Согласно данным ООН, каждый пятый житель Земли ущемлен в праве на пользование чистой питьевой водой. Для региона Ближнего Востока и Северной Африки этот показатель более тревожный — каждый третий. Итак, 1,2 млрд людей не имеют доступа к питьевой воде, 2,5 млрд людей не имеют доступа к канализационной сети, 8 млн человек ежегодно умирают из-за загрязненной питьевой воды.
Все более ощущаемый дефицит пресной воды, который испытывает большинство стран Западной и Юго-Западной Азии, за исключением, может быть, Турции, обостряется. Помимо экологических причин (нехватка пресной воды, необходимость ирригации в неплодородной зоне и пр.), причина заключается в небывало быстром росте населения и темпах урбанизации. Особенно заметно это происходит в арабских странах Ближнего Востока, составляющих его основной численный массив: в Египте, Судане, Сирии, Ираке, Ливане, Иордании, Саудовской Аравии, Кувейте, Катаре, Объединенных Арабских Эмиратах, Бахрейне, Омане и Йемене. Известно, что более 60% прироста населения в период до 2100 г. будет приходиться на страны Африки к югу от Сахары (32%) и Южной Азии (30%), которые, вместе взятые, будут составлять 50% населения мира 2100 г.
Оценивая положение на Ближнем Востоке в целом, немецкие эксперты приходят к выводу о том, что положение дел в регионе, который территориально представляет собой пустыню (85% площади), не настраивает на оптимистические прогнозы. Неумелое водопользование и неэффективное управление водными ресурсами в большинстве стран региона ведут к катастрофическим последствиям. Среди них — лишь 50-процентная пригодность воды к 2050 г.
Наряду со специалистами Всемирного банка, эксперты ФРГ предупреждают о серьезных социально-экономических последствиях, если страны арабского мира не прибегнут к оптимальным методам управления и без того ограниченными водными ресурсами.
Для того чтобы избежать драматического развития событий, эксперты Немецкого общества технического сотрудничества (Deutsche Gesellschaft fuеr Technische Zusammenarbeit, сокращенно GTZ) совместно с соответствующими национальными и локальными органами власти предпринимают эффективные и продуманные меры по снижению рисков подобного рода. Для этого необходима перестройка мышления. Кризисное состояние в секторе требует, чтобы правительства ряда стран, в том числе и арабского мира, прекратили рассматривать очистку сточных вод как «грязную работу», по выражению большинства представителей властных структур, и посмотрели на нее как на важную социально-политическую проблему.
Это, повторяем, имеет не прикладное, а стратегическое значение в регионе с высочайшим уровнем рождаемости. К примеру, египетское население прирастает ежегодно примерно на 1 млн человек, вследствие чего водопотребление усиливается, в частности, в густонаселенных районах. Ограничение в канализационном обеспечении ведет в свою очередь к ухудшению качества питьевой воды, образованию сточных водоемов с преобладанием в них пестицидов, что губительно сказывается на здоровье. В сельской местности, как правило, отсутствуют мощности по удалению сточных вод.
«Немецко-египетское сотрудничество развивается в названном секторе в различных направлениях», — говорит Ганс-Вернер Тайзен, директор действующего при GTZ проекта Waste & Wastewater Management Programm. В качестве примера он приводит систему очистки сточных вод Subterra, которую немецко-египетское совместное предприятие AGET уже опробовало в Китае и теперь смонтировало в Луксоре в качестве пилотного проекта. «Высокоэффективная немецкая техника фирм Grueschow Entsorgung & Umwelttechnik GmbH и Joachim Krueger Pflanzenklaeranlagen GmbH, — отмечает он, — позволяет ежедневно производить полную очистку отходов двух судов. Однако это частный пример в обширном диапазоне деятельности. А она предполагает финансирование строительства плотин, оросительных каналов, линий по подаче питьевой воды, коллекторов сточных вод. Целью мероприятий является повышение доступа к чистой питьевой воде с одновременно налаженной системой канализационной утилизации отходов. В течение последующих лет мы ожидаем высокий приток инвестиций в эту сферу, в том числе и со стороны немецких предпринимателей».
Они действуют по принципу «на опережение». И тому есть причины. За 1960–1990 гг. общая численность населения в арабском мире увеличилась в три раза при одновременном росте потребления воды на душу населения в четыре раза. Демографический взрыв и изменившееся качество жизни арабов повлекли за собой резкое обострение продовольственной проблемы в арабских странах. Она напрямую связана с главной водной артерией северной и восточной части Африки — Нилом.
Нил, словно клинок, разрезает континент вдоль и порождает проблемы. Испокон веков народы, населяющие берега Нила в его верхнем, срединном и нижнем течении, занимались вопросами водопользования, которые сводились в конечном счете к главному: кому принадлежит Нил? Сама постановка вопроса изначально предполагала множество хозяев, и у каждого находился ответ — наиболее, по его мнению, веский. Прежде всего, брался и берется в расчет демографический аспект, который наиболее ярко выражен на примере Египта: 98% его населения живет в прибрежной полосе шириной 10–15 км.
Водные ресурсы Нила с древних времен используются для хозяйственных нужд — орошения полей, рыболовства, водоснабжения и судоходства. При этом характерен темп воспроизводства населения, который в последние годы на 25-50% опережал темп производства продуктов питания. Сложность заключается и в том, что в связи с нарастающими периодами засухи и отсутствием закрытой от палящего солнца ирригационной сети от 25 до 35% стока теряется безвозвратно. Водой реки пользуются жители десятков населенных пунктов, включая 38 городов с более чем 100-тысячной численностью. Нил в сегодняшнем географо-политическом формате выглядит как принадлежность сразу десяти стран, от Уганды, Конго, Танзании в аспекте истоков до Судана и Египта, включая обширную дельту, в аспекте устья. Современные реалии диктуют цивилизованное решение проблемы, которая поднимается время от времени на межправительственных совещаниях стран бассейна Нила. Последнее по времени совещание, которое проходило под девизом «Партнерство ради процветания», состоялось в Александрии 27-28 июля текущего года.
Десять африканских стран (Бурунди, Демократическая Республика Конго, Египет, Эритрея, Эфиопия, Кения, Руанда, Судан, Танзания и Уганда), которые по традиции считают Нил с его 6,67 тыс. км самой протяженной рекой в мире (на самом деле, это Амазонка с ее длиной 7,1 тыс. км. — И.Б.), сходятся в одном: вода Нила — самый ценный товар на континенте. Собственно, для того чтобы прийти к этому выводу, совсем не обязательно было съезжаться в египетский город, расположенный в дельте Нила, наиболее плодородной его части, комментируют немецкие эксперты итоги конференции. Переговоры между министерствами водного хозяйства десяти стран завершились договоренностью о создании технического комитета, который в рабочем порядке будет решать не отрегулированные вопросы между государствами, расположенными выше и ниже по течению, сообщает Al-Ahram.
Основную проблему в процессе обсуждения проекта нового соглашения о совместном использовании нильского водостока представляла позиция Египта, который отказывается сократить свою долю потребления. Выступивший на конференции премьер-министр Египта Ахмад Назиф призвал страны бассейна Нила «возвратиться к сотрудничеству и согласию» и прекратить как неутихающие споры, так и «недопонимание». Возможно, призыв к сотрудничеству связан с тем фактом, что прежний председатель организации «Инициатива нильского бассейна» (Nile Basin Initiative, сокращенно NBI) Хосе Ендундо Бононге, министр охраны окружающей среды, природы и туризма Республики Конго, завершил свои годичные полномочия в названном качестве и уступил эстафету Египту в лице министра водных ресурсов и ирригации Мохамеда Насреддина Аллама. Были произнесены обязательные в подобных случаях уверения в важности регионального сотрудничества на основе интересов всех государств.
Портфель перспективных планов NBI включает ирригационные проекты стоимостью около 800 млн долларов в Западной дельте (Египет) и в Эфиопии (по регулированию стока между Эфиопией и Суданом), а также региональные проекты, касающиеся реконструкции Экваториальных озер. Еще 600 млн долларов предназначены для развития гидроэнергетики в Русумо и воплощения проектов в зоне Восточного Нила (готовность к наводнениям и двухэтапная система раннего оповещения о них). Другие проекты касаются ирригации в регионе Бугесера, рыболовства на озерах Эдварда и Альберта. В целом прибыль от кооперации в бассейне Нила оценена в 1 трлн долларов.
Вместе с тем, как отмечают немецкие эксперты, при понимании того, что сотрудничество дает максимальные шансы на выживание огромного густонаселенного Африканского региона, конференция шла в обстановке непрекращающихся взаимных упреков. Неслучайно комментарий журнала Spiegel о событии в Александрии озаглавлен «Борьба за Нил». Впечатление было такое, что каждая страна «тянет одеяло на себя». В частности, Египет и Судан пригрозили выйти из состава NBI, если их интересы будут проигнорированы при подписании рамочного соглашения. Каждая из названных стран выставила условия, напоминающие ультиматумы, в которых отвергаются квоты — как временные, так и плане объема — на пользование «собственной водой». Переговорный процесс зашел в тупик настолько, что суданский министр водных ресурсов и ирригации Камаль Али Мохамед Саид пессимистически обозначил его перспективы даже на ближайшие полгода.
Это уже не первая нестыковка, отмечают немецкие эксперты, имея в виду переговоры, которые состоялись в Киншасе (Конго) почти два месяца назад, когда чиновники из десяти стран бассейна Нила не смогли договориться о новой системе водного обмена. Главный предмет споров — учреждение постоянного органа для наблюдения за распределением воды вдоль Нила. Никто не хочет оказаться под контролем, поскольку вполне может проявиться ситуация поголовного нарушения соглашений, принятых на высшем уровне. То есть каждый может поймать за руку соседа, когда тот забирает часть стока, не предусмотренную соглашениями, но не готов, чтобы его уличили в том же противоправном деянии. Для водного саммита в Александрии были характерны взаимная подозрительность и недоверие, считают эксперты ФРГ. И хотя египтяне выступают за создание механизма коллективного управления Нилом, призванного смягчить остроту проблемы, они не согласны на снижение установленной полвека назад квоты.
Напомним: в 1959 г. двусторонним соглашением Египта с Суданом были оговорены цифры — Египту достается ежегодно 55,5 млрд куб. метров воды Нила, Судану — 17,5 млрд куб. метров. Это соглашение дополнило другой документ, подписанный в 1929 г. Египтом и Великобританией, представлявшей в то время интересы Уганды, Кении, Танзании и Судана. Однако, в отличие от многих названных стран, сектор земледелия в Египте и Судане является самым крупным потребителем воды. В Египте, где, по существу, не бывает дождей, все земледелие основано на принципе орошения. Здесь большая часть территории занята пустынями, для сельского хозяйства пригодно лишь 6% земель вдоль Нила. Пахотные земли почти на 90% зависят от воды Нила. Кроме Египта, в Африке столь же существенна доля орошаемых земель в Судане (22%).
Остальные принильские государства возражают против несправедливого, с их точки зрения, раздела, поскольку считают, что они заслуживают большего, чем быть на задворках политики, определенной полвека назад двумя странами в низовьях Нила. Это напоминает диктат Великобритании колониальных времен, указывает «восьмерка». След туманного Альбиона действительно ясно читается: соглашение о регулировании стока Нила было составлено в момент, когда Египет был британским протекторатом и рассматривался как стратегически важный пункт для Лондона из-за Суэцкого канала, обеспечивавшего контроль над мировой торговлей в векторах Европа – Индия и Америка – Индия.
Таким образом, Египет обвиняется в том, что, перенимая колониальный стиль, проявляющийся, в частности, в утверждении «исторических прав» на имеющуюся водную квоту, получил возможность отыграться за годы подчинения Великобритании в важнейшем экономическом секторе Африки. Однако это не совсем так. В 1993 г. Египет и Эфиопия (из этой страны Египет получает до 85% требуемой воды) заключили рамочное соглашение, в котором обязались не действовать против интересов партнера, а также осуществлять совместные проекты по сокращению сброса отходов в реку и увеличению притока воды. Кроме того, теперь ряд соглашений, в том числе и в судоходстве по Суэцкому каналу и распределении стока Нила между десятью странами, обеспечивается международными донорами, прежде всего Всемирным банком, представители которого тоже участвовали в конференции в Александрии. Выступивший от его имени Дэвид Грей предостерег все страны, которые сводят решение проблемы к диктату или конфликту: мир в водном хозяйстве может быть обеспечен исключительно за счет сотрудничества, в соответствии с потребностями, которые продиктованы ростом населения, особенностями развития региональной экономики, изменением климата.
Несмотря на призывы к благоразумию, конфликт не утихает. Особенно негодует Танзания, с территории которой (из озера Виктория, половина территории которого также принадлежит Уганде) Нил и берет начало. Она считает себя матерью Нила. «Мы, — говорят представители Танзании, — тот регион, который в основном формирует поток воды. А приходит она в страны диктата, в том числе в Египет, который обладает исключительным правом вето». При этом Танзания подобным правом не обладает. Она ставит вопрос о вероятности создания собственной системы ирригационных сооружений, хотя здесь и нет необходимости в таковых. Между тем строительство плотин и формирование искусственных водохранилищ может привести к катастрофическим последствиям для страны, лежащей ниже по течению. Впрочем, и для страны — обладательницы плотины неизбежны негативные последствия. Известно, к примеру, что в результате строительства Асуанской плотины была безвозвратно утрачена такая составляющая урожайности в Египте, как чрезвычайно плодоносный ил, незаменимое естественное органическое удобрение. Поэтому, по большому счету, Египет, «благодаря» Асуанскому водохранилищу, которое называется также озером Насера, потерял едва ли не столько же, сколько приобрел, и в тех же гигантских масштабах.
Потребности в воде растут. Если говорить о Египте, то уместно упомянуть обнародованные в египетской печати 18 июля с.г. потребности. Согласно правительственным данным, стране потребуется 86,2 млрд куб. метров воды в 2017 г. при имеющихся ресурсах лишь в 71,4 млрд куб. метров. Однако уже сегодня Египет потребляет из расчета на душу населения менее 850 кубометров воды в год при установленном мировом минимальном уровне 1000 кубометров. Если сегодняшние темпы прироста населения сохранятся, то к 2017 г. на душу будет приходиться чуть более 640 кубометров воды. В настоящее время правительство страны пытается снизить непроизводительные расходы воды в сельском хозяйстве и шире внедрять программы по опреснению воды. В этом контексте Египет и Судан планируют построить канал Гонгли, который даст еще 2 млрд куб. метров воды и одновременно позволит избежать потерь воды в результате заболачивания земель.
Нил для Египта — предмет постоянного интереса и тревог. Что неудивительно, если учесть, что вода Нила — это 85% потребляемой в стране пресной воды. Тем не менее обеспечение питьевой водой, а также водой для технических нужд не находится в Египте под угрозой, даже при условии достаточно быстрого прироста населения, считает Пауль Вебер, эксперт в области сельского хозяйства, сотрудник каирского бюро GTZ. При этом, уточняет он, водных ресурсов все же недостаточно, чтобы при помощи искусственного орошения производить такое количество сельскохозяйственной продукции, которого бы хватило на полное обеспечение продуктами питания всех жителей, включая самих земледельцев.
«Александрия продемонстрировала оглушительный успех» — эта оценка, прозвучавшая из уст премьер-министра АРЕ Ахмада Назифа, несмотря на эйфорическую ноту, не соответствует реальным фактам, подчеркивает Spiegel. Водопользователи, зависящие от Нила, по-прежнему разбиты на два лагеря: обижающих и обиженных. «Арабы продают нам свою нефть, наживая при этом миллионы долларов, а мы, африканцы, расплачиваемся с ними водой, причем бесплатной, между тем как именно она является наиболее стратегическим ресурсом», — отметил премьер-министр Уганды Аполо Нсибамби.
«Совершенно верный подход» — говорит Стефан Зенневальд, координатор водного сектора GTZ в Египте. Однако он считает, что главный вопрос в водопользовании страны — не объем приходящегося на ее долю нильского стока, а грамотное его использование. Для этого надо реформировать деятельность чиновников, а именно — сделать так, чтобы за систему ирригацию и дренажа, которая находится в ведении Министерства водного хозяйства, отвечали сами фермеры. «Деятельность министерства должна быть сосредоточена на планировании, подготовке законов и инструкций. Оно лишь регулятор и руководитель акта, — подчеркивает С. Зенневальд. — Сам водопользователь должен нести ответственность за все, прежде всего за расход воды, и отвечать за научно выверенные его схемы деньгами. Цель немцев: научить египтян водосберегающим технологиям». Тем не менее эти простые истины в условиях Египта оказываются пока трудно реализуемыми. Пока с проблемами идет и вторая часть программ, предусмотренных GTZ, — вторичное использование вод после их очистки. «Когда мы научим египетского водопользователя этим элементарным вещам, споры, наподобие тех, которые были в Александрии, сами собой улягутся», убежден Стефан Зенневальд.