В экономическом плане «Саудовское видение-2030» поставлено несколько масштабных целей. В частности, Саудовская Аравия позиционируется как «сердце арабского и исламского мира». Предлагается превратить ее в «ведущую глобальную инвестиционную державу» и «глобальный хаб, соединяющий три континента: Европу, Азию и Африку». Несмотря на это, а также на объявленные амбициозные планы (проект Красного моря, план строительства города Неом) Саудовская Аравия существенно отстает от ОАЭ в плане привлечения инвестиций. В 2022 году ОАЭ привлекли рекордное количество инвестиций – 23 млрд долларов. В то же время инвестиционный поток в экономику КСА снизился на 59% и составил в том же году 7,9 млрд долларов.
Для того, чтобы привлечь иностранные инвестиции, правительство КСА предприняло ряд мер экономического характера, угрожающих интересам ОАЭ. В июле 2021 года Эр-Рияд наложил ограничения на импорт в Саудовскую Аравию товаров, изготовленных в свободных экономических зонах (СЭЗ) ОАЭ. Отныне эти товары уже не будут поставляться в королевство в беспошлинном режиме. На территории ОАЭ функционируют сорок таких зон, целью которых является привлечение прямых иностранных инвестиций (ПИИ) с помощью преференций иностранным партнерам: освобождения от таможенных пошлин, нулевого уровня валютных ограничений, репатриации инвестиций и прибылей, стопроцентные права собственности, предоставленные иностранцам. В ответ саудовские органы ввели собственные ограничения. Отныне пошлинами в КСА облагаются товары из других стран ССАГПЗ (имеются в виду, прежде всего, ОАЭ), произведенные на предприятиях, где иностранная рабочая сила составляет более 25%, а добавленная стоимость – менее 40%. Это ограничение напрямую затрагивает предприятия, расположенные на территории ОАЭ, так как коренное население (подданные ОАЭ) в этой стране составляют около 10%. Саудовские ограничения охватывают также товары, произведенные при участии Израиля, учитывая, что после подписания в 2020 году «Соглашений Авраама» резко активизировалось эмиратско-израильское экономическое сотрудничество.
В декабре 2022 года Саудовская Аравия ввела ряд новых ограничений. Были ограничены полномочия саудовских министерств и агентств вести бизнес с международными компаниями, региональные штаб-квартиры которых не расположены на территории королевства. Целью Эр-Рияда является побудить 480 транснациональных компаний (ТНК), региональные штабы которых расположены в ОАЭ, перенести их к 2030 году на территорию КСА. 16 февраля 2021 года правительство КСА заявило, что прекратит отношения с международными компаниями, которые не перенесут свои штаб-квартиры на территорию королевства. Такая стратегия проводится в рамках реализации программы «Саудовское видение-2030» и способна нанести значительный удар по экономике Дубая, являющегося на сегодняшний день безусловным хабом для ТНК в регионе. В настоящее время по уровню легкости ведения бизнеса ОАЭ находятся на 16-м месте в мире, а Саудовская Аравия на 63-м. Однако КСА представляет собой самую крупную экономику в регионе, и терять контракты в ней ни одна компания не намерена. Райан Бол, аналитик по Ближнему Востоку в компании Startfor уверен, что эта мера «открыто задевает ОАЭ и является пощечиной Дубаю». Министр по делам инвестиций Саудовской Аравии Халед аль-Фалих отметил, что данное решение «направлено на создание в королевстве тысяч новых рабочих мест, привлечения знаний и экспертизы, создает хорошие условия для инвестиций». Такие гиганты как Google Cloud, Alibaba и Western Union уже перенесли свои региональные штаб-квартиры в королевство. Их примеру вскоре последуют Pepsico и французская компания по производству нефтедобывающего оборудования Schlumberger.
Третьей причиной саудовско-эмиратского соперничества является разное видение Эр-Риядом и Абу-Даби роли и места картеля ОПЕК+. Оба аравийских нефтедобывающих государства являются лидирующими членами этой организации. Тем не менее, КСА регулярно настаивает на сокращении нефтедобычи. Это необходимо Эр-Рияду для удержания высоких цен на нефть и пополнения своего бюджета. В то же время ОАЭ периодически поднимают вопрос об увеличении квот, как это было в июле 2021 года. Тогда же правительство ОАЭ угрожало выйти из соглашения ОПЕК+. В итоге ОАЭ не вышли из соглашения, но «осадок остался».
Интенсивное соревнование между КСА и ОАЭ омрачает перспективы ССАГПЗ, до сих пор считавшейся наиболее успешной интеграционной организацией Ближнего Востока. Большой удар по этой организации уже был нанесен в ходе катарского дипломатического кризиса 2017-2021 годов. Тогда политический кризис в отношениях между Катаром с одной стороны, КСА и ОАЭ – с другой, был преодолен не внутренними усилиями организации, но благодаря международному посредничеству. По информации Wall Street Journal, наследный принц КСА Мухаммед бен Сальман в ходе беседы с саудовскими журналистами в декабре 2022 году угрожал наложить такую же блокаду на ОАЭ. Он объявил о том, что послал руководству ОАЭ список требований и, если они не будут удовлетворены, угрожал «наказаниями». Протекционистская политика Саудовской Аравии подрывает Таможенный союз внутри ССАГПЗ, главной целью которого является «снятие тарифных и нетарифных барьеров для того, чтобы упростить товарные потоки внутри ССАГПЗ и способствовать выработке коллективной позиции ССАГПЗ на переговорах о торговле с другими державами и международными организациями».
Все это ведет к тому, что вместо выработки единой торгово-экономической позиции государства ССАГПЗ все чаще сепаратно подписывают торговые соглашения с зарубежными партнерами. Бахрейн и Оман подписали соглашения о свободной торговле с США (соответственно в 2006 и в 2009 годах). Начиная с 2022 года, ОАЭ подписали четыре соглашения о всеобъемлющем экономическом партнерстве, покрывающие сферы торговли и инвестиций: с Индией, Индонезией, Израилем и Турцией. Точно так же Саудовская Аравия в марте 2023 года подписала торговое соглашение с Турцией. ОАЭ участвуют в большом количестве многосторонних партнерств, часть из которых являются неформальными. Они нужны Абу-Даби не только для решения экономически вопросов, но и для обеспечения интересов в военной сфере и сфере безопасности. К таким партнерствам относятся I2U2 (Индия, Израиль, США, ОАЭ), Негевский форум, Трехсторонняя инициатива о сотрудничестве ОАЭ, Индии и Франции. Участие в таких партнерствах для ОАЭ служит гарантией безопасности в случае, если эта монархия подвергнется изоляции внутри ССАГПЗ, как это случилось с Катаром в 2017 году.
В области внешней политики КСА и ОАЭ все чаще действуют самостоятельно, а не согласованно. Нормализация отношений КСА с Ираном и дипломатическое признание Израиля со стороны ОАЭ не обсуждались заранее в рамках ССАГПЗ. В ходе кризиса в Судане, начавшегося в 2022 году, две крупнейшие монархии Персидского залива поддерживают различные политические силы. Эр-Рияд оказывает помощь военной хунте во главе с президентом Абдель Фаттахом аль-Бурханом, а Абу-Даби – его противнику, командующему Силами быстрой поддержки Мухаммеду Хамдану Дагло (Хемити). Это говорит о соперничестве КСА и ОАЭ за влияние в регионе Африканского Рога.
Эрозии подверглись и личные отношения между Мухаммедом бен Сальманом (МБС) и Мухаммедом бен Заидом (МБЗ). Когда-то два принца были закадычными друзьями. Мухаммед бен Заид даже рассматривался в качестве наставника фактического правителя саудовского королевства, побуждавшего его проводить модернизацию страны. Однако в политике, как известно, друзей не бывает. После противоречий в рамках ОПЕК+, выявившихся летом 2022 года, лидеры КСА и ОАЭ не показывались вместе на публике. МБЗ отсутствовал на саммите Китай-Арабский мир в Эр-Рияде в декабре 2022 года и на саммите ЛАГ в Джидде в мае 2023 года, а МБС не приехал на саммит арабских лидеров в Абу-Даби в январе 2023 года. Это достаточно тревожный сигнал, так как фактор личной антипатии и неприязни зачастую значит очень много для взаимоотношений в рамках Персидского залива и преодолеть его значительно труднее, чем простые дипломатические несогласия.