Новостные каналы мировых СМИ и пакистанская пресса на прошлой неделе обсуждали будущее режима президента Асефа Али Зардари и результаты визита министра обороны США Роберта М. Гейтса в регион ( в том числе и Пакистан) впервые за последние три года. И надо сказать, что новости из Пакистана являются угрожающими: политическая власть президента Зардари в результате подачи заявления адвоката Маулви Икбала Хайдера в Комиссию по выборам Пакистана по поводу легитимности президентских полномочий Зардари может стать еще более шаткой, а что касается переговоров пакистанских официальных лиц с Минобороны США выяснилось, что пакистанские военные решили ограничиться операциями против боевиков-талибов районом Свата и Южным Вазиристаном, и не собираются в этом году распространить свои операции против боевиков исламистов на Северный Вазиристан. На фоне этих событий и продолжающегося серьезного финансово-экономического кризиса вкупе с нарождающимся внутри политическим кризисом в стране возникает вопрос о прочности режима президента Зардари и способности Пакистана уступать давлению Вашингтона и продолжать военно-полицейские операции армии Пакистана против исламистов. Более того: несмотря на отсутствие крупных терактов на прошлой неделе в Пакистане вопрос о выживаемости страны в целом и политического режима в частности становится остро актуальным. Ведь президенту Зардари не удалось наладить рабочие отношения с пакистанскими военными и укрепить свою власть за все время своего правления, а армейская верхушка страны все более с возрастающим недоверием относится к Америке, несмотря на то, что Р.Гейтс во время своего визита пытался заверить Пакистан в том, что он остается для Вашингтона самым ценным союзником в борьбе против международных террористов и «Талибана» и его жест по отношению к Исламабаду в виде передачи разведывательных (невооруженных ракетами) беспилотников – дронов, несмотря на просьбы пакистанской стороны передать ему дроны с ракетами для применения их самими пакистанскими военными против боевиков талибов. Все эти события и общее резкое ухудшение внутри политической ситуации в стране подводят к главному вопросу: что будет дальше с Пакистаном – крах нынешнего политического режима, рост хаоса и насилия в стране (включая обоснованные тревоги за судьбу пакистанских ядерных активов – ядерного арсенала страны) и, как следствие этого, возвращение военного режима в Пакистане в целях предотвращения дальнейшего распада страны и усиления террористической активности террористов – исламистов или Пакистан пройдет очередной виток своего нестабильного положения без потерь? И, пожалуй, никто из аналитиков, занимающихся этой страной не даст однозначного ответа на этот основной вопрос. Потому что положение в Пакистане настолько серьезное и запутанное, что можно выдвигать лишь гипотезы дальнейшего развития страны и ее участия в международных усилиях по борьбе с террором. Нам представляется, что режим президента Зардари вряд ли просуществует до конца этого года – в силу запущенного конституционного механизма против него и отсутствия поддержки армии. Также нам представляется, что страну ждет еще более жесткая волна насилия и террора, поскольку среди военных в стране нет единства по вопросу дальнейших действий против исламистов и растет сопротивлениеамериканскому давлению на Пакистан. Фактически страна является «больным обществом» и с точки зрения внутриполитической борьбы и с точки зрения благосостояния пакистанского народа, и с точки зрения противодействия экстремизму и исламистскому терроризму. Гипотеза дальнейшего развития страны номер 2 выглядит еще более мрачно – через пять-семь лет, при сохранении такого уровня нестабильности в стране Пакистан из «больного общества», занимающего у всех, у кого только можно в долг на программы развития и борьбу с терроризмом (прежде всего, у США), превратиться в failed state –несостоявшееся государство и нельзя исключать, что страна окажется втянутой в гибельный для нее новый конфликт с Индией, грозящий тем, что страна под названием Пакистан перестанет существовать на политической карте мира (достаточно еще пары таких терактов, как 26/11 (Мумбайская трагедия) и терпение Дели окажется исчерпанным. Об этом, кстати говорил и Роберт Гейтс во время своего визита в Дели. Конечно, Вашингтон постарается сделать все от него зависящее, чтобы сценарий развития Пакистана номер 2 не реализовался, но Америка, несмотря на статус единственной сверхдержавы, тоже не всесильна: война в Афганистане требует от США все большего напряжения сил и на Пакистан просто может не остаться этих самых сил. Кроме того, «первейший враг» Пакистана – Индия может перейти от покровительственного отношения к Исламабаду и устных протестов против его вовлеченности в теракты на территории страны к активным действиям против боевиков – исламистов на территории Пакистана – в силу своей доктрины «Холодный старт» и, как уже было отмечено выше, при новом крупном теракте с участием пакистанских террористических группировок «Лашкаре-Тайба» или «Джаишэ-Мухаммад» (то есть тех, кто участвовал в терактах в Индии 13 декабря 2001 года и 26 ноября 2008 года и кто непосредственно связан с «Аль-Каидой»).

Гипотеза номер 3 дальнейшего развития Пакистана заключается в том, что власть в стране опять будет в руках военных и демократии в Пакистане будет положен решительный конец. Вообще, на наш взгляд, демократия в Пакистане, как ни печально, не приводит к стабильности и благополучию пакистанского общества в те редкие моменты в 60-летней истории страны, когда военные не правили Пакистаном. При этом не исключено, что Пакистан превратиться в «строгое» исламское (а не исламисткое) государство по типу того, которое создавал покойный президент Пакистана генерал Зия-уль-Хак. И тогда борьба с исламистами и «Талибаном» станет весьма затрудненной – Америка может потерять своего союзника номер 1, хотя вопрос стоит так: кто больше заинтересован в ком: Вашингтон в Пакистане или Исламабад в США. При нынешнем демократическом режиме президента Зардари похоже верен второй вариант, а вот если у власти будут происламски настроенные военные, тогда США буду пытаться сохранить Пакистан в русле войны с международным терроризмом.

Отдельным вопросом стоит проблема сохранности ядерных активов Пакистана. Вплоть до недавнего времени автор этих сторк был убежден в том, что пакистанский ядерный арсенал надежен, его безопасность гарантирована пакистанскими военными, но вот теперь, если откровенно говорить, появились сомнения. В случае исламистского крена в политике Исламабада (при нарастании исламистских настроений в пакистанской армии и дальнейшего роста исламистского терроризма в стране, в том числе и возможно ядерного) нет гарантированной уверенности в том, что ядерные активы Пакистана не попадут в руки террористов. И не важно будет тогда, что террористы не смогут скорее всего, привести их в боеготовность – даже наличие у «Талибана» и «Аль-Каиды» «грязной бомбы» — это уже открытый вызов США и всему мировому сообществу, а также режиму ядерного нераспространения, который возможно придет в упадок.

Но все-таки главный вопрос, который был вынесен в заголовок этой статьи, остается актуальным: падение режима президента Зардари вызовет очередной виток внутриполитической нестабильности и вмешательство военных, что отвлечет внутренние силы в стране от борьбы с боевиками-талибами в СЗПП и Зоне племен. А в случае неуспеха военной операции усиленного контингента американских войск в Афганистане вкупе с усилением террористической активности в пакистано-афганском приграничье результат будет очень неблагоприятным по свои последствиям, как для Пакистана, так и для США и Афганистана. Остается лишь надеется на то, что самая здоровая сила в Пакистане – армия – будет выше политической борьбы в стане пакистанских демократов и сумеет вывести страну из того политического тупика, в который она все больше погружается. Миру нужен стабильный, не исламистский Пакистан, ядерное оружие которого находится под надежным контролем, а отношения с Индией – умеренно-стабильные, в отсутствии новых вооруженных конфликтов. И который способен бороться с исламизмом – «Талибаном» и «Аль-Каидой», как на своей территории, так и этой борьбой оказывая поддержку борьбе против исламистов в Афганистане.