17 мая 2010 г. главы МИД Турции, Ирана и Бразилии подписали в Тегеране соглашение по обмену иранского низкообогащенного (до 3,5%) урана на высокообогащенное (до 20%) топливо для тегеранского научно-исследовательского реактора. Акт подписания проходил в торжественной обстановке в присутствии премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, президента Ирана Махмуда Ахмадинежада и президента Бразилии Луиса Инасио Лулы да Силвы. Согласно достигнутым в результате 18 часов затяжных переговоров договоренностям, обмен урана между Ираном и западными странами будет осуществляться на территории Турции. Ранее местом для возможного обмена указывались территории таких стран как Россия и Франция. Однако Тегеран сделал свой выбор в пользу Анкары. Западные страны отнеслись к такому развитию событий скептически.
Так, пресс-секретарь Белого дома Роберт Гиббс заявил, что соглашение по обмену иранского урана является «позитивным шагом», однако серьезные опасения все еще сохраняются. Р. Гиббс в своем заявлении отметил, что Турции, Ирану и Бразилии, прежде чем подписывать этот документ следовало бы направить его на рассмотрение в Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ). Официальный представитель американской администрации подчеркнул, что США также выступают за дипломатическое решение иранской ядерной проблемы. По мнению Р. Гиббса, иранским властям необходимо убедить международное сообщество в том, что ядерная программа Ирана направлена исключительно на мирные цели.
Париж считает, что соглашение не способно решить проблему, связанную с иранской ядерной программой. По словам пресс-секретаря МИД Франции Бернара Валеро, это соглашение решает лишь вопрос о ядерном топливе, но не способствует решению всей проблемы.
Министр иностранных дел Италии Франко Фраттини, выступая в Мадриде на саммите стран Евросоюза, Латинской Америки и Карибского бассейна, заявил, что ирано-турецко-бразильское соглашение представляет собой «позитивный шаг, который, однако, не полностью соответствует ожиданиям мирового сообщества». Отметив важный вклад Турции и Бразилии в процессе урегулирования иранской ядерной проблемы, Ф. Фраттини выступил за введение санкций ООН в отношении Ирана, поскольку они нацелены, по его словам, «не на прекращение, а на начало переговоров с Тегераном». Инициативы Турции и Бразилии, по мнению Ф. Фраттини, безусловно, носят «позитивный характер, однако у мирового сообщества все еще остались сомнения и вопросы, так как сохраняется неопределенность». Соглашение, с точки зрения надзора, имеет, по мнению итальянского министра, свои недостатки, которые заключаются в следующем: во-первых, в соглашении ничего не сказано об объемах обогащаемого урана; во-вторых, соглашением не предусмотрены гарантии того, что иранская ядерная программа целиком будет носить мирный характер. Поэтому, считает Ф. Фраттини, участникам тегеранских переговоров эту проблему пока решить не удалось.
Глава внешнеполитического ведомства ЕС Кэтрин Эштон отметила, что соглашение частично отвечает требованиям МАГАТЭ. А верховный главнокомандующий Объединенными вооруженными силами НАТО в Европе американский адмирал Джеймс Ставридис назвал соглашение, подписанное в Тегеране, «потенциально благоприятным развитием событий», которое способно создать «систему, подталкивающую иранский режим поступать благоразумно». Тем не менее, по мнению адмирала, для окончательного решения иранской ядерной проблемы потребуется приложить еще немало усилий.
Что касается позиции турецких властей в отношении реакции Запада, то посол Турции в Вашингтоне Намык Тан заявил: «Американской администрации следует внимательно прочесть текст соглашения». По мнению турецкого посла, в соглашении учтены все требования Соединенных Штатов. А министр иностранных дел Турции Ахмет Давутоглу подчеркнул, что соглашение позволило преодолеть серьезный кризис.
В западных СМИ событие в Тегеране получило широкое освещение. Так, Wall Street Journal (WSJ) писал, что соглашение, подписанное в результате усилий лидеров Турции и Бразилии, которые в настоящее время являются непостоянными членами Совета безопасности ООН, направлены на оказание препятствий жестким санкциям ООН.
New York Times (NYT) отмечал, что, если соглашение окажется успешным, то роль Турции и Бразилии на мировой арене значительно возрастет. По мнению экспертов NYT, Турция стремительно движется к региональному лидерству.
BBC подчеркивал, что по вопросу ядерной программы Ирана достигнут «большой прогресс», однако не все западные страны этим довольны. По мнению экспертов BBC, соглашение может создать препятствия на пути к введению санкций против Ирана. Необходимо, считают английские обозреватели, заключить такой договор, в котором приняли бы участие США, Россия и Франция.
В британской прессе соглашение расценивается в качестве тактики иранского руководства отложить введение санкций против Тегерана. «Не совсем ясна цель соглашения: производить новое топливо или создать условия безопасности?» — задаются вопросом английские аналитики.
В турецкой прессе отмечается, что внезапное приглашение последовало именно от Тегерана. А. Давутоглу согласился приехать на переговоры лишь после того как иранцы стали готовы предложить туркам что-то конкретное. Визит Р.Т. Эрдогана в Иран состоялся в результате получения от иранской стороны конкретных гарантий относительно сотрудничества в ядерной сфере, которых добивалась Анкара. Так, Р.Т. Эрдоган принял решение лететь в Тегеран сразу после того как получил сообщение о том, что стороны договорились о проведении обмена на территории Турции. В турецких СМИ подчеркивается, что в результате «решительной политики Анкары в Тегеране был сделан серьезный шаг к преодолению кризиса между Ираном и западными странами по ядерной программе Тегерана». Однако оговаривается, что кризис временно разрешен дипломатическими средствами до введения Советом Безопасности ООН новых санкций в отношении Ирана. С гордостью отмечается, что на переговорах рассматривался лишь турецкий вариант соглашения. Особенно подчеркивается, что в результате психологического давления турецких лидеров на иранское руководство в текст договора был внесен пункт о необходимости установить конкретные сроки и график процедуры обмена. Так, в соответствии с подписанным соглашением, обмен урана состоится уже в течение нескольких месяцев. Почти во всех турецких информационно-аналитических изданиях соглашение рассматривается в качестве очередного заметного достижения турецкой внешней политики. Особо отмечается тот факт, что Ирану урановое топливо необходимо для его реакторов с целью получения ядерной энергии. А обогащенный уран становится уже не пригодным для создания ядерного оружия. В случае обмена по предложенной Турцией схеме Иран лишится возможности создать ядерное оружие.
Следует отметить, что в ходе переговоров А. Давутоглу не обращался ни к США, ни к странам ЕС. В турецкой прессе пишется, что в этом не было необходимости, поскольку по основным вопросам с западными странами уже была достигнута договоренность. Однако в течение дня А. Давутоглу регулярно связывался с Р.Т. Эрдоганом и ставил его в полную известность о ходе переговоров.
Как известно, Турция в вопросе урегулирования иранской ядерной проблемы в последнее время занимала центральную роль. Однако в этот раз она дала понять Тегерану, что в случае провала переговоров и отсутствия конкретных предложений ей придется отступить и впредь не проявлять прежнюю активность. Напомним, Иран утверждает, что его ядерная программа предполагает использование ядерной энергии исключительно в мирных целях. Однако западные страны из-за недостаточной прозрачности опасаются того, что Тегеран в своих секретных лабораториях создает ядерное оружие. Турция считает, что разногласия, возникшие на этой почве, могут быть разрешены путем диалога. Она против санкций западных стран и призывает Иран к прозрачности.
Итак, в рамках трехстороннего соглашения Иран передаст Турции 1200 кг низкообогащенного (3,5 %) урана и в течение года получит обратно обогащенный до 20 %, пригодный для использования в тегеранском исследовательском реакторе. Обращая внимание на объемы, следует отметить, что подписанный документ не учитывает двух важных моментов: во-первых, в прошлом году 1200 кг составляли более 2/3 всего ядерного материала, имевшегося у Тегерана, на сегодняшний день это – менее половины. Существует риск того, что Иран использует другую половину для производства ядерного оружия. Во-вторых, вызывает опасение желание Ирана продолжать деятельность по обогащению урана, не отказываясь от своих ядерных амбиций. Более того, глава Организации по атомной энергии Ирана Али Акбар Салихи уже успел заявить, что между этим соглашением и работой по обогащению урана нет ничего общего. А глава иранского внешнеполитического ведомства Манучехр Моттаки предупредил, что в случае не выполнения Турцией своих обязательств низкообогащенный уран подлежит «немедленному и безусловному» возвращению в Иран.
Касаясь реакции западных стран на ирано-турецко-бразильское соглашение, следует сказать, что она оказалась весьма осторожной. Выражаются сомнения относительно того, что Иран изменил свою позицию. Западные страны склонны считать, что поведение Тегерана является лишь очередным тактическим восточным маневром. Иран снова пытается всех запутать и оттянуть сроки ужесточения санкций ООН. Следует также учитывать тот факт, что соглашение было подписано при посредничестве двух стран, которые в настоящее время являются непостоянными членами Совета Безопасности ООН. Следовательно, соглашение неминуемо приведет к расколу внутри Совета Безопасности. К тому же Россия и Китай тоже не горят желанием ужесточить санкции. Поэтому, на наш взгляд, соглашение стало успехом, прежде всего, иранской дипломатии. Такое развитие событий предоставляет Ирану шанс избежать не только ужесточения санкций, но и сформировать в дальнейшем своего рода коалицию стран, не имеющих возможности создать ядерное оружие, но выступающих за сохранение права использовать ядерную энергию в мирных целях.