Спецслужбы Евросоюза «отметились» раскрытием очередного масштабного теракта. Резонансные теракты планировались одновременно на территории Великобритании, Германии и Франции. Судя по всему, хотели взрывать что-то очень капитальное, в силу чего туристов два раза эвакуировали с Эйфелевой башни. Однако ничего не слышно о задержанных, массовых облавах и т.п, — собственно всего того, без чего не бывает эффектных концовок т.н. «совместных операций». Судя по географии возможных террористических устремлений боевиков «Аль-Каиды», количество арестованных должно было исчисляться десятками человек, а количество тротила – сотнями килограммов. Но ничего этого нет, а есть только победные реляции, государственно-озабоченные лица и испуганные туристы (они же избиратели и налогоплательщики), которых не пустили полюбоваться Парижем с Эйфелевой башни.
Все эти моменты конечно можно списать на «секретность» и «заботу об источниках». Это те самые темы, которые выступают «палочками-выручалочками» для спецслужб любых государств, когда они занимаются «надуванием щек» или «прикрывают» собственные «проколы». В данном случае речь идет ровно об этом самом, ибо в случае действительной нужды защитить источники информации, обо всей этой ситуации узнали бы исключительно первые лица государств, и не более. Судя по звуку литавр, говорить о чем-то серьезном не приходится, ибо отсутствует самое главное – фактура.
По скупым данным докладов руководителей европейских спецслужб, теракты планировались одновременно на территории разных стран и исполнителями выступали пакистанские боевики. То есть, другими словами, представители пакистанских талибов и «Аль-Каиды». Об этом же говорит и тот факт, что инициаторами всей этой истории выступили пакистанские спецслужбы. Из всего хода операции вытекает только одно: пакистанцы предоставили своим европейским коллегам информацию о том, что талибы готовят взрывы в Европе. Кто конкретно, где именно и когда в этой информации не было. Это свидетельствует о том, что пакистанцы даже не имели своего информатора в группе, которая готовила эти акции, а, скорее всего, добросовестно пересказали европейским партнерам разговор прихожан в мечети где-нибудь в Пенджабе. Без такого информатора, который лично участвует в подготовке и осуществлении задуманного, говорить о совместных операциях не надо. То, что произошло, называется совсем другим определением – а именно, «обменом развединформацией», и не более. Причем очень скупой и неконкретной, иначе не было бы всей этой паники с зажиганием различных оттенков «тревоги» и эвакуацией туристов. То есть в данном случае все было как в известной песне: «если кто-то где-то честно жить не хочет». Такого рода информация поступает в спецслужбы «с мест» просто массовым потоком, а по линии обмена — немного пореже, но тоже достаточно. Главный вопрос в этой всей истории заключается только в том, что никто толком эту информацию не анализирует, ее происхождением не интересуется, степенью достоверности источников ее получения не озабочивается. А зря, поскольку во всем этом «мусоре», который сопровождает любую контртеррористическую операцию, попадают действительные ценные материалы. Ущербность американской и европейской системы спецслужб заключается именно в отсутствии такого механизма отбора и четкого разделения на аналитиков и оперативников. Аналитик в одиночку просто не в состоянии ничего спрогнозировать и понять, где чушь, а где – нет. Это объясняется тем, что очень много нюансов аналитикам не попадает, отчасти из-за лени оперативников, отчасти – из-за боязни «расшифровать» свои источники информации. Действительно эффективное подразделение подразумевает наличие аналитика и оперативника в одном подразделении и их подчиненность одному начальнику низшего или среднего уровня. Это убирает барьер «отчужденности» и заставляет работать «в одной команде». Попытка совместить все в одном «флаконе» (т.е. сотруднике) обречена на заведомый провал, так как в сутках всего 24 часа, и каждый должен заниматься своим делом: оперативник встречаться с агентурой и планировать мероприятия, а аналитик – пытаться прогнозировать и заниматься писаниной. Это совершенно два разных склада ума. Ибо оперативники мыслят (и это еще очень здорово) в среднесрочной перспективе, а аналитики – глобально. Кроме того, любой оперативник своего источника
«холит и лелеет», поскольку это его престиж, а аналитик может и должен вести своеобразную «кредитную историю» любого источника и на ее основе понимать, блефует он или нет, и насколько часто он дает информацию, которая не находит своего подтверждения. То есть «остужать» амбиции оперативника четкой фактурой.
Вообще тема источников информации для американцев и европейцев является очень «больной». Это особенно заметно на фоне операций в Афганистане и Ираке, когда отброшена обыкновенная и выверенная практика подбора и проверки источников, которая «по уму» подразумевает год или больше. Времени на это нет, нужен быстрый результат, да и командировка всего полгода — отсюда запредельная «замусоренность» агентурного аппарата и недостаточная его эффективность.
Кроме того, аналитиками в американском и европейском разведсообществах обычно выступают молодые выпускники не сильно престижных вузов, которые привыкли составлять представление о той или иной проблеме по книгам. Книги – это хорошо, но явно недостаточно для «погружения» в тему контртеррора, особенно на Востоке. Отсутствует опыт личного общения с контингентом и понимание особенностей его менталитета. При анализе к источникам применяются «европейские лекала» логики поступков, что абсолютно неправильно и дает ошибочный выводной результат. Это примерно то же самое, когда научная школа по Африке состоит из профессоров, которые никогда в Африке не были. Отсюда совершенно однозначно следует вывод о том, что в аналитики надо отбирать бывших оперативников, имеющих не менее пяти лет работы по профилю, обладающих соответственным складом ума, разговаривающих с оперативниками на их языке и знающих все их уловки. Но ни в коем случае не формировать аналитические подразделения «по остаточному принципу», направляя туда несостоявшихся агентуристов или «залетчиков».
Все это еще раз заставляет вспомнить о статистике, согласно которой исчисляются предотвращенные теракты и нейтрализованные боевики. Эту статистику, естественно, не надо воспринимать очень серьезно, а нейтрализованных боевиков желательно если не пощупать своими руками, то, в крайнем случае, сфотографировать. В этой связи непонятно, кто считает убитых талибов в результате применения беспилотников в горах Афганистана или Пакистана. А после каждого такого налета цифры выдаются точные, что сразу же дает повод усомниться в честности американских командиров. Но их можно понять, им нужен результат для отчетности и статистики, ибо эти две вещи управляют дальнейшими продвижениями по службе и наградами.
То же самое примерно мы имеем и в данном случае. На «дворе» новый финансовый год, а значит надо сделать все максимально возможное для того, чтобы в условиях экономического кризиса получить как можно больше бюджетных средств. Но туристов попугали не зря, ибо лишняя бдительность еще никому не вредила.