Реакция Франции на «арабскую весну»: старые ориентиры новой внешней политики

Начало «арабской весны» для Франции, как в целом для стран Запада, оказалось полной неожиданностью. Об этом свидетельствуют очевидные внешнеполитические просчеты французской дипломатии, допущенные на начальном этапе народных волнений в Тунисе и Египте. Среди них можно отметить предложение французского министра иностранных дел М.Альо-Мари о содействии французской полиции режиму Бен Али в наведении порядка в стране, а также поддержка Мубарака ради стабильности в Египте в первые недели демонстраций.

Осознав со временем бесперспективность этого курса «на стабильность», Франция изменила свою внешнеполитическую стратегию, подстраиваясь под те процессы, которые разворачивались в арабском мире. В результате этой подстройки сразу после начала противостояния власти и оппозиции в Ливии Франция встала на сторону протестующих и заняла осуждающую режим Каддафи позицию. Бескомпромиссная поддержка сил, противостоящих Каддафи, обрела конкретные очертания в достаточно воинственной позиции Франции и лично президента Н.Саркози. В новом прореволюционном усердии Парижа ощущалась поспешная попытка загладить поддержку падших в результате народных выступлений авторитарных режимов в Тунисе и Египте. В этот период стало уже очевидно, что первоначальный курс противоречил как традиционной риторике Запада о демократизации, так и реальным тенденциям изменений общественно-политической жизни в арабском мире.

ТРАДИЦИОННАЯ ПОЛИТИКА ФРАНЦИИ В ОТНОШЕНИИ АРАБСКИХ РЕЖИМОВ: ПРАГМАТИЗМ ИНТЕРЕСОВ И ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС

Франция традиционно поддерживает с арабским миром тесные политические, экономические и культурные связи и рассматривает в первую очередь арабские страны Юга Средиземноморья в качестве сферы своего влияния. Эти связи обусловлены широким спектром французских интересов в области политики, безопасности, экономики.

1. Страны Северной Африки в последние десятилетия служат удобной тыловой базой для исламистских террористических организаций, которые действуют против целей как внутри этих стран, так и за их пределами, угрожая французским интересам. Возросшая необходимость противостояния террористическим угрозам способствовала естественному сближению и налаживанию сотрудничества между французскими и североафриканскими государственными органами. Сотрудничество предполагало обмен оперативной информацией, обучение и поставку французских специальных технических средств и специального оружия. Жесткие режимы Мубарака, Бен Али, Каддафи и Бутефлики устраивали Францию в силу того, что они эффективно подавляли исламистские организации, выполняя тяжелую работу с пользой как для них самих, так и для французов.

2. Важность сотрудничества между Францией и североафриканскими государствами обуславливается также усугубившейся в последние годы проблемой нелегальной иммиграции. Франция заключила со всеми странами соглашения по сотрудничеству, направленному на сдерживание потока нелегальной арабской и африканской иммиграции через Средиземное море. Жесткие и авторитарные режимы североафриканских стран являлись более удобными партнерами для Франции в этом вопросе. Силовые ведомства традиционно сильны в авторитарных государствах в целом, и в странах Северной Африки в частности. Это обстоятельство способствовало относительно эффективному поддержанию общественного порядка, а также более слаженной координации усилий по задержанию нелегалов, борьбе с подпольными сетями их перевозки в Европу и контролю за береговой линией.

3. Страны Северной Африки представляли для Франции интерес и в качестве достаточно емких рынков реализации французского экспорта. Многочисленное население арабских стран (Египет – 82 млн, Алжир – 36 млн, Марокко – 32 млн) обуславливает емкость рынка, а широкое распространение французского языка в странах Магриба создает благоприятные условия для спроса на французскую продукцию. В частности, знание языка способствует упрощению деловых контактов, обучению, работе с документацией, а также восприятию массовой рекламы, доступной благодаря популярности французских телеканалов, вещающих через спутник. Французский экспорт в Алжир составил в 2008 г. около 5 млрд евро, в 2009 г. в Алжире работали 420 филиалов французских предприятий. Алжир является первым экономическим партнером Франции в Африке и представляет собой третий по значимости (за пределами стран ОЭСР) рынок сбыта для французского экспорта, уступая лишь Китаю и России.

Крупный экономический партнер Египет импортировал в 2010 г. французской продукции на 2,5 млрд долл. Марокко занимает первое место в Африки по привлечению французских инвестиций – в 2008 г. объем прямых французских инвестиций в эту страну превысил 8 млрд евро. Североафриканские рынки ценны для Франции также в силу формирования спроса на технологичную продукцию таких отраслей, как военно-промышленный комплекс, атомная энергетика и машиностроение.

Помимо этого, в условиях экономического кризиса сохранение и увеличение объема французского экспорта в страны, располагающие существенными золотовалютными резервами (прежде всего Ливия и Алжир), рассматривались в качестве важного направления восстановления экономического роста.

4. Сдержанность первоначальной французской позиции по отношению к антиправительственным выступлениям в Северной Африке частично объяснялась также задачами сохранения стабильности энергетического обеспечения Франции. Газ и нефть, составляющие 49% потребляемой во Франции энергии, поставляются из-за рубежа(1), и Алжир и Ливия являются важными поставщиками этих ресурсов. В октябре 2010 г. Франция и Ливия подписали декларацию о намерениях стратегического партнерства, которая должна была стать основой для дальнейшего развития двусторонних отношений.

Таким образом, Франция, исходя из комплексных национальных интересов, выстраивала долгосрочную политику сотрудничества и поддержки режимов североафриканских стран, стремилась обеспечить стабильность и предсказуемость их развития, наращивая в этих странах свое многоаспектное влияние (от политического до культурного). Возможная нестабильность в многомиллионных Египте, Алжире и Марокко сулила настолько серьезные последствия для Франции (связанные с активизацией исламистских организаций, наплывом беженцев и эмигрантов, продовольственным кризисом и т.д.), что установка на поддержание авторитарных (но надежных) режимов перевешивала призывы к демократизации арабских стран.

В этих условиях Франция фактически закрывала глаза на нарушение прав человека и фасадную демократию в странах Северной Африки, не выходя за пределы демократического дискурса.

НОВАЯ ФРАНЦУЗСКАЯ ПОЛИТИКА: ДОГНАТЬ МЕНЯЮЩИЙСЯ АРАБСКИЙ МИР

После падения режимов Бен Али и Мубарака события в арабском мире постепенно приняли широкий размах. Стало очевидно, что события в Тунисе и Египте вступили в резонанс с чаяниями огромного числа жителей арабских стран – социальный протест нарастал в Ливии, Йемене, Иордании, Алжире и Марокко. Регион находился на пороге нового этапа общественно-политического развития.

Франция, как и другие страны Запада, была вынуждена быстро подстраиваться под меняющуюся реальность. Новая установка французской дипломатии предполагала положительную оценку революционной общественно-политической тенденции, содействие и поддержку этой беспрецедентной трансформации арабского мира (поддержку не только и не столько протестных движений, сколько обоснованных демократических реформ) и установление доверительных и партнерских отношений как с либерально настроенными элитами, так и с оппозиционными группами, не имевшими до этих событий серьезного политического веса.

В обобщенном виде новая французская политика концентрируется вокруг двух основных целей. Во-первых, она обусловлена стремлением «сопровождать» изменения, направляя их в демократическое русло. Предполагается, что подобный путь сохранит стабильность и предсказуемость развития арабских стран, позволит им избежать девиаций в форме теократических республик (наподобие Ирана), распавшейся государственности (Ирак, Афганистан) или no man’s land (Сомали). Во-вторых, активность Франции объясняется желанием сохранить (а если получится, то и укрепить) свои позиции в арабских странах, исходя из принципа «инициатива – залог влияния».

Новый курс Парижа облекался в символическую риторику – французские политики подчеркивали тот факт, что Франция является родиной общемировой концепции прав и свобод человека и стремится твердо отстаивать эти ценности в мире. Так, президент Н.Саркози заявил, что Франция ставит перед собой цель – помогать и поддерживать народы, «которые решили быть свободными».

Резкий поворот Франции в сторону поддержки протестных движений также связан с активизацией внешнеполитических инициатив, исходящих лично от Н.Саркози. Его попытки быстрого реагирования на события в Ливии на начальном этапе антиправительственных выступлений даже привели к конфликтной ситуации, возникшей между французским президентом и министром иностранных дел А.Жюппе. Н.Саркози 10 марта 2011 г., не поставив в известность французский МИД, заявил о признании Национального переходного совета Ливии в качестве единственного легитимного представителя ливийского народа. Ситуацию усугубил тот факт, что это решение скорее всего было принято под влиянием французского философа и интеллектуала Бернара-Анри Леви. Пользуясь своими личными доверительными отношениями с Н.Саркози и не имея никаких официальных полномочий, Леви смог установить от имени Франции контакты с оппозицией в Бенгази и убедить президента в необходимости поддержки ливийских повстанцев против режима Каддафи. В рамках решения этой задачи Леви совершил несколько поездок в Бенгази, имевших полудипломатический статус (не занимая должностей, он воспринимался в Бенгази как полномочный посланник французского государства), и тем самым он фактически выполнил работу А.Жюппе, что не могло не вызвать явного недовольства последнего.

Стремление Саркози фактически единолично, оттесняя на второй план собственное министерство иностранных дел, определять главные внешнеполитические решения, отчасти связано с его предвыборной стратегией (выборы президента Франции намечены на апрель 2012 г.). Одна из причин усиления демократической ориентации внешней политики заключается в стремлении Саркози получить славу борца с диктаторскими режимами, которая могла бы сыграть в его пользу на предстоящих президентских выборах.

В рамках новой политики Франция выразила поддержку либеральным реформам, о которых объявили и частично провели режимы Марокко, Иордании и Алжира. Учитывая колоссальные трудности (материальные и социальные), вставшие на пути Туниса и Египта, а также государств, которые намеревались провести демократические реформы, французская дипломатия выдвинула призыв о необходимости политического содействия и финансовой помощи со стороны развитых стран (в формате как ЕС, так и G8). На саммите «большой восьмерки», состоявшемся в мае 2011 г. во французском Довиле, проблемам трансформации арабского мира было уделено самое пристальное внимание. По приглашению Саркози на саммите присутствовали премьер-министры Туниса и Египта. Приглашение на саммит руководителей стран, в которых началась «арабская весна», было призвано продемонстрировать одобрение мировым сообществом изменений, идущих в арабском мире.

Египет и Тунис стали первыми участниками программы «Довильского партнерства» (принятого в ходе саммита), цель которого состоит в оказании помощи странам Ближнего Востока и Северной Африки в проведении демократических преобразований. Планируется, что Тунис и Египет в ближайшие два года в рамках этой программы получат от международных банков развития более 14 млрд евро. Всего под задачи демократизации арабского мира «восьмерка» решила выделить около 40 млрд долл.

Вместе с тем Европейский банк реконструкции и развития уже поставил ряд условий для выделения средств. В первую очередь эти страны должны продемонстрировать, «что они не сворачивают с пути демократии». Представитель ЕБРР заявил, что «мы сейчас заняты оценкой потребностей, но уже ясно, что эти потребности огромны…Мы должны увидеть демократический прогресс. Мы изучим состояние дел в этой области прежде, чем начнем вносить деньги».

Значительная часть этих средств будет направлена на финансирование социально-экономических проектов. Поскольку в случае резкого ухудшения экономической ситуации, связанной с политической нестабильностью, характерной для переходного этапа, население арабских стран, поддержавшее движение за реформы, разочаруется в идеалах демократии и свободы. Такие настроения могут стать удобной средой для активизации радикальных организаций, которые будут использовать ухудшение уровня жизни населения для дискредитации демократических перемен.

Изменения внешней политики Франции также затронули отношение к исламистским партиям, которые длительное время либо находились под запретом (тунисская «Ан-Нахда», египетские «Братья-мусульмане»), либо не допускались к участию в политической жизни (в результате подтасовок результатов выборов или с помощью сфабрикованных судебных дел против активистов исламистских партий). Ранее Франция не высказывалась в поддержку свободного участия исламистов в легальном политическом поле (напротив, одна из причин поддержки североафриканских режимов и заключалась в их эффективной борьбе с исламистами).

Последние события и настроения в странах Северной Африки показывают, что демократизация невозможна без участия исламистов в политике. Они, безусловно, отражают интересы, убеждения и мировоззрение определенной части населения этих стран. Учитывая эти обстоятельства, Франция на современном этапе положительно оценивает участие исламистских организаций в политическом процессе при условии, что они откажутся от использования силовых методов и будут уважать результаты выборов. То есть сейчас Париж высказывается за допуск в политическое поле умеренных исламистов.

В свете нарастающей критики внутри страны слишком консервативного (на начальном этапе) курса в отношении событий в Тунисе и Египте Париж начал положительно высказываться по поводу народных движений, требующих перемен, в других арабских странах (это касалось прежде всего Ливии и Сирии). Обострение ситуации в ливийском Бенгази и ряде других городов, вылившееся в применение боевого оружия против демонстрантов, подтолкнуло Францию, уже изменившую взгляд на события в арабском мире, к решительным действиям. На основании принципа защиты населения от насильственных действий со стороны авторитарного режима М.Каддафи Франция инициировала резолюции СБ ООН № 1970 и № 1973(2).

В соответствии со второй резолюцией, вводившей режим бесполетной зоны (кроме полетов с гуманитарными целями) над ливийской территорией, Франция и Великобритания приложили все необходимые усилия для формирования коалиции западных стран (с участием Катара и ОАЭ) с целью начала военной кампании, заняв в ней лидирующее положение. Оправдывая военные действия коалиции западных стран против режима Каддафи, французский МИД ссылается также на принцип «ответственности по защите» мирного населения от геноцида и других тягчайших преступлений(3). Согласно заявлению министра иностранных дел А.Жюппе, Франция будет и дальше своевременно и жестко реагировать на факты насилия и нарушения прав человека и будет использовать все имеющиеся в арсенале дипломатические рычаги, а также санкции, для того чтобы положить этому конец.

Париж занимает аналогичную позицию и по Сирии. Франция выступила инициатором и настаивает на принятии резолюции ООН, осуждающей действия режима Башара Асада по подавлению протестов, которые привели к жертвам среди мирного населения и потоку беженцев из страны. По инициативе Парижа в мае 2011 г. ЕС ввел санкции в отношении Сирии, предусматривающие запрет на поставки в эту страну оружия и полицейской техники, на въезд на территорию Евросоюза представителей высшего сирийского руководства (включая президента), и заморозил их финансовые активы в Европе. По словам А.Жюппе, у Башара Асада есть только два пути: начать политические реформы или отказаться от власти.

В ливийском случае продемократический порыв настолько сильно направляет французскую политику, что по мере затягивания вооруженного противостояния западная коалиция по нескольким аспектам вышла за пределы иностранного вмешательства, установленные резолюцией СБ ООН № 1973. Во-первых, после нескольких дней авиационных ударов коалиции стало вполне очевидно, что эти удары нацелены на уничтожение Каддафи (удары наносились по его резиденции и другим административным зданиям, в которых предположительно мог находиться командный пункт Каддафи, а также по другим возможным местам нахождения ливийского лидера; в результате бомбежек погибли трое внуков Каддафи, а также 29-летний сын Сейф аль-Араб). Попытки коалиции убить М.Каддафи, безусловно, нацелены на достижение военной победы над режимом в ближайшее время и противоречат положениям резолюции № 1973, которая ограничивается установкой на защиту мирного населения и не предусматривает смену режима в Ливии.

Во-вторых, для поддержки повстанцев Франция не только отправила в Бенгази военных инструкторов с целью выполнения консультационных и разведывательных задач (что с натяжкой вписывается в рамки резолюции, которая разрешает «применять все необходимые меры…для защиты гражданского населения»), но и поставляла повстанцам стрелковое оружие и противотанковые комплексы. В конце июня 2011 г. пресс-секретарь французского Генштаба Тьери Букхард признал факты поставок стрелкового оружия повстанцам из Бенгази. Французские военные охарактеризовали эти вооружения как «средства самозащиты». Оружие сбрасывалось с авиационной техники на парашютах (резолюция № 1973 устанавливает строгое эмбарго на поставки оружия в Ливию).

К этим очевидным нарушениям международного права стоит добавить, что в результате «технических сбоев» авиации НАТО гибнет гражданское население, в то время как режим М.Каддафи демонстрирует неожиданную стойкость и сопротивление, опираясь на лояльные армейские подразделения и поддержку части ливийцев. Ситуация в Ливии постепенно заходит в тупик, выход из которого лежит через переговоры или разделение страны (французский министр обороны Жерар Лонге уже признал безрезультатность военных действий и тупиковость силового решения конфликта в Ливии, а также острую необходимость начать переговоры). Первый путь выглядит предпочтительнее для стран коалиции по целому ряду причин (вероятность возобновления боевых действий в случае разделения Ливии, сохранение очага нестабильности вблизи Европы, риски обострения сепаратистских требований в других странах под влиянием ливийского прецедента).

***

События в арабском регионе в конце 2010 – начале 2011 гг. показали определенную инертность внешней политики Франции. Она не почувствовала изменений, не уловила новизны и, как следствие, Франция не определяла события, а испытывала на себе их последствия.

Спешное стремление догнать в Ливии и Сирии волну изменений, упущенную в Тунисе и Египте, довлеет над Парижем, толкая на резкие порывы и приступы энергичности. Успешные внешнеполитические решения редко вызревают в подобной обстановке. Затягивание военной операции в Ливии, рост числа жертв и эскалация гражданской войны, скорее всего, станут слабым местом предвыборной кампании Н.Саркози. Более того, ливийская кампания уже нанесла серьезный ущерб престижу Франции в арабском мире, накопленному в течение десятилетий.

В условиях общественно-политической трансформации в арабских странах внешняя политика Франции будет, как и раньше, направлена на сохранение и продвижение своих политических и торгово-экономических интересов. Однако в новой ситуации риторика о поддержке демократизации арабских обществ и необходимости политической модернизации, как и определенные действия, стимулирующие эти процессы, будут неизменно сопровождать эту политику.

Арабский мир медленно встает на путь демократизации. Для Парижа вопрос о том, кто возглавит в североафриканских странах этот процесс – новые элиты, пришедшие к власти в результате революционных событий, или авторитарные режимы, вынужденные действовать под давлением внутренних событий и регионального контекста, не будет иметь принципиального значения. Главным ориентиром политики Франции (как и других европейских стран) в регионе по-прежнему останется поддержание стабильности и предсказуемости.

1) По официальным данным, на долю стран Ближнего Востока приходится 27% импортируемых во Францию нефти и газа, на долю Африки – 19%, России – 23%, государств бассейна Северного моря (Норвегия, Голландия, Великобритания) – 30%.

2) Резолюция Совбеза ООН № 1970, принятая 26 февраля 2011 г. единогласно всеми 15-ю членами Совбеза, постановила: 1. немедленно положить конец насилию и предпринять шаги для удовлетворения законных требований населения Ливии, 2. передать вопрос о ситуации в Ливии на рассмотрение Международного уголовного суда, 3. ввести эмбарго на поставку оружия в Ливию. Резолюция Совбеза ООН № 1973, принятая 17 марта 2011 г. (10 голосов «за», 5 – воздержались (РФ, КНР, Германия, Индия, Бразилия)), постановила: 1. немедленно прекратить огонь и насилие в отношении мирного населения в Ливии, 2. ввести запрет на все полеты над Ливией, кроме гуманитарных полетов и эвакуации, 3. применять все необходимые меры для защиты гражданского населения за исключением ввода оккупационных войск, 4. строго соблюдать введенное ранее эмбарго на поставку оружия в страну, 5. заморозить активы ряда ливийских руководителей.

3) Принцип «ответственности по защите» мирного населения впервые был одобрен всеми странами-членами ООН и зафиксирован в решениях Всемирного саммита ООН в 2005 г.

62.92MB | MySQL:102 | 0,578sec