Таким образом, позиции «прогрессистов» и «ортодоксов» необходимо рассматривать с точки зрения их восприятия реакции международного сообщества на внутрисуданские события. Повторим, что принципиальная разница между двумя этими ветвями заключается именно в путях и способах сохранения власти и трансформации власти сообразно этому. Такая ситуация вообще типична для Ближнего Востока, и везде принципиально смотреть на политические пасьянсы именно с этой точки зрения, а не пытаться воображать, что какие-то политические силы грезят идеалами западной демократии.
Лидер «прогрессистов» О.Таха, несомненно, имеет все задатки будущего президента. И основной упор он сделал на достижение международного авторитета через подписание Всеобъемлющего мирного урегулирования (ВМС) и переговорах по Дарфуру.
Президент О.аль-Башир, которого некоторые эксперты причисляют к «ортодоксам», по сути, им не является. Он «над схваткой» и попадает периодически под влияние то одного крыла, то другого. Он боится ордера МУС, и вся его политика заключается в сохранении личной власти, прекрасно понимая, что не будь Афганистана или Ирака – его судьба уже была бы решена. Поэтому он пытается маневрировать и выйти из-под удара, но вот точных способов, как это сделать, не знает. Отсюда «кивок» то в одну сторону суданского политического спектра, то в другую. И вся дальнейшая политика суданского лидера будет страдать этой двоякостью: от жесткого «антиамериканизма» до широких уступок тем же американцам. Для кого предназначается этот «антиамериканизм» и теория «империалистического заговора»? Для суданского народа? Это глупо, народ его защищать не будет. Для сторонников-«ортодоксов»? Наверное, и то из опаски нарушить сбалансированную систему и допустить усиление кого-либо. Отсюда простой вывод: О.аль-Башир не может допустить кардинальное искоренение ни «ортодоксов», ни «прогрессистов». Возможно хочет, но просто не может. Любые действия такого рода определяют его позицию ясно. Либо с американцами, либо с исламистами, а он к этому не готов.
Основания для такого вывода следующие. Если проанализировать всю политику президента Судана после знаменательного вердикта МУС, то мы увидим, что она состоит из поступательных уступок американцам, которые сопровождаются резкими, больше демонстративными «откатами» назад, но лишь для того, чтобы доказать народу Судана и мировому сообществу «свою принципиальность». Последний эпизод с возвращением в парламент на «доработку» закона о референдуме, который уже ранее был принят Законодательной ассамблей, несмотря на протесты оппозиции, демонстрирует именно это. Особенно если учесть, что перед этим Госдепартамент США продемонстрировал «свое неудовольствие» действиями Хартума. То же самое случится, по всей видимости, и со злосчастным «законом о безопасности».
Основа поддержки президента О.аль-Башира сейчас традиционная для Ближнего Востока: армия, народная милиция и органы безопасности. В этих структурах ярко выраженных сторонников О.Тахи сейчас нет. Последней знаковой фигурой был бывший руководитель спецслужб С.Гош. Основным конкурентом О.Тахи выступает сейчас новый советник президента Г.С.ат-Табани, который придерживается жесткой позиции по отношению к ВМС. Он же основной оппонент второго вице-президента в Генеральном секретариате Высшего Присутствия (ГСВП). Орган, который был некогда могущественным и объединявшим высших исламских авторитетов. Сейчас ГСВП свои позиции «высшей инстанции» уступил ПНК, но, тем не менее, играет определенную направляющую роль в стране, выступая наподобие некого Конституционного суда. Пока там заправляет О.Таха, но Г.Ат-Табани, тесно связанный с «Братьями-мусульманами» и пользующийся их поддержкой, его теснит. Он же является неформальным лидером и довольно влиятельной ультраконсервативной группы юристов «Форум за справедливый мир».
В политических структурах оппонентами О.Тахи выступают и еще ряд влиятельных фигур, таких как Нафи Али Нафи, который до сих пор руководит неформальной спецслужбой (т.н. «исламской разведкой»); бывший губернатор Хартума М.Халифа (снятый с этой должности по указанию О.Тахи); министр иностранных дел М.Осман, назначение которого прошло вопреки позиции второго вице-президента. При этом сразу оговоримся, что ни один из перечисленных лиц по своему политическому влиянию и авторитету с О. Тахой сравниться не может.
С армией вопрос обстоит не так просто. Если судить по формальным признакам, то ярко выраженных сторонников О.Тахи в высшем армейском командовании не наблюдается. При этом отметим, что основные его противники своих постов лишились, но в армии остались. Это, прежде всего, полковник Бакри Салих, который был министром обороны, и полковник Абдель Рахим Хусейн, бывший министр внутренних дел, который был уволен Тахой за коррупцию.
Напомним, что О.Таха является ярким представителем новой генерации исламистов и фактически центральной фигурой в организации государственного переворота 1989 года, когда к власти пришел О.аль-Башир. При этом его ближайшим помощником тогда выступал нынешний его сторонник и министр энергетики А.аль-Джаз, который тогда осуществлял связь с армейским руководством..
Эти двое были фактически «душой» переворота и обеспечили исламистам поддержку армии. Они и сейчас прекрасно осведомлены обо всех нюансах ситуации в вооруженных силах, и представляется, что полный спектр их сторонников в армии просто ими не афишируется. Кроме того, О.Таха является главным «носителем» основных партийных секретов, в том числе ее финансовых операций. Это делает его одним из несущих «столпов» партии. В настоящее время О.Таха фактически контролирует нефтедобычу, а соответственно и основные финансовые потоки (более 50% национального бюджета). С учетом того, что нефтяные поля охраняются армией, а многие высшие военные чины участвуют в этом бизнесе, представляется маловероятным, что второй вице-президент не имеет в ней преданных сторонников.
Второй важной составляющей опоры О.Тахи являются бизнесмены и нефтяное «лобби», которые не заинтересованы в продолжение режима международных санкций и самоизоляции страны. Они тесно связаны с армейскими чинами и высшими руководителями органов национальной безопасности. Эта «смычка» между высшими партийными руководителями, силовиками и крупным бизнесом обеспечивает устойчивость и живучесть режима. Баланс сил между двумя партийными фракциями будет существовать, так как уничтожение любой из них автоматически «обрушит» партийный аппарат и положит конец гегемонии ПНК в стране.
Концом этого политического равновесия может стать независимость Южного Судана, что будет связано со снижением поступления нефтедолларов. Исходя из вышесказанного, очевидно, что такое развитие событий вызовет резкое падение статуса одной из партийных фракций («прогрессистов») и коллапс системы. Именно поэтому основной темой межпартийной борьбы и стало ВМС, а вернее пути его реализации. О.Таха пытается сохранить единство страны исключительно с целью сохранить экономическое преимущество своих сторонников, так как в ином случае его политический проигрыш (и общий проигрыш ПНК) становится реальностью. Кстати, именно по этой причине и харизматичный лидер исламистов Х.ат-Тураби выступает за предоставление независимости южанам. Независимость Юга автоматически подрывает финансовое и политическое благополучие ПНК, и дает ему шанс вернуться во власть. Это же и является основным мотивом действий лоббистов «идеи независимости Юга» в Вашингтоне, которые полагают это основным условием ухода ПНК с политической арены. При этом они, правда, забывают о возникновении в Судане плохо контролируемого очага напряженности и нестабильности.