Как полагают британские эксперты, по мере того, как Турция приближается к своим выборам 14 мая, победа оппозиции становится все более вероятной, но при этом международные инвесторы и иностранные дипломаты сосредоточены на одном главном беспокойстве: останется ли оппозиционная коалиция «Стол шести» единой после получения президентского поста? Это, мягко говоря, бесперспективный альянс. В нем присутствуют  националисты, сидящие бок о бок с исламистами, светские либералы бок о бок с социальными консерваторами и политиками, которые всегда боролись с правящей Партией справедливости и развития (ПСР) вместе с бывшими министрами в предыдущем правительстве Р.Т.Эрдогана.  Их альянс скреплен исключительно президентом Р.Т.Эрдоганом, которого они все ненавидят, а их программа сведена воедино в 234-страничный  Меморандум о взаимопонимании по общей политике, своеобразную библию оппозиции, охватывающую все — от экономики до внешней политики и окружающей среды. Ибрагим Чанакчи, заместитель председателя партии Deva, говорит, что любой спор внутри оппозиции может быть разрешен путем ознакомления с подробным текстом Меморандума: «У нас есть письменные соглашения, о которых мы уже объявили общественности о нашем намерении преобразовать нынешнюю президентскую систему Турции в усиленную парламентскую систему, и мы договорились о конкретных элементах». Протокол Меморандума предполагает, что каждая политическая партия будет представлена в кабинете по крайней мере одним министром, и их назначение или увольнение президентом будет осуществляться по согласованию с лидером этой партии. В нем также говорится, что президент должен получить согласие лидеров всех партий при назначении на высокий пост. Но, безусловно, политика в Турции работала по-другому  при всех администрациях в ее истории. Можем ли мы ожидать, что это сработает сейчас? Действительно ли достаточно джентльменского соглашения? Это неоднозначно: один из подписантов этого протокола уже однажды ушел. Мераль Акшенер, председатель турецкой националистической Хорошей партии, ненадолго порвала с коалицией в марте, метафорически разбив «Стол шести» в гневе и выступив против совместной кандидатуры Кемаля Кылычдароглу на президентских выборах. После нескольких напряженных часов переговоров она вернулась обратно, но были и другие неприятные моменты. Коалиция также не смогла пообещать присоединиться к Стамбульской конвенции против насилия в отношении женщин и девочек, потому что один из ее лидеров, председатель исламистской Партии счастья Темель Карамоллаоглу, считает, что это подрывает семейные ценности и способствует развитию сообщества ЛГБТ В этой связи отметим, что эта щекотливая для мусульманского сообщества тема вообще выходит на передний план в рамках предвыборных баталий. Предвыборная кампания президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана основана исключительно на заявлениях о том, что оппозиция сотрудничает с террористами и предоставит права ЛГБТ. Однако ни самый его сильный оппонент Кемаль Кылычдароглу, ни поддерживающие его националистические и исламистские партии, входящие в Национальный альянс (Millet Ittifakı), не давали никаких обещаний или заявлений относительно прав ЛГБТ. Оппоненты пытаются таким образом вернуть консервативных и националистически настроенных избирателей.  На каждом без исключения предвыборном митинге Эрдоган заявляет, что оппозиция расширит свободы для представителей ЛГБТ. Однако в февральском меморандуме о планах оппозиции после победы на выборах, нет никаких обещаний или упоминаний о правах ЛГБТ. В Гиресуне, городе на севере Турции, где Эрдоган провел предвыборный митинг 4 мая, он сказал: «Мы не представители ЛГБТ. НРП [Народно-республиканская партия] — ЛГБТ; Хорошая партия] — ЛГБТ; и HDP [прокурдская Партия демократии народов] — ЛГБТ. Вы когда-нибудь слышали, чтобы партии в альянсе говорили, что они против ЛГБТ? Мы против этого, потому что для нас семья священна». На многолюдном митинге в Измире на прошлой неделе Эрдоган сказал: «Институт семьи в этой стране силен. В этой стране нет представителей ЛГБТ». Во время своего мартовского визита в регион, который 6 февраля пострадал от двух разрушительных землетрясений, Эрдоган сказал своим сторонникам, что «они выступают против нашей священной семейной структуры. Вот почему 14 мая очень важно. 14 мая станет днем, когда ЛГБТ преподадут урок». Без сомнения, человеком, который больше всего пропагандирует негативное отношение правящей партии  к ЛГБТ-сообществу, является министр внутренних дел Сулейман Сойлу. Во время каждого предвыборного митинга Сойлу заявляет, что оппозиция легализует однополые браки. Сойлу, однако, не объясняет, на каком основании он делает это утверждение. Утверждая, что реклама средств по уходу за волосами содержит предполагаемые лесбийские сообщения, Сойлу объявил во вторник, что он позвонил министру торговли и что реклама будет запрещена. Многие местные наблюдатели считают, что антиЛГБТ-кампания Эрдогана была вдохновлена предвыборной кампанией премьер-министра Венгрии Виктора Орбана в 2022 году. Правительство Орбана решило, что принятый парламентом закон против ЛГБТ будет вынесен на голосование общественности в тот же день, что и всеобщие выборы в стране, 3 апреля 2022 года. Избирателям был представлен бюллетень референдума из четырех вопросов по вопросам семьи, защиты детей и ЛГБТ. Референдум был признан недействительным, поскольку на вопросы ответили менее 50%избирателей.

Новая партия благосостояния, с которой Эрдоган сотрудничает на выборах 14 мая, выдвинула такие условия, как закрытие ассоциаций ЛГБТ, ряд изменений в пользу мужчин в законах о борьбе с насилием в отношении женщин, а лидер партии Фатих Эрбакан объявил в марте, что они согласились поддержать Эрдогана после того, как эти требования были приняты.

Другой горячей точкой дискуссий стала жесткая критика экономической политики ПСР за последние два десятилетия, с которой выступил Бильге Йылмаз, высокопоставленный представитель Хорошей партии, которого прочат на пост министра экономики. При этом в рамках своей критики он больше обращает внимание не  на ПСР, а на другого человека за оппозиционным «Столом шести»: Али Бабаджана. Этот председатель Партии демократии и прогресса (Deva) и бывший заместитель премьер-министра Эрдогана был человеком, стоящим за многими мерами экономической политики, против которых сейчас выступает Йылмаз. У Карамоллаоглу также были свои претензии к Бабаджану. Лидер Партии счастья безуспешно пытался убедить Бабаджана баллотироваться по списку его собственной партии, утверждая, что это позволит получить больше мест в парламенте. Во время телевизионного интервью в прошлом месяце Карамоллаоглу гневно обвинил партию Deva в неспособности отвлечь либерально-консервативных городских избирателей от Эрдогана: «Они даже не смогли должным образом отобрать голоса у партии ПСР».  В конце концов, они оба будут баллотироваться под эгидой Народно-республиканской партии (НРП) Кылычдароглу. Несмотря на то, что в протоколе Меморандума говорится, что высшие должности будут назначаться после соглашения со всеми шестью партиями, в начале апреля Кылычдароглу намекнул общественности, что он передаст министерские посты двум ведущим деятелям НРП: Министерство энергетики Ахмету Акину и Министерство юстиции Мухаррему Эркеку. Примечательно, что с тех пор он не предлагал этого, вероятно, осознавая возможные негативные последствия среди своих партнеров в других партиях. При этом, какими бы сильными ни были эти разногласия, существует мощный политический стимул для того, чтобы сохранить эту коалицию единой по крайней мере еще на один год, если она хочет получить президентство, а возможно, и большинство в парламенте. Высокопоставленный представитель турецкой оппозиции, выступая на условиях анонимности, заявил: «В этот избирательный период есть два эшелона: президентские выборы, парламентские выборы и, наконец, муниципальные выборы, которые запланированы на следующий год. Все хотели бы захватить больше крупных городов, чтобы установить хорошую гармонию между местным и центральным правительствами. Мы уже контролируем 11 из 16 этих городов». Он указал, что завоевание большинства в парламенте стало бы хорошим стимулом для морального духа оппозиции, поскольку это позволило бы им работать над изменениями, которые они хотели бы внести в политическую систему, включая преобразование Турции обратно к парламентской системе вместо  президентской: «Мы будем уделять приоритетное внимание внутренней политике, решению судебных и управленческих вопросов, чтобы восстановить верховенство закона, системы сдержек и противовесов и разделение властей”». Но что, если оппозиция не сможет получить большинство в парламенте, но выиграет президентское кресло? Как она будет управляли страной? «Тогда мы были бы вынуждены использовать только то, что у нас есть: президентские указы», — считает этот представитель. То есть, оппозиция, публично  одержимая желанием сократить полномочия президента и восстановить полномочия парламента — оба из которых потребовали бы изменения конституции — будет править, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, используя все чрезвычайные полномочия президента.  Источники в оппозиции называют это «переходным периодом». Но сколько раз на Ближнем Востоке временное становилось постоянным? Иностранные инвесторы, тем временем, больше обеспокоены возможными несоответствиями и разногласиями среди оппозиции по поводу денежно-кредитной и экономической политики. Кылычдароглу на этой неделе заявил, что раскроет свою экономическую команду перед выборами. Некоторые говорят, что это может произойти 7 мая, когда он проведет массовый митинг в Стамбуле. Другим важным вопросом остается альянс с националистами.  Традиционно турецкие националисты всегда имели сильное присутствие в ряде министерств и секторе безопасности. Союз Эрдогана с Партией националистического движения (ПНД) с 2016 года придал смелости и закрепил влияние националистов, и есть опасения, что, если националистическая оппозиционная Хорошая партия получит Министерство юстиции или МВД, подлинной реформы не будет, поскольку партия в данном случае четко ориентирована на ведущую роль государства. Чтобы избежать этого, НРП, возможно, придется пожертвовать портфелем министра иностранных дел, в угоду союза с Хорошей партией. Второй высокопоставленный представитель турецкой оппозиции высказал более пессимистичный взгляд, чем его коллега, заявив, что, вероятно, в случае победы оппозиции возникнет огромный потенциал для разногласий: «Я боюсь, что разобщенность помешает нам выполнить задачи, которые мы обещали выполнить. Мы будем стараться изо всех сил, но мы осознаем, что есть дыры». Некоторые наблюдатели из Анкары считают, что решение Акшенер ненадолго покинуть коалицию «Стола шести» было очень красноречивым для общего обзора оппозиции, указывая на то, что она, возможно, не сможет в дальнейшем управлять слаженным правительством. Заместитель председателя НРП Огуз Каан Саличи не согласен с этим мнением: «Акшенер покинула стол переговоров из-за ее определенных опасений, и все произошло на виду у общественности, ничего не было скрыто. Она вернулась, поскольку по крайней мере некоторые из ее опасений были устранены. Теперь мы еще сильнее». Акшенер хотела, чтобы популярные мэры Стамбула и Анкары Экрем Имамоглу и Мансур Яваш баллотировались на пост президента вместо Кылычдароглу. В конце концов, Кылычдароглу согласился на предложение Акшенер предоставить им посты вице-президентов в случае его победы. Некоторые считают, что Имамоглу и Яваш повысили популярность Кылычдароглу, участвуя в его кампании, поскольку они могут общаться с широкой аудиторией. Саличи утверждает, что внутри альянса больше нет проблем: «Кроме того, люди видели, насколько успешно мы управляем муниципалитетами, которые выиграли в 2019 году». Но пока это больше работа на публику, как это произошло в прошедшее воскресенье, когда массовый митинг оппозиции в Измире стал оптимальной  возможностью продемонстрировать единство. Все шесть лидеров оппозиции вместе с двумя мэрами и их супругами впервые за время предвыборной кампании вышли на сцену, изобразив руками символ сердца. Тем не менее, основная напряженность сохраняется. Изображения Кылычдароглу до недавнего времени странным образом отсутствовали в предвыборных видеороликах Имамоглу и Яваша, и это только подчеркивает хрупкость этого альянса, который, как полагает большинство экспертов,   развалиться сразу после выборов 14 мая, вне зависимости от результатов голосования.