9-15 января 2011 года больше трех с половиной миллионов южносуданцев написали новую страницу в истории своей страны, придя на избирательные участки в Судане и за рубежом. Эта новая страница являет собой начало главы «Независимый Южный Судан». Конечно сейчас нам не дано знать, какой в итоге получится летопись южносуданского суверенного плавания. Но мы вполне можем оценить кратко- и среднесрочные перспективы развития отношений Юга и Севера Судана в свете итогов референдума.
Итак, начнем с базовых вещей. По предварительным данным, вывешенным на сайте Южносуданской комиссии по проведению референдума (ЮКР) 1,19% южан отдали предпочтение единству страны, а 98,81% — отделению Юга от Севера. Полностью подсчитаны голоса, поданные на Севере Судана и на заграничных участках (в Австралии, Канаде, Египте, Эфиопии, Кении, Уганде, Соединенном Королевстве и США). На Юге пока обработано 98,7 % бюллетеней. Официальное обнародование результатов референдума состоится 14 февраля 2011 года в Хартуме.
Теперь вещи по-интереснее и посложнее. Во-первых ответ на вопрос «Что теряет Хартум в результате референдума?». Нынешний единый Судан помимо своего уже сданного в архив и никогда не существовавшего в реальности единства, теряет статус самой большой по территории африканской страны, ведь Южный Судан сегодня раскинулся на 2505813 кв. км., включая в свой состав 10 суданских штатов ( Западный Бахр аль-Газаль, Северный Бахр аль-Газаль, Юнити, Вараб, Озерный, Западная Экватория, Восточная Экватория, Центральная Экватория, Джонгли и Верхний Нил).
Вместе со статусом «самого большого африканского государства» Хартум теряет контроль над основной частью разведанных суданских месторождений нефти (от 82 до 95%), большинство запасов которой сконцентрировано в нефтебассейнах Муглад и Мелут (1,3 млрд барр. по оценке 2007 года). Если же ещё и жители Абъея, где должен быть до конца переходного периода (9 июля 2011 г.) проведен референдум по вопросу оставаться ли этому району в составе Севера или стать частью Южного Судана, проголосуют за присоединение к Югу, то нефтеносные потери северян возрастают ещё больше: на данной территории находится сразу три крупных нефтяных бассейна — Хеглиг, Бамбоо и Диффра (по данным на 2009 г. их вклад в годовую добычу нефти в Судане составил 5 %).
То, что тему несостоявшегося абъейского плебисцита сейчас усиленно «не замечают» как суданские так и мировые СМИ понятно. Действующие нефтяные месторождения Абъея сейчас очень нужны обеим сторонам — Югу и Северу, но если Джуба, например, не получит их под свой контроль, то кроме проигрыша лоббировавшей это решение политической группировки в верхних эшелонах власти Южного Судана ничего страшного на Юге не произойдет, совсем другое дело Север. Здесь каждый нефтедоллар теперь на счету, правительство стремясь преодолеть растущий дефицит госбюджета даже решилось на то, что в свое время стоило президентства Джаафару Нимейри: отменило государственные субсидии на нефтепродукты.
Такое решение вызвано тем, что через три года возможно будет запущен кенийский нефтепровод, который по заказу Джубы начинают строить китайцы, и Хартум окончательно потеряет статус монопольного поставщика услуг по нефтетранспортировке. Пока же этого не произошло лучше адаптировать страну к новым, не очень радостным (доходов от нефти станет гораздо меньше, чем было до сецессии Юга, а расходы, особенно в области безопасности и вооруженных сил лишь вырастут), но реалиям.
Поэтому вокруг Абъея «тишина» и в этой «тиши» не спеша идут переговоры северян и южан о том, кому в итоге и как отойдет этот судьбоносный регион. Можно предположить что будет реализован «компромиссный» вариант: месторождения отойдут Северу как плата Юга за спокойный и не очень обременительный «развод», а взрывоопасный «балласт» (сам регион и его население) станет «на законных основаниях» частью южносуданского государства.
Принципиальная важность Абъея для Хартума состоит не столько в том, что нефтедобыча в этом районе с лихвой покроет упущенную из-за отделения Юга выгоду от продажи углеводородов, сколько в том, что Хартум получит в свои руки три действующих крупных нефтяных месторождения, плюс доходы от транспортировки южносуданской нефти, в итоге у него будут достаточные средства для нефтеразведки потенциальных промышленных месторождений на Севере (территорию Судана как известно можно условно разделить на 23 перспективные зоны нефтедобычи, за исключением зон №10 и 12B).
В случае успеха нефтеразведки Хартум в обозримой перспективе (5-10 лет) сможет сторицей окупить отход Юга в «свободное плавание». В случае неудачи выручка от Абъея позволит какое-то время более или менее успешно «латать дыры» в северосуданском бюджете, не допуская волнений подобных тем, что обрушили до этого казавшийся достаточно незыблемым, режим Нимейри.
Есть в этом раскладе и прямая выгода Джубе, которая «даря» Абъей своему северному «брату» не просто обеспечивает себе относительно комфортный выход из «единой» суданской «семьи», но и получает гарантии ненападения со стороны Хартума, которому не придется прибегать к «маленькой, победоносной войне», чтобы удержать народ в повиновении, так как для этого будет вполне достаточно доходов от абъейской нефти, плюс денег от транзита нефти, который конечно будет продолжаться даже после ввода в эксплуатацию кенийского нефтепровода, так как это выгодно Хартуму и он постарается добиться того, чтобы красноморская труба не простаивала без дела.
Кроме этого Хартум, допустивший разделение страны безусловно потеряет очки в глазах как ортодоксальных исламистов, так и традиционалистов. Не исключено, но, правда, маловероятно, что северосуданская оппозиция обоих мастей (исламисты ат-Тураби и традиционалисты аль-Махди и Миргани) попытается использовать результаты референдума для разжигания на Севере массового недовольства «прогнившим» режимом аль-Башира с целью его свержения.
Теперь ответим на второй ещё более интересный вопрос: «Что получит Хартум от итогов референдума?». Вместе со статусом «не самой большой африканской страны» Хартум получит избавление от многолетней головной боли под названием Юг, о роли которой во внешней и внутрисуданской политике ещё в середине 1980-х годов весьма метко высказались египетские журналисты, назвав Южный Судан «кладбищем суданских правительств». Результаты референдума позволяют Хартуму навсегда перевернуть эту страницу истории своей страны.
Далее, об этом мало кто пока задумывается, но ведь как мы уже не раз писали в наших статьях, О.аль-Башир является генералом не выигравшим не одного мало-мальски значимого сражения и фактически проигравшего вторую гражданскую войну в Судане (1983-2005 гг.), но зато он отличается редким для военных умением и талантом выигрывать политические сражения и войны.
Успешное проведение референдума о самоопределении Южного Судана и мирный безконфликтный процесс выхода Юга из состава Судана станет, как бы это не казалось на первый взгляд парадоксальным утверждением, триумфом политики О.аль-Башира. Можно, конечно, рассуждать о том, и это будет правдой, что это он все делает под огромным внутри и внешнеполитическим давлением, в первую очередь, со стороны южан, США и ООН, но одного давления мало, надо ещё уметь так осуществлять неизбежное (в нашем случае референдум и отделение Юга), чтобы при этом извлекать максимум дивидендов.
Первый главный дивиденд аль-Башира и его команды — это образ людей сдержавших слово (ещё в 1999 году аль-Башир заявил: «Мы предлагаем им [южносуданцам — С.С.] либо остаться в рамках федерального Судана, либо отделиться на правах самостоятельного государства»), то есть иными словами нынешний суданский президент извлек уроки из опыта правления своих предшественников — Аббуды и Нимейри, особенно второго, который был в шаге от звания «Человек столетия в Судане», но борясь за сохранение своей власти способствовал началу губительной для его блестящей диктаторской карьеры (в 39 лет уже глава государства) второй гражданской войны.
Второй главный диведенд, полученный аль-Баширом от референдума, это фактически признание мировым сообществом его на данный момент незаменимости. Действительно лучше аль-Башира и его команды с этой непростой ситуацией, какой является подходящий к своему логическому завершению переходный период (9 июля 2005 г. — 9 июля 2011 г.) и прошедший референдум никто бы не справился.
Что же бывает когда лидер недостаточно хорош для той или иной ситуации, легко увидеть на примере Южного Судана, чей многолетний и бессменный вождь, бывший практически непререкаемым авторитетом для огромного числа южносуданцев вне зависимости от их клановой, конфессиональной и прочей принадлежности, Джон Гаранг де Мабиор погибает в авиакатастрофе и на его место приходит хороший военный, но слабый политик Сальва Киир.
Разумеется коррупция, клановость, трайбализм и прочие проблемы, мучающее Юг сегодня были и при Гаранге, однако Гаранг силой своего авторитета и своей политической мудростью умел сплачивать Юг, прощая тех, кто еще вчера переметнулся на сторону тогда ещё врага, потому что понимал что цели, которые южане поставили перед собой (мирная и счастливая жизнь, если возможно, то под одной крышей с Хартумом, по другому это называлось проект «Новый Судан», или если вариант единого с северянами дома не сработает, как в итоге и вышло, то в рамках независимого государства) требуют консолидации всех сил южносуданского общества.
Незаменимость в нынешних условиях аль-Башира означает, что сколько бы ордеров не выписали бы в отношении суданского лидера (сейчас их напомним два) судьи МУС все они будут оставаться красивыми, но абсолютно бесполезными бумажками (пригодными разве что для коллекционирования международными правозащитными организациями), покуда действует принцип «Мавр делает свое дело, мавр нужен нам».
Следующим деликатным моментом, требующим нашего анализа, является оценка возможных шагов Джубы и Хартума по постреферендумной ситуации. Мы уже говорили в нашей статье «Политико-правовые основания референдумов о самоопределении Южного Судана и района Абъей», что основополагающим документом здесь является ст. 67 «Акта 2009 года о референдуме в Южном Судане».
Напомним, что в соответствие с ней обе стороны — Джуба и Хартум — в случае выбора избирателями варианта отделения должны провести переговоры и заключить соглашение/соглашения по целой группе ключевых вопросов (гражданство, валюта, государственная служба, положение совместных объединенных воинских подразделений, органов национальной безопасности и разведки, международные соглашения и конвенции, активов и долгов, нефтяных месторождений, добычи, транспортировки и экспорта нефти, бизнес-контрактов и окружающей среды в районах нефтяных месторождений, воды, собственности и другие).
Представляется что наиболее важными, хотя, оговариваемся, безусловно все эти вопросы важны, темами для предстоящих консультаций Джубы и Хартума является «нефтянка» и договор о дружбе и границах, в рамках которого можно было бы решить вопросы гражданства. Эти переговоры, как показывает опыт Абъея, навряд ли будут легкими. Но так как обе стороны уже привыкли к миру и хотят его как можно большего и счастливого продолжения, то им придется идти на взаимные уступки, чтобы не давать лишнего повода буйным головам по обе стороны юго-северной границы начать делать того, к чему они привыкли за долгие десятилетия вооруженного противостояния.
В этих непростых условиях крайне важно знать какие есть на руках Джубы и Хартума козыри, которые они могли бы использовать на этих переговорах. Их не так много зато они весьма действенны. Начнем с Хартума: поддержка оппозиционных официальной Джубе сил, кочевые арабские племена, традиционно не признающие госграниц, что может служить почвой для локальных конфликтов, тарифы на прокачку «независимой южносуданской нефти» и дележ пока ещё общих нефтедолларов.
Теперь посмотрим, что этому может противопоставить Джуба: поддержка дарфурских повстанцев, согласие/несогласие на нужное Хартуму решение вопроса по Абъею, нефтяные концессии. Как говорилось выше не густо, зато эффективность этих мер, что называется проверена временем.
Какие же в свете этого вырисовываются кратко- и среднесрочные перспективы развития отношений между Южным и Северным Суданами?
— Во-первых, вряд ли стоит ожидать новой полномасштабной войны между «братскими» народами, так как она лишь отбросит их в развитие на много десятилетий назад, а главное никто в ней не сможет победить, а соответственно средства вложенные в неё не окупятся и поражение, которое таким образом потерпят обе страны, может привести к очередным пертурбациям в их внутренней политики и приходу к власти новых гражданских или военных режимов.
Другое дело, мелкие пограничные конфликты, иногда с участием отдельных подразделений югосуданской и северосуданской армий, они глобальной угрозы миру, безопасности и стабильности в регионе не несут, зато оправдывают существование раздутых штатов силовых структур в обоих государствах, равно как и их необъятные бюджеты.
— Во-вторых, налаживание нормальных добрососедских отношений, а по другому никак, т.к. альтернатива только перманентный конфликт с периодическими стадиями примирений (см. судано-чадские отношения), а договоренность между Джубой и Хартумом безусловно внесет положительную лепту в дело разрешения дарфурского конфликта, дальнейшее продолжение которого, а тем более периодические его обострения равно невыгодны и Джубе и Хартуму.
— Наконец, в-третьих, в случае провала упоминавшейся выше нефтеразведки на территории Севера и невозможности для Хартума иным путем компенсировать экономические убытки, вызванные провозглашением южносуданского суверенитета, северянам придется договариваться с южанами о об участи на взаимовыгодных условиях в нефтяных концессиях на территории Южного Судана. Последнее означает достаточно умеренную и гибкую политику внутри Северного Судана, который вряд ли после 9 июля 2011 года покинут все южносуданцы, значительная часть которых проживает в районе Тройственного города (Хартум, Омдурман и Северный Хартум), что, в свою очередь будет служить залогом прочного и устойчивого развития Севера.
Подводя итоги, хочется сказать, что в данной статье были освещены лишь принципиальные на наш взгляд вещи, касающихся референдума и ситуации после него. Главное чем бы хотелось закончить состоит в том, что обе стороны продемонстрировали и продолжает демонстрировать взаимное уважение и желание мирно и достойно разрешить ту проблему, которая многие годы «хоронило» хартумские кабинеты министров. Если, а в это сейчас сильно верится, Югу и Северу это удастся, то регион и мир станут свидетелями рождения не просто нового государства, но нового, а на деле хорошо забытого старого, подхода к решению столь сложных проблем, отравлявшей жизнь не только Судана, но и многих других государств, выражающегося в формуле: «Мир любой ценой».