Практически еженедельно СМИ передают репортажи о перехваченных в Средиземном море патрульными и береговыми службами Испании, Италии, Мальты, а также Алжира, Марокко, Туниса и Ливии судах с нелегальными эмигрантами, отплывшими от берегов Африки и направляющимися в сторону Европы. За последние несколько лет феномен, связанный с попытками нелегально перебраться в Европу, используя морской путь, достиг в странах Северной Африки масштабов национальной катастрофы.
Термин «харрага» стал широко применяться как для описания самого феномена нелегальной эмиграции, так и для определения лица, пытающегося доплыть на лодке с побережья Северной Африки, а также Мавритании и Сенегала до ближайшего пункта в Европе. (Ближе всего к африканскому побережью расположены испанская Андалусия, Гибралтар, Канарские острова, итальянские Сицилия и Лампедуза, Мальта).
Этот североафриканский диалектальный термин происходит от арабского корня харака, обозначающего сжигать, поджигать. Существует два толкования термина. Первое означает быстро пересечь (сжечь) дистанцию, отделяющую Африку от Европы. Второе обозначает самого нелегального эмигранта, который избавляется от идентифицирующих его документов (сжигая их), для того, чтобы не быть опознанным, в случае если он окажется в руках европейской полиции. Поскольку при отсутствии документов возникают сложности с определением гражданства нелегала, механизм его репатриации дает сбой. Зачастую задержанные эмигранты из Магриба рассказывают, что они беженцы из Ирака или Палестины, просят предоставления политического убежища. Харрага, как правило, не оставляют документы на родине (они вынуждены избавиться от них), так как, попав в распоряжение местной полиции, сотрудничающей с европейскими коллегами по вопросам борьбы с нелегальной эмиграцией, эти документы будут служить основанием для идентификации задержанного и его репатриации.
В Алжире начиная с 2005 г. феномен харрага постепенно приобрел массовый характер. Если в 2005 г., по данным военно-морских сил, численность алжирцев, перехваченных в море, составляла 335 человек наряду с 29 телами погибших, то в 2006 г. этот показатель вырос до 1016 человек (73 тела), в 2007 г. – 1485 человек (83 тела), в 2008 г. – 1335 человек (98 тел погибших). Для оценки общей численности нелегалов эти цифры являются все же приблизительными, поскольку они фиксируют только тех, кого удалось перехватить в море (к ним стоит добавить тех, кому удалось добраться до Европы, и тех, кто бесследно исчез), но и они наглядно отражают динамику последних лет. Таким образом, рост численности перехваченных нелегалов с 2005 г. по 2008 г. составил почти 400%, а смертность возросла более чем в 3 раза (337%).
Основную массу харрага составляют молодые люди до 30 лет. Принято считать, что это в основном неквалифицированные безработные, надеющиеся на лучшую долю в Европе. Однако среди алжирских нелегальных эмигрантов нередко встречаются лица, имеющие профессию или специальность, а также служащие, студенты, мелкие предприниматели, женщины, инвалиды и даже дети, едва достигшие 12 лет, что свидетельствует о том, что феномен харрага затрагивает многие слои алжирского общества.
В последние годы ужесточение иммиграционной политики в странах ЕС, в частности во Франции, и усложнение процедуры получения визы для алжирцев, даже для студентов, принятых для обучения во французские ВУЗы, практически лишили молодежь легальных возможностей попасть в Европу. Европейские запретительные меры связаны, в первую очередь, с тем, что, попав в Европу, многие выходцы из стран Магриба уже не возвращаются обратно на родину, а остаются там нелегально. В основном в получении французской визы консульство отказывает молодым алжирцам до 30 лет, безработным и лицам без квалификации.
На фоне сокращения законных возможностей проникновения в Европу получили распространение нелегальные каналы перевозки людей через Средиземное море. Эти каналы существуют благодаря частным перевозчикам, использующим небольшие лодки, шлюпки, катера, в которых помещается от одного до нескольких десятков пассажиров. Многие харрага самостоятельно (без посредников) в складчину организуют путешествие. Стоимость переправки, к примеру, с востока Алжира из портового города Аннабы до Сардинии (около 250 км) на лодке доступна даже людям с небольшими накоплениями. Герой одного из репортажей о нелегальных эмигрантах Хишам приводит следующие расчеты: «двигатель 40 лошадиных сил стоит около 3 тыс. евро, плюс 280 литров горючего. В итоге, если хочешь, чтобы все прошло хорошо, без особых рисков, надо рассчитывать от 700 до 1 тыс. евро на человека». Сумма может быть и ниже (даже 300 евро), все зависит от количества пассажиров. Однако перегрузка увеличивает риски для жизни людей, находящихся в лодке, не предназначенной для дальних расстояний.
Для того чтобы сократить возможные риски и не потеряться в море, харрага используют новейшие технологии спутниковой навигации – GPS, а накануне дня отплытия смотрят в интернете сводку погоды на ближайшие несколько дней: чем лучше погода, тем безопаснее путешествие, но в то же время выше шансы быть перехваченными береговой охраной. Обычно из соображений безопасности в море выходят по несколько лодок, чтобы в случае необходимости прийти друг другу на помощь. Если лодке удается достигнуть суши, а пассажирам высадится на берег и не быть пойманными пограничными службами — это большая удача, на которую рассчитывают нелегалы. Зачастую службы береговой охраны перехватывают их в территориальных водах европейских государств и размещают в специальных центрах временного содержания до выяснения личности и гражданства, после чего они должны быть высланы на родину (при условии если между европейской страной и страной Африки действует двустороннее соглашение о высылке-приеме нелегалов).
На практике ситуация осложняется отсутствием у харрага документов, так и тем, что из-за постоянного наплыва нелегалов центры временного содержания, не предназначенные для одновременного приема нескольких тысяч человек, не справляются с потоком (особенно остро эта проблема ощущается на островах). Поэтому власти вынуждены переправлять нелегальных иммигрантов, решение по которым еще не принято, в другие центры, расположенные на континенте. Для нелегального иммигранта переправка на континент представляет шанс «затеряться» в Европе. К примеру, согласно итальянскому законодательству, если иммигрант подаст заявку с просьбой предоставить убежище по гуманитарным соображениям, то он имеет право, ожидая ответа от властей, выходить в течение дня за пределы центра временного содержания. Применение этого либерального законодательства на практике приводит к тому, что многие иммигранты, оказавшись «на свободе» уже не возвращаются обратно в центр.
Для большинства алжирских нелегалов, добирающихся до итальянских островов, следующая цель – попасть во Францию и найти там любую работу. Согласно опросу, проведенному в 2007 г. среди 200 алжирских харрага, находившихся в специальном центре для задержанных нелегалов на Сардинии, 75% респондентов рассчитывали в дальнейшем перебраться во Францию.
Никто не знает, сколько нелегальных эмигрантов ежегодно погибает в море. В Алжире нет специальной службы, которая бы занималась поиском пропавших молодых людей, сложности возникают и с опознанием погибших, находящихся в европейских моргах (предполагаемые родственники находятся на другом берегу Средиземного моря), генетические тесты дорогостоящи, сотрудничество между странами по этой проблеме находится в начальной стадии (требуется расширение законодательной базы и финансирования).
ПРИЧИНЫ РОСТА НЕЛЕГАЛЬНОЙ ЭМИГРАЦИИ
Каковы причины развития феномена харрага? Анализ интервью и высказываний нелегальных эмигрантов относительно желания уехать из Алжира, опубликованных в прессе и на интернет-сайтах, которые обращаются к этой проблеме, позволил выделить несколько основных причин отъезда.
По свидетельству Моханда, основная причина, толкнувшая его уехать, заключается в том, что он «не чувствует себя гражданином собственной страны, у [него] нет никаких прав». «У меня есть диплом программиста, — продолжает Моханд, но я работаю механиком…Мне 30 лет, и у меня ничего нет». Многие молодые люди вынуждены жить за счет своих родителей, такая ситуация усугубляет не только материальное положение всей семьи, но и негативно сказывается на психологическом климате в отношениях между родственниками. В одном из комментариев по проблеме харрага, нелегальный эмигрант, успешно обосновавшийся во Франции, пишет следующее: «Мне было 32 года, а моему отцу – 79, и он давал мне денег, для того, чтобы добраться до Тизи-Узу [центр одной из кабильских вилай]. Мой отец жил на пенсию 7 тыс. динаров (1) [около 95 долл. США], я перебивался мелкими заработками, влача жалкое существование. Я приходил домой с пустыми руками и не мог посмотреть в глаза родителям». По словам Тахара, несколько раз пытавшегося перебраться в Европу, «жизнь не стоит того, чтобы прожить ее в этой стране…Харрага – это такой же алжирец, как и все, с той лишь разницей, что он совершает поступок. Уровень отчаяния превышает границы его инстинкта самосохранения».
«Приведите хотя бы один пример в современном Алжире, когда человек добился бы успеха благодаря своим знаниям, без того, чтобы быть поставленным сверху на должность благодаря связям с властью?» — задает риторический вопрос один харрага, который еще несколько лет назад не задумывался покидать Алжир. Поскольку для него, как и для многих алжирцев оставить семью, друзей, пусть тяжелую, но понятную и даже предсказуемую жизнь, «является пыткой, отказом от себя, а построить новую жизнь в другом месте – дело не из легких». Несмотря на кажущиеся сомнения, этот нелегальный эмигрант пришел к твердому выводу: «Когда я смотрю на то, что сейчас происходит в Алжире, я понимаю, что принял правильное решение».
У алжирских нелегалов появился определенный лозунг, отражающий всю глубину отчаяния, царящего в их среде: «лучше быть съеденным рыбами, нежели подонками [имеется в виду социальная несправедливость]». Желание начать новую жизнь пересиливает страх перед неизвестностью и даже возможной гибелью. Сами харрага так характеризуют сложившуюся ситуацию: «Почему харрага покидают эту проклятую родину? Да потому что они стали в ней чужими, потому что вы [власть] погребли их заживо»; «Харрага – это форма коллективного самоубийства молодежи, которые живут в настоящем кошмаре и не могут больше продолжать».
Несмотря на новизну, феномен харрага в сознании алжирцев уже успел приобрести черты мифа, в котором сочетаются такие понятия, как отвага и опасность, надежда и отчаяние, успех и полный крах, смертельный риск. В этой связи такие мнения алжирцев, как: «Лучше прожить один [последний] день, как харрага, чем всю жизнь, как трус» и «Алжир – это кладбище молодежи», несмотря на определенное упрощение и эмоциональную насыщенность этих оценок, отражают царящее в обществе ощущение крайней безысходности. Того, кто сумеет преодолеть испытания, ждет награда – Европа и ее возможности (кажущиеся неограниченными).
Таким образом, основные причины, называемые молодежью, это плохие условия жизни, отсутствие работы и, что важнее, перспектив (заработать денег для создания семьи и помощи родителям, покупки жилья), социальная несправедливость (называемая на алжирском диалекте — хогра). К этому стоит добавить плохо развитую социальную инфраструктуру (отсутствие условий для проведения досуга – нет современных кинотеатров, спортивных залов и площадок, незначительное число культурно-массовых мероприятий), ощущение «неучастия» в современной жизни.
Сложные социально-экономические условия, в которых оказалась молодежь, подтверждаются статистикой. Согласно Национальному отчету о человеческом развитии АНДР за 2006 г. около 30% молодых людей (до 25 лет) не имеют работы. Этот показатель вдвое превосходит уровень безработицы всего трудоспособного населения (15,3%). Всемирный банк приводит еще более пессимистическую цифру – 72% безработных среди молодежи до 30 лет (2007 г.). Конечно, в методике подсчета Всемирного банка не учитывается занятость в традиционном секторе сельского хозяйства и неформальных секторах экономики Алжира (в основном, это мелкая торговля и контрабанда, сфера услуг) (2). Тем не менее, занятость в этих секторах имеет нестабильный, сезонный, конъюнктурный характер и не позволяет молодежи почувствовать себя уверенно как в материальном, так и в социальном плане.
Парадокс ситуации с безработицей среди молодежи состоит в том, что начиная с 2000-х гг. и вплоть до настоящего времени экономика Алжира находилась в стадии роста, обусловленного, прежде всего, высокими мировыми ценами на энергоносители. По данным Всемирного банка, среднегодовой рост ВВП в Алжире с 2000 г. по 2005 г. составил 4,5% (в 2006 г. – 1,8%, в 2007 г. – 3%). В 2007 г. экономический рост, не считая нефтегазовой отрасли, достиг 6,4%. Эта положительная динамика отмечалась в разных секторах экономики – рост в сфере сельского хозяйства в 2007 г. составил 5,9%, в строительстве – 9,5%, в сфере услуг – 7,7%. Инфляция в 2007 г. держалась на уровне 3,5%, а безработицу, которая в конце 1990-х гг. затрагивала каждого третьего алжирца трудоспособного возраста, удалось снизить почти вдвое.
К социально-экономическим успехам Алжира необходимо также отнести рост золотовалютных резервов. В 2008 г. по объему золотых запасов (173,6 т) Алжир занял первое место в Африке и 17-ое в мире. По данным Международного валютного фонда, валютные запасы Алжира в конце 2008 г. достигли 135 млрд долл. США. Тем не менее, рост макроэкономических показателей не отразился на улучшении условий жизни основной массы молодежи, которая в возрастной пирамиде представляет самую большую долю населения (по данным ООН, к 2010 г. возрастная категория до 35 лет составит около 66% среди всего населения – 23 546 тыс. из 35 423 тыс. человек).
Помимо этих социально-экономических причин, побуждающих молодежь к отъезду, необходимо выделить еще ряд факторов. Во-первых, это надежда будущего алжирского эмигранта на успешную жизнь в Европе, в первую очередь во Франции. Эти ожидания в серьезной степени связаны с тем, что подавляющее большинство алжирцев владеют французским языком (пусть и в разной степени), что существенно снижает психологический барьер, связанный с адаптацией иностранца в чуждой языковой среде. К тому же у многих алжирцев во Франции проживают родственники или друзья. Эмигранту-франкофону, да еще и при поддержке близких людей или знакомых, проще адаптироваться и найти работу.
Во-вторых, желание уехать подогревается в значительной мере благодаря образам и представлениям о западных стандартах потребления и организации жизни, которые алжирцы видят в европейских СМИ. Использование спутниковых антенн практически в каждом доме (в т.ч. и в Сахаре) привело к доступности западного телевидения, которое оказывает сильный демонстрационный эффект на алжирское общество. Территориальная близость к Европе создает иллюзию, что от обеспеченной жизни людей отделяет лишь 200-300 километров.
В-третьих, информация, поступающая от «благополучных» харрага (тех, кто добрался до Европы и смог там устроиться) к их алжирским знакомым, служит еще одним фактором, толкающим молодых людей на риск. Работая нелегально в Европе, эмигранты могут получать за свою работу в несколько раз больше чем на родине, что позволяет им даже посылать деньги для родственников в Алжире.
В качестве еще одного «эмиграционного» обстоятельства необходимо выделить возраст харрага. Молодежь более склонна идти на риск, участвовать в авантюрном проекте без страха перед будущим.
ПОДХОД ПРАВИТЕЛЬСТВА К РЕШЕНИЮ ПРОБЛЕМЫ
Каким образом государство и общество пытается решить проблему харрага? Государство вынуждено было признать, что оно не может найти адекватного решения этой набирающей обороты проблемы. Частичные запретительные меры – усиление пограничного контроля, оснащение полиции и военных современными приборами слежения, быстрыми катерами не дают ожидаемого результата.
Вполне понятно, что решение проблемы предусматривает комплексный подход с устранением факторов, толкающих молодежь к отъезду. Однако существование этих факторов власти стараются не признавать, в противном случае это будет равносильно публичному признанию собственной ответственности за эмиграцию молодежи. В январе 2009 г. министр юстиции Тайеб Белаиз заявил, что «Межминистерская комиссия, работавшая в течение многих месяцев над этим делом [проблемой харрага], не смогла выявить настоящие причины, стоящие у истоков этого феномена». Премьер-министр Ахмед Уяхья, хотя и признал, что «общество в серьезной степени затронуто эмиграцией молодежи», и охарактеризовал проблему как «национальную трагедию», однако высказал недоумение по поводу увеличивающегося потока нелегальных эмигрантов, особенно, на фоне успешного экономического развития страны в последние годы. «Даже если и есть безработица, то уж на кусок хлеба можно заработать», — уверен премьер-министр. Тем не менее, Уяхья не сделал никаких конкретных предложений, кроме как о «возвращении молодежи пламени надежды и оснований верить в свою страну». Ассоциация солидарности и борьбы против социальных проблем и вовсе обвинила нелегальных эмигрантов в том, что они «наносят вред престижу нации» и призвала к ужесточению мер по борьбе с этим явлением.
Вместе с тем, многие алжирцы понимают мотивы эмигрантов и сочувствуют им. Нельзя не согласиться с комментарием алжирской газеты «Ле Матэн»: «Когда государство теряет свою молодежь, а высокие государственные чиновники, получающие зарплату из наших налогов для того, чтобы найти решение, публично признают свое фиаско, значит проблема действительно серьезная».
Одной из главных мер правительства по борьбе с нелегальными эмигрантами является ужесточение законодательства. В январе 2009 г. алжирским парламентом были приняты дополнения к статье 175 Уголовного кодекса АНДР, согласно которым харрага считаются уголовными преступниками и караются лишением свободы. Закон предусматривает от 2 до 6 месяцев тюрьмы и штраф от 20 тыс. до 60 тыс. динаров (от 275 до 825 долл. США) для лица, покидающего территорию Алжира нелегально. Лиц, организующих перевозку эмигрантов, ждет тюремное заключение от 3 до 5 лет и штраф от 300 тыс. до 500 тыс. динаров (от 4120 до 6870 долл. США).
Эти поправки вызвали массу негативных откликов со стороны общества и некоторых депутатов парламента. Суть критики заключалась в том, что молодых людей, отчаявшихся найти свое место в Алжире и выбравших такое крайнее средство, как нелегальная эмиграция, в попытке решения своих проблем, государство будет сурово наказывать вместо того, чтобы создавать необходимые условия, при которых молодежь сама захочет остаться на родине. В этой связи представляется интересным комментарий одного читателя газеты «Суар Д’Алжери»: «Бросая в тюрьму харрага, власти думают, что тем самым они сдержат желание молодых людей [уехать], однако они только доказывают свою некомпетентность в решении проблем социальной нищеты, воровства, распространения коррупции…Единственное, что хотят харрага, так это попытать счастья и добиться успеха в другом месте, поскольку в собственной стране это невозможно».
Власти также предприняли попытку использовать религиозный авторитет для борьбы с «национальной катастрофой». Министерство религиозных дел издало фетву, запрещающую нелегальную эмиграцию. По словам шейха Абду Абд ас-Саляма, председателя национальной комиссии по фетвам, нелегальная эмиграция «не соответствует предписаниям ислама». Около 14 тыс. мечетей в 2007 г. были вовлечены в национальную кампанию по работе с молодежью для разъяснения неминуемых рисков, с которыми сталкиваются нелегалы, и бесперспективности отъезда.
На фоне запретительных мер властями предпринимаются попытки, рассчитанные на «закрепление» молодого поколения в Алжире. Министр религиозных дел Буабдалла Гулямалла выступил с предложением выделять часть средств, собранных на благотворительность (закят), для инвестирования в проекты, связанные исключительно с решением проблем молодежи. Однако для получения такого финансирования молодой человек должен иметь диплом или профессиональную квалификацию, к тому же на его попечении должна находиться семья. При соблюдении этих условий соискатель сможет получить беспроцентный кредит («инвестиционный закят») на создание предприятия малого бизнеса в Алжире. В предложении министра учитываются и лица без профессии и диплома — для них предусмотрен «потребительский закят».
В 2007 г. был организован специальный Коллектив родителей, чьи дети пропали в море, который борется за привлечение внимания государственных органов и прессы к этой проблеме. Инициатор ее создания – Камель Белабед, отец пропавшего без вести 25-летнего молодого человека, предпринявшего в апреле 2007 г. попытку добраться до Европы на лодке. Белабед вместе с другими родителями, оказавшимися в таком же положении, пытались узнать судьбу своих детей, однако до сих пор они пребывают в неведении. Неизвестно, погибли ли они, находятся ли в центрах временного содержания, либо в тюрьмах Ливии или Туниса (3). Коллектив родителей всеми возможными способами пытается добиться содействия властей для поиска всех пропавших в море и идентификации погибших. Благодаря активной кампании, развернутой родителями, министерство национальной солидарности организовало специальную службу помощи по телефону. На его номер поступает информация от родственников, свидетелей и всех заинтересованных лиц, способная помочь семьям отыскать их детей-харрага, способствовать их репатриации, а также при необходимости организовать опознание.
Работа по поиску и идентификации эмигрантов, безусловно, является важным и нужным направлением деятельности как общественных организаций, так и государственных служб. Вместе с тем, наибольший интерес для нашего исследования представляет рассмотрение факторов этой новой и необычной формы эмиграции, которое показало неуловимость ключевых причин феномена харрага. Речь идет, скорее, о таких общих и всеобъемлющих вещах, как «отсутствие работы», «неудовлетворительные условия жизни», «социальная несправедливость» и «бесперспективность жизни в Алжире», которые «выталкивают» за пределы страны наиболее динамичную часть общества.
1) 1 тыс. алжирских динаров равняется приблизительно 14 долл. США.
Минимальная сумма оплаты труда в Алжире составляет 12 тыс. динаров (около 165 долл. США).
2) По оценке бывшего премьер-министра Алжира Ахмеда Бенбитура, объем неформального сектора экономики составляет от 30% до 69% ВВП страны.
3) Если лодка была перехвачена патрульными службами Ливии или Туниса, то ее пассажиры с высокой долей вероятности могли оказаться в тюрьме (в этих странах незаконное проникновение в территориальные воды является преступлением). Однако отсутствие сотрудничества по этой линии между Ливией, Тунисом и Алжиром не позволяет Коллективу родителей получить какую-либо информацию относительно судьбы их детей.