Российскому бизнесу нет места на нефтегазовом поле Судана

Судан в последние годы превратился в важный источник углеводородного сырья, причем при дальнейшей разведке в его недрах могут быть обнаружены дополнительные объемы нефти и газа, что позволяет считать страну привлекательным энергопартнером.

Подтвержденные и потенциальные запасы «черного золота» в Судане составляют от 5 до 6,6 млрд баррелей. Разброс в цифрах обусловлен тем, что, по мнению экспертов, потенциально запасы нефти могут находиться в северо-западной части Судана, в бассейне Нила и на востоке страны в Красном море.

Нефтедоллары обеспечивают до 70% доходов от общего экспорта Судана, формируя, по данным Центрального банка страны, 18% ВВП, 50% всего объема государственных доходов и 80% всего притока текущей наличности.

В 2009 г. уровень добычи составил в среднем 528 тыс. баррелей в сутки, из которых 426 тыс. баррелей поставлялись преимущественно в страны Восточной Азии. Данное обстоятельство объясняет доминирование в суданском нефтедобывающем секторе компаний из Китая, а также, в гораздо меньшей степени, фирм из Индии и Малайзии.

По словам главы национальной нефтяной компании Судана Sudapet С. Вахби, в случае применения технологий повышения нефтеотдачи уровень суточной добычи вполне реально будет увеличить до 922 тыс. баррелей к 2012-2013 гг.

Кроме того, Судан также активно развивает собственную переработку добытого топлива, коим является основная марка суданской нефти — Nile. Данный сорт относится к категории «легких», так как содержит небольшое количество серы, что весьма облегчает процесс переработки.

В настоящее время суммарная суточная мощность двух НПЗ в Хартуме и Порт-Судане составляет 121,7 тыс. баррелей. В 2009 г. китайская национальная корпорация CNPC заключила соглашение о дальнейшем расширении мощностей Хартумского НПЗ с нынешних 100 тыс. до 200 тыс. баррелей в сутки к 2011 г. Малазийская компания Petronas, инвестирующая средства в НПЗ на территории Порт-Судана, первоначально планировала вывести его на полную мощность в 2009 г., однако в силу возросших капитальных расходов амбиции компании отложились на неопределенный срок.

Казалось бы, как заявил в декабре 2009 г. президент Судана О. аль-Башир, Москву и Хартум объединяет отличный опыт двусторонних отношений и поэтому в настоящее время между странами существует политическое взаимопонимание. «В России мы видим не просто друга, но государство, которое всегда действует по справедливости, не оставляя в беде друзей», — отметил О.аль-Башир, подчеркнув, что между двумя странами активно развиваются контакты, прежде всего, в сфере торгового обмена.

На самом деле реальная картина иная: единственным «совместным проектом» в экономической области является обучение российской стороной суданских студентов, которые, всеми силами стремясь остаться в Москве.

Даже после того, как осенью 2009 г. Москва впервые за все время провела международную конференцию по Судану, власти Хартума не стали способствовать возможному участию России в энергетических проектах, в частности, в сфере нефтедобычи и электроэнергетике.

Хотя в кулуарах этого значимого научно-практического форума депутат Национальной Ассамблеи Судана, советник президента Г.С. ат-Табани и заместитель министра иностранных дел Судана М. Сиддик, заявили, что суданское руководство и предприниматели готовы сотрудничать с российским государством в данном направлении.

К сожалению, в этом случае, как и в отношении «речей» О.аль-Башира, дальше голословных пассажей дело не идет и российскому бизнесу не стоит питать больших надежд. Связано это во многом с тем, что де-факто суданские нефтяные поля уже поделены между конкретными игроками, а участие российских компаний в этой отрасли признано Хартумом бесперспективным, за исключение единственной возможности – поучаствовать в геологоразведке на севере страны.

Однако и здесь шансы невелики. Дело в том, что отечественные компании могли бы поучаствовать в освоении новых суданских нефтяных участков лишь в том случае, если бы им было по силам бросить вызов китайской монополии в этой стране, но для этого необходимо постепенно «втягиваться» в местную среду, что является естественным для арабского предпринимательского капитала, который сам категорически избегает рисков, опасается напористости со стороны партнеров, предпочитает, чтобы предварительно методы их работы и деятельность были опробованы и предметно продемонстрированы на опыте других стран.

Справедливости ради заметим, что мотивации Пекина и Москвы в корне разнятся. Так, если первый, остро нуждающийся в энергоносителях в силу географического и демографического факторов, стремится суданскими активами хоть как-то закрыть «брешь» в собственной энергетической безопасности, то российская сторона пытается «разбавить» азиатскую доминанту лишь с целью получения «легких» нефтедолларов. Отсюда и различный диалог с местной властью: Поднебесная предоставляет Хартуму беспроцентные кредиты на развитие социальной инфраструктуры (школ, больниц, дорог), а российский бизнес бездействует, надеясь «на авось» получить быструю прибыль.

Кроме того, даже при условии начатых в перспективе активных действий со стороны отечественных нефтяников мгновенного результата ожидать не стоит. Это во многом обусловлено не только специфической психологией местных властных и бизнес элит, но и тем, что Россия отнюдь не «пионер» на суданском энергетическом поле и получать «теплое место» ей неминуемо придется в весьма жесткой и бескомпромиссной борьбе с «тяжелой артиллерией» Китая.

Каковы же риски для потенциальных российских инвесторов?

Судан может рассматриваться как не вполне стабильная страна, в которой межэтническая вражда и межплеменные противоречия могут привести (и приводят) к военным конфликтам, способной сказаться не только на политической обстановке, но и на международном сотрудничестве в бизнес-сфере.

Постоянная угроза конфликтов различной интенсивности на фоне нищеты и бедности заставляют иностранных инвесторов проявить должную и вполне обоснованную осторожность прежде чем осуществлять какие-либо проекты на суданской территории.

Пожалуй, основным политическим риском в Судане является будущее административное устройство: если в январе 2011 г. население штатов Южного Судана проголосует за отделение (рассматривается два варианта – автономия в составе Суданской конфедерации и полное отделения), то получится что ведущие месторождения страны не будут принадлежать кому-то конкретно, что несомненно спровоцирует «территориальных» лидеров Судана попытаться урвать «лакомый кусок» этих богатых углеводородным сырьем участков.

Систематическое нарушение порядка, несоблюдение законности, и, как следствие, падение экономической стабильности и несоблюдение выполнения условий контрактов не делают инвестиционный климат Судана привлекательным. В стране проявляют себя такие пагубные категории, как: бюрократизм, коррупция и отсутствие надлежащей прозрачности.

Так, в сентябре 2009 г. британская организация Global Witness, со ссылкой на Джубу, сообщила, что правительство в Хартуме, ответственное за справедливое распределение доходов от нефти между Севером страны и полунезависимым Югом, недоплачивает южанам сотни миллионов долларов. Кризис вызвал падение нефтяных доходов , и как следствие уменьшение доли Юга.

Также специалистами Global Witness было обнаружено, что данные министерства финансов по доходам, полученным от ряда нефтяных месторождений, были ниже, чем аналогичные показатели по тем же месторождениям от их оператора – китайской компании CNPC. Однако Пекин это категорически опровергает.

Кроме того, хотя и Вашингтон и объявил о возможности некоторого послабления в режиме санкций, введенных по отношению к Судану, он одновременно предупредил, что санкции будут вновь ужесточены, если процесс выполнения обязательств по Всеобъемлющему мирному соглашению 2005 г. (ВМС) провалится и в оговоренные сроки властям не удастся провести референдум, в результате которого южная часть страны может отделиться от северной.

Перспективы развития нефтегазового сектора Судана с точки зрения вложения туда российских инвестиций, представляются крайне туманными и неоднозначными. В составленном консалтинговой компанией BMI рейтинге стран Африки с точки зрения ситуации в добывающем секторе Судан занимает последнее место, а в переработке — опережает лишь Конго, Экваториальную Гвинею и Габон.

К перечисленным политико-экономическим преградам на пути российских инвесторов в энергетический комплекс экономики Судана стоит добавить и правовые риски.

Прежде всего стоит всерьез воспринять многочисленные пробелы в местном законодательстве, что вынуждает прибегать к нормам обычного права, а, как известно, данный метод разрешения юридических коллизий не обеспечивает должной правовой защиты иностранному капиталу.

Тем не менее, в результате ведения умелой энергетической политики и «прикормки» суданских властей китайские компании сумели-таки закрепиться на нефтяном поле этого африканского государства даже при отсутствии надлежащих правовых гарантий.

Принимая во внимание определенной гандикап перед российскими нефтяными компаниями западных и азиатских игроков на суданском треке, целесообразно предложить отечественному бизнесу наиболее выигрышные механизмы выхода на энергетическое поле современного Судана.

К примеру, российским инвесторам не стоит зацикливаться на суданской нефти, ведь страна располагает разведанными, но пока мало разрабатываемыми запасами природного газа, которые достигают порядка 85 млрд куб. м (на одном только нефтяном блоке № 8 в Южном Судане было обнаружено 56,6 млрд куб. м).

Однако российскую сторону данное направление не интересует, так как реализация такого рода проектов потребует серьезных финансовых вливаний на долгосрочной основе, и не о каких сиюминутных доходах и бонусах речи не может быть.

Кроме того, разведанного объема данного вида энергоносителя недостаточно для полноценного экспорта за рубеж и даже при сооружении соответствующей инфраструктуры интерес к разработке газа в стране со стороны иностранных фирм (включая российские) вряд ли существенно возрастет. Это может произойти лишь в не скором будущем, когда запасы «голубого топлива» начнут истощаться.

Еще одним перспективным для российских газовиков направлением является применение на суданском треке схемы экспорта сжиженного природного газа. В этой связи российские специалисты могут помочь африканским коллегам при строительстве необходимых сооружений, став, подобно китайским компаниям в нефтяном секторе Судана, доминирующей силой в его газовой отрасли. Однако здесь, как и в вышеназванных случаях, сдерживающим фактором для Москвы является отсутствие наличной оплаты Хартумом проделанной иностранными компаниями работы, так как страна «избалована» льготными китайскими кредитами.

Таким образом, проанализировав сегодняшние российско-суданские перспективы налаживания эффективного энергетического взаимодействия, можно заключить следующее: несомненно Хартум заинтересован в иностранных капиталовложениях, направленных на «поднятие» нефтегазовой отрасли местной экономики, однако для того, чтобы суданские власти действительно включили Москве «зеленый свет» Кремлю необходимо, составив достойную конкуренцию Белому дому и правительству Китая, предложить суданской стороне, как минимум, не менее выгодные инвестиционные условия.

По всей видимости, Россия не пойдет на это, ведь Судан является не просто очередным новым рынком, но своеобразным рингом, на котором Вашингтон и Париж меряются силами, действенно играя своими политическими мускулами: первый – ради политических амбиций, второй – во многом из-за Чада. Пекин же примет любые условия игры, если от третьих лиц не будет угроз их нефтяным активам.

62.88MB | MySQL:102 | 0,474sec