Пока в Магрибе и на Ближнем Востоке вышедший на городские улицы народ с помощью «коктейлей Молотова» и массовых акций протеста свергал засидевшихся во власти диктаторов, в Европе совершилась своя, куда менее деструктивная революция. Точнее, свершилась она, по большому счёту, уже достаточно давно. Но её финальный аккорд прозвучал 5 февраля на Конференции по безопасности, проходившей в Мюнхене.
Прозвучал он из уст премьер-министра правительства Великобритании, лидера консерваторов Дэвида Кэмерона. Причём речь, произнесённую британским лидером, многие аналитики сразу назвали едва ли не лучшей из всего, что он успел сказать за то время, пока стоит во главе правительства. Такое внимание речь Кэмерона привлекла потому, что затронула одну из самых животрепещущих проблем современного европейского общества – проблему последствий успешной интеграции в оное идеологов радикального исламизма всех мастей, ставшей следствием резкого увеличения числа мусульман на территории Европы в последние половину столетия.
В том, что касается европейской безопасности едва ли что-то может быть более угрожающим для сегодняшней Европы, чем терроризм, подпитываемый финансово и идеологически исламскими экстремистами. За последние пару десятилетий взрывы, организованные исламистами и унесшие сотни человеческих жизней, прогремели в крупных городах практически всех стран Западной Европы, даже тех, в которых присутствие ислама и искажающих его учений до сих пор не слишком заметно. В Великобритании же оно заметно, кажется, больше, чем в любой другой европейской стране. И уже несколько лет назад со всей очевидностью было ясно, что главной причиной такого положения дел стала культивируемая в Соединённом Королевстве долгие годы политика мультикультурализма. Именно это, с немалым опозданием, и признал в своём выступлении Дэвид Кэмерон.
«Терроризм не имеет прямой связи с какой-либо конкретной религиозной или этнической группой. Как бы то ни было, мы должны признать, что в Европе эта угроза в подавляющем большинстве случаев исходит от молодых людей, которые следуют порочной искажённой интерпретации ислама и которые готовы взорвать себя и убить своих сограждан», — заявил перед собравшимися в Мюнхене Кэмерон.
Дэвид Кэмерон не случайно выбрал для оглашения этой, в определённом смысле, программной речи такое международное мероприятие с представительным составом участников, как Конференция по безопасности. Такой шаг позволил ему увеличить вес своих слов, придать им статус знамения, отмечающего переломный момент в истории Европы, а также включить в текст пафосную фразу о том, что «Европе пора проснуться и посмотреть на то, что происходит в наших странах». Эта попытка британского премьера предстать пророком в европейском отечестве выглядит как минимум неубедительной и натянутой, а как максимум, так и вовсе смешной. А всё потому, что британский лидер заговорил об этой проблеме едва ли не последним среди политиков Старого Света и только тогда, когда стало совсем уж неприлично и дальше хранить молчание.
До Кэмерона о необходимости пересмотра политики мультикультурализма (прежде всего, в отношении мусульман) уже говорила канцлер ФРГ Ангела Меркель, а об интеграции на общих основаниях в принимающее общество неоднократно высказывались практически все лидеры Франции, заканчивая Николя Саркози. Так что Европа не спит уже давно. Причём, особенно эта специфическая «бессонница» мучает простое население, буквально на себе ощущающее все прелести соседства не только с исламистами, готовыми в любой момент взорвать тебя или пырнуть ножом прямо на улице, но и, например, с разгуливающими по европейским городам в никабе и парандже женщинами, называющими себя мусульманками. Естественно, что ни первое, ни второе к настоящему исламу не имеет никакого отношения.
Но волнует ли это кого-нибудь, когда настоящий ислам (за исключением смехотворного количества мусульманских деятелей и организаций типа британского Фонда Киллиама) практически ничего не делает для того, чтобы хотя бы немного разбавить эту атмосферу страха и взаимного недоверия. А потому европейцы вынуждены принимать меры самостоятельно. И нередко выходит, что меры эти бьют вовсе не по интересам исламистов, а напрямую затрагивают адептов истинного учения пророка Мухаммеда. Именно активность простых граждан сделала реальностью запрет на строительство минаретов в Швейцарии, и именно она на каждых следующих выборах в голландский парламент приносит всё больше мест Партии свободы Геерта Вилдерса. Эта же активность привела к созданию уже в самой Великобритании Лиги обороны Англии (English Defense League), а также росту популярности ультраправой Британской национальной партии.
Что касается Лиги обороны Англии, то она упоминалась практически во всех новостях международных агентств и изданий о мюнхенском выступлении Дэвида Кэмерона, потому что именно на 5 февраля Лигой было запланировано масштабное шествие по улицам британского города Лютон. Представители британской прессы и общественности моментально воспользовались этим совпадением для того, чтобы обвинить лидера консерваторов в потакании ультраправым политическим силам. Видимо они не услышали слов Кэмерона о том, что ультраправые партии и организации «питают исламофобию и их аргументация абсолютно неприемлема».
Однако очевидно, что не замечать такие тенденции, как рост популярности и влияния правых партий и организаций, в сегодняшних условиях равносильно политическому самоубийству. Тем более, что о сложившемся положении дел в отношениях правительства с этно-религиозными меньшинствами Кэмерон может говорить с лёгким сердцем, ведь мультикультурализм был главным и одним из любимых детищ не его партии, а оппозиционеров-лейбористов. Чем не шанс заработать ещё немного очков в вечном политическом противостоянии?
Именно лейбористы в своё время делали активную ставку на мусульман, как на потенциальных избирателей, провели первых адептов ислама в национальный парламент и призывали всех и каждого открыто практиковать свои обычаи и традиции, поощряя таким образом скрытый конфликт на почве культурных различий.
Фактически, власть стала последней в британском обществе, кто заговорил о том, что созданная из наилучших побуждений и намерений политика мультикультурализма завела страну прямиком в ад сегрегации и глубочайших этно-культурных и религиозных разногласий. Так что признание этого факта, в конце концов, было просто делом чести: «Некоторые молодые люди в Соединённом Королевстве сегодня не хотят отождествлять себя с традиционным исламом, практикуемым их родителями, но не могут принять и британскую идентичность. А всё потому, что мы допустили ослабление нашей коллективной идентичности. В соответствии с государственной доктриной мультикультурализма, мы способствовали сегрегации различных культур друг от друга и от доминирующей культуры большинства. Мы не дали им такого образа единой культуры, который бы вызвал у них желание быть сопричастными. Более того, мы даже позволяли им вести себя полностью вразрез с нашими ценностями. Я верю, что пришло время отказаться от дискредитировавшей себя политики прошлых лет, если мы хотим победить угрозу со стороны исламистов».
В то же время, как и подобает политикам, признание это было сделано с максимальной осторожностью и со всеми возможными оговорками: «Мы должны чётко представлять себе первопричину проблемы и понимать, что лежит в основе таких террористических атак. Это существование идеологии исламского экстремизма. Мы должны ясно дать понять, что подразумеваем под этим термином и то, что мы отделяем его от ислама. Ислам – это религия, мирно исповедуемая более чем миллиардом человек по всему миру. Исламский экстремизм и ислам – это не одно и то же».
Необходимо отметить, что одним из скрытых мотивов заявить во всеуслышание о сложившейся ситуации для Дэвида Кэмерона мог послужить заметный рост исламофобии в британском обществе, нашедший своё отражение на страницах печатных изданий Соединённого Королевства и, естественно, не укрывшийся от внимания мусульманских деятелей и организаций страны. В конце 2010 — начале 2011 гг. британские газеты буквально пестрели вызывающе некорректными заголовками вроде «Почему 36% наших университетов тренируют мусульманских террористов?» (издание “Daily Express” в данном случае фактически поставило знак равенства между мусульманами и террористами). С резкой критикой подобной компании СМИ выступила в январе в университете Лейстера баронесса Сайида Варси (Sayeeda Warsi), министр без портфеля в правительстве и сопредседатель Консервативной партии, заявившая, что «исламофобия стала привычным явлением среди респектабельных представителей среднего класса». Её сразу же поддержал Мусульманский совет Великобритании: «Мы приветствуем критику баронессой Варси той роли, которую СМИ играют в процессе нормализации исламофобии, а также в контр продуктивном делении мусульман на «умеренных» и «экстремистов». Исламофобия вызывает наибольшую озабоченность среди мусульман Великобритании. Ответственность за это лежит, среди прочего, на политическом истеблишменте страны, которое, к сожалению, нередко употребляет по отношению к мусульманам язык, способствующий стигматизации части нашего общества». В этих условиях молчание со стороны первых лиц государства было явно не лучшим выходом. Необходимо было расставить точки над «i», и Дэвид Кэмерон сделал это в Мюнхене. Что касается баронессы Варси, то именно она вместе с лидером входящих в коалицию либеральных демократов Ником Клеггом с наибольшей осторожностью и скепсисом восприняла речь премьер-министра, что может уже в ближайшем будущем негативно сказаться на внутренней стабильности коалиции.
Отвечая в своей речи на аргументы политических сил левого толка о том, что правительствам развитых стран достаточно удовлетворить список определённых претензий со стороны мусульманских сообществ Европы (социальное неравенство, дискриминация, бедность и т.п.) и проявления экстремизма и исламистского террора канут в лету, Дэвид Кэмерон задаётся весьма важным вопросом, точно характеризующем положение дел и в самой Великобритании: «Если суть проблемы сводится к недостатку демократии, то почему же тогда экстремистов так много именно в свободных и открытых обществах?»
И здесь мы снова возвращаемся к фразе об «успешной интеграции идеологов радикального исламизма в европейское общество», использованной нами в начале статьи. Казалось бы, что может быть нелепее подобного утверждения? Однако на деле всё обстоит именно так. Именно исламисты сегодня наиболее эффективно используют все преимущества т.н. «свободных и открытых» обществ. Эти общества предоставляют террористам всё, что нужно для вербовки и подготовки смертников: доступ к передовым достижениям науки и перспективным разработкам на территориях университетов, возможность свободно общаться с потенциальными жертвами как в тех же университетских городках, так и на территории тюрем, и, самое главное, посредством сети Интернет и мобильной связи (в качестве контр примера здесь можно вспомнить, как перестали работать все операторы сотовой связи в один из «Дней гнева» в Египте). Более того, правительства европейских стран в прошлом нередко даже субсидировали по незнанию (а впрочем, кто скажет наверняка) деятельность отдельных экстремистов и целых исламистских организаций, прикрывавшихся благопристойными вывесками «кружков для чтения мусульманской литературы» или чего-то подобного. И об этом, не стесняясь, говорит уже сам британский лидер: «Интернет-чаты представляют собой виртуальные места встреч, где завязываются знакомства, укрепляются связи. Как показала практика, некоторые организации, использующие государственное финансирование и претендующие на то, чтобы говорить от имени мусульманского сообщества страны, мало что делают для борьбы с экстремизмом».
А вот кто не смог до сих пор до конца интегрироваться ни в британское общество в частности, ни в европейское в целом, так это как раз многие мусульмане, представляющие традиционный ислам. Те мусульмане, которые ведут в британских мечетях проповеди на каком угодно наречии и языке кроме английского, которые бьют и убивают членов своих семей (обычно женщин), только бы не дать им породниться с европейцем (или в лучшем случае выдают их насильно замуж за неграмотных крестьян из Пакистана, зато своих, мусульман). Наконец, те мусульмане, которые запрещают своим детям (опять же, чаще девушкам) получать образование в британских университетах, обособлено живут от основного социума в закрытых кварталах и гетто и демонстративно носят традиционную мусульманскую или арабскую одежду типа шалвар-курта. Зато они никого не взрывают. А подрывают себя, как показала печальная практика, именно хорошо образованные и интегрированные в общество экстремисты. Как итог: приветливые, общительные, знакомые со всеми техническими новинками и нередко одевающиеся по последней европейской моде вербовщики исламистов в сравнении с адептами традиционного ислама могут показаться просто эталоном успешно интегрировавшегося в европейское общество иммигранта (или его потомков).
При этом, общую ситуацию с интеграцией усугубляет то, что две эти категории в большинстве случаев как минимум испытывают друг к другу взаимную лояльность, а как максимум негласно защищают и покрывают друг друга. Простые мусульмане нужны экстремистам для того, чтобы черпать в их неудовлетворенности своим положением всё новых солдат для своих деструктивных акций. А имеющие авторитет мусульмане-традиционалисты склонны закрывать глаза на действия исламистов просто потому, что привыкли руководствоваться принципом, согласно которому кафир всегда хуже того, кто декларирует свою веру в Аллаха. И если человек неправильно истолковывает учение пророка Мухаммеда (неважно, сознательно или нет), это ещё не повод подвергнуть его «анафеме» (пусть в исламе и нет такого термина).
А ведь именно поддержки со стороны истинных мусульман сегодня во многом и не хватает правительству Великобритании, о чём и говорит Кэмерон: «Теперь правительства не могут в одиночку бороться с экстремизмом и с теми искажениями ислама, с которыми мы сталкиваемся. Эти искажения должны пресекаться и внутри самого ислама. Так давайте дадим слово тем последователям этой религии в наших странах, которые презирают экстремистов и их мировоззрение. Давайте помогать (исламским) группам, которые разделяют наши устремления».
На этом фоне весьма показательной выглядит реакция некоторых национальных новостных ресурсов, претендующих на то, чтобы представлять мусульманский взгляд на происходящие в Великобритании события и имеющих значительную исламскую аудиторию. Одним из таких ресурсов является Интернет-издание «Муслим ньюс» (The Muslim News), не постеснявшееся сразу после мюнхенской речи Кэмерона вопиющим образом исказить слова британского премьер-министра. Выдернув из текста ничего не значащую фразу «так много молодых мусульман», издание присовокупило к ней пару провокационных пассажей про экстремизм, и тысячи читателей «Муслим ньюс» прочли 5 февраля о том, что «британский премьер министр пошёл ещё дальше, утверждая, что «многие молодые мусульмане» являются экстремистами и их взгляды не следует терпеть». Добавив фразу о том, что Дэвид Кэмерон «не может сказать о мусульманах ничего позитивного», издание, видимо, посчитало выполненной свою миссию по усугублению раскола между мусульманскими общинами и немусульманским большинством населения страны. Оно также пополнило список тех, кто поспешил обвинить политика в поддержке ультраправых сил и пропаганде ксенофобских взглядов. Подобным образом поступил и Мусульманский совет Великобритании вместе с министром юстиции в теневом кабинете лейбористов Садиком Ханом.
Такое искажение слов лидера Великобритании (а полный текст речи Дэвида Кэмерона можно прочесть на сайте канцелярии премьер-министра) свидетельствует, среди прочего, о том, что значительная часть британских мусульман прекрасно понимает, что именно их пассивная позиция в отношении исламистов позволила религиозному экстремизму расцвести в этой стране пышным цветом. В целом же реакция большинства мусульманских общественных и политических деятелей, исламских организаций и средств массовой информации Соединённого Королевства демонстрирует, прежде всего, то, что британские власти предстают в их сознании исключительно в образе врага, от которого решительно не стоит ждать ничего хорошего и главная цель которого – лишний раз унизить и оскорбить и без того постоянно унижаемых и оскорбляемых мусульман Великобритании.
Тем не менее, среди мусульман страны нашлись и те, кто безо всяких оговорок поддержал выступление премьер-министра. Фонд Киллиама в специальном пресс-релизе отметил следующее: «Киллиам приветствует новые обязательства британского правительства по борьбе со всеми формами терроризма, а также ненасильственного и насильственного экстремизма. Фонд также приветствует стремление правительства провести чёткую границу между религией ислама и политической идеологией исламизма, продемонстрировать, что это не одно и то же. Киллиам понимает и поддерживает решение о прекращении финансирования любых организаций и инициатив, замеченных в связях с экстремизмом. Приветствует решение об отказе в выдаче виз и высылке из страны «проповедников ненависти» и поддерживает необходимость более чёткой защиты прав человека». Показательно, что в отличие от многих мусульманских организаций Великобритании, существующих на государственные деньги и выступивших с резкой критикой слов Дэвида Кэмерона, Фонд Киллиама безоговорочно поддержал премьера, несмотря на то, что правительство совсем недавно лишило его финансирования без объяснения причин.
Сам же Кэмерон предлагает стандартный набор путей выхода из сложившейся в британском обществе ситуации. Одними из главных условий укрепления общенациональной идентичности являются обязательное изучение мигрантами английского языка, а также единые образовательные программы, основанные на элементах общей культуры. Премьер-министр анонсировал проект Национальной гражданской службы (National Citizen Service), в рамках которой шестнадцатилетние подростки различного происхождения и религиозно-культурных убеждений в течение двух месяцев будут вместе жить и выполнять общественные работы. Эксперты и аналитики предполагают, что положения мюнхенской речи Кэмерона должны самым серьёзным образом повлиять на готовящуюся в Соединённом Королевстве новую версию Стратегии по предотвращению угроз национальной безопасности (Prevent strategy). Её выход был изначально запланирован на январь, однако теперь сроки перенесли на позднюю весну.
Как бы то ни было, а сегодня нет никакой уверенности в том, что эти или любые другие меры сработают и позволят прийти к заветной цели укрепления национальной идентичности. И в провале новой внутренней политики британского правительства может сыграть большую роль непоследовательная политика внешняя. Как известно, менее чем за один год на посту британского премьер-министра Дэвид Кэмерон успел зарекомендовать себя в качестве активного сторонника вступления Турции в Европейский союз, о чём, в частности, заявлял во время визита в Анкару летом 2010 г. Слабо верится, что несколько миллионов турецких мусульман, которые наверняка хлынут в страны Западной и Центральной Европы в случае открытия границ, смогут в мгновение ока интегрироваться в принимающие общества и принять единую национальную идентичность, выучив языки и выполнив другие необходимые условия.
В этом отношении не добавляют оптимизма и данные, представленные в опубликованном WikiLeaks конфиденциальном отчёте посольства США в Лондоне, посвящённом мусульманской демографии Соединённого Королевства. В отчёте, основанном на данных британской переписи населения 2001 г. и куда более свежих исследованиях, опросах и документах правительства и общественно-политических организаций Великобритании, дипломаты сообщают в Вашингтон, что «численность мусульманского населения страны постоянно увеличивается» и «может составлять около 3 млн человек или 5% от всего населения Соединённого Королевства». По данным, собранным американскими дипломатами, более 34% мусульман, обучающихся в британских университетах, считают оправданным убийство во имя интересов религии. Очевидно, что такое положение дел никоим образом не способствует борьбе с исламистами уже сейчас и вряд ли будет способствовать в перспективе.