В последнее время внимание большинства экспертов и наблюдателей привлечено исключительно к текущей ситуации в стране, которая продолжает оставаться достаточно сложной и временами кажется абсолютно непредсказуемой. В тоже время необходимо понимать, что многие из нынешних суданских событий зачастую являются лишь видимой стороной реализуемых как суданским правительством, так и внешними силами долгосрочных политических стратегий.
В настоящий момент Судан испытывает на себе перекрестное воздействие двух мощных общественно-политических, социально-экономических, культурно-идеологических процессов: первый из них, это трансформация Судана из государства, пытавшегося долгие десятилетия стать унитарным, жестко централизованным и исламо-арабоцентричным в страну, официально признавшую свою двуединую арабо-африканскую (а, по мнению, южносуданских идеологов, африкано-арабскую) цивилизационную основу и идущую по пути развития равноправных отношений Севера и Юга, второй же состоит в том, что Судан превратился в поле борьбы мировых держав, в первую очередь США, Китая и Франции, за передел суданской экономики, в частности её ресурсной базы.
Наложение этих двух процессов и порождает большинство нынешних коллизий, связанных с резким изменением обстановки. Так, например, очередное обострение отношений с Чадом закономерно вытекает из французской стратегии и тактике борьбы за свои интересы в Судане (второй процесс), которая наложилась на конфликт в Дарфуре, во многом порожденный желанием Хартума безраздельно контролировать и эксплуатировать западные провинции страны в рамках политики централизации (первый процесс).
Как известно, главным аргументом в защиту политики поддержки, проводящейся суданскими властями в отношении чадской вооруженной оппозиции, является аналогичная поддержка со стороны Чада ДСР, противостоящего Хартуму. Попытки реализовать в судано-чадских отношениях «нулевой вариант» (отказ обеих сторон от поддержки повстанцев в обмен на нормализацию отношений) неоднократно декларировавшийся во многих совместных документах, так и не был до сих пор реализован на практике. Причинами тому является глубокое взаимное недоверие Нджамены и Хартума, помноженное на нежелание Франции терять в лице ДСР неплохой инструмент давления на Хартум, также как и опасения суданского режима остаться в критический момент без весьма эффективного средства по дестабилизации обстановки в Чаде.
Главная задача Хартума на данном этапе, как нам представляется, сохранение начатого ещё в 2000 году процесса трансформации Судана в «суверенное, демократическое, децентрализованное, поликультурное, полирасовое, полиэтническое, поликонфессиональное и многоязыковое государство», так как только в этом случае возможно сохранение Судана как такового.
Разумеется, не стоить строить иллюзии насчет построения полноценного в европейском понимании этого слова демократического общества, но тут важен другой аспект: десятилетия постоянных войн и конфликтов на экономико-политической, этно-расовой и религиозной почве, поставившие страну в конце 1980-х годов на грань развала, надоели как суданской элите, так и смертельно уставшему от них простому народу. Этим во многом объясняется небывалая популярность лозунга «Новый Судан», появившегося в обиходе с конца 1990-х годов. «Новый Судан», это в первую очередь, «социально-политическая трансформация, качественный скачок от Старого Судана, как необходимое условие для выживания Судана в качестве единой страны». Одним из авторов этой идеи был покойный Джон Гаранг, основатель СНОД/СНОА и можно без преувеличения сказать главный «южанин» ХХ века.
Осознание северной политической элитой того, что старыми методами (насилие, подкуп региональных лидеров, частичные уступки населению проблемных регионов и т.д.) уже нельзя эффективно управлять страной, приводит её к желанию осуществить вышеуказанную трансформации, но только под своим жестким контролем.
При этом нужно не забывать один весьма важный нюанс, который нередко выпадает из поля зрения исследователей современного Судана: две войны Юга с Севером велись именно за единый Судан (сепаратисты-южане не пользовались массовой поддержкой соотечественников, вернее сказать, соплеменников, Гаранг без устали повторял, что он и его движение за единый Судан), просто каждая из сторон по своему расшифровывала термин «единый Судан». Для северян он означал полностью арабиизированное исламское государство, а для южан – страну со светским характером управления и образом жизни, где одинаковым уважением бы пользовались и ислам с его культурой и обычаями и христианство.
Именно эти диаметрально противоположные взгляды дают многим экспертам основание говорить о том, что в одном Судане северяне и южане не уживутся, приводя в пример 39 лет войн Юга и Севера. Это все правда, только не стоит сбрасывать со счетов, то обстоятельство, что обе стороны, и Юг и Север, коль развод их неминуем, прилагают большие усилия к тому, чтобы он прошел максимально комфортно для каждой из сторон.
Поэтому такое внимание уделяется суданскими властями процессу реализации ВМС, в особенности подготовки к проведению в феврале 2010 года всеобщих выборов в стране. Однако тут, помимо проблемы Дарфура, существует масса подводных камней, серьезно угрожающих этим намеченным планам:
1. Высокая активность избирательной компании СНОД, которую движение официально собирается начать в июне месяце, может сильно обеспокоить политиков-северян, не собирающихся отдавать южанам большинство мест в парламенте. Накалу страстей в ходе предвыборной гонке, которая уже фактически началась, будет также способствовать активное использование южанами лозунга «Нового Судана», который вызывает сильное раздражение у исламистов и традиционалистов (партии «Аль-Умма» и ЮДП, стоящие за ними дервишеские ордена «Аль-Ансар» и «Аль-Хатмийя»), опасающихся оказаться на обочине политической жизни. Все это может ещё больше поляризовать страну и привести к резкому социально-политическому кризису, который вполне может разрешиться очередным военным переворотом, революцией или войной с Югом.
2. Южане же всерьез опасаются, что из-за неправильных, по их мнению, результатов пятой национальной переписи (по ней в Судане сейчас проживает 39154490 человек, их них южан 8260490 человек, то есть 21 % от всего населения страны, плюс 520000 южан проживают на Севере) будут неверно определены границы избирательных округов. Последнее заведомо исказит результаты выборов в пользу правящего НКС, тем более, что для Судана махинации на выборах в пользу партии власти обычное дело. Таким образом, руководство СНОД в случае своего проигрыша на выборах может смело обвинить Хартум в подтасовке выборов со всеми вытекающими отсюда последствиями.
3. Нежелание исламистов из ННК Хасана ат-Тураби, а также и традиционалистов быть на предстоящих выборах «мальчиками для битья», призванными демонстрировать всему миру альтернативность и демократичность суданского избирательного процесса, может привести к объявлению лидерами этих политических сил бойкота предстоящим выборам. Уже сейчас эти силы потребовали роспуска правительства национального единства и формирование заместо него другого правительственного кабинета, где, по словам Хасана ат-Тураби, должны быть не партии, а видные национальные политики.
Бойкот выборов со стороны части исламистов (напомним, что правящий НКС также считается исламистским), а также традиционалистов, приведет не только к ухудшению шансов на признание выборов со стороны международного сообщества, сколько к мощному расколу Севера на противников и сторонников президента Омара аль-Башира, что лишит его опоры в лице части традиционалистов, в первую очередь умеренных.
На все это, как уже указывалось выше, накладывается острейшая борьба мировых держав за контроль над Суданом, что может привести одну из них к «соблазну» использовать ситуацию с выборами в свою пользу: признать или, наоборот, не признать их результатов, оказать помощь той или иной политической силе. Нельзя исключать, что Франция с молчаливого согласия США и Китая будет расшатывать ситуацию в Дарфуре, демонстрируя суданским избирателям неспособность НКС и лично президента Аль-Башира урегулировать дарфурскую проблему, выставляя его главным препятствием на пути установления прочного и стабильного мира в западном регионе Судана, с устранением которого мир наступит быстро в пределах разумных сроков. В свою очередь, Хартум будет агитировать суданцев поддержать НКС и Аль-Башира на выборах, как главных защитников национального суверенитета.
Во многом успешный исход суданских выборов зависит от того, совпадут ли желания политических элит Севера и Юга в вопросе остановки дальнейшей дестабилизации ситуации в стране с целью подготовки к «разводу» в 2011 году или нет, поддержат ли этот совместный курс Севера и Юга ведущие мировые державы или продолжат свою битву за Судан. Если не будет найден взаимоприемлемый консенсус (Юг не договорится с Севером, а тот не пойдет на уступки южанам, США, Франция и Китай усилят свое соперничество за Судан вместо того чтобы направить все усилия на консолидацию основных суданских общественно-политических сил) то после «свободных демократических выборов» в стране вполне может начаться третья полномасштабная гражданская война, итогом которой может стать развал Судана на ряд квази-государств.