В течение ближайших пяти лет Алжир в состоянии как минимум удвоить свои экспортные поставки газа в Европу до 80 млрд куб. м в год и захватить до четверти общих газовых поставок туда (сейчас их объем колеблется в диапазоне 10 – 11%).

Это следует из представленного плана независимыми алжирскими и европейскими экспертами в области энергетики, положения которого появились в ряде СМИ. Тем самым они рассчитывают минимизировать зависимость от соответствующего российского сырья.

Правда, особо оговаривается, что он будет реалистичен лишь при соблюдении семи условий. Рассмотрим их.

Первым и главным называется «повышение энергоэффективности» в АНДР и применение новой ценовой политики по «уменьшению субсидиарной поддержки населения».

В переводе на русский язык это является обращением к старому настойчивому предложению-требованию МВФ и прочих западных финансовых регуляторов к алжирским властям относительно уменьшения внутреннего потребления газа в стране, благодаря чему излишки стратегически важного сырья пойдут на европейский рынок.

Иными словами, им необходимо отказаться от одного из последних положений местного варианта социализма – дешевого газа для собственных граждан, чтобы заставить их меньше его потреблять.

Согласно алжирским источникам, за минувший год цены на голубое топливо в АНДР выросли более чем вдвое, однако это практически никак не коснулось рядовых граждан и больше относилось к крупным частным, особенно иностранным компаниям.

Однако если алжирские власти попытаются сэкономить на собственных гражданах, и без того обездоленных в результате произошедшего в течение последних двух лет удорожания жизни, это может стать тем самым «триггером», который выведет миллионы алжирцев на улицы.

Второе условие – необходимость получения инвестиций для разведки, добычи и транспортировки углеводородов как в самом Алжире, так и в других регионах мира, где работает местная государственная энергетическая компания Sonatrach.

При этом особо оговаривается, что имеющийся у нее международный опыт работы показывает невысокую эффективность подобных проектов, многие из которых ранее прежде всего имели политическую подоплеку и начинали реализовываться без анализа финансовой выгоды эксплуатации месторождений.

Однако напомним, что ключевой проблемой для расширения инвестиционных программ в Алжире служат многочисленные ограничения на их пути, особенно «правило 51/49», подразумевающее возможность работы здесь иностранных инвесторов лишь совместно с местными коллегами, причем доля в таких проектах ограничивается 49%.

Третье условие связано с развитием сферы возобновляемых источников энергии (в настоящее время, несмотря на наличие в Алжире амбициозных планов по ее распространению, ее доля составляет менее одного процента от общего потребления энергии в этой стране).

Речь в первую очередь идет о гибридных фотоэлектрических проектах, сочетающих в себе использование энергии газа и солнца.

В частности, сторонниками их развития подчеркивается, что в результате имеющихся технологических достижений глобальные производственные затраты с их эксплуатацией снизились более чем на 50% и на фоне роста стоимости газа они стали экономически эффективными.

Кроме того, их реализации способствует и наличие в Алжире всех необходимых для этого условий, включая абсолютное преобладание солнечных дней над пасмурными и возможность использования для установки таких солнечных электростанций огромных неиспользуемых площадей на юге страны.

Впрочем, для реализации таких проектов потребуются дополнительно миллиарды долларов инвестиций. Причем желающих реально вложиться в такие проекты пока не наблюдается.

Четвертое условие – строительство Алжиром своей первой атомной электростанции в 2025 году «в мирных целях, чтобы удовлетворить стремительный спрос на электроэнергию».

Впрочем, каким образом за три года реализовать проект, на который в среднем «по миру» уходит не менее 10, а то и 20 лет, такие прожектеры не указывают.

Пятое условие — это разработка здесь сланцевых углеводородов. При этом идут отсылки к исследованиям в США, «поскольку Алжир владеет третьим в мире объемом около 19 500 млрд куб. м сланцевого газа».

Правда, при этом необходимо оговориться, что в отличие от «традиционного» голубого топлива его разработка чревата всплеском оппозиционных настроений, и необходимостью направления гораздо более значительных инвестиций, чем в «традиционные» источники энергии.

Напомним, что в 2015 – 17 гг. одни только информационные вбросы о возможности запуска алжирской сланцевой энергетики заметно усилили уличную протестную активность в АНДР.

Соответственно, для минимизации отрицательных последствий от разработки такого газа стране потребуется затратить серьезные средства, в том числе – на освоение новых технологий, защищающих окружающую среду, особенно с учетом того, что при этом, как показывала американская практика, серьезно страдали грунтовые запасы воды, еще более драгоценного источника сырья в Алжире, чем газ.

Шестое условие – «активизация проекта газопровода Galst (Алжир-Сардиния-Италия) мощностью 8 млрд куб. м газа», который предполагалось запустить в эксплуатацию еще в 2012 году. В Риме надеются, что апрельский визит премьер-министра Италии в АНДР реанимирует этот проект.

Седьмым условием является ускорение строительства газопровода Нигерия-Европа через Алжир мощностью более 33 млрд куб. м газа в год.

Однако, согласно исследованиям, проведенным в 2019 году европейскими специалистами, по самым заниженным требованиям для этого потребуется около 20 млрд долларов и до сих пор четкого гаранта их выделения не наблюдалось. И несмотря на настойчивые попытки Алжира продемонстрировать в качестве такового российского энергогиганта «Газпром» его руководство до сих пор не реализовало эти пожелания.

И, наконец, издержки при его реализации сегодня могут быть еще выше с учетом резкого расширения за три последних года политической нестабильности в африканских странах, по территории которых должен был пройти этот газопровод.

Итак, если суммировать все вышесказанное, то становится ясно, что данная «стратегия» представляется крайне труднореализуемой ввиду необходимости инвестиций в Алжир на многие десятки миллиардов долларов и несет в себе серьезную опасность его внутренней дестабилизации.

И даже несмотря на наблюдаемый газовый кризис в Европе, ее страны за редким исключением не спешат нести в Алжир свои инвестиции. Ни в «традиционную», ни в альтернативную энергетику.

В том числе такая позиция обусловлена тем, что в прошлом алжирские власти неоднократно по своему усмотрению пересматривали условия уже заключенных контрактов, а также тормозили их реализацию, ввиду чего с учетом малопривлекательного национального инвестиционного законодательства ведение бизнеса в АНДР считается высоко рискованным.

Иными словами, обнародование очередного «независимого» плана «замены российского газа алжирским» (согласно алжирским данным, в его разработке в том числе участвовали отставные и действующие министры энергетики европейских стран) представляется плохо продуманным прожектерством, реализация положений которого чревато самыми серьезными неприятностями для самой АНДР.

В этой связи важно заметить, что появление подобных «стратегий», а точнее, деклараций во многом вызвано отсутствием реальных продуманных планов развития национальной энергетики у самого алжирского руководства. Несмотря на события последних лет и месяцев, связанных с коронавирусной пандемией и боевыми действиями на Украине, сильно повлиявшими на энергопотребление в мире, оно не имеет соответствующей цельной программы и живет лишь текущим моментом, будучи неспособно работать на опережение ситуации.

В связи с этим важно отметить, что приведенный выше план свидетельствует о том, что даже в Брюсселе видят «потолок» алжирского газового экспорта в среднесрочной перспективе в 80 млрд куб. м, что и близко не соответствует соответствующим российским показателям. И подчеркнем – это в наилучшем случае, причем как мы показали выше, достижение заявленных показателей в текущих условиях практически невозможно.

Соответственно, эти выводы наталкивают Евросоюз на необходимость поиска других перспективных поставщиков газа и все чаще европейские взоры устремляются на африканские страны южнее Сахары. Однако реализовать там подобные планы представляется не менее сложным, поскольку их отличает прогрессирующая политическая нестабильность.