Иран наращивает пропускную способность трубопроводов для дальнейшего увеличения объемов газовых свопов из Туркменистана, поскольку Азербайджан предупреждает, что не поможет финансировать какие-либо трубопроводы для транзита туркменского газа. Один из ключевых элементов этого соглашения был уточнен в новой сделке по обмену газом. Согласно ему, ежегодно будет транспортироваться от 1,5 до 2 млрд куб. м газа; Туркменистан будет поставлять газ Ирану, а затем Иран отдельно будет поставлять эквивалентное количество газа в Азербайджан. По словам Маджида Чегени, главы национальной газовой компании Ирана NIGC, ожидается, что объем газа, транспортируемого транзитом между Туркменистаном, Ираном и Азербайджаном в рамках новаторского трехстороннего соглашения об обмене, подписанного в конце 2021 года, в этом году вырастет на 70%.  Чегени не упомянул объем газа, который, как он ожидал, будет поставлен транзитом в Туркменистан в этом году, но первоначальное соглашение предусматривало от 1,5 до 2 млрд куб. м в год, объем, который, согласно многочисленным последующим сообщениям, будет быстро увеличен. В середине 2022 года министр нефти Ирана Джавад Оуджи объявил, что три партнера достигли соглашения о удвоении объема газовых обменов.  Хотя до сих пор неясно, было ли это соглашение официально принято сторонами, Иран продвигает свои собственные планы по расширению своей газотранспортной инфраструктуры с очевидной целью увеличения своих мощностей по транзиту газа между соседними странами. Ранее в этом году официальные лица Ирана подтвердили, что работы по расширению газопровода Решт-Челаванд будут завершены к середине этого года, что позволит увеличить объем газа, который он может транзитировать в Азербайджан, до 5,5 млрд куб. м в год. В прошлом месяце Оуджи объявил, что Иран планирует подписать новое соглашение об импорте газа с Туркменистаном объемом до 10 млрд куб. м в год как сообщил журналистам министр нефти Ирана после встречи с новоназначенным заместителем премьер-министра Туркменистана Батыром Амановым в Тегеране 30 мая. Он указал, что в соответствии с контрактом, начиная с этого месяца (с 21 мая по 21 июня 2023 года) из Туркменистана будет ежедневно импортироваться 10 млн куб. мгаза. Поскольку Иран импортирует газ из Туркменистана, давление на газовую сеть на севере и северо-востоке страны будет возрастать. Министр добавил, что Туркменистан занимает 4-е место в мире по запасам газа. Иран способен транспортировать 40-50 млн куб. м газа ежедневно из этой страны. Исходя из этого, Иран намерен увеличить импорт газа, обмены и продажи. При этом Оуджи также отметил, что Иран задолжал 1,65 млрд долларов за импорт газа из Туркменистана в период правления предыдущего иранского правительства (2016-2021 гг.), но этот долг уже выплачен в полном объеме. По его словам, с туркменской стороной также велись обсуждения в направлении разработки нефтяных и газовых месторождений, предоставления технических услуг. Как сообщалось, Иран занимает второе место в мире по запасам газа, насчитывая около 34 трлн куб. м, а мощности Ирана по добыче газа составляют более 1 млрд куб. м.

Неясно, сколько этого газа будет поставляться транзитом в Азербайджан, но, несомненно, то, что Баку нужны дополнительные объемы газа как для удовлетворения собственного растущего внутреннего спроса, так и для выполнения своих экспортных обязательств в Грузию, Турцию и Европу. В июле прошлого года Баку подписал меморандум о взаимопонимании с ЕС об удвоении объема газа, который он отправляет в Европу по Южному газовому коридору, до 20 млрд куб. м в год к 2027 году, чтобы помочь компенсировать потери российского газа. На первом этапе этого соглашения экспорт азербайджанского газа достигнет 11,5 млрд куб. м в этом году, по сравнению с ежегодными 10 млрд куб. м до начала кризиса на  Украине. В этой связи продолжается работа по увеличению добычи на гигантском каспийском газовом месторождении «Шах Дениз» в Азербайджане, хотя оператор месторождения британская компания BP указала, что только это месторождение не может обеспечить весь объем заявленного газового экспорта в Европу. В этой связи  Азербайджан надеется на  другие запасы газа. В январе BP объявила, что начала разведочное бурение в «глубоких» газовых коллекторах, которые, как считается, находятся ниже газового месторождения «Шах Дениз» и главного нефтяного месторождения Азербайджана «Азери-Чираг-Гюнешли» (АЧГ). Однако, как указывают эксперты, даже если бурение подтвердит коммерчески извлекаемые запасы, маловероятно, что добыча может начаться до 2027 года. Ранее в этом месяце французская компания  TotalEnergies объявила, что начнет добычу газа на своем месторождении «Апшерон» к концу этого года. Однако первоначальная добыча составит всего 1,5 млрд куб. м в год, что уже предусмотрено для растущего внутреннего рынка газа Азербайджана, где спрос вырос на 18% в период с 2018 по 2021 год. Запланирован второй этап добычи, но, опять же, дополнительный объем газа, с большей долей вероятности, пойдет на внутренний рынок Азербайджана, а это означает, что Баку по-прежнему придется рассчитывать на соглашение об обмене с Ираном и Туркменистаном, чтобы выполнить все свои экспортные обязательства.

Увеличение объемов газовых свопов помогло бы увеличить объем азербайджанского газа, доступного для экспорта в Европу, и в некотором смысле осуществило бы 25-летнюю мечту о поставках газа из Туркменистана в Европу, хотя и по схеме свопов.  С конца 1990-х годов в ряде проектов предпринимались попытки построить трубопроводы для доставки туркменского газа в Европу, но безуспешно. Неудивительно, что кризис на Украине возродило интерес к Туркменистану как источнику газа. Обладая четвертыми или пятыми по величине запасами газа на планете, по разным оценкам, от 9,8 до 19 трлн куб. м, Туркменистан, по крайней мере на бумаге, более чем способен заменить ежегодные 174 млрд кубометров газа, которые Россия ежегодно экспортировала в Европу до боевых действий на Украине. Но это могло бы произойти, если бы был построен трубопровод для транспортировки этого газа из центральноазиатской республики, не имеющей выхода к открытому морю, через Каспийское море и через Азербайджан, Грузию и Турцию в Европу. Однако увеличение объема газа, поступающего в Азербайджан из Ирана в рамках соглашения о свопах, вероятно, затруднит реализацию строительства такого трубопровода. Официальные лица Азербайджана неоднократно указывали на то, что существующие трубопроводы Южного газового коридора рассчитаны только на 20 млрд куб. м газа в год, которые Баку намерен поставлять сам. Выступая на конференции в начале мая, президент Азербайджана Ильхам Алиев подтвердил, что Азербайджан поддержит строительство трубопровода для транспортировки туркменского газа в Европу: «Мы можем предоставить техническую помощь, мы можем предоставить наши баржи-трубоукладчики и мы можем предоставить доступ к нашему терминалу в Сангачале, но мы не можем инициировать этот проект, и мы не можем его финансировать. Мы можем быть только транзитной страной и, безусловно, будем очень справедливым транзитным партнером», — сказал он, добавив, что Баку не стал будет предоставлять финансирование для каких-либо новых трубопроводов, указав на необходимость для владельцев туркменского газа и игроков рынка на Западе самостоятельно создать консорциум для сбора необходимых денег.

Плюс ко всему к этим проектам добавляется непростые отношения между Ираном и Азербайджаном. Хотя о чисто военной эскалации речи уже не идет в принципе, стороны продолжают обмениваться обвинениями в сфере безопасности. В начале июня через три месяца после того, как азербайджанский студент пропал без вести в Иране, появились новости о том, что ему грозит суд за шпионаж.  Фарид Сафарли, студент Йенского университета в Германии, пропал в начале марта после того, как отправился в Тегеран, по сообщениям, на встречу со своей иранской девушкой. До сих пор не было никаких новостей о местонахождении Сафарли, несмотря на то, что Азербайджан направил запрос в Иран и мать Сафарли отправилась в Иран на его поиски. Только 2 июня Министерство иностранных дел Азербайджана сообщило, что Сафарли задержан в Иране по обвинению в шпионаже.  Ранее, 3 июня, министерство выпустило предупреждение для граждан воздержаться от поездок в Иран: «Гражданам Азербайджанской Республики настоятельно рекомендуется не посещать Исламскую Республику Иран без крайней необходимости, а тем, кто посещает, настоятельно рекомендуется проявлять повышенную осторожность».  Это было почти идентично заявлению после нападения на посольство Азербайджана в Тегеране в январе, в результате которой погиб один сотрудник посольства. После этого инцидента Азербайджан закрыл свое посольство и сократил свое дипломатическое присутствие в Иране до генерального консульства в городе Тебриз, в провинции Восточный Азербайджан. Президент Алиев утверждал, что за нападением стояли «некоторые ветви иранского истеблишмента». Баку также утверждает, что  Иран несет ответственность за убийство члена парламента Азербайджана в конце марта. Хотя ирано-азербайджанские отношения были особенно напряженными с начала этого года, после Второй Карабахской войны 2020 года они в целом пошли на спад, когда Азербайджан обвинил Иран в проармянской политике и продаже нефти и других поставок сепаратистским властям Нагорного Карабаха.

Насколько эти отношения могут повлиять на ситуацию с экспортом иранского газа? Последний по времени негативный эпизод в этом контексте был в начале этого года, когда поставки газа в Азербайджан по трехстороннему газовому обмену с участием Ирана были приостановлены на фоне резкого похолодания в отношениях, но  эта заминка не была продолжительной. Государственный комитет по статистике Азербайджана сообщил, что южнокавказская страна закупила около 197 млн куб. м газа у Туркменистана в январе-марте. Это относительно скромная цифра, учитывая, что сделка по обмену 2021 года предусматривает обмен до 2 млрд куб. м газа в год с помощью этой системы обменов. Таким образом, обоснованно предположить, что основными препятствиями в рамках газового транзита из Ирана в Азербайджан пока остается вопрос финансирования проектов строительства газопровода из Туркмении через Ирана в Азербайджан  (Китай отказался финансировать этот проект) и пропускная способность уже существующей иранской инфраструктуры.