С момента начала Россией 24 февраля 2022 г. специальной военной операции на Украине, в израильских СМИ и экспертно-аналитических центрах анализируют развитие военной кампании и ее возможные последствия для Израиля, Ближневосточного региона и всего мира в целом.
Узи Рубин[i], эксперт по противоракетной обороне и устойчивости израильского тыла в Иерусалимском институте стратегии и безопасности (Jerusalem Institute for strategy and security, JISS), в оценках «войны на Украине, которая называется крупнейшим наземным сражением со времен войны в Персидском заливе 1991 года», основное внимание уделяет «влиянию на ход боевых действий оружия XXI века» – высокоточных ракет и беспилотных летательных аппаратов (БПЛА). Он подчеркивает, что опирается на «неполную, противоречивую и предвзятую информацию, поступающую с обеих сторон» исходит, и из того, что «битва за Украину далека от завершения»[ii].
У.Рубин не отличает российскую специальную военную операцию от высокоинтенсивной полномасштабной войны между неравными соперниками. «С одной стороны, ядерная сверхдержава с огромным резервом живой силы, развертывающая огромные запасы современного оружия, с другой – неядерная европейская страна с ограниченной военной мощью, чьи запасы стареющего оружия в основном сохранились с советских времен».
Эксперт JISS отмечает, что «первый этап войны уже завершен, с разочаровывающими результатами для России [битва за Киев, по его словам, завершилась поражением, а вторая фаза войны – битва за восток Украины – в разгаре], хотя и с некоторыми солидными успехами на местах; правительство и народ Украины продемонстрировали стойкость, а также удивительную военную доблесть». По его словам, «в настоящее время [на момент написания статьи на иврите 26.04.2022] трудно предсказать ход войны, которая может длиться месяцы, если не годы». «Эта война XXI века ведется в нескольких измерениях, в том числе, и с особой интенсивностью, в когнитивном пространстве. Обе стороны нагружают общественность словесной и визуальной информацией, в том числе видеороликами, загруженными со смартфонов в социальные сети. Очевидно, что раскрытие информации обеими сторонами сильно предвзято в пользу каждой». Тем не менее, эксперт исходит из того, что внимательное прочтение имеющихся данных позволяет судить о влиянии «типичного оружия XXI века на ход битвы за Украину».
Ссылаясь на западные источники, израильский эксперт пишет о том, что Россия вторглась на Украину посредством 120 батальонных тактических групп, состоящих из около 1200 основных боевых танков, 3600 бронетранспортеров, 720 самоходных орудий, десятков мобильных батарей ПВО и тысяч единиц тыловой и командно-штабной техники. «Эта огромная армада вторглась на Украину с севера, востока и юга. Вторжению предшествовал упреждающий удар по авиабазам ВВС Украины и наземным средствам ПВО. Российский авиаудар включал около 100 крылатых ракет воздушного базирования, запущенных с российских стратегических бомбардировщиков, пролетавших над территорией России». У эксперта сложилось впечатление, что «русский первый удар оказался слабым». Опираясь на открытые источники, он указывает на то, чем обладает Украина: восемь баз с самолетами-истребителями, одна база БПЛА, три авиатранспортные базы, 10 баз мобильных батарей ПВО (в основном с развернутыми советскими системами С-300) и 12 гражданских аэродромов или аэродромов общего назначения, потенциально пригодных для использования ВСУ. «Русским нужно было уничтожить все это одним ударом, чтобы добиться немедленного господства в воздухе над территорией Украины. Поскольку на каждую цель приходится в среднем менее трех ракет, удар России был слишком слабым, чтобы достичь своей цели». Эксперт ссылается на «свидетельства того, что, хотя российский ракетный удар ослабил оперативные возможности ВСУ, полностью их подавить не удалось».
При этом У.Рубин не сомневается в том, что российский удар произвел эффект. В качестве подтверждения он приводит пример Румынии, где украинский истребитель совершил вынужденную посадку, поскольку его авиабаза была разрушена (отмечается, что позднее истребителю позволили вернуться на Украину).
Через несколько часов после предварительного авиаудара Россия начала массированную фланговую операцию, направленную на захват аэропорта Антонов в Гостомеле, пригороде Киева. По мнению У.Рубина, российское военное командование не приступило бы к такой масштабной воздушно-десантной операции, если бы не было уверено в том, что оно добилось господства в воздухе, по крайней мере, локально. Однако украинские ВВС, несмотря на предварительный удар России, в то время все еще действовали, и им удалось сбить несколько российских истребителей. К вечеру того же дня вооруженным силам Украины удалось отбить аэропорт Антонов. На следующий день он был повторно занят российской бронетехникой, наступавшей от границы с Беларусью. Тем не менее, активное украинское сопротивление сумело вывести из строя взлетно-посадочные полосы аэропорта Антонов перед приземлением российских транспортных средств, тем самым сорвав план России выиграть войну одним ударом путем высадки спецназа, который мог быстро захватить Киев и установить пророссийское правительство. У.Рубину представляется, что «неспособность русских уничтожить ВВС Украины в ходе их первого ракетного удара сыграла значительную роль в неспособности России добиться быстрой победы».
По оценке эксперта, «попытка России уничтожить авиацию Украины в самом начале войны – российская версия израильской операции «Фокус», которая разгромила арабские военно-воздушные силы в начале Шестидневной войны 1967 года, – была успешной лишь частично». Причину неудачи эксперт предлагает искать в опубликованных в западных СМИ спутниковых снимках, на которых видна украинская взлетно-посадочная полоса с тремя свежими воронками вокруг, и в данных от анонимного источника в ВВС США о том, что многие российские крылатые ракеты «не запустились, промахнулись или не взорвались после падения».
«Несмотря на неудачи, русские упорно пытались подорвать боевую мощь ВВС Украины, уничтожая исправные взлетно-посадочные полосы по всей Украине. Так, 6 марта они разбомбили коммерческий аэропорт в Виннице в Центральной Украине. 13 марта был уничтожен Луцкий аэропорт на северо-востоке, а затем международный аэропорт Ивано-Франковска на юго-западе страны. 10 апреля был разгромлен небольшой аэропорт города Днепр на востоке Украины», – пишет У.Рубин. Для него остается загадкой, «почему русские не уничтожили эти цели первым ударом 24 февраля». Он признает, что «кумулятивный эффект кампании по разрушению взлетно-посадочных полос, дополненный систематической ликвидацией складов с топливом по всей стране, значительно подорвал способность ВВС Украины к сопротивлению». Эксперт ссылается на интервью украинского военного летчика американскому корреспонденту в конце апреля, согласно которому оставшиеся истребители ВСУ используют для взлета и посадки неповрежденные участки взлетно-посадочных полос, совершая незначительное количество самолето-вылетов, от 5 до 10 в день – ничтожное число, которое имеет больше символический, чем оперативный эффект. Настоятельные просьбы президента Украины В.Зеленского к Западу установить «бесполетную зону» над Украиной и предоставить ему запасные истребители расцениваются как «явное свидетельство ужасного положения украинских ВВС».
По мнению израильского эксперта, украинские наземные средства ПВО тоже серьезно пострадали в ходе российского удара 24 февраля, а также от последующих атак. Он приводит данные «надежного турецкого блога ORYX», согласно которому «украинцы потеряли (на момент публикации статьи на сайте JISS) 22 пусковые установки С-300, а также 17 других батарей малой дальности. О том, что некоторые украинские средства ПВО все еще в строю, свидетельствует «нежелание ВВС России действовать в небе над Украиной». «Это подтверждает сообщение Минобороны РФ о том, что они 5 апреля атаковали украинскую батарею С-300, которая была у украинцев более чем через пять недель после начала войны. По просьбе Украины восточноевропейские соседи предоставили четыре таких батареи».
Следовательно, «России все еще не хватает неоспоримого контроля над воздушным пространством Украины, особенно на малых высотах, которые находятся в пределах досягаемости ПЗРК (в том числе современных западных систем, которые спешно завозятся на Украину из США и стран Европы)». По мнению У.Рубина, ситуация свидетельствует о «мужестве и стойкости украинских солдат в их борьбе против значительно превосходящих ВВС России, а также демонстрирует стойкость и мощь российских ВС, в основе которой качественное и количественное превосходство, способность накрыть всю территорию Украины крылатыми и баллистическими ракетами». Эксперт полагает, что «у России есть все возможности для достижения полного господства в воздухе над всей территорией Украины. Удастся ли это сделать? Пока неясно».
У него складывается впечатление, что основной удар по средствам украинских ВВС осуществляется крылатыми, а не баллистическими ракетами. Российские высокоточные квазибаллистические ракеты SS 26 «Искандер» могут достичь глубины Украины с точек запуска в восточной части России, а также из Беларуси. Фотодоказательства свидетельствуют об их использование против военной и гражданской инфраструктуры Украины. Тем не менее, эксперт не видит подтверждений ударов «Искандерами» по целям украинских ВВС.
По какой причине предпочтение отдается крылатым ракетам – остается для эксперта загадкой. Сведения о том, что ракет «Искандер» не хватает, он считает неправдоподобными, т.к. «русские в изобилии стреляли ими с начала вторжения – 100 выстрелов только за первую неделю боев». Допускается, что дело в разных боеголовках, так как баллистические ракеты «Искандеров» в целом тяжелее. «Возможно, крылатые ракеты с их более легкими боеголовками зарезервированы для несложных целей, таких как объекты ВВС, в то время как тяжелые «Искандеры» используются против более защищенных целей».
У.Рубин отмечает, что «помимо широкого использования устаревших высокоточных ракет нынешнего поколения, русские выпустили одну из своих футуристических передовых ракет – гиперзвуковой «Кинжал» воздушного базирования. Дальность полета 2000 км (1240 миль), запускается с тяжелого боевого самолета МиГ-31 по обычной криволинейной траектории, но обладает огромными маневренными возможностями после повторного входа в атмосферу. Следовательно, он может быть запущен в смещенном направлении, но в последнюю минуту повернуть в цель. Это не позволяет защитнику угадать намеченную цель или предсказать окончательную траекторию ракеты, что делает все существующие системы противоракетной обороны бессильными против такого типа угроз».
В конце марта официальный представитель российского Минобороны сообщил, что Россия уже трижды применяла это оружие по целям на Украине. Израильского эксперта не убедило то, что «использование таких ракет, уклоняющихся от ПВО, против страны, у которой нет противоракетной обороны», объяснялось «огромной конечной скоростью «Кинжала», что необходимо для проникновения в бункеры и подземные сооружения». По его словам, «это объяснение не слишком убедительно, особенно если учесть удары по складам горючего». Более правдоподобным он полагает то, что «русские предпочли использовать это передовое оружие, а не обычные ракеты, чтобы произвести эффект «шока и трепета» на США и их союзников. Психологическое воздействие было действительно значительным; появление «Кинжала» на поле боя вновь привело к жарким спорам о том, почему у США до сих пор нет оружия с аналогичными возможностями».
У.Рубин отмечает, что Украина имеет собственное ракетное производство, и накануне войны там заявили о разработке высокоточных ракет типа «Искандер». Была разработана высокоточная ракета «Полонез», проданная Азербайджану и использовавшаяся во время войны в Нагорном Карабахе в 2020 г. Однако нет доказательств того, что какие-либо украинские ракеты использовались в войне на украинской территории. В то же время Украина использует ракеты SS 21 «Точка» («Точка-У») советского производства. На начало войны там было около 500 ракет этого типа и до 90 пусковых установок. Эта ракета малой дальности (120–140 км или 75–85 миль) часто несет боеголовку противопехотного кассетного боеприпаса. Когда украинская «Точка-У» попала в порт Бердянск на Азовском море, «оккупированном Россией», «русские заявили, что они ее перехватили, но изображения обломков об этом не свидетельствовали».
Эксперт также напоминает о «двух других получивших широкую огласку случаях применения «Точки», что привело к массовым человеческим жертвам. 14 марта ракета попала по Донецку – столице пророссийской Донецкой Народной Республики (ДНР), убив 20 мирных жителей и спровоцировав обвинение России в «геноциде». 4 апреля еще одна «Точка» упала на вокзал в украинском городе Краматорске, в результате чего погибли 59 мирных жителей. На отработавшей ракетной части ракеты была загадочная надпись «Детям»». По мнению У.Рубина, «это могло стать местью ДНР за более ранний ракетный удар по Донецку, приписываемый Украине». Мысль о том, что это была украинская ракета, он, судя по всему, не допускает.
Эксперт JISS полагает, что украинские баллистические ракеты не оказали заметного влияния на ход наземных операций, помимо их влияния на когнитивное поле боя. В целом, «несмотря на проблематичную надежность и периодическую неточность, российские баллистические и крылатые ракеты (которых, по его подсчетам на момент написания статьи было использовано более 1000) оказались эффективными в подавлении украинских ВВС и ПВО. Украина не обладает современными средствами ПРО. По разным данным, истребителям ВСУ удалось сбить несколько российских крылатых ракет. «Без эффективной защиты украинские авиабазы, логистические центры и склады боеприпасов в значительной степени уязвимы перед российскими высокоточными крылатыми ракетами глубокого поражения». У.Рубин делает вывод, что «ракеты, использовавшиеся обеими сторонами, – ультрасовременный «Кинжал» и устаревшая «Точка-У» – не оказали существенного влияния, кроме эффекта в когнитивном пространстве».
[i] У.Рубин – основатель и первый директор (1991 – 1999) Организации противоракетной обороны Израиля в структуре Министерства обороны. Специалисты под его началом и совместно с американцами произвели и развернули первый в стране противоракетный комплекс «Стрела». Впоследствии он занимался вопросами распространения и технологий в Совете национальной безопасности (1999–2001) и руководил несколькими оборонными программами в концерне «Израильская аэрокосмическая промышленность» (Israel Aerospace Industries, IAI) и в Министерстве обороны. Дважды удостоен Премии Израиля в сфере безопасности (1996, 2003), премии Агентства противоракетной обороны США «Дэвид Исраэль» (2000). Он был приглашенным ученым в Стэнфордском центре международной безопасности и контроля над вооружениями, где руководил исследованием распространения ракет.
[ii] Missiles and UAVs in the Battle of Ukraine: A Preliminary Evaluation / JISS. 19.05.2022. https://jiss.org.il/en/rubin-missiles-and-uavs-in-the-battle-of-ukraine/