовые школы – ханафитов, малекитов, ханбалитов и шафиитов.

3 Само название «Аль-Гадир» относит к важному моменту в истории шиизма. Так назывался источник, около которого пророк Мухаммед после своего последнего хаджа в присутствии тысячи верующих назначил своим преемником Али.

4 Такийя (благоразумие, осмотрительность) — принцип благоразумного сокрытия веры, один из руководящих принципов шиитского ислама ради обеспечения личной безопасности и во имя интересов общины единоверцев. Аналогичный принцип применялся христианами (криптохристиане) и иудеями в те периоды, когда общины находились под запретом или жестоко преследовались.

5 Разрыв дипломатических отношений с Ираном стал не первым резким шагом марокканской дипломатии за последнее время. В ноябре 2007 г. марокканский МИД посчитал визит испанского короля Хуана Карлоса в Сеуту и Мелилью провокацией (марокканский посол был вызван в Рабат для консультаций). Следующим аналогичным действием стал разрыв отношений с Венесуэлой в январе 2009 г. вследствие решения У.Чавеса открыть в Каракасе посольство Сахарской Арабской Демократической Республики (САДР). Посольство Марокко было переведено из Венесуэлы в соседнюю Доминиканскую Республику.

62.94MB | MySQL:102 | 0,664sec