Война с Северным альянсом 1996-1998 гг. Отношения с Усамой бен Ладеном

Оставив  процесс «перевоспитания» кабульцев на Абдула Мажида, назначенного губернатором Кабула в середине октября 1996 года, Мулла Раббани приступил к организации наступления на позиции Северного альянса. Мулла Омар настаивал на немедленном его начале. Проведя 3 сентября совещание с полевыми командирами подразделений «Талибана» расположившихся вокруг столицы и оценив свои силы, Мулла Раббани приказал отряду муллы Дадуллы совершить марш-бросок на перевал Саланг, захватить его и удерживать до прихода основных сил под командованием муллы Заефа. Общий замысел наступления на перевал был понятен – кто контролирует Саланг, тот контролирует Пандшер. А контроль за Пандшером означал если не уничтожение, то, по крайней мере, возможность заключить перемирие с Северным альянсом на условиях «Талибана». Это прекрасно понимал и Ахмад Шах Масуд. Поэтому он сам командовал обороной Саланга. В ожесточенных девятидневных боях силам Северного альянса удалось не только отстоять перевал и 12 октября вернуть контроль над Жабал Сараджем, но и вплотную приблизится к Кабулу и начать методические обстрелы авиабазы Баграм с позиций на 37-м километре Мазари-Шарифского шоссе (АН-76) в районе перекрестка с дорогой на Марз Карабах в Мирбача Кот.

Гульбеддин Хекматияр, Ахмад Шах Масуд и Хамид Карзай, 1994 г.[1]

Доклады муллы Заефа и муллы Дадуллы убедили муллу Раббани в том, что основной причиной этой неудачи стала работа таджикской и хазарейской агентуры Северного альянса в Кабуле и его окрестностях где расположились отряды талибов (Де Забз, Алгой, Пагман, Сагадам и Чехелдуктаран). Поэтому в провинции Кабул (а не только в собственно городе Кабул) боевики Муаззина и Балиха развернули новую волну террора. Первой жертвой стали кабульские отделения международных благотворительных организаций, организаций системы ООН, команда занимавшаяся расчетами маршрута и переговорами по проекту ТАПИ[2], международных новостных агентств и средств массовой информации, которым было предписано в 4-хмесячный срок освободить свои офисы и переехать в разбомбленный комплекс студенческих общежитий в районе Калах Джавад. Большинство этих организаций или сразу отказались переезжать в Калах Джавад или не смогли найти денег[3] на восстановление зданий стоявших пустыми с 1992 года и вынуждены были уйти к августу 1997 года. На Калах Джавад остались офисы ТАПИ, Продовольственной программы ООН, спецпредставителя ООН по Афганистану, ЕС, Би-би-си, и нескольких небольших благотворительных фондов.   Концентрация иностранных организаций в одном месте упрощала контроль за передвижением иностранцев по городу и деятельностью оставшихся организаций.

Одновременно боевики Балиха при поддержке оставшихся работать в кабульской полиции сотрудников развернули массовый террор против таджикской, хазарейский и узбекской общин. При малейшем нарушении приказов Муаззина или подозрении на связь с Северным алянсом (для которого иногда хватало просто ношения традиционной узбекской или таджикской одежды) подозреваемых свозили на футбольный стадион Гази, где их пытали и зверски убивали[4].

Эти казни происходили при большом скоплении народа и использовались Департаментом защиты добродетели и искоренения греха для «перевоспитания» кабульцев в духе истинного ислама. Кроме того, в условиях полного запрета на развлечения, казни были их своеобразной заменой.  Тут стоит заметить, что чтобы показать свою объективность, первой жертвой Балих сделал молодого талиба пристрелившего жителя Кабула при попытке изъять у него оружие.

В результате проведенной кампании беспрецедентного террора к лету 1997 года «Талибан» конфисковал все оружие бывшее на руках у населения, изъял все радиоприемники, уничтожил посевы мака и конопли в провинции Кабул.

Фото и видео казней просочились в международные СМИ и ожидаемо вызвали фурор и всеобщее осуждение. С этого момента «Талибан» стал изгоем, а Афганистан был объявлен несостоявшимся государством.

Однако, нужно понимать, что организовав эти казни «Талибан» просто следовал нормам шариата. К тому же часть казней производили возмущенные или огорченные родственники жертв. Перед такими казнями талибы спрашивали дважды (согласно нормам шариата) у родственника осужденного или жертвы не желает ли он простить осужденного. Если человека осуждали к отрубанию руки, то это делал доктор в балаклаве хирургическим инструментом.

В целом эти казни имели эффект. Отрубленные руки иногда вывешивались в городе в назидание населению. За 7-8 месяцев преступность практически исчезла. Машины можно было не закрывать и оставлять ключи в зажигании. Оставленные случайно кошельки возвращались владельцам в течение нескольких часов.

Одновременно с тотальной зачисткой тыла Совет 6[5] проанализировав результаты первого неудачного штурма Пандшера, занялся организацией обороны Кабула и переподготовкой «армии мальчиков»[6].

Необходимость передышки стала особенно очевидна после того как комбинированный удар сил генерала Рашида Дустума с северо-запада и Ахмад Шаха Масуда с севера привели к потере Баграма и выходу сил Северного альянса на линию Ахале Кважа — Бача Кот — Баба Кашкар (32 километра от центра Кабула) 18 октября 1996 года. Таким образом Кабул был взят в полукольцо.

Бригадир Амир Султан Тарар, руководивший группой пакистанских военных советников «Талибана» понимая что ни фанатизм ни храбрость «армии мальчиков» не сможет победить хорошо вооруженные, опытные, отлично подготовленные силы Северного альянса, большой частью которых были подразделения бывшей армии ДРА, организовал в середине октября первые контакты между Советом 6 и генералом Дустумом при посредничестве генерала Бабара. Однако используя благоприятную  оперативную обстановку Северный альянс захватывает Хусейн Кот 20 октября и к 30 октября выходят на северные окраины Кабула в 315 районе и начинают ракетные обстрелы города. Северный альянс захватывает на сутки пригород Кабула Сар Чесма, но вынужден его оставить после организованного «Талибаном» пожара уничтожившего 116 строений из 120 в пригороде.

В октябре-ноябре силы Северного альянса проводят ряд успешных операций в провинциях Герат, Бадгис и Нангахар. Захват столицы провинции Нангахар стал особенно опасным для «Талибана» поскольку Северный альянс навис над основной дорогой по которой шло снабжение талибов из Пешавара.

Первоначальные успехи Северного альянса во многом объяснялись превосходством подготовки бойцов и подразделений северян, лучшим знанием театра военных действий на котором они воевали с марта 1979 года, наличием разветвленной агентуры и системы скрытых (часто подземных) коммуникаций позволявших незаметно перемещать и выводить на ударные позиции целые подразделения количеством до батальона, артиллерийские системы и боекомплект. Зачастую «Талибану» пришлось атаковать те же позиции, которые Северный альянс успешно оборонял от атак Советской Армии и армии ДРА (например позиции в Герате[7], Спинокалача[8], Верхний Чакарсай). Северный альянс также отлично знал все оборонительные позиции вокруг Кабула, которые ему уже однажды пришлось брать. В отличие от сил Дустума и Ахмад Шаха Масуда, «Талибан» не имел какого-то значительного опыта оборонительных боев.

Эти пробелы в подготовке, тактике и понимания особенностей театра военных действий привели в октябре-декабре 1996 года к значительным потерям территории занятой «Талибаном» к концу сентября. Контрнаступление «Талибана» в общем направлении на Баграм в последние дни 1996 года не привело к переходу стратегической инициативы к нему. В результате ответных действий Северного альянса, в том числе авиа- и ракетных ударов по Кабулу произошел обмен небольшими территориями.

Такое положение заставило муллу Раббани организовать массовую переподготовку «армии мальчиков» и усилить работу по выявлению вражеской агентуры. Последнее облегчалось тем, что агентура в абсолютном большинстве случаев была сформирована из представителей непуштунского населения. Поэтому большая часть контрразведывательной работы Дивана Безопасности под руководством Джалалуддина Хаккани проводилась в тесном контакте с Департаментом защиты добродетели и искоренения греха (Шариатская полиция) и боевиков Балиха, накопивших к концу 1996 года значительную базу данных про непуштунское население Кабула и других крупных населённых пунктов в хазарейских, таджикских и узбекских провинциях полностью или частично контролируемых «Талибаном». Так, например, декретом Муаззина исмаилитам в Кабуле было предписано носить на одежде желтую полосу. На запрос Himan Rights Watch Шариатская полиция лицемерно ответила, что это предписание было издано по просьбе старейшин исмаилитов, чтобы патрули Шариатской полиции не проверяли исмаилитов.

К концу января 1997 года «Талибану» удалось отвоевать практически всю территорию захваченную Северным альянсом, включая Баграм и Чарикар. Ахмад Шах Масуд укрылся в Пандшерском ущелье, а силы «Талибана» успешно продвигались вдоль дороги на Саланг чтобы атаковать силы генерала Дустума. Такие успехи «Талибана» сильно обеспокоили Иран, Россию и 4 центральноазиатские республики, которые сделали совместное заявление о публичной поддержке Северного альянса, и заявили об оказании ему прямой военной помощи, одновременно предупредив «Талибан» о вероятном прямом военном вмешательстве в случае продолжения наступления на северные провинции.

В качестве ответного шага Саудовская Аравия и Пакистан послали дипломатические миссии в Кабул для согласования пакетов гуманитарной и военной помощи «Талибану».

Попытки организовать переговоры о перемирии при посредничестве ООН провалились. Мулла Омар считая войну самым успешным способом достижения своих целей отказался от всяких переговоров, заявив что «нам потребовалось 5 месяцев чтобы захватить одну провинцию и 2 недели чтобы занять 22. С божьей помощью и нашим оружием мы займем весь Афганистан»[9].

Логическим продолжением успехов осенне-зимней кампании 1996-1997 гг., было бы наступление на Мазар-Шариф и северные провинции контролировавшиеся одним из самых жестоких полевых командиров 1980-х годов генералом Рашидом Дустумом.

Когда переговорщики ТАПИ впервые приехали к Дустуму домой, один из них заметил следы крови на земле. На вопрос какое животное было убито к обеду, охрана ответила, что перед приездом делегации Дустум наказал солдата замеченного в связях с «Талибаном». Солдат был привязан к гусеницам танка Т-55, который ездил по двору пока солдат не превратился в фарш раскатанный тонким слоем по двору. Когда переговорщики поднимались по ступенькам на веранду, охрана убирала остатки солдата со ступенек.

Захват Мазари-Шарифа позволял «Талибану» выйти на северные границы страны, сломить сопротивление узбекской общины, захватить одну из главных святынь шиитов, усыпальницу кузена Пророка,  четветого халифа Али в Голубой мечети. Мазари-Шариф оставался единственным городом страны не подвергавшимся бомбардировкам и нападениям с 1980 года. За 16 лет в город несколькими волнами эмигрировали госслужащие, творческая интеллигенция и бизнес-элита из Кабула насытив город деньгами и дав ему дополнительный стимул для экономического и культурного развития. Таким образом он был особенно желанным призом в войне «Талибана» с Северным альянсом.

Генерал Дустум – очень властный человек не терпящий ни конкуренции, ни людей высказывающих отличное от его мнение. Силы Дустума вместе с узбекскими племенными воинами и остатками спецназа армии ДРА под командованием генерала Малика Пахлавана вполне успешно держали фронт против «Талибана» по линии Пули-Хумри – Самаган – Сар-и-Пул с глубиной фронта около 100 километров до середины мая 1997 года. Силы Дустума и Пахлавана в союзе с отрядами губернатора Герата Исмаил Хана были гораздо более опытны чем «армия мальчиков» «Талибана». Костяк армии Дустума составляли подразделения армии ДРА укомплектованные в основном узбеками и хазарейцами.  19 мая 1997 года генерал Малик Пахлаван через одного из сотрудников пакистанской МВР предпринимавшей усилия по организации перемирия между «Талибаном» и Северным альянсом с середины апреля, вышел на связь с муллой Дадуллой и попросил у него помощи в свержении Дустума. В СМИ неоднократно писалось, что причиной предательства Пахлавана стала расправа Дустума с младшим братом Пахлавана годом ранее. Однако, это не совсем так. В конце апреля посол США в Пакистане, Роберт Окли перешел на работу в CentGas, одного из участников консорциума ТАПИ и возглавил переговорную группу с «Талибаном». 20 мая в школе Ховайя Исмаили в Самане состоялась встреча Р.Окли, бригадира Таррара, муллы Абдуллы Раззага и муллы Гауда с генералом Пахлаваном и его командирами: Кари Алам Росехом и генералом Абдулом Маджид Рузи[10]. На этой встрече Окли объяснил генералу Пахлавану важность ТАПИ для экономики Афганистана и рассказал ему о маршруте и месте Мазари-Шарифа и важности северных провинций для этого проекта. После обсуждения проекта и положения в Афганистане стороны договорились о переходе сил генерала Пахлавана на сторону «Талибана» и финансировании их консорциумом. Была также достигнута договорённость о помощи Пахлавана в задержании влиятельного губернатора Герата Исмаил Хана, прикрывавшего Мазари-Шариф с запада. По словам присутствовавших генерал Пахлаван настоял на сохранении жизни Исмаил Хану после задержания и пленения.

Предательство Пахлавана позволило обойти хорошо укрепленный восточный фланг обороны Мазари-Шарифа и захватить Герат (трубопровод ТАПИ должен был проходить через эту провинцию). 25 мая 1997 года 2500 боевиков «Талибана» вошли в оставленный Дустумом Мазари-Шариф. Генерал сбежал сначала в Узбекистан по мосту «Дружба»[11], а затем перебрался в Турцию. Однако, удержаться в городе талибы не сумели. Причины их ухода до сих пор остаются невыясненными. Преобладающая версия гласит, что хазарейцы оставшиеся в городе немедленно подняли восстание и уничтожив большое количество боевиков и изгнали «Талибан» 28 мая 1997 года. Однако, в Афганистане распространено мнение, что «Талибан» ушел из Мазари-Шарифа потому что местное население и религиозные лидеры не признали его власть, и следуя  своей традиции властвовать по согласию с местными общинами, талибы покинули город. По словам одного из старших военных дипломатов Исламской Республики Афганистан, полковника ВВС «Н»[12], «Талибан» покинул город, после того как собрание горожан созванное приехавшим талибским муллой для оглашения распоряжений муллы Омара отказалось признать власть «Талибана». Талибские патрули посланные по городу для сбора оружия у населения были обстреляны. Это побудило «Талибан» уйти, но не отказаться от идеи захвата последнего большого города страны.

Эта неудача стала большой неприятностью для Пакистана, Саудовской Аравии и ОАЭ признавших «Талибан» законным правительством 25 мая.

Пакистанские дипломаты, офицеры МВР и Роберт Окли со своим партнёром, Марти Ф. Миллером[13], директором Unocal International New Ventures Ltd., срочно вылетели в Мазари-Шариф пытаясь каким-то образом уладить ситуацию и вернуть город под талибский контроль. Их больше всего обеспокоили сообщения об захвате мулл Гауса, Разага и Эсануллы[14]. Историки будут еще долго выяснять были эти лидеры «Талибана» реально схвачены по приказу Пахлавана, или они просто отсиживались в местном полицейском управлении под защитой личной охраны и в окружении взбунтовавшихся узбекских боевиков грабивших город. Одно верно точно, пакистанцам удалось вывезти персонал представительств международных организаций, лидеров «Талибана» и несколько десятков западных журналистов и сотрудников благотворительных организаций. Вдохновленные победой над «Талибаном» силы Пахлавана быстро отвоевали четыре северных провинции (Тахар, Фараяб, Джаузан и Сари Пул).

Одновременно Ахмад Шах Масуд начал наступательную операцию в провинциях Кундуз, Балх и Самаган.

При анализе любых событий в Афганистане нужно всегда учитывать, что все что вам рассказывают имеет тенденцию к преувеличению. Один из местных журналистов рассказывая автору о событиях в Мазари-Шарифе сказал что «правда всегда теряется в криках»[15], поэтому рассказы о нескольких сотнях убитых талибов и более 1000 плененных нужно воспринимать со здоровой долей скептицизма. Также впрочем, как и о нескольких тысячах вырезанных пакистанских студентах.  Стандартные рассказы хазарейцев о событиях мая месяца 1997 года сводились к «я сам не видел, но если вы поговорите с тем-то и тем-то, он вам все расскажет потому что все видел сам». Опытные местные репортеры всегда советовали делить такие рассказы и цифры жертв на три.

Талибан до сих пор вообще отрицает какие-либо убийства хазарейцев. Мулла Заеф вспоминал в 2014 году, что хазарейцев убивали их конкуренты из Северного альянса, а талибы просто охраняли вывозимых пакистанцами  людей. Он также отрицал изнасилования женщин, объявив эти обвинения пропагандой Северного альянса, которую Запад использует для оправдания своей войны против «Талибана». Жесточайшую расправу с сотрудниками иранского консульства Заеф объяснил тем, что убитые не были дипломатами, а инструкторами иранских сил специального назначения привезенных под видом дипломатов для подготовки хазарейских сил самообороны. Объяснения Заефа много лет спустя подтвердил один из бывших старших дипломатов Ирана, бывший в 1995-1997 гг. сотрудником консульства в Мазари-Шарифе. В личной беседе в 2006 году он подтвердил факт эвакуации дипломатов на самолете Красного Креста за неделю до бойни в иранском консульстве в июле 1998 года.

Несмотря на отрицания и объяснения муллы Заефа, муллы Дадаллы и других талибов с которыми автору довелось пообщаться в 1990-х годах и в августе-октябре 2021 года, бесспорно то, что в 1997-1998 гг для Кандагара полное подчинение непуштунского севера любыми средствами было задачей номер один. Эта задача и неразборчивость в средствах спровоцировала волну взаимных убийств и расправ в северных провинциях, которые продолжаются до сих пор и приняли новый размах весной 2022 года.

Руководство «Талибана» неоднократно выражало мнение, что катастрофа в Мазари-Шарифе привела к большим напрасным потерям в рядах «армии мальчиков». Общие потери талибов в боях с Северным альянсом в 1997-1998 гг. составили 13 000[16] человек. Пуштуны и в мирные то времена не отличались миролюбием. Кровавая бойня устроенная им Северным альянсом ожесточила движение, сделало талибов крайне мстительными и подозрительными. Руководство в Кандагаре устроило всеобщую охоту на несогласных, неверных,  агентов Северного альянса и шиитов. Мулле Заефу, бывшим в тот период министром обороны, было предписано поднять из архивов министерства дела всех военнослужащих и выявить всех служивших в вооруженных силах ДРА и Исламского Государства Афганистан. Архивариусам министерства было также предписано выявить всех лиц получивших государственные награды в период 1980-1992 гг.. Как водится в Афганистане информация о готовящихся масштабных репрессиях вызвала новый поток беженцев как в провинции контролируемые Северным альянсам, так и в соседние Пакистан, Иран и Таджикистан. Несколько высших офицеров ВС ДРА во главе с бывшим заместителем министра Мохаммадом Наби Азими бежали в Пандшер, но не нашли поддержи у Ахмад  Шаха Масуда. Генерал Азими после нескольких неудачных попыток вернуться в Афганистан, осел в Узбекистане, где и умер в 2001 году. Бегство бывших старших офицеров армии ДРА привело к отставке Заефа, который оправдывал ее нежеланием заниматься репрессиями.

«Талибан» в попытке подчинить себе долину Шомали, плодоносный крестьянский, преимущественно таджикский  район, к северу от Кабула отступая разрушил систему ирригационных каналов, отравил колодцы, и сжег бОльшую часть урожая. Это вызвало еще одну волну внутренней миграции в результате которой долину покинули около 180 тысяч  человек.

На совещании в Кандагаре осенью 1997 года муллы Дадалла и Заеф поставили вопрос о целесообразности продолжения репрессий и войны с Северным альянсом. Ответ муллы Омара, по словам очевидцев, стал для присутствующих весьма неожиданным: «Я больше не контролирую ситуацию, мои руки связаны». На третий день этого совещания к нему присоединились представители пакистанской МВР, мулла Айман аз-Завахири, два офицера спецслужб Саудовской Аравии и офицеры МИ-6. С этого момента, стратегические цели и задачи «Талибана» определялись и ставились прикомандированной к «ставке» муллы Омара командой пакистанских советников.

Кто конкретно уговорил особый офис муллы Омара в Кандагаре принять Усаму бен Ладена и предоставить ему нановатай (убежище для странника) в конце 1996 года останется видимо загадкой. Более странного сосуществования представить себе трудно. Афганский «Талибан» был и остается пуштунским движением, сосредоточенным исключительно на Афганистане. «Аль-Каида» (запрещена в России) это прежде всего арабское радикальное движение идеологической основой которого является ваххабизм, а политические цели – исключительно международные. Усама бен Ладен, Айман аз-Завахири и другие лидеры «Аль-Каиды» были возмущены, тем, что США, в их понимании, оккупировали Саудовскую Аравию во время Первой иракской войны 1990-1991 гг. и считали борьбу с США своей основной целью. «Талибан», с другой стороны, хотел чтобы США построили газопровод и помогли уйти от «наркозависимой» экономики[17], в немалой степени потому, что изготовление и употребление наркотиков запрещено исламом. «Талибан» не был заинтересован в экспорте терроризма – наоборот он и в первый период власти и после 2021 года выпустил несколько заявлений о том, что ни одно иностранное государство не будет атаковано с афганской территории. Основной целью афганского «Талибана» всегда было создание (или воссоздание) на афганской земле государства основой которого был бы истинный первоначальный ислам, каким он был в VII веке нашей эры. «Талибан» никогда не атаковал цели вне Афганистана. Заявления премьер-министра Великобритании Гордона Брауна о том, что британские подданные чувствуют себя в безопасности из-за войны против «Талибана» как минимум сомнительны поскольку (a) половина мечетей в Великобритании принадлежат к деобандийской школе и (б) в Великобритании приблизительно 2 млн мусульман. Поэтому возможности у афганского «Талибана» организовать акции возмездия и устрашения в Европе были всегда. Однако вместо этого «Талибан» очевидно призвал пуштунов оказавшихся в Великобритании поддержать свою борьбу с захватчиками. С 2006 года британские войска в провинции Гильменд все чаще в радиоперехватах слышали пуштунский с мидлендским акцентом. Ни один теракт в Европе ни одно европейское правительство не связывало с афганским «Талибаном». Необходимо также отметить, что в отличие от афганского «Талибана», пакистанский «Талибан» объявил всемирный джихад против США и их союзников.

Отношения между «Талибаном» и «Аль-Каидой» после переезда бен  Ладена в Кандагар были натянутыми. Бен Ладена не устраивал основной принцип нановатай – беспрекословно подчиняться приютившему его хозяину (мулле Омару). Западные правительства и аналитики не понимали саму идею нановатай. Традиции давать убежище страннику столько же лет, сколько пуштунам. Однако предоставление убежища не является безусловным. Главное условие – полное подчинение воле и приказам убежище дающего. При входе в дом дающего убежище входящий должен одеть ошейник из травы. Первым признаком выполнения этого условия является сдача оружия просящего убежища хозяину. Второй признак – уважение хозяина и его домочадцев. Нарушение любого из этих условий является грубейшим оскорблением хозяина и нарушением его гаярат (чести).

Когда бен Ладен первый раз прилетел в Джелалабад на двух частных самолетах в сопровождении нескольких десятков арабских боевиков личной охраны, трех жен и тринадцати детей он не только не отказался сдать оружие, но и относился к принимающей его стороне крайне высокомерно. Впрочем как и его боевики, передвигавшиеся по Джелалабаду и Кандагару на «Лэнд Крузерах», «Рейндж Роверах» и «Хайлюксах» в топовой комплектации на саудовских и дубайских номерах. Они в открытую назвали афганцев рабами и быдлом и в нескольких ДТП летом 1997 года безнаказанно задавили местных жителей. После переезда к мулле Омару в Кандагар мало что изменилось. Попытки особого офиса минимально регулировать поведение боевиков «Аль-Каиды» часто приводило к почти истеричному обмену факсами между резиденцией бен Ладена на северо-западе и особым офисом муллы Омара на западе Кандагара.

Такое поведение пришельцев возмутило многих сподвижников муллы Омара и уже осенью 1997 года несколько весьма уважаемых докторов ислама обратились к мулле Омару с предложением отказать бен Ладену в нановатай. Мулла Омар созвал джиргу (собрание мудрецов не путать с лоя джиргой – аналогом собрания общины) для обсуждения этого вопроса. Мнения разделились. В результате двухдневного обсуждения было принято решение разрешить «Аль-Каиде» остаться следуя духу милосердия заложенному в нановатай. Кроме того, решение было основано на обязанности хозяина предоставляющего убежище помогать слабому против сильного и выступать посредником в переговорах.

Вообщем в тот момент это было ожидаемо. Мулла Омар знал бен Ладена еще по войне с ДРА и ОКСВ в 1980-х годах и знал и ценил его как хорошего бойца. Но это не значило, что у муллы Омара были хорошие личные отношения с ним. По свидетельству контактировавших с особым офисом сотрудников ТАПИ базировавшихся в Кандагаре, отношения «Талибана» с бен Ладеном были чисто финансовыми. Взятки были таким же оружием «Талибана» в завоевании Афганистана как и в основном китайские АК. Бен Ладен был поистине неиссякаемым источником денег для подкупа не имевшего, в отличие от МВР и ТАПИ никаких ограничений, не требовавшего отчета и предварительных согласований «с вышестоящими инстанциями» или «офисом в Исламабаде». Он профинансировал наступление на Кабул внеся US$3 миллион на борьбу с Северным альянсом[18]. Когда бен Ладен переехал в Кандагар, он построил мулле Омару дом, импортировал целый парк джипов из Дубая и обещал построить школы и мечети и отремонтировать дороги. Бен Ладен также стал важным каналом для поступления финансовой помощи из стран Персидского залива. Он помогал в организации охот для арабских шейхов, которые прилетая на охоту привозили с собой оружие, боеприпасы и различную гуманитарную помощь, которые они оставляли вместе с привезенными ими автомобилями и оружием. На этих охотах «Талибан» проводил переговоры об оказании помощи и всегда ее получал.

Отношения с «Аль-Каидой» резко ухудшились после терактов в отношении посольств США в Кении и Танзании в 1998 году. Это также обострило отношения с США и ЕС и привело к введению против «Талибана» первых санкций. Саудовский принц Турки аль-Фейсал срочно прилетевший по просьбе М.Миллера в Кандагар попытался спасти положение и предложил компромисс – он забирает бен Ладена и организует его суд в мусульманской стране. Мулла Омар отказался, поскольку повторное обсуждение целесообразности продолжения нановатай в отношении бен Ладена деобандийской улемой еще не было завершено. Контакты с «Аль-Каидой» сократились до минимума, но обсуждение не закончилось и к 11 сентября 2001 года. Запрос об экстрадиции бен Ладена администрацией президента США Дж.Буша был формальностью. Решение о вторжении в Афганистан и смещении режима возглавляемого муллой Омаром было принято на совещании в Вашингтоне 1 октября 2001 года и не дожидаясь ответа «Талибана».

Отчасти это решение было пролоббировано нефтяной компанией UNOCAL, поскольку «Талибан» на сумел выиграть войну с Северным альянсом и обеспечить одну из первоначальных задач поставленных перед ним в 1997 году —  обеспечить абсолютную безопасность маршрута газопровода ТАПИ.

«Талибан» не устраивал Белый дом по многим причинам, но вмешательство в войну продолжавшуюся к тому времени около 22 лет не сулило США ничего хорошего, что вообщем и было наглядно продемонстрировано в августе 2021 года. Тем не менее ЦРУ выделило US$125 млн на закупку оружия и боеприпасов для Северного альянса и на скорую руку вместе с офисом помощником президента США по национальной безопасности Кондолизы Райс представило на утверждение Дж-Бушу-младшему план операции по свержению «Талибана».

Это означало полное крушение мечты муллы Омара и его сподвижников о создании шариатского государства в Афганистане и обеспечении его дешевым источником газа. Участникам консорциума ТАПИ работавшим рука об руку с «Талибаном» более 5 лет ничего другого не оставалось как списать многомиллионные убытки и отложить проект на несколько лет. Но история отношений участников консорциума ТАПИ с «Талибаном» настолько важна и так вплетена в историю первого периода талибской власти в Афганистане, что заслуживает отдельного рассказа.

[1] Фото из архива автора. Сделано в доме одного из старейшин общины исмаилитов в ходе первого визита по проекту ТАПИ.

[2] Проект газопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия разрабатывавшийся международным консорциумом в 1994-1998 га и в 2018-2021 гг.

[3] ЕС практически прекратил финансирования программ помощи Афганистану в 1997 году

[4] Одно из немногих фото убийств на стадионе Гази сделанное предположительно Ахмедом Рашидом, корреспондентом Daily Telegraph и приобретенное у него вместе с видеоматериалом RAWA International  c верхних рядов юго-восточной трибуны.

[5] В 1996 году в него входили мулла Заеф, мулла Дадулла, мулла Раббани (лидер и фактический заместитель муллы Омара), мулла Абдул Барадар, мулла Ахундзада (возглавил систему шариатских судов) и мулла Мохаммад Ахунд. 4 из 6 были участниками встречи с муллой Омаром в апреле 1994 года и давали ему личную клятву верности.

[6] Подразделение «Талибана», Кабул, весна 1996 года

[7] Позиции вдоль реки Герируд

[8] Операция 2-го армейского корпуса армии ДРА при поддержке двух батальонов 70-ой отдельной мотострелковой бригады приданной 40-ой армии под командованием подполковника В.Д.Власяна 31 декабря 1987 года на границе провинций Нангахар и Кандагар

[9] Yousufzai Rahimullah “The Leader Nobody knows”, the News, 30 March 1997.

[10] В литературе при описании этой встречи опускается участие Окли и Таррара, а местом встречи называют медресе Бадгис на западе страны. Скорее всего эти изменения призваны скрыть участие Таррара и Окли.

[11] Мост на границе Узбекистана и Афганистана по которому из Афганистана ушла последняя колонна 40-й Армии  в феврале 1989 года

[12] Имена афганцев помогавших автору в подготовке этого материала не разглашаются по соображениям их личной безопасности

[13] М.Миллер также был вице-президентом Unocal Pakistan Ltd. и работал в стране с конца 1980-х годов.

[14] Гаус был министром  иностранных дел, а Эсанулла – председателем Национального банка.

[15] Беседа с Мохамадом Рахимом Самади, видным афганским журналистом,  во время перевозки его с семьей в Захедан во время эвакуации из Кабула 24/08/2021

[16] Для сравнения – в 1979-1989 гг безвозвратные потери Советской Армии в Афганистане составили 14 453 человека (ОКСВ – 13 883 военнослужащих)

[17] К 1999 году производство опиума достигло 4600 тонн, основными производителями были провинции Гильменд и Нангахар, доходы от экспорта превысили US$250 миллионов (около половины стоимости всего экспорта), общая площадь плантаций превысила 91000 гектаров, более подробно, см: https://wits.worldbank.org/countryProfile/en/country/AFG/year/1999/summary и https://www.undoc.org/pdf/report_2001-06-26_1/analysis_afghanistan.pdf

[18] Для понимания значения этой суммы – с июня 1997 года месячный бюджет Министерства обороны на содержание армии составлял около  $30 000.