Турецкая Республика 29 октября 2023 года отметила 100-летний юбилей с момента своего провозглашения. Это – давно ожидаемая дата, под которую действующим руководством страны ещё с 2011 года начало строиться планирование и разрабатываться программные документы.

Под 100-летний турецкий юбилей, один из печатных органов главного мозгового центра страны – журнал Kriter Фонда политических, экономических и социальных исследований Турции (SETAV) вышел со специальным выпуском, в котором всесторонне подвел итоги турецкого пути за истекшее столетие, а также оценил текущую международную обстановку.

Продолжаем анализировать издание. Часть 9 нашей публикации доступна на сайте ИБВ по ссылке: http://www.iimes.ru/?p=104297

Продолжаем анализировать статью авторства Неби Миша, эксперта Фонда политических, экономических и социальных исследований Турции (SETAV), которая озаглавлена как «Политика и политические партии в Столетие Турции».

Напомним, что мы остановились на феномене ныне правящей в Турции Партии справедливости и развития, которой, как указывается автором, удалось выйти за пределы границ политической деятельности, «дозволенной» со стороны опеки, которая представляла собой сплав военной и судейской элит, а также зарубежных «кураторов». Высшим мандатом на введение внутренних ограничений автор называет ссылку на отклонение от принципов Ататюрка.

Сложно заподозрить турецкого автора в симпатиях к указанному периоду времени, когда светские элиты корректировали курс страны. Однако, сложно спорить с тем, что множество переворотов, осуществленных в Турции во второй половине 20-го века говорит само за себя – речь шла о насильственной смене того курса, который возникал после очередных, демократически проведенных выборов. То есть, о насильственном принуждении страны следовать в том направлении, который большинство не поддерживает.

В этом смысле, политическое крыло той самой элиты – главная оппозиционная Народно-республиканская партия – прочно берет свои 22-25% на парламентских выборах, не в силах преодолеть этот барьер. И, более того, к настоящему времени Партия утратила свою идентичность настолько, что: а) её предвыборную программу весьма непросто отличить от программ других политических партий, включая даже Партию справедливости и развития Р.Т.Эрдогана, б) партия, утратившая свою идентичность, одновременно утратила и монополию на то, чтобы апеллировать к принципам Ататюрка – к ним в равной степени взывают все партии, однако, лишенная своей идентичности в глазах избирателя НРП утратила и свое «первородство» (напомним, что НРП – это партия, созданная лично основателем и первым президентом страны М.К.Ататюрком – И.С.) Сложно предсказывать кардинальное изменение ситуации даже после того, как бессменный, на протяжении ряда лет, председатель НРП Кемаль Кылычдароглу ушёл со своего поста, уступив место Озгюру Озелю.

И второй, крайне важный, момент, касающийся ситуации в Турции, заключается во фрагментированной структуре внутриполитического ландшафта страны. Нет ни одной политической партии в Турции, которая пользуется доверием более половины страны. Это касается и правящей Партии справедливости и развития, которая все последние годы действует в связке с Партией националистического движения под председательством Девлета Бахчели.

Результатом стало то, что на прошедших в мае месяце выборах соревновались между собой уже не отдельные партии, а коалиционные блоки – властный Народный альянс, оппозиционный Национальный альянс. И если Народный альянс придерживается более-менее одних тезисов и взглядов и более того, Партия националистического движения не оспаривает положения ведомых, то в Националистическом альянсе ситуация была принципиально другой.

Так называемый «стол на шестерых» составляли крайне разные по своим взглядам партии, которые удалось сплотить лишь только под лозунгом «Эрдоган должен уйти» и обещаниями равного представительства в будущей системе власти. Градус популистских обещаний со стороны лидера Национального альянса и кандидата на пост президента – 2023 Кемаля Кылычдароглу буквально перешёл все мыслимые и немыслимые границы, вплоть до утраты идентичности не только НРП, но и самого оппозиционного альянса. Понятно, что глава турецких оппозиционеров исходил из принципа «победителей не судят», однако, он не стал победителем, а вот долгосрочные последствия его шагов еще предстоит переосмыслить.

Кроме того, Национальный альянс, потерпев поражение, прекратил свое существование: на предстоящих в марте месяце 2024 года выборах в местные органы власти, две системообразующие партии – Народно-республиканская партия и Хорошая партия – будут участвовать самостоятельно. Таким образом, следует зафиксировать: 1) исторический, в буквально смысле, шанс по победе над действующим руководством страны оппозиция не использовала, 2) оппозиция вернулась в прежнее состояние раскола, который, вдобавок ко всему, сопровождается ещё и кризисом идентичности и идей, которые можно было бы предложить турецкому избирателю. Обещания «немедленного» выправления экономической ситуации в стране за счет «победы над коррупцией», как можно заметить из результатов выборов – 2023, избирателя не впечатлили.

Впрочем, изложенное выше не исключает проблем и у правящего Народного альянса, в частности, у Партии справедливости и развития. Это – партия лидерского типа, над которой перманентно нависает угроза раскола и потери электората после того как, со всей неизбежностью, в обозримой уже перспективе президент Р.Т.Эрдоган отойдет от дел.

Обратимся к следующему разделу статьи под заголовком «Новые переменные в политической культуре».

Как указывает турецкий автор, Турция вступает в новый век, и есть опыт Партии справедливости и развития, которая продолжает свой путь с тем же лидером и находится у власти уже 21 год.

По словам автора, в период правления ПСР существовало множество факторов, которые сделали трансформацию политики возможной. В этом отношении можно говорить о множестве факторов, включая: укрепление среднего класса общества, ускорение трансформации элит и постепенное расширение и плюрализация факторов, формирующих общественное мнение, ограниченных узкой областью, изменение политической системы, опыт союзнической политики на нескольких выборах, осознание общественной повестки дня всех видов дискуссий, положительных или отрицательных, с возможностями, созданными технологическими разработками, ослабление влияния элитной политики на партии и избирателей, выход экономических классов и капитала из-под контроля узкого круга, трансформация средств массовой информации и бюрократии, а также рост урбанизации.

Как указывается турецким автором, долгосрочное правление ПСР – новое явление в турецкой политике.

Цитируем: «Хотя наш опыт часто не анализируется на рациональной основе в тени текущих дебатов, можно сказать, что он создает наследие для нового столетия Республики.» И далее: «Хотя Партия справедливости и развития может обновлять свою политику в соответствии с социальными преобразованиями, она также вынуждает другие политические партии искать перемен. Например, политическая деятельность НРП, которая уже давно стояла на повестке дня с момента перехода к демократии, после 2000-х годов ускорилась».

Как отмечается автором, поиск перемен в политике актуализировался в более короткие периоды. Продолжаются дискуссии о переменах в основном методом проб и ошибок. Поскольку необходимость победы на выборах с результатом 50+1% после смены политической системы сделала политику коалиций почти обязательной, политика коалиций также повлияла на политическое поле и партии.

Ожидание стать действующим лицом посредством переговорной политики подтолкнуло политиков, которые не смогли добиться результатов от борьбы микровласти в своих партиях, к созданию новых партий, и фрагментация на политической арене ускорилась.

Как отмечается автором, те, кто основал партию, обесценили политику, прибегнув к политике переговоров, и крупные партии пришлось формировать в соответствии с «именными» партиями. Поскольку партиями (провластного – И.С.) Народного альянса управляют сильные лидеры, ущерб, который политика альянса нанесет этим партиям, сведен к минимуму.

Негативные ситуации, которые могут возникнуть в таких вопросах, как политическое производство партий, позиции идентичности, управление политической элитой, не привели к негативным последствиям благодаря политике лидерства.

Фактически, возможности политики коалиций были хорошо использованы, чтобы помочь выиграть выборы. Например, создана возможность направления голосов избирателей, дистанцировавшихся от собственных партий, в сторону партий внутри альянса.

Тот факт, что этот (Народный – И.С.) альянс находится у власти, предотвратил негативные дискуссии, которые могут возникнуть внутри альянса или партии.

И далее автор делает как раз то самое заключение, которое мы сделали выше: «В оппозиции, политика альянсов не позволяла партиям проводить оригинальную политику, деполитизировала партии, скрывала их идентичность, негативно влияла на их институциональные структуры, увеличивала внутриэлитные фракции и ослабляла лояльность избирателей».

Как пишет автор, эти негативные результаты усилили недоверие к оппозиции в целом и к партиям и лидерам (оппозиционного Национального – И.С.) альянса, в частности. Противоречивые дискурсы, неконкретизированные политические позиции и временные подходы привели к отсутствию доверия. Например, дискурс примирения, начатый в отношении различных слоев общества еще до выборов, не смог поддерживаться даже до выборов, а круги, поддерживающие оппозицию, не смогли скрыть своего гнева по отношению к избирателям, которые перед выборами поддерживали правящий блок. Этот гнев расплаты был направлен на партии и лидеров, которых они поддержали после выборов.

Заметим ещё один момент: речь идет с одной стороны о справедливо отмеченном автором недоверии к оппозиции, лишенной своей идентичности и погрязшей в популизме. А, с другой стороны, речь идет и о том, что турецкая оппозиция обещала неизбежную «расплату» как представителям власти, так и её сторонникам, в случае своего прихода ко власти. Это не могло не создать ненужную и вредную напряженность вокруг участия оппозиции в выборах.