Турецко-китайские отношения заслуживают пристального внимания, как отношения между КНР, как без пяти минут сверхдержавой №1, и Турцией, как страной, декларирующей свой статус глобальной, в политическом отношении державы.

Продолжаем рассуждать на тему современных турецко-китайских отношений. Часть 3 нашей публикации доступна на сайте ИБВ по ссылке: http://www.iimes.ru/?p=87928.

Напомним, что мы остановились на видении турецко-китайских отношений со стороны КНР. В этом смысле, показательной является публикация Тао Цзинхун, аспиранта российского УрФУ под заголовком: «Установление и развитие отношений КНР с Турцией (1949 – 2019 г.)». Обратимся к основным тезисам этого материала, концентрируясь при этом, в первую очередь, на новейшей истории двусторонних отношений.

Продолжаем цитировать эту статью, с турецко-китайского военно-политического сотрудничества. Занятно, что китайский автор не делает проблемы из аннулирования тендера на закупку систем ПВО в 2015 году, лишь упоминая то колоссальное давление, с которым столкнулась Турция, пригласившая в тендер Китай.

1. Итак, если характеризовать отношения между двумя странами, то показательна точка зрения китайского автора о том, что они находятся на уровне «стратегического сотрудничества». Вот как эта точка зрения формулируется: «В октябре 2010 года Китай и Турция объявили об официальном установлении и развитии стратегических отношений сотрудничества, поддерживая друг друга по вопросам, касающимся основных интересов друг друга, и всесторонне повышая уровень сотрудничества в различных областях, несмотря на то, что некоторые ученые считают, что эти «отношения стратегического сотрудничества» не могут быть достигнуты. Это – весьма характерная оценка, которая имеет самоценность.
2. Каковы же направления турецко-китайского сотрудничества, если смотреть на самые перспективные из них. Турция громко заявляет о том, что она крайне заинтересована в том, чтобы стать частью так называемого «Нового Шелкового пути». Российская спецоперация на Украине с 24 февраля 2022 года вывела вперед средний транспортный коридор (через территорию Турции) по сравнению с коридором северным (через Россию и Беларусь).

Цитируем: «Обе страны отдают приоритет продвижению двусторонних стратегических и экономических интересов, что также является реальным стимулом для развития двусторонних отношений в новой ситуации. Например, транспортная инфраструктура является потенциальной областью сотрудничества между обеими сторонами: Китай выиграл строительство второй фазы турецкого проекта скоростной железной дороги Анкара-Стамбул с общей стоимостью проекта около 1,27 млрд долларов. Обе стороны даже обсуждают строительство сухопутного транспортного коридора из Китая через Центральную Азию, Кавказ на Турцию (так называемый «современный Шелковый путь»), чтобы заменить тяжелую зависимость Китая от морских транспортных линий». Заметим именно формулировку «тяжелая зависимость» как отражение той ситуации, в какой Китай реализует свою инициативу.

3. В развитие предыдущего пункта заметим, что в нынешних условиях, отношения между Турцией и Китаем в транспортной сфере будут лишь только крепнуть. При этом, со своей стороны заметим, что Китаю, в определенной степени, на руку реализация Турцией проекта Организации тюркских государств, который «цементирует» транспортный коридор напрямую из Китая в Европу. Разумеется, делаться это должно не в ущерб стратегическим интересам Китая в регионе Средней Азии.

Вот как завершается публикация китайского автора:

«Начиная с эпохи президентства Т.Озала (1989–1993) Турция начала корректировать свое традиционное дипломатическое позиционирование «следуй за Западом», уменьшая зависимость от ЕС и США, придавая большое значение Ближнему Востоку, Центральной Азии, Восточной Европе и другим регионам. Цель этого курса состоит в том, чтобы сделать Турцию полноценной региональной державой.

После прихода к власти ПСР в 2002 году темпы этой перестройки ускорились, и дипломатические программы «Возвращение в Азию» и «Поворот на восток» стали более явственными. Китайско-турецкие отношения как равные отношения игроков-партнеров в будущем, также базирующиеся на общих стремлениях народов двух стран развивать всесторонние дружеские и кооперационные отношения между Китаем и Турцией, стремление к взаимному доверию в политической сфере, взаимной выгоде в экономических и торговых отношениях, и взаимности интересов безопасности станут консенсусом развития двусторонних отношений. Особенно с ростом значения Ближнего Востока и Центральной Азии во внешней стратегии Китая, позиция Турции в китайской дипломатии также станет более важной».

Какие же выводы напрашиваются, исходя из процитированного и прокомментированного нами материала? – Пожалуй, главное, Китай придает своим отношениям с Турцией неоспоримо важное значение. Турция рассматривается как транспортно-логистический ключ в Европу, средство обуздания крайних взглядов на Китай в НАТО и страна, балансирующая Россию, как правопреемницу Советского Союза. Что характерно, Китай, при этом, не впадает в крайности в случаях, когда ему не удается перетянуть Турцию на свою сторону. Здесь самым ярким примером является тот эпизод, когда был аннулирован проект поставки китайских ПВО в Турцию. Что же до Турции, то Китай ушел с параллельного пути развития с ней, а, следовательно, включен в сложную систему отношений с глобальными игроками.