• Американские усилия в Алжире в последнее время направлены на его переориентацию на Вашингтон. Если раньше они были нацелены на его технологическую привязку – например, на добычу сланцевых нефти и газа, то теперь речь идет о более глобальных вещах – осуществления долговременной стратегии «американизации» Алжира в культурном плане. Это попытка его «языкового переформатирования» путем вытеснения французского языка из сферы применения с заменой его английским.

Это должно в перспективе привязать алжирскую политическую и экономическую элиту к Вашингтону при помощи его «мягкой силы».

Так, посол Соединенных Штатов в Алжире Элизабет Мур Обин на текущей неделе открыто заявляла, что «продвижение английского языка является одним из главных приоритетов американского посольства в этой стране».

И это не просто слова. Так, в течение мая текущего года посольство США в АНДР заявило о реализации первого этапа развития программы по распространению в этой стране английского языка и декларировало о начале второго этапа по его продвижению «с целью его распространения» от учащихся старших классов до правительственных чиновников.

По его данным, заявленным в специальном пресс-релизе, за последние месяцы специализированное обучение Link II в партнерстве с языковой школой Берлица прошли 120 алжирских государственных служащих. Они представляют 13 министерств (иностранных дел, обороны, сельского хозяйства, гражданской обороны, торговли, связи, культуры, окружающей среды, рыбного хозяйства, юстиции, промышленности, фармацевтической промышленности, общественных работ и транспорта).

При этом посол США в Алжире Элизабет Мур Обен не скрывает, что название данной программы «расширения использования языка Шекспира» было выбрано не случайно («связь» в переводе на русский) и что это глубоко символично, поскольку «оно переводится одинаково и на французском языке», столь распространенном в АНДР.

И эта связь развивается неуклонно. Так, на текущей неделе, закрывая второй этап проекта Link II, она заявила, что «английский язык откроет перспективы для новых отношений и возможностей в этой стране. Наша цель проста: мы хотим, чтобы каждый алжирец обладал необходимыми навыками владения английским языком для осуществления успешной карьеры, и мы гордимся сотрудничеством с Алжиром, и делаем для этого необходимые усилия в рамках укрепления наших отношений в сфере образования и культуры. Проект Link направлен на обучение должностных лиц Алжира языковым навыкам, необходимым для участия в международных конференциях и обменах, общения с международными коллегами и использования документов на английском языке».

Также показательно, что во время 5-го «американо-алжирского стратегического диалога» в марте 2022 года заместитель госсекретаря США Венди Шерман, занимающая второе место в протокольном порядке Государственного департамента США, открыто заявила о реализации данного проекта.

Причем такая внешне благородная и похвальная инициатива, требующая привлечения серьезных ресурсов со стороны США, и в первую очередь, усилий их дипломатов, реально на практике продиктована соображениями прагматизма и стремления дополнительно потеснить своих конкурентов на мировой арене.

Причем она накладывается на усиливающуюся в Алжире языковую войну, развивающуюся с момента обретения страной независимости в 1962 году, когда началась полемика между представителями франкоязычной и арабоязычной «интеллектуальной элиты».

Представители последней настаивали на «возвращении к арабской идентичности». Этого, по их мнению, также требовала необходимость полного разрыва «с языком колониальных угнетателей, заливших Алжир напалмом».

Однако позиции французского языка в силу целого ряда причин оказались практически незыблемыми. Даже в 1990-е годы в Алжире в среде городских жителей было популярно мнение, что он – язык «цивилизации интеллектуалов, а арабский – деревни и бедуинов».

Причем особенно яростно французский защищали представители берберского национального меньшинства, видя в распространении арабского языка угрозу своей идентичности.

И, видя свое бессилие изжить его, консерваторы стали пропагандировать необходимость его замены английским как «более современным и распространенным в мире», что не осталось незамеченным и в американском посольстве в Алжире. Хотя есть и другая точка зрения – что соответствующие исламские фонды не без участия американских институтов и стали это весьма активно пиарить.

В любом случае, теперь исламисты и представители посольства США в этой стране двигаются в одном направлении, пропагандируя американскую культуру.

Между тем, представители широкой массы алжирцев не считают языковой вопрос жизненно важным, полагая, что его «обострения» связаны либо с определенной политической конъюнктурой, либо о попытках совершения «целенаправленных диверсий». Ведь странное на первый взгляд объединение в этом вопросе бородатых радикалов и демократичных американцев не может не настораживать относительно конечной цели их общих стараний.

Насколько крепки позиции французского языка в Алжире? Пока, кажется, они выглядят достаточно крепкими. Даже несмотря на целенаправленные попытки бывшего президента АНДР Абдельазиза Бутефлики сократить сферу его применения за счет вытеснения арабским, этого сделать не удалось. В первую очередь потому, что сами алжирцы, даже являющиеся на словах сторонниками обучения своих детей на арабском, реально стремятся к параллельному изучению ими и французского языка. И тут все просто – почти весь бизнес в Алжире ориентирован на использование последнего (в том числе ввиду сохранения тесной экономической привязки к французским товарам и услугам) и без его знания в этой сфере можно лишь, пожалуй, заниматься мелкой уличной торговлей.

Тем более, что позиции французского языка в сфере высшего образования, особенно в научно-технических дисциплинах остаются практически незыблемыми хотя бы потому, что Франция традиционно дает возможность его получения зачастую по более льготным по сравнению с другими западными странами ценам, а порой и специально отбирает наиболее талантливых представителей алжирской молодежи для обучения за счет принимающей стороны.

Между тем, сегодня в университетах Алжира появляется новая тенденция – выпускники, говорящие по-английски, которые, в свою очередь, пытаются пропагандировать это как серьезное конкурентное преимущество на рынке труда.

При этом посольство Соединенных Штатов намеревается расширить свои «языковые» усилия, предлагая широкий спектр проектов по продвижению английского языка по всему Алжиру и на всех уровнях, начиная от старшеклассников из неблагополучных семей (например, оно предоставляет стипендии для изучения английского языка почти 200 студентам с ограниченными средствами) и заканчивая правительственными чиновниками.

Кроме того, Соединенные Штаты также помогли подготовить 22 учителя английского языка из шести «сельских» вилайй в рамках проекта Forward. Наконец, Вашингтон и Алжир разработали трехлетнее партнерство между Министерством высшего образования и научных исследований АНДР с Колумбийским университетом в Нью-Йорке для улучшения преподавания английского языка во всех 107 университетах Алжира.

Заметим, что американские дипломаты при этом специально не афишируют конечную цель своих устремлений, отрицая, что данные усилия направлены против третьих стран, хотя своим французским партнерам они пытаются доказать, что это является одним из звеньев борьбы против влияния в этой стране России и Китая.

Разумеется, в случае появления серьезной англоязычной прослойки представителей алжирской политической и культурной элиты это будет сказываться на отношениях США и АНДР, но сейчас это в первую очередь бьет по интересам Франции, размывая ее «франкофонное культурное поле», в том числе благодаря наличию которого она пока остается одной из мировых держав.

Причем данный процесс отмечается не только в Алжире, но и практически по всей Африке. Тем самым США продолжают усилия по снижению влияния конкурентов в мире, которым оставалась Франция, опиравшаяся на остатки своего колониального влияния в мире, которое Вашингтон стремится заменить своим под лозунгом недопущения прихода туда других конкурентов, особенно Китая.

Между тем, несмотря на неоднозначное отношение алжирцев к Франции, представляется сомнительным, что в обозримой перспективе американская инициатива будет успешной. Ведь они не отказались от французской культуры даже в 1962 г., когда еще не исчез запах горящего напалма, и представляется сомнительным, что они это сделают теперь.

Тем более, что пока ввиду их массовой ориентированности на Францию (в том числе с целью эмиграции туда, чего от США ожидать сложно) это практически недостижимо.

Другое дело, что такое языковое наступление рассчитано как минимум на среднесрочную перспективу и оно пока не имеет целью перевести всех исключительно алжирцев на английский язык.

И для достижения же первичных американских целей будет достаточно появления несколько сотен интеллектуалов во власти. Впрочем, подобный еще больший их «отрыв» (к экономико-финансовым аспектам добавляются и культурные) от широких масс алжирцев, которым английский язык в массе своей не нужен «в жизни», создает риск создания уже настоящей пропасти между правящей прослойкой и народом. А это, в свою очередь, чревато возникновением дополнительных «непониманий» между ними.

Кроме того, это создает риск раскола внутри группы управленцев, так или иначе ориентированных экономически на Францию и без реальной переориентации страны в этом отношении на США эта искусственная попытка «англиизации» Алжира способна спровоцировать новые политические осложнения и дополнительно подпитать протестную активность населения.

Разумеется, нельзя исключать, что такая программа англизации может быть успешна, но для того, чтобы она полноценно затронула алжирцев, США должны всесторонне переориентировать АНДР на себя экономически, чего пока явно не предвидится. Да, Франция на глазах все больше теряет влияние в мире вообще и в Алжире в частности, но происходит это во многом за счет его замещения не Америкой, а Китаем.