по материалам индийского Исследовательского фонда Observer
Как считают индийские эксперты, хорошей новостью является то, что высшие эшелоны пакистанской армии, в общем и целом, остались рациональными и не радикализированными игроками. Плохая новость заключается в том, что «бахвальство пакистанской армии и ее напыщенность внедрили преувеличенные представления о пакистанской военной доблести в умы большинства пакистанцев, которые не в состоянии смириться с тем, что их армия не совсем такая всепобеждающая, непобедимая сила». В недавнем телевизионном интервью пакистанский журналист Хамид Мир раскрыл некоторые очень интересные подробности встречи, которую бывший главнокомандующий пакистанской армией генерал Джавад Камар Баджва провел с более чем двумя десятками сотрудников средств массовой информации в 2021 году. Согласно его данным, генерал Баджва сказал журналистам, что пакистанская армия не в состоянии вести войну против Индии и что поэтому имеет смысл пойти на перемирие. Неясно, проводилась ли эта встреча до или после соглашения о восстановлении прекращения огня вдоль Линии контроля (LoC) в феврале 2021 года, но журналист утверждает, что Баджва занял аналогичную позицию на брифинге в Министерстве иностранных дел Пакистана, чтобы привести доводы в пользу сближения с Индией. Если верить этому сообщению, генерал Баджва был осведомлен о решении Индии провести конституционные реформы в Джамму и Кашмире в августе 2019 года. Баджва проинформировал Фарука Хайдера, тогдашнего «премьер-министра» оккупированных Пакистаном Джамму и Кашмира (PoJK), о планах Индии. Когда Хайдер потребовал немедленных военных действий, чтобы помешать Индии отменить особый статус Джамму и Кашмира, Баджва сказал ему, что Пакистан не в том положении, чтобы вести войну. В заявлении, опубликованном Inter Services Public Relations после конституционных реформ в Джамму и Кашмире, совершенно ясно говорится, что пакистанская армия хотела минимизировать опасное развитие событий и избежать ловушки, связанной с необходимостью отвечать военным путем. Но Хамид Мир, который был чем-то вроде знаменосца джихада в Кашмире, прямо обвинил Баджву в продаже Кашмира. Сделка, которая якобы была выработана по тайным каналам, включала «замораживание» кашмирского вопроса на 20 лет. И это не было новым откровением — пакистанский журналист Джавед Чаудри раскрыл это еще в январе после разговора с Баджвой — и это не было новой идеей — введение режима глубокой заморозки досье Кашмира, что также было частью мирного плана, который был разработан еще генералом Первезом Мушаррафом и премьер-министром Индии Манмоханом Сингхом.
Признание Баджвы перед пакистанскими журналистами, что пакистанская армия испытывает серьезные проблемы с вооружением и логистикой и не может позволить себе поддерживать длительный и открытый конфликт с Индией, очень знаковое. Баджва особо подчеркнул, что вооруженные силы Пакистана столкнулись с дефицитом топлива, оборудования, а также вооружений и боеприпасов. Танки были не в лучшей форме, как и истребители. То, что Баджва сказал пакистанским журналистам, а позже дипломатам и «премьер-министру» PoJK, на самом деле было признанием того, что продолжающаяся конфронтация с Индией становится неподъемной для Исламабада, особенно из-за продолжающегося экономического кризиса с 2018 года. Пакистанская экономика вошла в штопор. Кризис платежного баланса (BoP) стал неуправляемым, вынудив Пакистан обратиться за помощью к МВФ во второй половине 2018 года, которая была оказана только в середине 2019 года. Страна, пытающаяся экономически удержаться на плаву, никак не могла пойти на агрессивные военные действия против гораздо более крупного соседа, пока это было частью программы МВФ. Такая военная авантюра привела бы к экономическому банкротству, и, как известно любому, кто хоть немного разбирается в экономике, войны не ведутся с пустой казной. В период 2018-2022 годов оборонный бюджет Пакистана увеличился примерно с 1,13 трлн до 1,53 трлн пакистанских рупий. За тот же период пакистанская рупия обесценилась с уровня в 121 рупий за доллар США до 204 рупий (это средние показатели за 2018 и 2022 годы). В долларовом выражении оборонный бюджет Пакистана был практически неизменным. Вооруженные силы были вынуждены принять меры жесткой экономии, что негативно повлияло на их подготовку и операции. Несмотря на то, что Пакистан тратит, вероятно, треть или даже пятую часть того, что Индия тратит на конфликт в Кашмире, это серьезно подрывает материальную базу пакистанской армии.
К 2021 году финансовый кризис стал еще острее, потому что, хотя экономика оставалась анемичной, ситуация с безопасностью на западной границе с Афганистаном постоянно менялась. Учитывая, что ситуация в Афганистане стала угрожающей, Пакистану нужна была стабильность на его восточных границах, чтобы он мог сосредоточиться на своих западных границах. После захвата власти талибами в Афганистане и возрождения терроризма в Пакистане ситуация с безопасностью резко ухудшилась, что потребовало более активного оперативного участия пакистанской армии и ВВС. Последнее, что Пакистан мог позволить себе в нынешнем военном или финансовом отношении, — это война на два фронта. Очевидно, что Пакистан нуждался в прекращении огня на линии разграничения в Кашмире и снижении напряженности в отношениях с Индией не меньше, чем Индия нуждалась в этом из-за растущей напряженности с Китаем вдоль аналогичной линии. В отличие от политиков и журналистов, пакистанские военные отдавали себе отчет в этом. Они, естественно, хотели избежать давления или втягивания в военную ситуацию, которая могла бы обернуться катастрофой для безопасности страны. Брифинги Баджвы были частью усилий по изменению политического повествования в Пакистане. Идея предпринять шаги для снижения напряженности в отношениях с Индией представляется скорее прагматичной, чем малодушной. Другими словами, он практично описывал сложную ситуацию, с которой столкнулась пакистанская армия. Кризис в Пулваме в 2019 году поставил Индию и Пакистан на грань войны. Хотя Пакистан был вынужден ответить на авиаудары Индии в Балакоте, пакистанские военные не хотели эскалации. Локальные перестрелки — это одно, но полномасштабная или даже ограниченная война — совсем другое. Проще говоря, у Пакистана просто не было и нет средств для поддержания открытого конфликта с Индией. Неудивительно, что пакистанцы всячески стремились разрядить постбалакотский кризис.
Продлится ли прекращение огня?
К 2021 году Пакистану стало ясно, что он мало что может сделать, чтобы отторгнуть Кашмир у Индии. Глобальный пропагандистский блиц, который был запущен после конституционных реформ 2019 года, выдохся. Баджва понял, что с углублением экономического кризиса в Пакистане крайне важно для национальной безопасности резко снизить напряженность в отношениях с Индией. Обратный канал связи между двумя странами обеспечил предварительный путь к нормализации и позволил вернуть ситуацию к периоду до кризиса в Балакоте. Но это не было отказом Пакистана от претензий на Кашмир. В лучшем случае это была стратегическая пауза, пусть и довольно продолжительная. Идея заключалась в том, чтобы выждать время, пока конфронтация не станет практической, осуществимой и устойчивой. Время, выигранное в этой паузе, можно было бы использовать для восстановления политического капитала в Кашмире, оживления сепаратистской экосистемы в индийском штате таким образом, чтобы, когда проблема была вновь поднята через 20 лет, у Индии не было бы опоры. Конечно, пакистанцы делали ставку на традиционную индийскую склонность отводить глаза от главного в иллюзии того, что решили проблему на все времена. Из-за страха премьер-министра Имрана Хана потерять политические позиции, сценарий, который был тщательно разработан на обратном канале связи, был нарушен, когда он заблокировал предложение возобновить торговлю с Индией. Режим прекращения огня, однако, сохраняется более двух лет, отчасти потому, что он устраивал обе стороны — Пакистан из-за его растущего участия на западном фронте и экономических трудностей; Индию из-за ее растущих проблем с Китаем, что привело к передислокации войск из Кашмира на линию разграничения с Китаем. Как долго продлится это перемирие, будет зависеть от нынешнего главнокомандующего пакистанской армией генерала Асима Мунира и, возможно, его преемников. Если преемники Баджвы будут рациональными игроками, у них не будет стимула делать что-либо, что накаляет конфликт. Однако, если на них повлияют либо высказывания Клаузевица, Меттерниха и Гудериана, активно цитируемые в пакистанских СМИ, либо необходимость сплотить разделенное государство и общество за спиной пакистанской армии, они снова прибегнут к старой тактике, которая повысит температуру в регионе и возобновит военные действия с Индией. Хотя выгода от того, чтобы быть рациональными игроками, может быть невелика, цена влияния радикализма и духа военного авантюризма (даже если это всего лишь косвенный характер) будет непомерно высока для экономики Пакистана, находящейся в кризисном положении.
Индийская перспектива
С индийской точки зрения, из этих откровений можно сделать много выводов:
Во-первых, хотя Пакистан не в состоянии навязать Индии войну, было бы ошибкой думать, что Пакистан лежит ниц, ожидая, когда его задавят.
Во-вторых, любое мирное соглашение с Пакистаном — это в лучшем случае пауза, а не прекращение враждебности и конфронтации. Пауза продиктована обстоятельствами, принуждениями и отсутствием возможностей. В тот момент, когда это перестанет быть сдерживающими факторами, все вернется в норму. Другими словами, когда это Пакистан (если уж на то пошло, любой противник), Индия никогда не может позволить себе быть самодовольной, а тем более обманывать себя, что воцарится мир.
В-третьих, Индия еще не обладает превосходством, которое может заставить ее диктовать условия Пакистану. Это может произойти в будущем, но сейчас это не так.
В-четвертых, в следующий раз, когда Индия решит начать карательную операцию, ей нужно будет разработать лестницу эскалации. Карательная операция — это не разборка на школьном дворе, а нечто гораздо более серьезное. Если бы Индия продумала динамику эскалации, она бы более адекватно отреагировала на пакистанскую операцию «Быстрый ответ» после Балакота, чего не произошло.