15-16 июня 2022 в столице Казахстана г. Нур-Султан ( до марта 2019 года Астана, после переименования города формат переговоров сохранил свое название)  прошел 18-й раунд переговоров по Сирии в «Астанинском формате». По оценке ряда экспертов, 18-й раунд внешне не сильно отличался от предыдущих. Наряду со странами-гарантами (Россия, Турция, Иран) в его работе  участвовали правительственная делегация Сирии  и представители оппозиции. По итогам работы было принято совместное коммюнике. Участники 18-го раунда подтвердили свою приверженность сохранению политического единства Сирии, ее территориальной целостности, суверенитету сирийского государства, борьбе с терроризмом, выразили поддержку политического решения сирийского кризиса. Одним из важных результатов мероприятия стало подтверждение странами-гарантами ранее взятых на себя обязательств по сохранению территориальной целостности Сирии и пресечению любых сецессионных устремлений в зонах их ответственности. Особо подчеркивалась опасность существующих планов раздела САР для безопасности стран Леванта и Ближнего Востока, в целом. По нашей оценке, данный вопрос был «заострен», прежде всего, по инициативе России. В действительности, позиция Москвы по данному вопросу оставалась неизменной с самого начала сирийского кризиса. Однако сегодня Россия вынуждена уделять приоритетное внимание военной операции на Украине и противодействовать провокационным акциям в свой адрес со стороны  коллективного Запада.  Москва несколько снизила уровень своего силового присутствия в САР и обеспокоена недавними шагами США по восстановлению  прежних позиций в ряде ключевых районов Сирии. По некоторым данным, на рубеже 2021-2022 гг. сецессионные тенденции отмечались в ряде районов на юге и севере САР. Повышенное внимание Москвы к данной проблеме не означает, что Россия не доверяет Турции или Ирану. В тоже время, Москва обязана объективно оценивать  региональный баланс сил и отношение своих турецких  и иранских партнеров к складывающимся сирийским реалиям. С точки зрения национальной безопасности Ирана территориальный раскол Ирака представляет, куда большую опасность, нежели дезинтеграция Сирии. Тем более, значительное усиление иранских позиций  в  районах ирако-сирийской границы, дало основания некоторым военным экспертам полагать, что Тегеран стремиться расширить проекцию силы, чтобы превратить эти территории в некое подобие «буферной зоны» в интересах  укрепления своей стратегической безопасности. Сохраняющаяся неопределенность в отношении продолжающегося присутствия в районе Идлиба (турецкая зона ответственности) отрядов вооруженной оппозиции вызывает законную обеспокоенность за целостность сирийской территории. В этой связи участники переговоров договорились сохранять сложившийся STATUS QUO в районах  Идлиба и  умиротворять там ситуацию совместными усилиями. В практическом плане, это может означать, что Анкара, чьи «запутанные» отношения с «Хайят Тахрир аш-Шам» (ХТШ, запрещена в России) и другими экстремистскими организациями вызывали много вопросов,  теряет эксклюзивность в этом районе и делит ответственность с Москвой и Тегераном. Одновременно, войсковые операции Сирийской арабской армии (САА) в Идлибе должны быть предварительно согласованы с государствами-гарантами. Участники 18-го раунда впервые единодушно осудили удары израильской авиации по сирийской территории, прежде всего по военным объектам ИРИ и САР. По инициативе Москвы станы-гаранты потребовали от Израиля прекратить бомбардировку позиций САА и сирийских военных объектов. Заявление подобного рода маркирует новый этап в отношениях стран-гарантов и Израиля по вопросу урегулирования сирийского кризиса. В контексте подтверждения странами-гарантами своей приверженности сохранению территориальной целостности Сирии, вопрос оккупированных Израилем сирийских территорий приобретает иное звучание. Можно допустить, что Москва, а под ее влиянием Анкара и Тегеран, посылают израильскому руководству сигнал о том, что проблема Голанских высот должна решаться не силовыми, а политическими средствами. По сути, в этом нет ничего нового для тех, кто знаком с десятилетиями бесплодных попыток решить этот вопрос именно таким путем. Здесь важно то, что Москва, Анкара и Тегеран как бы дают понять, что Израилю вряд ли удаться «под шумок» закрепить израильский статус Голанских высот, по которым необходимо возобновить переговорный процесс, спонсорами которого станут Россия, Турция и Иран. Одновременно, Турция ставиться в пикантную ситуацию относительно проблемы Александретского санджака. Российский президент В.В.Путин заглядывал как бы на год вперед, предлагая Р.Т.Эрдогану в Сочи начать процесс восстановления сирийско-турецких отношений с возврата к положениям Аданских соглашений 1999 г. по проблеме Искендеруна. На практике может возникнуть неоднозначная ситуация. Израиль, возможно, учтет заявления участников «Астаны-18». Однако, при малейшем намеке на потенциальную угрозу своей безопасности, без колебаний нанесет массированный авиационный удар по сирийским и иранским военным объектам, которые, как правило, расположены в непосредственной близости от российских позиций. Переговорный процесс по Голанским высотам в существующих сирийских реалиях невозможен.  Последней «жертвой»  бесперспективности его решения стала эрдогановская Турция в первой декаде 21-ого столетия. Позднее, Анкара «упала» в крепкие объятия Израиля к обоюдной выгоде двух стран. Сегодня Турция после небольшого перерыва, восстановила прежний характер отношений с Израилем. Французская активность в Леванте, сеет иллюзии, что Париж может проявить последовательность своей имперской политики 19 — 20-х вв., когда в 1938 г. Франция отдала часть подмандатной  сирийской территории (Искадерун) Анкаре в обмен на турецкую лояльность. Намерения Швеции и Финляндии вступить в НАТО заставляют Анкару вспомнить о своей принадлежности к этой организации. Возврат Евросоюза к вопросу о возобновлении процедуры оформления членства Турции в ЕС, может размыть устойчивость турецкой приверженности партнерам по  «Астане». Израиль быстро и в целом успешно выстраивает израильско-суннитский альянс с преимущественным участием арабских монархий Персидского залива против Ирана. Арабские «танцы» вокруг проблемы сирийского примирения и возврата Дамаска в арабское лоно в обмен на изменение характера отношений с Тегераном натолкнулись на непреодолимый барьер в ходе недавнего визита президента САР Башара Асада в Тегеран. Израиль и арабские монархии Персидского залива были вынуждены признать, что Иран настолько глубоко укоренился в Сирии, что с ним придется уживаться и договариваться. В этой связи можно задаться вопросом, почему в последние месяцы израильская авиация так часто наносит удары по сирийским военным объектам, вызывая тем самым повышенный интерес МИД РФ. Автор далек от мысли о  возможности тайного сговора Израиля, КСА, ОАЭ с ИРИ по Сирии. Однако практика последних лет и исторический опыт подсказывают эвентуальность подобного сценария.  Сегодня на Ближнем Востоке идет борьба за влияние между крупными региональными игроками в лице Израиля, Турции, Ирана, Египта, КСА. Политика этих государств мотивируется, главным образом, задачами капитализации силы, соображениями национальной безопасности, возможностью переформатировать региональный баланс сил в собственных интересах. Исходя из указанных параметров, эти страны принимают решение о вооруженном вмешательстве в «слабые» ближневосточные государства. С этой точки зрения, поддержание контролируемой нестабильности в подобных государствах Ближнего Востока,  типа, Сирии, Ливана, Ирака. Йемена, облегчает им решение указанных задач. Нельзя исключать, что на каком-то этапе крупные региональные игроки могут «заиграться» и благополучно «слить» Б.Асада, а заодно и российские интересы в САР, которые полностью персонализированы нынешним сирийским руководством и лично президентом Асадом. Остается, надеется, что, в Москве готовы к подобному гипотетическому развитию событий в Сирии.  В пользу этого предположения свидетельствуют, ряд заявлений спецпредставителя президента РФ в САР А.Лаврентьева, с которыми он выступил в ходе «Астаны-18». Москва потребовала перенести заседания Конституционной комиссии из Женевы в Маскат (Оман) или Абу-Даби (ОАЭ). Российский спецпредставитель вновь подчеркнул, что процедура внесения поправок в действующую конституцию не должна иметь целью смену правящего в САР режима. Любые изменения в конституции должны предварительно выноситься на референдум. Была ясно подчеркнута идея о том, что «Астанинский формат» наиболее полно отражает связь политических решений, принятых на высшем уровне с ситуацией «на земле». В этой связи, можно предположить, что Москва с учетом нынешней международной обстановки, стремиться к тому, чтобы основные пункты рабочей повестки  Конституционной комиссии определялись в ходе «Астанинского формата» странами-гарантами. Центральная роль в принятии решений отводится России с учетом позиции Турции и Ирана. Иными словами,  Москва хочет придать переговорам в «Астанинском формате» главную роль (по сравнению с Женевой) в принятии решений по вопросам политического урегулирования в Сирии.  На наш взгляд, «Астанинский формат» можно было бы дополнить соответствующими механизмами  ОДКБ и ШОС и участием отдельных стран-членов этих организаций. В этом случае, можно было бы «размыть» степень влияния Тегерана и Анкары на принятие решений по Сирии.[i] Тем более Россия стремиться утвердить «Астанинский формат» и тактику перемирия (аль-худна) между противоборствующими сторонами как наиболее успешную модель сирийского урегулирования и затянуть вопрос о принятии новой конституции, в пользу внесения поправок в Основной закон страны. Это вовсе не означает, что Москва хочет снять вопрос о Конституционной комиссии. Новое заседание данного органа должно пройти уже в ближайшие месяцы. В тоже время, необходимо быть реалистами. Для многих в Сирии и за ее пределами вопрос о принятии новой конституции напрямую связан с проблемой власти и сохранением правящего режима в условиях переходного периода в САР. В отличие от Турции и Ирана, Россия, в складывающейся международной обстановке, не может допустить даже в постановочном плане  возможность смены власти в Сирии. В этих целях Россия в ходе работы «Астаны-18» приложила усилия для того чтобы консолидировать и укрепить достигнутые преимущества, даже если они не соответствуют предпочтениям других стран-гарантов (Турции и Ирана). Что касается отношения к самому «Астанинскому формату», то за единственным исключением все участники остаются привержены данному механизму и удовлетворены его работой. Москва, естественно, особо заинтересована в продолжении этого формата и превращении его в единственную переговорную платформу по Сирии и уникальный механизм принятия решений по сирийскому урегулированию. Анкара, благодаря, «Астане» имеет легальные позиции в САР и свой голос в принятии решений по Сирии, что можно при случае использовать для калибровки баланса сил и интересов в отношениях с США и Европой. Иран на легальной основе продолжает укреплять свои позиции в САР, расширяя тем самым стратегическую глубину своего военно-политического присутствия на Ближнем Востоке.  Любопытно, что сирийская политическая оппозиция выразила на этот раз удовлетворение не только результатами «Астаны-18», но всем ходом «Астанинского формата» переговоров с момента его инициации Россией. По словам главы делегации сирийской оппозиции Ахмеда Туаме, благодаря «Астане» удалось стабилизировать ситуацию в «освобожденных» районах на севере Сирии. На языке оппозиции — это значит, районы, где власть центра практически отсутствует или очень слаба. А.Туаме отметил также, что в результате «Астанинского формата» удалось добиться прекращение огня и остановить насилие на значительной части сирийской территории. Он выразил категорическое несогласие с российским предложением о переносе места заседания Конституционной комиссии. В тоже время, он одобрил российскую позицию в отношении возможного отказа от использования права «вето» в СБ ООН в случае голосования вопроса об участии соответствующих международных структур в организации гуманитарных коридоров в САР. Сирийский оппозиционер отметил большую роль России в демаркации линий противостояния между противоборствующими силами в САР для облегчения процесса возвращения беженцев и размещения их в зонах неподконтрольных Дамаску. С учетом  заявлений  А.Туаме, нельзя исключать вероятность изменения некоторых взглядов Москвы на перспективу отношений с политической оппозицией в Сирии. Пожалуй, единственным участником «Астаны», который может скептически относиться к этому формату переговоров, является сирийский режим и президент Б.Асад, который, несмотря на предпринятые в последние три года усилия по чистке командного звена в наиболее боеспособных сирийских спецподразделениях и органах безопасности от ставленников России и Ирана и их замене на лично преданных офицеров,  не обладает пока всей полнотой власти в принятии решений. Он, по-прежнему, вынужден считаться с мнением своих российских и иранских партнеров. Поэтому любые решения по Конституционной комиссии, принятию нового Основного закона, гуманитарным коридорам, зонам безопасности для возвращения беженцев и т.п. рассматриваются правящим режимом как потенциальная угроза изменению формулы власти и как следствие смене режима (как минимум, ограничение властных полномочий президента). Остается только удивляться стойкости и гибкости Асада, которых мало кто ожидал от врача-офтальмолога. К тому же в глазах большинства сирийцев и других арабов, части международных и региональных посредников Асад предстает «президентом войны», который является естественной преградой на пути мирного разрешения  конфликта. Однако, любое терпение имеет свои пределы, и в один «прекрасный» день за кулисами очередной «Астаны» может неожиданно произойти  резкий политический поворот. Ведь недаром США изменили прежнее решение и сегодня возвращают свои войска в Сирию. Стоить напомнить, что,  во время «Астаны-17» в декабре 2021 г. Москва выразила свое скептическое отношение к продлению еще на полгода, достигнутых с Вашингтоном договоренностей по Сирии летом 2020 г.  Москва явно дала понять Вашингтону, что недовольна решением США, приостановить вывод американских войск из некоторых  районов Сирии. Более  того с декабря 2021 г. США возобновили совместное с Силами демократической Сирии (СДС) патрулирование в Хасеке. Особую озабоченность Москвы вызвало стремление США вновь вернуться к теме обвинений сирийского режима в использовании химического оружия против мирного населения. Принятие Вашингтоном нового пакета санкций в отношении военного руководства САР в декабре 2021, затормозило процесс нормализации отношений Дамаска с арабским миром. Сделанные в тот период заявления А.Лаврентьева обозначили определенный «тупик» в российско-американском взаимодействии по сирийскому урегулированию.[ii] Что же можно сказать о дне сегодняшнем?

*Владимир Муртузович АХМЕДОВ старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, Москва; shamyarabist@gmail.com. ORCID ID: 0000-0002-4952-2964

[i]  Как информировали автора на днях  китайские коллеги, Пекин несколько обеспокоен перспективой развития ситуации в САР в контексте решений «Астаны-18».

[ii] Необходимую фактуру, подкрепляющую выдвинутые в статье положения, изложенные гипотезы и сделанные выводы можно найти в статьях автора, опубликованных на сайте ИБВ на рубеже 2021-2022 гг.