Состоявшиеся в Соединённом Королевстве 6 мая всеобщие выборы привели к крушению надежд лейбористов остаться у власти хотя бы ещё на какое-то время. После не слишком продолжительных переговоров между консерваторами и либеральными демократами было образовано первое за последние 70 лет коалиционное правительство, в состав которого вошли пять представителей либдемов (включая занявшего пост заместителя премьер-министра страны Ника Клегга) и 24 члена партии Тори.
Активное участие в избирательной кампании и голосовании приняли представители мусульманского сообщества Соединённого Королевства. С каждым годом число проживающих в Великобритании мусульман увеличивается, соответственно, возрастает и роль, которую деятельность исламских общин играет в политической, культурной и социальной сферах жизни государства. Многие мусульманские организации страны, декларирующие в качестве главной цели безболезненную интеграцию единоверцев в западное демократическое общество и комфортное сосуществование с этническими британцами, призывают своих сторонников как можно активнее вносить свой вклад в общественно-политическую жизнь страны, в том числе и посредством участия в предвыборных кампаниях и голосовании на местном и государственном уровнях. Такая социальная активность не в последнюю очередь стала следствием специальной политики Лейбористской партии в отношении этно-религиозных меньшинств, направленной, в том числе, на повышение участия мусульман страны в политических институтах и структурах власти, а, следовательно, на повышение у представителей этого религиозного меньшинства чувства ответственности за судьбу страны в целом. Как бы то ни было, а активная поддержка большинства исламского населения страны не помогла лейбористам сформировать новое правительство, что дало экспертам и политологам заманчивую возможность порассуждать о том, как же сложатся отношения британских мусульман с возглавившими Соединённое Королевство консерваторами и либеральными демократами.
В рамках избирательной кампании и лидер Тори Дэвид Кэмерон и Ник Клегг немало рассуждали о мультирелигиозном и мультиэтническом составе населения Великобритании и необходимости уважения прав каждого гражданина, воздерживаясь при этом от каких-либо конкретных комментариев или планов по выстраиванию отношений между возможным будущим правительством и этно-религиозными меньшинствами. А порой делали и весьма жёсткие заявления, как в случае со словами Кэмерона о том, что консерваторы не будут торопиться восстанавливать отношения с Мусульманским Советом Великобритании (МСВ), несколько руководителей которого скомпрометировали себя подписанием документов, призывающих к убийству британских солдат в Ираке и т.п.
Консерваторы не будут спешить с налаживанием тесного взаимодействия с МСВ ещё и потому, что эта организация, основанная в 1997 г., создавалась при непосредственной поддержке лейбористов и, несмотря на разномасштабные конфликты с формировавшимися этой партией правительствами, сохраняет к ней определённую степень лояльности. Вместе с тем, полностью игнорировать представляющий интересы порядка 500 мусульманских организаций национального и местного уровня МСВ у кабинета Кэмерона-Клегга вряд ли получится. Да и сам совет пока демонстрирует стремление к диалогу, а не к конфронтации. Пожелав успехов коалиционному правительству генеральный секретарь МСВ доктор Мухаммед Абдул Бари выразил надежду на то, что оно поможет восстановить доверие нации к демократии и политическому классу страны, а «гражданское общество, в том числе мусульманское гражданское общество, будет играть активную роль в этот сложный и, возможно, бурный период». В июне, на 13-м ежегодном общем собрании Бари сложил с себя полномочия секретаря, уступив место Фаруку Мураду, ранее занимавшему пост президента Исламского общества Великобритании. Одним из первых дел Мурада на новой должности стало поминальное мероприятие в Гайд парке у мемориала жертвам лондонских терактов 7 июля 2005 г. «Атаки на невинных не имеют никакого оправдания в исламе. МСВ самым решительным образом отвергает идеологию ненависти и раскола, приведшей к гибели 52 человек. Мы также признаем, что наше сообщество должно проявлять бдительность и непоколебимость в отношении тех, кто совершает такие действия во имя ислама и тем самым искажает нашу веру в своих целях», — заявил новый глава совета во время церемонии. Смена власти в МСВ также призвана способствовать налаживанию продуктивного диалога с новым правительством — вместе с Бари с руководящих постов в организации ушли его заместители и помощники, часть которых ранее скомпрометировала себя.
Правительство же пока не спешит демонстрировать мусульманам страны готовность к тесному взаимодействию. Если при лейбористах в последние годы наметилась явная, хотя и довольно медленно прогрессировавшая тенденция по вовлечению мусульман и представителей этнических меньшинств во властные структуры и предоставлении им постов на самом высоком уровне (так, Садик Хан занимал пост министра транспорта, а Шахид Малик был парламентским заместителем государственного секретаря по делам общин и местного самоуправления), то консерваторы и либдемы изыскали для представителей мусульманских общин пока только одну, хотя и серьёзную должность – министром без портфеля в новом кабинете стала административный председатель Консервативной партии пожизненная баронесса пакистанского происхождения Сайида Варси. Да и сам кабинет по своему социальному составу получился более далёким от средних и низших слоёв населения Соединённого Королевства (к которым традиционно относится большинство исламского сообщества страны), нежели предыдущие правительства лейбористов.
Что же касается Варси, имеющей собственную юридическую практику и успевшую поработать на пакистанское министерство юстиции, то в 19-летнем возрасте она, подобно тысячам британок пакистанского происхождения, вышла замуж по принуждению родителей, но, в отличие от многих соотечественниц-мусульманок, через 17 лет смогла развестись по обоюдному согласию. Варси стала первой мусульманкой, выбранной Консервативной партией для того, чтобы побороться за кресло в парламенте в одном из избирательных округов. Однако выборы 2005 г. она проиграла с разницей в 5 тыс. голосов. Журнал «Нью Стэйтсмэн» (New Statesman) в декабре того года сообщил, что Варси получила поддержку своей избирательной кампании от лорда Назира Ахмеда, представляющего Лейбористскую партию. В октябре 2007 г., родившаяся в 1971 г. британка стала самым молодым членом Палаты лордов. В 2010 г. баронесса покорила ещё одну политическую вершину, став первой мусульманкой в британском правительстве.
По итогам всеобщих выборов 2010 г. представительство мусульман в Палате общин удвоилось, что позволило им занять 8 кресел. Впервые в истории представлять интересы исламской общины в парламенте будут сразу три мусульманки (все из Лейбористской партии). Также впервые в нижнюю палату были избраны двое мусульман от Консервативной партии. Всего же в избирательной кампании приняли участие более 90 кандидатов-мусульман, включая 22 женщины. Один из консерваторов, уроженец Ирака Надим Захави (Nadhim Zahawi), победивший в Стратфорде, стал, кроме прочего, первым в британском парламенте иракским курдом (тем не менее, о его религиозных предпочтениях достоверных сведений нет). Теперь, когда в парламенте есть не только мусульмане-лейбористы, но и их единоверцы-консерваторы, будет любопытно проследить за тем, как эти представители противоборствующих политических сил будут реагировать и выступать в ситуациях, непосредственно затрагивающих проблемы ислама вообще и британского мусульманского сообщества в частности. Пример с баронессой Варси и лордом Ахмедом показывает, что политические противоречия вполне могут отходить на второй план, когда речь идёт о помощи братьям и сёстрам по вере.
Как бы то ни было, а некоторые из вновь избранных парламентариев-мусульман практически сразу же приступили к активной защите интересов единоверцев. Так, Ясмин Куреши выступила с резкой критикой действий израильских военных, 31 мая 2010 г. атаковавших направлявшееся в сектор Газа с гуманитарной миссией (согласно официальной версии турецкой стороны) турецкое гражданское судно «Мави Мармара». «Я решительно осуждаю действия сил обороны Израиля, приведшие к потере невинных жизней», — заявила Куреши британскому изданию «Муслим Ньюс» (The Muslim News). Мусульманка также обратилась к правительству страны с просьбой поддержать создание «беспристрастной международной комиссии по расследованию трагических событий, которая обязала бы правительство Израиля принять ответственность за убийства невооружённых гражданских людей».
На этом фоне весьма показательной стала реакция нового кабинета министров Великобритании, не спешившего, в отличие от официальных лиц Евросоюза и Ирландии (одно из судов которой находилось в гуманитарной флотилии), резко осуждать действия Израиля и требовать международного расследования, а также вообще выступать с какими бы то ни было комментариями. Позднее, в официальном заявлением новый министр иностранных дел Уильям Хейг отказался от осуждения перехвата Израилем судов флотилии, заявив, что правительство не поддерживает попыток прорвать блокаду Газы. Тогда могло сложиться впечатление, что новые власти послали исламскому сообществу страны чёткий сигнал о своих симпатиях в палестино-израильском противостоянии (лейбористы, напомним, практиковали весьма сдержанный подход, поддерживая создание независимого палестинского государства), однако дальнейшие события показали, что позицию правительства не стоит трактовать столь однозначно.
Новый повод для недовольства мусульманскому миру и общинам Соединённого Королевства коалиционное правительство предоставило уже через полмесяца, запретив без объяснения причин въезд на территорию страны исламскому учёному из Индии доктору Захиру Наику. Наик должен был, начиная с 25 июня, дать серию лекций в Шеффилде, Йоркшире и Уэмбли. Возглавившая Министерство внутренних дел Тереза Мэй заявила, что во въезде Наику отказано за «некоторые комментарии, демонстрирующие его неприемлемые взгляды». Сам учёный категорически отрицает существование каких бы то ни было фактов, позволяющих представить его в качестве «проповедника ненависти» и «сторонника террора». Такое решение британского МВД сразу же решительно осудило пакистанское фундаменталистское движение Джамаат–и–Ислами, назвав его диктаторским, антидемократическим и антиисламским. Мусульманский совет Великобритании также выразил сожаление в связи с объявленным запретом и обвинил правительство в двойных стандартах, отметив в своём коммюнике, что «действия министра внутренних дел способствуют демонизации голосов тех уважаемых исламским миром деятелей, которые готовы к дискуссиям и обсуждениям, а также лишают молодых мусульман страны прекрасной возможности услышать голос истинного ислама, способствующего установлению взаимопонимания между общинами».
Кроме того, не спешат в обновлённом МВД Великобритании и рассматривать дело подозреваемого в террористической деятельности 35-летнего Бабара Ахмада, который вот уже 6 лет находится в британской тюрьме без предъявления каких-либо обвинений и в мае обратился к новому коалиционному правительству с просьбой либо предъявить ему обвинения и судить, либо выпустить.
В добавление ко всему Великобританию, подобно многим европейским странам, не миновали дискуссии о целесообразности запрещения ношения в общественных местах никаба. И в данном случае сторонниками запрета выступили представители именно Консервативной партии. Так, в июне проект соответствующего закона в Палате общин представил депутат от Тори Филипп Холлобоун (Philip Hollobone). Холлобоун сравнил ношение никаба с хождением по городу с бумажным пакетом на голове. «Если мотоциклисты должны снимать свои шлемы при входе в магазин или банк, то такие же правила должны распространяться и на тех, кто носит никаб», — добавил консерватор. Инициативу Холлобоуна поддержала также Независимая партия Соединённого Королевства (The UK Independent Party), лидер которой лорд Пирсон, комментируя решение Совета Европы о недопустимости запрета на ношение никаба, сказал следующее: «Это голосование лишь демонстрирует то, насколько велика пропасть между определёнными политиками Совета Европы и простыми людьми».
В то же время председатель Мусульманской ассоциации Кеттеринга (который в парламенте представляет Холлобоун) Инам Хан считает, что ношение никаба не является проблемой: «Это никогда не было серьёзной проблемой в Кеттеринге. Лишь две женщины из 35 тыс. носят хиджаб. Я не понимаю, почему этому уделяется так много внимания, когда есть куда более важные и серьёзные проблемы, прямо затрагивающие страну». В целом же исламская общественность Великобритании была весьма удивлена тем, что подобный законопроект был предложен именно представителем пришедшей к власти Консервативной партии, а общее мнение выразилось на страницах издания «Муслим Уикли» (The Muslim Weekly): «Мы могли ожидать чего-то подобного от исламофобов из Независимой партии Соединённого Королевства или от кого-то из расистской антиисламской Британской национальной партии, но никак не от парламентария-консерватора. Будет интересно посмотреть, как его исламофобскую атаку на женщин, носящих никаб прокомментируют коллеги по партии и, в особенности, её лидер».
Между тем, на фоне достаточно напряжённых отношений с исламским сообществом страны новое правительство Великобритании предприняло ряд шагов, направленных на установление тесного политико-экономического партнёрства с одними из ведущих игроков мусульманского мира – Пакистаном и Турцией. Во время своего трёхдневного визита в Пакистан, состоявшегося в конце июня и ставшего самым длительным со времени вступления политика в должность, Хэйг сделал заявление о том, что британское правительство продолжит «длительное и тесное партнёрство с правительством Пакистана», охарактеризовав последнее как полностью демократическое и способное успешно гарантировать стабильность и свободу нации. Глава МИД также напомнил журналистам, что Соединённое Королевство является вторым по величине зарубежным инвестором Пакистана, а торговый оборот между странами ежегодно превышает 1 млрд фунтов. В ходе визита Хэйг также согласовал планы по предоставлению Пакистану в течение следующих пяти лет 665 млн фунтов из которых значительная часть пойдёт на восстановление пограничных с Афганистаном районов, пострадавших в ходе вооружённого конфликта с талибами.
Если в случае с Пакистаном коалиционное правительство лишь продолжает вполне успешное сотрудничество, основы которого были заложены лейбористами, то объявленное в начале июля «новое стратегическое партнёрство» Великобритании с Турцией – целиком инициатива кабинета Кэмерона-Клегга. На пресс-конференции в Лондоне Хэйг и его турецкий коллега Ахмед Давутоглу описали готовящиеся к подписанию торговые соглашения и планы по увеличению товарооборота с 9 до 20 миллиардов долларов. Глава британского МИД заявил, что Соединённое Королевство однозначно поддерживает стремление Турции стать членом ЕС, после чего Давутоглу рассказал о намерении учредить в его стране первый турецко-британский университет. Если в мае правительство Великобритании не спешило с осуждениями вооружённой атаки Израиля на суда гуманитарной флотилии (тогда как Турция в той ситуации проявила себя в качестве едва ли не главного критика Израиля на международной арене), то теперь оба министра единодушно заявили о том, что Израиль должен понести ответственность за атаку на суда и жертвы среди гражданских лиц, ставшие её следствием, а также призвали прекратить блокаду сектора Газы, которую Хэйг и вовсе объявил неприемлемой.
В целом, пока складывается стойкое впечатление, что новое британское правительство предпочитает развивать отношения с мусульманами как на внутренней, так и на внешней арене, исходя из сугубо прагматических интересов и не учитывая (а где-то и сознательно игнорируя) с одной стороны желание исламских общин страны играть бОльшую роль в политической жизни государства и обладать существенным влиянием на принятие многих важных решений национального уровня, а с другой (когда речь идёт о тесных партнерствах с мусульманскими странами) – страхи в отношении ислама со стороны коренных британцев. Так, опрос, проведённый в июне 2010 г., выявил, что 58% опрошенных граждан Соединённого Королевства прямо ассоциируют любые формы ислама с экстремизмом, а 69% считают, что эта религия поощряет насилие в отношении женщин. Опрос, в котором приняли участие более 2 тыс. граждан страны, был заказан Фондом изучения ислама (Exploring Islam Foundation). Перед проведением исследования фонд запустил кампанию, в рамках которой в городском транспорте развешивались плакаты, призванные бороться с негативными представлениями об исламе и мусульманах. Исследование, в частности, показало, что четверо из десяти опрошенных категорически не согласны с тем, что мусульмане оказывают положительное воздействие на британское общество.
Очевидно, что коалиционное правительство в настоящий момент всё ещё находится в поиске оптимальной стратегии взаимодействия с исламскими общинами и другими религиозными и этническими меньшинствами. Лейбористам определять приоритеты и расставлять акценты на этом пути помогали различные кризисы, такие, как столкновения на расовой и религиозной почве, террористические акты, всплески исламофобии среди коренного населения и т.п. Так и у кабинета Кэмерона-Клегга на то, чтобы сформулировать основные принципы взаимоотношений с исламским сообществом страны есть время до первого подобного инцидента.