Организация Исламская конференция была создана группой мусульманских стран в сентябре 1969 г. (поводом к ее учреждению послужил поджог мечети Аль-Акса в Иерусалиме 21 августа того же года). Среди декларируемых целей ОИК — создание условий для развития межгосударственного сотрудничества в исламском мире, регулирование вопросов паломничества к святым местам ислама, борьба против любых форм расовой, этнической, конфессиональной дискриминации и колониализма. Важное место в деятельности Организации занимает палестинский вопрос (применительно к ближневосточному урегулированию задачи ОИК формулируются следующим образом: «поддержка палестинского народа в его борьбе за восстановление своих национальных прав и возвращение на родину»).

Иран, как одна из крупнейших и влиятельных исламских стран, претендующая на роль и регионального лидера, и одного из «полюсов» исламского мира, со времени возникновения ОИК в 1969 г. стремилась использовать свое членство в Организации, по мнению автора, не столько для демонстрации собственной историко-культурной идентичности, сколько для реализации вполне прагматичных целей: повышения своего международного авторитета, диверсификации международных связей, прежде всего за счет «третьего мира», поиска новых партнеров и союзников. Свою роль сыграла и заинтересованность в ОИК как в удобном международном форуме, своего рода «исламской ООН», дающей возможность поддерживать постоянный диалог с арабским миром, отношения с которым у Ирана, по мере роста его региональных амбиций, складывались все более напряженно.

Новую главу в истории взаимоотношений Ирана с ОИК открыла Исламская революция 1979 г. С одной стороны, приход к власти в Иране одной из наиболее радикальных группировок шиитского духовенства во главе с идеологом «экспорта революции» аятоллой Хомейни означал, что отныне «исламский вектор» внешней политики Тегерана становится ведущим и, как казалось, наиболее перспективным. С другой, радикализм иранских мулл, наложившийся на гегемонизм шахского внешнеполитического курса, привел к столкновению Ирана с рядом влиятельных членов ОИК, где у власти стояли либо традиционные монархические кланы (страны Персидского залива), либо светские диктатуры (Ирак, Египет). Война с Ираком (1980-88) способствовала дальнейшей изоляции Ирана. Так, Кувейт, будущая жертва иракской агрессии, несмотря на всю сложность своих отношений с режимом С.Хусейна, тем не менее предпочел поддержать в этом конфликте именно Багдад. Были практически заморожены отношения Ирана с Саудовской Аравией и другими региональными союзниками США.

Опасность, которую представляла международная изоляция для иранского теократического режима, заставила пришедших к власти в ИРИ в 1989 году умеренных прагматиков во главе с президентом А.Хашеми-Рафсанджани искать пути для нормализации отношений с арабским миром. В это момент ОИК и показала себя со своей сильной стороны в качестве эффективного инструмента для «наведения мостов» между прежними противниками.

Одним из наиболее удачных внешнеполитических ходов нового президента ИРИ С.М.Хатами стало проведение в Тегеране в декабре 1997 г. 8-й конференции глав государств-членов ОИК, справедливо названного в мировых СМИ «саммитом бывших врагов». Встреча лидеров исламского мира в столице Ирана стала не только крупнейшим международным форумом за всю 18-летнюю историю ИРИ, но и символом исторического примирения Ирана со своими соседями. Хотя преувеличенные надежды, связанные с саммитом, не оправдались (что вообще характерно для всей деятельности президента Хатами как внутри Ирана, так и на международной арене), тегеранская встреча в верхах, без сомнения, способствовала снижению конфронтационности во внешней политике иранского режима, позволила ИРИ вернуться в число авторитетных региональных держав, увеличила международный кредит доверия команды Хатами.

Историческое значение имели визиты в Тегеран наследного принца Абдаллы, фактического правителя Саудовской Аравии (страны, превратившейся к тому времени из «оплота реакционной версии ислама» в «друга и брата»), эмира Кувейта шейха Джабера аль-Ахмеда ас-Сабаха, министра иностранных дел Египта Амра Мусы (выразившего надежду на окончательную нормализацию ирано-египетских отношений в самом ближайшем будущем) и вице-президента Ирака Т.Я.Рамадана, также настроенного в тот момент весьма оптимистично.

Тегеранский саммит 1997 года породил как новый набор штампов, занявших отныне прочное место в лексиконе иранской дипломатии («политический прогресс, экономическое развитие и активное сотрудничество для построения во всем мире справедливого гражданского общества»), так и определил новое место Ирана в глобальной и региональной политической системе в качестве ее неполноправного, но признанного элемента. При С.М.Хатами Тегеран начал активно сотрудничать в различных органах ОИК, рекламируя и продвигая идею президента о «диалоге цивилизаций». Иранская столица трижды (в 1998, 2004 и 2005 гг.) становилась местом проведения Специального комитета ОИК по содействию диалогу, сотрудничеству и взаимному доверию между государствами-членами Организации.

В ОИК, как и в рамках других международных объединений стран Третьего мира и поставщиков ресурсов на мировые рынки (например, в Движении неприсоединения и ОПЕК), Иран прежде всего стремится консолидировать и возглавить те силы, которые добиваются повышения глобальной роли незападных, прежде всего мусульманских стран. «Антитеррористической коалиции» во главе с США должен быть противопоставлен, как считают в Тегеране, общий фронт незападных государств.

Вместе с тем, с приходом к власти Президента М.Ахмадинежада во многом снизила интенсивность взаимодействия Ирана с другими странами-членами ОИК. По мнению автора, проводимая нынешним иранским режимом наступательная политика, прежде всего, в ядерной сфере вызывает растущее беспокойство ключевых центров силы в организации, прежде всего, Саудовской Аравии. В этих условиях попытки Тегерана нарастить степень конфронтации между ОИК и западным миром под предлогом солидарности мусульманских стран (на деле – отстаивания иранской позиции по наиболее болезненным для нее вопросам) вряд ли имеет сколько-нибудь реальные перспективы. Гораздо более вероятный сценарий – оттеснение Ирана на «задворки» ОИК путем исключения связанных с этой страной проблемных вопросов из повестки дня организации. Такая тенденция уже активно набирает силу.