Активная фаза политического кризиза в Ливане прошла. Ситуация, как мы и предполагали, осталась в конституционном поле, кандидат в премьер-министры Н.Микати проводит неспешные консультации с целью формирования нового кабинета министров; на улицах никто не протестует и т.п. Этот раунд политических баталий остался за «Хизбаллой» и Дамаском. Новое обострение наступит после опубликования выводов Международного трибунала по делу Р.Харири, которое ожидается в феврале с.г. Кстати, абсолютно не однозначно, что это будет сделано. В Вашингтоне совершенно спокойно могут затормозить этот процесс с оглядкой на ту смуту и внутриполитические кризисы, которые сейчас происходят в Египте, Иордании, Йемене и Тунисе. «Прибавлять ли», причем по собственной инициативе, к этому списку еще и Ливан, будет серьезной темой для размышлений в Госдепе США. Особенно с учетом новой стратегии Вашингтона по сближению с Дамаском, о которой мы упоминали ранее. Так что, если мы не увидим в феврале «фокусов с разоблачениями», то сильно удивляться не стоит.

В этой ситуации «Хизбалла» собирает силы, причем в первую очередь материальные. Происходит это на фоне резко сократившегося потока «спонсорской помощи» из Ирана, который переживает не самые лучшие времена. Финансовый кризис плюс экономические санкции, об эффективности которых много спорят, вынудил Тегеран провести ревизию своей помощи «братским движениям». Это «камень в огород» пессимистам. В результате иранская помощь «Хизбалле» в разных ее проявлениях сократилась на 40% . Ожидать пересмотра этого решения иранцев в ближайшее время не стоит по ряду причин, даже несмотря на провозглашенный Тегераном курс изменения стратегии в арабском мире. Об одной из них мы уже сказали выше. Вторая заключается в том, что Иран добровольно уступают место основного спонсора ливанских шиитов Дамаску, предпочитая снабжать его углеводородами взамен на лояльность и поддержку на международной арене. Последняя конечно носит в большей степени декларативный характер, но основное в этой ситуации для Тегерана не голосование в ООН, а минимизация рисков «схода» Сирии из орбиты союзнических отношений. В этой связи было заключено «джентльменское соглашение» о «разделе труда» в Ливане. Сейчас «Хизбалла», несомненно, является более «просирийской силой», нежели «проиранской». И такое положение вещей стало возможно по доброй воле сторон (Сирии и Ирана). Для сирийцев и их стратегии в регионе ливанские шииты имеют ключевое значение прежде всего как основная военная сила в этой стране: без контроля за движением манипулировать раскладом политических сил в этой зоне своих стратегических интересов фактически невозможно. Кроме того, «Хизбалла» на сегодняшний момент является наряду с ХАМАСом оптимальными инструментами давления на Израиль с целью достижения компромисса уже в рамках процесса БВУ. И не только на Израиль, но и на США, что в принципе мы и видим по политике Вашингтона на сирийском направлении.

Сокращение финансирования со стороны Ирана и отход его на вторые роли, несомненно, нашли свое отражение и на внутренней структуре самой «Хизбаллы». Она все активнее и активнее начинает задействовать альтернативные каналы финансирования, одним из основных является экономическая легальная и не очень деятельность шиитской эмиграции за рубежом. В этой связи несколько по-новому можно оценить смерть одного из ключевых фигур в аппарате безопасности партии, печально знаменитого И.Мугние и двух его заместителей. Напомним, что все они по очереди были ликвидированы в прошлом году не где-нибудь, а в Дамаске. Признания отставного руководителя израильской военной разведки АМАН о причастности его ведомства к этим эпизодам пока будем рассматривать как очередной пиар-ход, так как никаких весомых доказательств приведено не было. Дело в том, что И.Мугние в рамках курируемых вопросов отвечал за функционирование сети ливанских шиитских эмигрантов в различных частях света и сбор через нее финансовых средств. Помимо этого аспекта преследовалась цель и создания «спящих ячеек», но основным оставался все-таки вопрос финансовой подпитки. Одним из основных районов инфильтрации «Хизбаллы», которому И.Мугние предавал особое значение прежде всего по вопросам финансовым, был район на границе Парагвая, Бразилии и Аргентины. Через этот район шел канал контрабанды драгоценных металлов и алмазов, а ливанские эмигранты «второй волны» приезжали через Сирию на подготовку в лагеря Хизбаллы. При этом И.Мугние более тяготел к Ирану и считался в движении «проиранским лобби». Вторым направлением деятельности покойника была Африка, в которой он действовал через фонд «Аль Хадир». В середине декабря 2010 года в Лагосе состоялась встреча шиитских бизнесменов. Бизнесмены были представлены очень влиятельными в Африке группами из семейств Таджидин, Олвас, Тажко и Голдфрейт (всего около 20 семейств). Зона «охвата» их бизнеса в Африке очень велика. Можно отметить Анголу, Замбию, Нигерию, Мали и др. Речь на совещании шла, прежде всего, о негативном влиянии санкций, наложенных на Иран, на их бизнес; недавнем эпизоде с арестом в Лагосе иранского корабля с оружием; а также о массированном давлении со стороны ФБР США и американских финансовых органов на бизнес ливанских эмигрантов в Африке. Это давление в последнее время серьезно усилилось, в связи с утверждениями американцев о продолжающихся попытках Ирана и «Хизбаллы» по инфильтрации в государственные органы стран Африки. Спустя две недели два делегата из числа собравшихся посетили Бейрут, где встретились с шейхом Насраллой. Как предполагает ряд экспертов, именно на этой встрече был выработан комплекс мер по выводу ливанского бизнеса в Африке из-под удара санкций. В этой связи бизнесменам предлагается всячески дистанцироваться от публичных связей, как с Ираном, так и с «Хизбаллой». На встрече присутствовал и «сменщик» И.Мугние шейх Хасан Иззеддин, который теперь курирует контакты с эмиграцией и больше тяготеет к сирийцам. То есть Дамаск активно «подбирает» под себя зарубежную шиитскую эмиграцию.

Таким образом, мы можем констатировать тенденцию по отходу, во многом носящую демонстративный характер, шиитского бизнеса за рубежом от Ирана и центрального аппарата «Хизбаллы» в рамках сохранения положительной динамики его развития и сохранения института финансирования. И.Мугние в этом случае такие маневры компрометировал просто по определению. Он же, судя по всему, «возьмет на себя» и основную тяжесть обвинений по гибели Р.Харири. Все эти моменты логично объясняют его неожиданную ликвидацию, и нет никакой разницы (а наоборот, даже здорово, если в этом публично сознался Израиль), кто его убил. Он просто должен был умереть, исходя из сказанного и интересов сирийцев.