Как отмечают европейские эксперты, развивающиеся в настоящее время события в Судане напоминают типичную борьбу за власть, наблюдаемую в нестабильных государствах, где существует более одной мощной вооруженной группировки, и каждая из них борется за контроль. Однако политический конфликт и эскалация военной конфронтации на самом деле намного сложнее, чем упрощенная борьба за власть. Характер этого конфликта в Судане отличается от предыдущих случаев насилия в стране. В прошлых случаях гражданского конфликта в Дарфуре, в Голубом Ниле и в Южном Кордофане (горы Нуба) суданское правительство и военизированные группировки вступали в боевые действия с вооруженными оппозиционными движениями. В настоящее время армия ведет боевые действия с военизированной группировкой, созданной прежней администрацией, Силы быстрой поддержки ( RSF), несмотря на то, что их обычно называют «повстанческой» группой, официально они были созданы и признаны законом, разрешены и поддерживались в качестве инструмента государственной власти, что значительно усложняет ситуацию, учитывая, что насилие распространилось во многих регионах Судана, таких как Кассала, Гедареф и Порт-Судан на востоке, а также Дарфур на Западе. В целом, Судан имеет долгую историю авторитарного правления, когда военные часто вмешивались в политическую экосистему страны. В этом отношении RSF были сформированы в 2013 году суданским правительством под руководством бывшего президента Судана Омара аль-Башира, в свержении которого в 2019 году RSF в конечном итоге сыграет ключевую роль. Независимо от того, какие военные группировки участвовали в свержении аль-Башира, этот шаг был широко поддержан региональными игроками, особенно на Ближнем Востоке. Однако еще в 2013 году RSF были созданы при желании и «благословении» суданского правительства для подавления восстаний в западном регионе Дарфур и борьбы от имени суданского правительства. RSF первоначально произошли от формирований «Джанджавид», в основном расположенных в Дарфуре, и их роль со временем возросла в ходе дарфурского кризиса в 2000-х годах, когда их обвинили в многочисленных нарушениях прав человека и военных преступлениях, в результате чего, по оценкам, погибло 300 000 человек и 2,5 млн были перемещены. Влияние военизированной группировки росло, и в 2013 году она была переименована в RSF; позже, в 2015 году, RSF был предоставлен статус регулярных сил. Кроме того, в 2017 году был принят новый закон, делающий RSF независимыми силами безопасности, что позволяет им расширять свои операции по всей стране. Лидер RSF генерал Мухаммед Хамдан Дагло, также известный как Хемити, стал видной национальной фигурой за последнее десятилетие и поддерживал прочные связи с аль-Баширом во многом благодаря всесторонней поддержке, которую Хемити получал от президента в Дарфуре. Тем не менее, RSF под руководством Хемити в конечном итоге сотрудничали с Суданскими вооруженными силами (SAF) в свержении аль-Башира в 2019 году, что повышает вероятность того, что истинные амбиции RSF были более политическими, включая некоторую степень контроля над Суданом. С начала 2000-х годов и по настоящее время численность RSF выросла до более чем 100 000 бойцов, что почти соответствует численности боевых сил SAF. Однако, в отличие от SAF, которые скромно обучены обычным сражениям и традиционной войне, рядовой состав RSF чрезвычайно хорошо разбирается в тактике партизан и приобрел обширные навыки, полученные в боях за последние два десятилетия в Дарфуре, в дополнение к их практическому участию в Йемене, в боевых действиях против хоуситов. Это помогает объяснить, как RSF смогли быстро занять важные позиции по всему Судану и в столице страны, Хартуме, за последние несколько дней. Финансирование RSF было спорным вопросом, особенно иностранное финансирование, связанное с политическими игроками. Однако одним очевидным фактом, касающимся источников дохода RSF, является то, что они контролируют золотодобывающую отрасль в Судане и продает это золото покупателям из России и с Ближнего Востока, включая Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ), которые являются крупнейшим импортером суданского золота. Таким образом, нынешний политический конфликт осложняется явной возможностью иностранной поддержки различных внутренних посредников в конфликте.
На протяжении веков Египет всегда считал Судан критически важным для своей стратегической безопасности вдоль южной границы. Многие военные и правительственные руководители Судана получили образование и подготовку в Египте, в том числе нынешний командующий SAF и фактический правитель Судана генерал Абдель Фаттах аль-Бурхан. С 2019 года руководство Египта координировало и решительно поддерживало генерала аль-Бурхана в ключевых стратегических интересах обеих стран, включая совместные военные учения и военные игры. Двустороннее сотрудничество получило дальнейшее укрепление на фоне растущей напряженности в отношениях между Египтом и Эфиопией после строительства последней плотины «Возрождение», которая представляет угрозу национальной безопасности Египта из-за возможных негативных сельскохозяйственных и социальных последствий от контроля над объемом стока реки Нил в верхнем течении. Это помогает объяснить постоянное присутствие военнослужащих египетских ВВС на базах в Судане, включая египетские реактивные истребители МиГ-29, когда RSF захватили авиабазу Мерове. В этом отношении весьма вероятно, что Египет продолжит оказывать поддержку армии. Это особенно очевидно, потому что командующий RSF Хемиети поддерживает прочные связи с правительством Эфиопии и ее премьер-министром, что явно противоречит стратегическим интересам Египта.
ОАЭ, которые были давним и историческим союзником Египта на протяжении десятилетий, также поддерживали прочные связи как с SAF, так и с RSF. Это видно по массовым закупкам золота ОАЭ из Судана, где большинство рудников контролируется Хемити. Хотя неясно, какую сторону ОАЭ официально поддержат в текущем конфликте, каким бы ни был следующий шаг, это, несомненно, потребует очень тесной координации и соглашения между ОАЭ и Египтом, где стратегические интересы обеих стран требуют точек соприкосновения. Любые разногласия в этом отношении могут негативно сказаться на продолжающемся политическом конфликте и военной конфронтации между SAF и RSF.
Королевство Саудовской Аравии (КСА) также является ключевым игроком в возможности урегулирования конфликта в Судане. За последние несколько лет десятки тысяч суданских военных были отправлены в Йемен, чтобы сражаться против хоуситов под руководством коалиции, возглавляемой Саудовской Аравией. В этом отношении КСА поддерживает прочные и тесные связи как с командованием SAF, так и с RSF. Ранее на этой неделе государственный секретарь Соединенных Штатов Энтони Блинкен обсудил с министром иностранных дел КСА принцем Фейсалом бен Фарханом ситуацию в Судане и призвал к необходимости деэскалации развивающегося конфликта. В течение прошедшего периода КСА играло ключевую роль в посредничестве в мирных переговорах между гражданскими группами и военными в Судане в рамках своих попыток примирить обе стороны ради мира и политической стабильности в стране. Хотя пока не ясно, как тот же подход может сработать для КСА в суданском вооруженном конфликте, координация между КСА, АРЕ и ОАЭ неизбежна, особенно учитывая, что стратегические интересы безопасности Египта и стратегические экономические интересы ОАЭ глубоко укоренены в политической и военной экосистеме Судана.
Также важно учитывать позицию Израиля в этом отношении, наряду с возможной косвенной поддержкой, которую он может предложить. В 2020 году состоялось соглашение о нормализации отношений между Израилем и Суданом, в котором было решено, что обе страны нормализуют отношения, в т.ч. мирные, дипломатические и торговые. Кроме того, соглашение было достигнуто при командующем армией и фактическом лидере страны генерале А.Ф.аль-Бурхане. Учитывая развивающийся вооруженный конфликт между RSF и SAF, фактическое выполнение соглашения о нормализации отношений между Израилем и Суданом вызывает большой вопросительный знак, особенно с учетом текущих событий, подрывающих надежды на формирование гражданского правительства в стране. Несмотря на это, Хемити указывал ранее на то, что нормализация отношений с Израилем была бы выгодой для Судана; однако история показывает, что вооруженные группы, которые изначально и официально не произошли от государственных вооруженных сил, могут легко изменить условия и соглашения.
Пока что Россию можно рассматривать как наблюдателя, не оказывающего официальной поддержки какой-либо стороне в продолжающемся конфликте в Судане. Однако Россия десятилетиями поддерживала поставки оружия и тесные военные отношения с правительством Судана. Кроме того, Москва недавно договорилась с фактическим лидером Судана генералом аль-Бурханом о создании военно-морской базы на суданском побережье Красного моря, что позволит России разместить войска и военно-морское имущество в Судане, чтобы служить региональным интересам России. В этом отношении неясно, как конфликт повлияет на реализацию этого соглашения, которое является стратегическим для России, особенно если оно потребует одобрения гражданского парламента в Судане. Гражданский парламент еще предстоит сформировать, но, учитывая текущие события и очевидную цель RSF по контролю над суданским государственным аппаратом, крайне маловероятно, что гражданский парламент появится в ближайшее время. Хотя задержка с формированием парламента, безусловно, разрушительна для Судана, эта задержка может послужить стратегическим интересам США и западных стран, потенциально задерживая официальное присутствие российских военно-морских сил в Судане и Красном море. Хотя интересы России, очевидно, больше ориентированы на генерала аль-Бурхана, присутствие и участие ЧВК «Вагнер» в Судане свидетельствует об обратном. ЧВК «Вагнер» является частной российской военизированной группировкой, имеющей давние связи с российской администрацией. Присутствие ЧВК «Вагнер» в Судане в течение последних нескольких лет было тесно связано с защитой золотых рудников, которые контролируются RSF. Кроме того, ЧВК «Вагнер», как говорят, участвует в торговле золотом между RSF и Россией. Более тревожным является то, что недавние сообщения показывают, что ЧВК «Вагнер» вооружает RSF против SAF, последние из которых «предположительно» должны поддерживаться Россией. Тем не менее, позиция и участие России являются сложными, учитывая, что Москва через ЧВК «Вагнер» действительно имеет вооруженные «сапоги на земле» в Судане. Что еще более интересно, участие России в Судане, возможно, может иметь иной ракурс с точки зрения использования российской стороной ситуации и противодействия повестке дня США и Запада в Судане. Однако участие России в Судане, особенно с помощью RSF, может быть не в интересах Египта, который оказывает России давнюю прямую и косвенную поддержку.
В заключение, политическая «разборка» между RSF и SAF в Судане намного сложнее, чем кажется. Хотя это может показаться простым вопросом борьбы за власть, основополагающие факторы, как кратко указано выше, рискуют осложнить ситуацию и сделать любые мирные инициативы бесполезными. Учитывая историю и операции RSF, существующие конфликты и участие международного сообщества, урегулирование и поддержание стабильности в Судане потребует очень тесной координации политики между Египтом, КСА, ОАЭ, Россией, США и Израилем.