О причинах и последствиях ужесточения миграционной политики Франции в отношении выходцев из стран Магриба

Франция значительно сократила количество виз, выдаваемых марокканцам, ссылаясь на «проблемы с мигрантами», нарушая норму для многих лиц с двойным гражданством и их родственников. В сентябре 2021 года французское правительство решило ужесточить визовые требования для заявителей из Марокко, Алжира и Туниса. Для Марокко и Алжира количество выданных виз было сокращено наполовину, а для Туниса — на 30%, причем 2020 год является базовым годом. Причина: неспособность этих трех стран принять достаточные меры для возвращения своих граждан, незаконно проживающих во Франции. «Наша цель, очевидно, не ослаблять сильные экономические и культурные обмены с этими странами. Вот почему наши консульства будут стремиться сохранить приоритетные категории (студенты, бизнесмены, получатели паспортов талантов, квалифицированные рабочие и т. Д.). «Мы будем в основном нацелены на правящие круги, которые в первую очередь несут ответственность за эту ситуацию», — сказал тогда источник из Министерства внутренних дел Франции марокканскому журналу TelQuel. Звучит благостно, за исключением того, что на самом деле эти ограничения касаются далеко не только правящих кругов. «В большинстве случаев политическим лидерам визы не нужны», — полагает марокканский чиновник на условиях анонимности, имея в виду знаменитые «служебные паспорта», предназначенные для дипломатов и членов их семей. Вместо этого новое правило привело к «систематическим» отказам в выдаче виз бизнесменам, журналистам, родителям экспатриантов или лиц с двойным гражданством и даже туристам. Согласно отчету Генерального директората по делам иностранцев во Франции (DGEF), статистика, полученная MEE, показывает влияние ограничений: французские консульства в Марокко выдали всего 69 408 виз в 2021 году по сравнению с 342 262 в 2019 году. 2020 год на фоне пандемии коронавируса, был исключением. Несмотря на то, что международные поездки были ограничены из-за пандемии коронавируса, Марокко по-прежнему оставалось бенефициаром номер один по французским визам: было выдано 98 000, что превысило число посетителей из Китая и России, которые, как правило, были большими транжирами и которых Франция очень приветствовала. «Консульства закрывают кран, как только видят, что достигли 50-процентной квоты, установленной правительством. Остальные заявки систематически отклоняются. Иногда, когда никакие причины не могут оправдать отказ, дело просто откладывается», — заявил французский источник в консульстве в Касабланке. Отвергнутые Францией, все больше и больше марокканцев теперь обращаются за визами через другие страны Шенгенского соглашения, в частности Испанию, которая не присоединилась к мерам, принятым французскими властями против трех стран Магриба. Местные эксперты говорят, что этой политикой Франция стреляет себе в ногу, потому что все связи, которые она десятилетиями налаживала с марокканским населением, постепенно будут разорваны. Термин «унижение» часто встречается в такого рода оценках. Возмущенный многочисленными отказами в визах, ученый и писатель Мохтар Чауи призывает марокканцев «презирать эту Францию, которая унижает [их]». Согласно нескольким источникам, пока не было достигнуто никакого прогресса в переговорах между Францией и Марокко об отмене визовых ограничений. Марокко назвало решение Франции «необоснованным» и заявило, что оно «тщательно» решает проблемы мигрантов. «Решение Франции является суверенным, но причины, оправдывающие его, требуют точности и обсуждения, поскольку они не отражают реальность консульского сотрудничества между двумя странами в борьбе с нелегальной иммиграцией», — заявил в сентябре прошлого года министр иностранных дел Марокко Насер Бурита.

Эта миграционная политика Парижа в принципе только лишь отражает реакцию властей на настроение «французской улицы». В 2021 году Министерство внутренних дел Франции зафиксировало 171 исламофобское нападение, что на 32% больше, чем годом ранее. Параллельно сократились нападения на  адептов других религий, например, количество антисемитских нападений сократилось на 15%. Поскольку сбор этнических данных во Франции по-прежнему запрещен, невозможно с какой-либо степенью точности измерить количество мусульман, покидающих страну. Но Мишель Фам, создатель Muslim Expat, веб-сайта, поддерживающего франкоговорящих мусульман, живущих за границей, видит четкую тенденцию. «Сейчас наши сайты посещают около 7000 человек в месяц. И запросов становится все больше. На доске обсуждений веб-сайта наиболее часто задаваемые вопросы касаются условий жизни в таких странах, как Великобритания, Канада, Турция и Объединенные Арабские Эмираты. «Вы можете быть удивлены, узнав, что, несмотря на то, что это сердце ислама, очень немногие люди хотят уехать и жить в Саудовской Аравии. У них действительно нет инфраструктуры для привлечения семей, нет парков для детей… Кроме того, мусульмане, покидающие Францию, стремятся попасть туда, где, по крайней мере, каждому будут предоставлены основные права»,  — заявил Фам. Мусульманские женщины очень часто являются движущей силой отъезда целой семьи, потому что многие не могут найти работу во Франции, соответствующую их навыкам и подготовке. В интервью феминистской ассоциации Lallab социолог Фатиха Аджбли сказала, что мусульманские женщины сталкиваются с дилеммой «выбора между свободой работать француженкой и свободой носить хиджаб как мусульманка». Эти две свободы неудобно соседствуют во французском обществе, где принцип светскости часто интерпретируется ограничительно. В конституционно светской Франции работникам государственного сектора не разрешается носить религиозные символы, включая хиджаб. Хотя это не относится к работникам частных компаний, они все же могут юридически запретить ношение хиджаба, если это делается по соображениям гигиены или безопасности, и на практике в настоящее время очень немногие компании согласятся нанимать женщин в хиджабе. Начиная со статьи L-141-5-1 15 марта 2004 года в Кодекс образования Франции был внесен закон, запрещающий детям в государственных школах и колледжах носить «бросающиеся в глаза» религиозные символы. Все это вкупе с визовыми  ограничениями, снижает интерес у арабов из Магриба к эмиграции во Францию. Как полагают многие французские эксперты,  многие мусульмане, покидающие свою родную страну, имеют высокую квалификацию. Но для этих молодых людей эмиграция — это прежде всего способ вдохнуть новую жизнь в их карьеру, и теперь выбор явно делается не в пользу бывшей метрополии, а США и Канады. Отсюда же и рост интереса к курсам английского, а не французского языка в странах Магриба.  В Алжире это уже приобрело характер закона. Решение Алжира в июле отказаться от французского языка, побочного продукта долгой  колониальной истории Франции в североафриканской стране, и перейти на английский воспринимается многими алжирцами как давно назревшее решение. «Французский — военная добыча, но английский — международный язык», — заявил президент Абдельмаджид Теббун. У Алжира долгое время были напряженные отношения с Францией после 130 лет французской колонизации и восьмилетней войны за независимость, в результате которой погибли сотни тысяч человек. Но даже после окончания французской оккупации в 1962 году политическая и деловая элита страны продолжала использовать французский язык, который, по общему мнению, отличал цивилизованных людей от остального общества. Хотя инициатива не покончит с французским языком, в начальной школе будет введен английский язык, который обычно преподается в первый год средней школы. Абденнур Туми, эксперт по изучению Северной Африки в Центре Орсам в Анкаре, описал текущие дебаты как продолжающиеся почти 50 лет:  «Фраза о том, что французский язык является «военной добычей», впервые была произнесена алжирским поэтом Катебом Ясином в «то время, когда политики, интеллектуалы и боевики обсуждали использование французского языка в университетских городках». Он сказал: «Я считаю, что этот деликатный вопрос не нужно политизировать; его следует оставить на усмотрение экспертов. Национальный язык, арабский, также сталкивается с серьезными проблемами, поскольку учащиеся от начальной школы до университета не могут им овладеть». За последний год несколько алжирских министерств запретили французский язык в своей официальной переписке. Арабский и тамазигский, на которых говорит амазигское (или берберское) меньшинство, могут быть официальными языками Алжира, но только недавно правительственные органы приняли их в официальных сообщениях. Некоторые эксперты считают, что эти события следует также рассматривать в контексте дипломатической напряженности между Францией и Алжиром. В прошлогоднем интервью президент Франции Эммануэль Макрон сказал, что история Алжира была построена на «дискурсе, построенном на ненависти к Франции». В последние годы Макрон поклялся, что не будет «ни раскаяния, ни извинений» за массовые убийства французов во время их долгой оккупации Алжира, что вызвало гнев простых алжирцев. Движение протеста Алжира «Хирак» также стало катализатором отхода страны от французского языка.  Теперь, по оценкам местных экспертов, простые алжирцы стремятся держаться подальше от французского языка, потому что он широко рассматривается как важный фактор «отсталости» Алжира, а при открытии страны для английского языка «они думают, что будет больше экономических возможностей». Переход на английский также отражает растущий разрыв между поколениями в стране. С момента обретения независимости и по настоящее время алжирская элита училась во франкоязычных школах и французских колониальных школах. Сейчас все больше школьников отказываются от французского языка и переходят на английский.

В этой связи обратим внимание на то, что англоязычные страны тоже сталкиваются с ростом исламофобии. Видимо это тренд связан напрямую с ростом миграции туда из мусульманских стран. Преступления на почве ненависти против мусульманских общин по всей Канаде выросли на 71% в 2021 году, согласно недавно опубликованному отчету Государственного агентства статистики Канады. Исследование, опубликованное в начале августа, показало, что число зарегистрированных нападений на мусульман выросло с 84 инцидентов в 2020 году до 144 в 2021 году. Рост числа нападений последовал за снижением по сравнению с предыдущим годом, когда в 2019 году было зарегистрировано в общей сложности 182 инцидента, направленных против мусульман. «Мы потеряли канадских мусульман из-за ненависти в 2021 году. Эти цифры также не рассказывают всей истории — мы знаем, что количество преступлений на почве ненависти значительно превышает то, что указано в статистике преступлений на почве ненависти.», — сообщил Национальный совет канадских мусульман (NCCM) в Twitter в ответ на публикацию отчета. Эксперты в Канаде полагают, что, хотя внешний мир рассматривает страну как убежище для мультикультурализма, Канада была свидетелем десятилетий антимусульманской риторики как со стороны политиков, так и СМИ. Хотя невозможно связать сообщения полиции о преступлениях на почве ненависти с конкретными событиями, освещение в СМИ и публичное обсуждение могут повысить осведомленность, а также вызвать негативную реакцию людей, которые разделяют ненавистнические взгляды Данные статистики показывают, что в Канаде за последнее десятилетие число преступлений на почве ненависти против мусульман увеличилось. В прошлом году NCCM опубликовал отчет, в котором перечислены 61 рекомендация, в том числе разработка федеральной стратегии по борьбе с исламофобией, включающей четкое определение исламофобии, а также финансирование помощи жертвам преступлений на почве ненависти. Группа также призвала канадские провинции обеспечить свои управления по борьбе с расизмом достаточными ресурсами, а муниципалитеты — финансировать усилия сообщества по борьбе с исламофобией. Статистические данные также показали, что нападения на мусульман — не единственные виды преступлений, число которых растет. Количество нападений на евреев увеличилось на 47%, а количество нападений на католиков увеличилось на 260%. В целом число преступлений на почве ненависти увеличилось с 2646 в 2020 году до 3360 в 2021 году, то есть на 27%.

53.49MB | MySQL:103 | 0,434sec