Суданские войска атаковали в прошедшее воскресенье позиции Суданского освободительного движения (СОД) в Южном Кордофане. Вроде бы ничего удивительного, за исключением очень важного нюанса: это были отряды СОД М.Минави, а не вечного оппонента Хартума А.Нура. Таким образом, подведена черта под соглашением, заключенным в 2006 в столице Нигерии Абудже, которое явилось первым и пока единственным примером мирного соглашения между суданским правительством и повстанцами в Дарфуре. По поводу этого соглашения, которое на тот период времени, несомненно, стало реальным «первым кирпичиком» в деле преодоления кризиса, было высказано масса нелестных оценок и суждений. Соглашение критиковали со всех сторон все кому не лень. В качестве аргументов выдвигались разные доводы, суть которых можно в принципе свести к одному: нельзя говорить о полномасштабном мирном урегулировании на основании того, что Хартум и один, пусть и не самый мелкий командир, о чем-то договорились. Это, мол, ничего не решает, договариваться надо со всеми партизанами сразу и т.п. В качестве доказательства своей точки зрения оппоненты соглашения в Абудже приводили продолжающуюся военную активность в регионе со стороны «непримиримых». Сейчас, скорее всего, этим настроениям будет придан дополнительный импульс.

Не согласимся. И не только потому, что плохой мир лучше доброй ссоры. Соглашение в Абудже было важно не с точки зрения единомоментного установления мира и решения всего клубка проблем, особенно с учетом роли Парижа в нагнетании судано-чадских отношений. Если кто-то полагал, что цель этих договоренностей в этом, он естественно ошибался. Соглашение было призвано создать прецедент самого факта прихода к единой точки зрения двух непримиримых ранее врагов. И не более того на тот период времени. Соглашение в Абудже реально показало правильное направление движения: интегрирование местной дарфурской элиты в общесуданскую систему распределения благ. И «сепаратизм» здесь был полностью оправдан, что было потом подтверждено усилиями катарских медиаторов, которые, в конце концов, были вынуждены отказаться от идеи собрать всех повстанцев «в едину кучу».

Другая проблема заключается в том, что М.Минави и его ближайшее окружение сразу же после Абуджи дискредитировали себя в глазах большинства своих недавних сподвижников, фактически переехав на постоянное жительство в Хартум, перетащив туда своих многочисленных родственников и «забыв» про всех остальных своих соплеменников. В этом собственно и заключается основная беда всей элиты, что в Дарфуре, что в Южном Судане: она не умеет и не хочет учиться «делиться» и устанавливать «прозрачные и понятные правила игры». А за жадность надо платить, и М.Минави собственно это и сделал в полной мере. Его бегство в Джубу еще весной с.г. было вызвано прежде всего его внутренними разногласиями со своими полевыми командирами, а не с Хартумом. В результате этого конфликта он и был вынужден ретироваться. После этого часть подконтрольных ему отрядов перебазировалась в Южный Кордофан, где собственно и произошли недавние боестолкновения. Это совершенно не означает того, что М.Минави контролирует большинство ранее подчиненных ему отрядов, скорее оправданно говорить об их меньшей части.

Вся эта ситуация позволила М.Минави заявить, что «процесс Абуджи сорван и более не существует». В качестве претензий к Хартуму он обозначил несколько основных. Это неурегулированность вопроса ответственности сторон за выполнение этого соглашения (выполнено только 15% того, что было предусмотрено); попытки вытеснения отрядов СОД из районов их постоянной дислокации в районах Грейда Мухаджерия и Лабадо, которые предприняли суданские вооруженные силы, начиная с весны 2009 года; перестрелка в Омдурмане между вооруженными полицейскими и сторонниками СОД, и как следствие, арест и суд над последними; блокирование со стороны Хартума процесса интеграции боевиков СОД в армию и другие силовые структуры; отказ регистрации СОД как политической партии, что фактически отодвинуло ее от участия в апрельских всеобщих выборах; в результате реорганизации национального правительства М.Минави лишился своего поста советника суданского президента, количество которых было сокращено.

Все то в той или иной мере имеет место, но со своими нюансами. Про откровенный бандитизм в Омдурмане говорить не будем, это не имеет никакого определяющего значения. Интеграция боевиков СОД в национальные вооруженные силы действительно была фактически заморожена. Но в качестве альтернативы для них были созданы специальные подразделения военизированной милиции. Собственно именно туда и «перетекла» основная часть недовольных «сибаритством» своего бывшего лидера, остальные либо подались в Движение за справедливость и равенство (ДСР), либо занялись откровенным бандитизмом. Основным поводом для открытой конфронтации с суданским руководством послужили именно личная опала М.Минави и фактический отказ Хартума допустить его в политическую иерархию. Причины такого поведения властей следует искать в падении авторитета самого М.Минави среди его полевых командиров, которые самостоятельно нашли с Хартумом общий язык. Превращение лидера СОД в «слабую» фигуру, неспособную контролировать зону своей ответственности в Дарфуре и проводить эффективные действия по нейтрализации ДСР, автоматически вывела М.Минави в политические аутсайдеры.

Сам этот эпизод чреват последствиями для успеха на «дохийской площадке». Лидера Движения за освобождение и справедливость (ДОС) Э.ас-Сисси, ведущего сейчас переговоры с суданским правительством в этом формате, все это конечно настораживает. Это, пожалуй, самое главное негативное последствие «похорон Абуджи». И дело даже не в том, что сейчас М.Минави «под зонтиком» Джубы пытается сосредоточить свои силы на Юге. Этих сил у него явно недостаточно для того, чтобы серьезно влиять на ситуацию на своей исторической родине, несмотря на всю материально-техническую поддержку южан. Последним М.Минави тоже нужен «на крайний случай», и они его «пригрели» с учетом возможных негативных действий Хартума по итогам референдума 9 января 2011 года или демаркации границ, что маловероятно, исходя из нынешней ситуации. Союз М.Минави с А.Нуром тоже фактически исключен в силу сложных межличностных отношений. Поэтому основная беда здесь именно в создании прецедента «использованного и выкинутого потом за ненадобностью», что может очень серьезно осложнить жизнь катарским медиаторам. Хотя с другой стороны, Хартум на примере М.Минави четко показал своим оппонентам, что «задаром» ничего не бывает и все авансы приходится отрабатывать