Терроризм в Пакистане: итоги 2009 года

Конец ушедшего в историю 2009 года был отмечен очередным громким терактом в Пакистане. В административном центре провинции Синд, крупнейшем промышленном мегаполисе страны Карачи террорист смертник привел в действие взрывное устройство мощностью 16 кг в тротиловом эквиваленте. Это произошло 28 декабря 2009 г. во время многотысячного шествия мусульман-шиитов, отмечавших свой традиционный траур Ашура – день поминовения имама Хусейна (внука пророка Мухаммада), его родственников и сподвижников, убитых в 680 г. в кровавой резне под Кербелой. По сообщениям пакистанской прессы, в результате теракта погибло 44 человека и 60 пострадавших получили ранения различной тяжести.(1)

Несмотря на то, что в стране в связи с проведением ежегодных траурных процессий шиитской общины, сопровождаемых обычно публичными самоистязаниями, повсеместно были предприняты повышенные меры безопасности, усилено патрулирование улиц полицейскими и военнослужащими, избежать терактов и столкновений на межобщинной почве все же не удалось. Еще накануне, 27 декабря 2009 года, боевик-смертник подорвал себя у входа в шиитскую мечеть в городе Музаффарабаде (административном центре Азад Кашмира, подконтрольного Пакистану). По данным пакистанской прессы, погибло 11 человек и почти 50 пострадавших получили ранения.(2)

Стоит напомнить, что последователи шиизма, одного из основных направлений в исламе, возникшего в годы правления халифа Османа (644-656), составляют лишь около 10% пакистанских мусульман. Подавляющее большинство в Пакистане – приверженцы другой крупной ветви в исламе – суннизма (свыше 80%). В религиозных, общественных, социально-политических и бытовых вопросах большая часть пакистанских суннитов следует ханифитскому мазхабу.(3)

Хотя между суннитами и шиитами и существуют доктринальные расхождения, эти две пакистанские общины в целом мирно и бесконфликтно сосуществовали друг с другом с момента создания в 1947 г. независимого государства для индийских мусульман. Но, начиная с 1980-х годов, с приходом к власти генерала М. Зия-уль-Хака, по свидетельству видного политического и государственного деятеля Пакистана Беназир Бхутто (1954-2007), в стране «начался раскол среди мусульман Пакистана, настраивание шиитов и суннитов друг против друга».(4)

Дело в том, что политика исламизации пакистанского общества, предпринятая в годы военного режима (1977-1988), строилась на нормах и традициях преобладающего в стране суннизма ханифитского толка, что естественно вызывало недовольство шиитской общины.(5) В стране наблюдался подъем исламизма и возникновение исламо-радикальных организаций суннитов и шиитов. Таких как, например, шиитская «Сипах-и Мухаммад» («Армия Мухаммада», 1988 г.), суннитская «Сипах-и Сахаба-и Пакистан» («Армия друзей Пакистана», 1985 г.) и т.д.

Самая известная радикальная суннитская организация «Лашкар-и Джангви» («Армия Джангви», названная в честь одного из организаторов и лидеров «Армии друзей Пакистана» — Мауланы Хак Наваза Джангви) выступает за превращение Пакистана в суннитское государство, требует объявить шиитов немусульманами, запретить публичное оплакивание ими гибели имама Хусейна («тазийа»). Боевики «Лашкар-и Джангви» совершают многочисленные теракты, направленные против представителей шиитской общины и пакистнских властей.

Ответственность за антишиитский теракт в г. Карачи, спровоцировавший массовые погромы и беспорядки, взяло на себя в этот раз Движение талибов Пакистана («Техрик-и Талибан Пакистан»), также требующих введение в стране шариата. Один из талибских боевых командиров в Южном Вазиристане – Асматулла Шахин (за его поимку руководство страны в ноябре 2009 г. назначило награду в 10 млн. рупий), в частности, заявил о готовности и в дальнейшем проводить подобные теракты смертников, направленные, в том числе и на различные правительственные объекты и учреждения.(6)

Анализ террористической активности в Пакистане за истекший 2009 г. свидетельствует о консолидации деятельности двух основных исламистских сил страны в лице Движения талибов Пакистана (в основном этнических пуштунов) и так называемых «Панджабских талибов». Последние не обладают единой командной структурой. Они представлены различными джихадистскими и экстремистскими организациями и группировками, которые имеют свои собственные центры, расположенные в основном в южных районах провинции Панджаб (Бахавалпур, Мултан, Дерагазихан и т. д.). Среди них, в частности, можно выделить, уже упомянутые выше «Лашкар-и Джангви», которую возглавляет в данный момент Кари Мухаммад Зафар, и «Сипах-и Сахаба-и Пакистан» под руководством Маулана Мухаммад Ахмед Лудхианви, а также «Джайеш-и Мухаммад», руководимая Маулана Масуд Азхаром; «Джамаат-ул Фуркан» под предводительством Маулана Абдул Джаббара; «Харкат-ул Джихад-ул Ислами», чье Кашмирское отделение возглавляет боевой командир Ильяс Кашмири, а Пакистанское — Кари Сайфулла Ахтар.

Стоит сказать, что сам термин «Панджабские талибы» далеко не нов. Он впервые стал употребляться еще в 1996 г. для этнических панджабцев, воевавших в Афганистане и входивших в пакистанскую военизированную группировку «Харкат-ул Джихад-ул Ислами». Ее лидер Кари Сайфулла Ахтар являлся одно время советником Муллы Омара по политическим вопросам. Всего в боях против сил Северного Альянса на стороне афганских талибов погибло около 300 членов «Харкат-ул Джихад-ул Ислами».(7)

 

Панджабо-пуштунский союз талибов – новый бренд для Пакистана. О нем заговорили еще в 2007 году, после известных событий в столичном учебно-религиозном комплексе Красной мечети, когда его радикально настроенные преподаватели и студенты впервые выступили с требованием о введении шариатского правления в стране. После подавления их массовых выступлений силами правопорядка, более 5 тыс. учащихся панджабских медресе, являющихся основным ресурсным потенциалом вышеперечисленных джихадистских и экстремистских объединений, были направлены в Южный и Северный Вазиристан, уже тогда подконтрольный пакистанским талибам.(8) Усиление террористической активности в Пакистане в истекшем 2009 г. как раз и является результатом сформировавшегося Панджабо-пуштунского альянса талибов.

Он основывается на общности главной цели этих двух сил исламизма в Пакистане, стремящихся к созданию теократического государства суннитского толка. Общими для них являются и враги. Это — пакистанские власти, поддержавшие Запад в борьбе с международным терроризмом, а также малочисленная шиитская община и другие религиозные меньшинства страны.

В целом, по данным пакистанской прессы, в стране за весь 2009 г. в результате терактов погибло 3317 человек, из них 1037 стали жертвами боевиков-смертников. При этом более 64% всех террористических атак пришлось на Северо-Западную пограничную провинцию, где погибло 2133 пакистанских граждан. Самым кровавым для страны оказался май 2009 года. Так, только в одной пакистанской провинции – СЗПП жертвами террора в этот период стали 1120 человек.(9) Это было обусловлено началом широкомасштабной военной операции пакистанской армии против талибов в районах Свата, Бунера, а также на сопредельных им территориях, что и вызвало ответный всплеск террора со стороны объединившихся в альянс исламистов, сместивших акцент своей террористической активности на внутреннего врага.

По справедливой оценке ведущего отечественного пакистановеда В.Я. Белокреницкого, диверсионно-террористическая война, развязанная исламистами в Пакистане, может «перерасти в гражданскую … Гражданский разлад разрывает страну на два идеологических фронта – светский, либеральный, умеренно прозападный, и исламистский, консервативный, резко антизападный».(10) Такая перспектива ставит под вопрос само существование и без того слабого проблемного пакистанского государства, в котором, по выражению современного французского социолога, специалиста по конфликтологии и международным отношениям Пьера Асснера, есть все: «и наркотики, и оружие (включая ядерное), и терроризм, и коррупция».(11)

Из всех вышеуказанных составляющих проблемности пакистанского государства терроризм выступает в качестве основной, т.к. он несет в себе не только угрозу распада Пакистана, но и самой перспективе его дальнейшего нахождения на политической карте мира.

1 “Dawn”. Karachi, 29.12.09.

2 “Dawn”. Karachi, 28.12.09.

3 См. Энциклопедия Пакистана. – М., 1998, с. 110,114.

4 Б. Бхутто. Примирение. Ислам, демократия, Запад. – М., 2008, с. 55.

5 Более подробно об этом см., например: В.Я. Белокреницкий, В.Н. Москаленко. История Пакистана. ХХ век. – М., 2008, с. 322.

6 “Dawn”. Karachi, 30.12.09.

7 “The News”. Islamabad, 25.10.09.

8 Об этом подробнее см., например,: П.Топычканов. Исламисты свили гнездо под боком у пакистанских властей (http://www.carnegie.ru/rus/pubs/media/76412 htm); В.Я.Белокреницкий Пакистан между военными и мечетью (http://www.iimes.ru/rus/stat/2007/08-07-07b.htm); В.Я.Белокреницкий. Пакистан: мечеть взята, что дальше? (http://www.iimes.ru/rus/stat/2007/16-07-07.htm); В.Н.Москаленко, П.В.Топычканов. Пакистан после «Красной мечети» (http://www.iimes.ru/rus/stat/2007/24-08-07.htm); О.Мохов. Исламисты погибли за Исламабад //Время новостей, 11.07.07, с.5; А. Степанов. Мины и минареты //Российская газета, 13.07.07, с. 3, 12; Е.Пахомов. Светский торг //Время новостей, 23.07.07, с. 5 и др.

9 “Dawn”. Karachi, 31.12.09.

10 В. Белокреницкий. Призрак гражданской войны в Пакистане.//http:www.fondsk.ru/03.11.2009.

11 П. Асснер. «Великие державы должны иметь таких соседей, какой была Финляндия в годы «холодной войны»» /в ж. «Международная мысль». М., 2008, №9 (1592)/, с. 64.

62.94MB | MySQL:102 | 0,535sec