Саммит НАТО в Вильнюсе стал для Швеции судьбоносным, поскольку в преддверии его начала североевропейская страна получила, наконец, от Турции долгожданный «зеленый свет» на вступление в организацию. Премьер-министр У.Кристерссон назвал минувший понедельник «хорошим днем для Швеции», а местные обозреватели в своих оценках подчеркнули, что политику удалось добиться одной из приоритетных задач Стокгольма, что, безусловно, укрепляет его позиции, как внутри государства, так и за его пределами. Впрочем, как только стало известно о позитивном исходе шведско-турецких переговоров на высшем уровне, в экспертном сообществе было высказано предположение, что одним из препятствий для дальнейшей работы на указанном треке может оказаться и внутриполитическая обстановка в самой Швеции.
Позиция правительства государства в настоящий момент такова, что прогресса во вступлении в НАТО удалось добиться, по сути, без специальных усилий. Другими словами, Стокгольм фактически сумел доказать свою правоту в том, что выдвинутые к нему в 2022 г. условия со стороны Анкары были выполнены, в то время как никаких существенных дополнительных обязательств по итогам нынешнего саммита взято не было. Примечательно, что к таковым У.Кристерссон не отнес ни договоренности поддерживать турецкие амбиции по вступлению в ЕС, ни запросы на расширение двустороннего торгово-экономического сотрудничества. В результате создается впечатление, что глава правительства североевропейского государства в принципе не воспринимает всерьез амбиции Турции в сфере евроинтеграции. Так, в одном из интервью последних дней он отметил, что «Швеция, Турция и НАТО, конечно, не могут договориться о чем-то, что связано с ЕС». Резюмировал свою характеристику ситуации У.Кристерссен существующим «настроем на сближение» между Брюсселем и Анкарой, добавив, однако, что «для этого в ЕС существуют четкие правила».
Первоначальными позитивными оценками всего происходящего отметились и другие члены шведского правительства, независимо от степени своей вовлеченности в процесс принятия внешнеполитических решений. Так, министр обороны П.Йонсон назвал достижение договоренностей «историческим», а министр занятости и интеграции Й.Персон – «историческим и важным достижением в непростое время», добавив, что «свободу необходимо отстаивать вместе». Несколько более скептически на новость отреагировал председатель комитета Риксдага по иностранным делам А.Эмильсон, с точки зрения которого «к историческому решению на историческом саммите надо подходить с осторожностью». Впрочем, подробнее о возможных факторах нестабильности он предпочел не распространяться.
По мере приближения к концу саммита появились более настороженные оценки, хотя они были связаны не с Турцией, а с тем, какие последствия для самой Швеции принесет присоединение к Альянсу. Так, военные эксперты указали на вероятные трудности для населения, которое предстоит подготовить к изменениями во внешней и оборонной политике, включая милитаризацию и пересмотр оборонных расходов. Начальник штаба Вооруженных сил Швеции, генерал-лейтенант М.Классон назвал себя «реалистом», подчеркнув, что заявку еще предстоит ратифицировать, но и его опасения касались прежде всего процесса интеграции в НАТО с точки зрения технической готовности, логистики и оперативной совместимости. Одним из немногих, кто пока указал на риски, вытекающие из компромисса, достигнутого с Анкарой, был экс-посол в Турции, а ныне научный сотрудник Стокгольмского международного института исследований мира SIPRI М.Сахлин. Он призвал внимательно подойти к согласованию турецко-шведского пакта о безопасности и ежегодным встречам для координации работы по документу. По его мнению, Турция уже по итогам прошлогоднего саммита в Мадриде получила слишком много рычагов воздействия на формулирование понятия терроризма и организацию контртеррористической деятельности как в масштабах НАТО, так и в Швеции. В результате, теперь необходимо, как минимум, не допустить нарастания данных тенденций.
Категорически против вступления в Североатлантический альянс продолжили высказываться представители «Левых» и «Зеленых», хотя их аргументация и отличалась друг от друга. Так, первые полагают, что причиной трудностей, с которыми столкнулась Швеция, является ситуация внутри самого блока, в то время как вторые сосредоточили свою критику на динамике контактов по данному вопросу с Турцией. Еще на стадии утверждения шведской заявки в Риксдаге «Зеленые» отмечали, что Стокгольм таким образом «вступит в военный союз со странами, которые не являются демократиями», ссылаясь при этом на Венгрию и Турцию. В новых условиях пресс-секретарь партии М.Стеневи указала, что работа над вхождением в НАТО дала Р.Т.Эрдогану «необоснованное влияние на внутреннюю политику Швеции», которая теперь «больше не является голосом свободы и демократии, а вместо этого становится молчаливым партнером авторитарного режима».
В целом пока в политических кругах Швеции не наблюдается серьезной оппозиции достигнутым с Турцией договоренностям по вопросу вступления в НАТО, что обусловлено несколькими причинами.
Во-первых, стране удалось избежать перехода за свою собственную «красную линию» в виде дополнительных внутриполитических изменений. Если бы потребовалось инициировать реформы законодательства, восприятие ситуации вполне могло оказаться более негативным.
Во-вторых, в Стокгольме, как кажется, не воспринимают обязательства, данные Анкаре по вопросу евроинтеграции, всерьез.
Среди местных политических обозревателей начинает распространяться версия, что в целом в Евросоюзе не рассматривают условия расширения Североатлантического альянса как какое-либо обязательство. Более того, есть мнение, что и Турция не надеется на скорый прогресс, а включение данного пункта в обсуждение было связано с необходимостью для Р.Т.Эрдогана привезти домой из Вильнюса дипломатическое достижение, оправдывающее встречное усилие по ратификации шведской заявки.