Главным событием месяца в Марокко стал проведенный 1 июля референдум по новой конституции страны. Его результат /98 проц. – «за» при показателе участия от 57 до 64 проц. в зависимости от регионов/ был заранее очевиден – трудно было бы найти тех, кто выступил против демократических изменений – равно как изначально было понятно, что речь шла лишь о ремонте фасада здания монархии, причем даже не капитальном. И этот ремонт никак не мог устроить протестное «Движение 20 февраля», объединившее в своих рядах – скорее всего, на некоторое время – исламистов и молодежь левых взглядов. Оно, равно как три левых партии, рекомендовало своим сторонникам бойкотировать референдум – первый за время правления Мохаммеда VI.
«Движение 20 февраля», утверждающее, что насчитывает свыше 60 тысяч сторонников, тут же опротестовало объявленные результаты референдума, назвав их подтасованными.
Его поддержала Марокканская ассоциация по правам человека, которая обвинила власти в использовании религии и СМИ для того, чтобы получить необходимый результат. «Использование мечетей и религиозных братств, доминирование государства в СМИ в ходе предвыборной кампании представляют собой своего рода дискриминацию, усугубленную незаконным использованием государственных средств», — отмечалось, в частности, в докладе организации.
Несмотря на безоговорочное «да» инициированной монархом новой конституции, «Движение 20 февраля» уже 3 июля вывело тысячи своих сторонников на улицы основных городов Марокко. Их требованием было проведение более глубоких преобразований по сравнению с теми, которые предусматривает новая конституция, и в частности, установление режима парламентской монархии типа испанской. Наиболее крупные группы участников мирных манифестаций представляли не разрешенную, но терпимую властями исламистскую организацию «Аль-Адль валь-Ихсан» /«Справедливость и благочестие»/. Это обстоятельство, как представляется, предопределяет будущее «Движения 20 февраля», вернее отсутствие такового, поскольку мирное сосуществование в нем исламистов и левых может взорваться в любой момент.
Манифестации вновь повторились 10 и 17 июля. Причем с каждым новым воскресеньем все более многочисленными становились контрманифестации, судя по всему, организованные властями. Если поначалу они собирали до нескольких десятков человек, 17 июля в Рабате число участников продворцовой контрманифестации было соизмеримым с числом тех, кто откликнулся на призыв «Движения 20 февраля». Проведение контрманифестаций, как представляется, позволяет властям в случае необходимости нейтрализовать протестное движение, не прибегая при этом к использованию силовых структур.
Представляется уместным привести здесь слова о новой конституции тех, кто представляет основных критиков референдума. Они выступили с соответствующими заявлениями со страниц еженедельника «ТельКель».
Набиля Муниб, преподаватель биологии, генеральный секретарь касабланкской секции Национального профсоюза преподавателей высших учебных заведений, член Генерального секретариата Объединенной социалистической партии /ОСП, выступала против референдума/: «Нашим основным требованием было принять демократическую конституцию, соответствующую нормам международно признанной парламентской монархии. Марокканцы – умные люди, и мы полагаем, что они достойны такой системы правления. Однако эта новая конституция не является демократической. И прежде всего – по процедуре ее разработки, а затем – по ее содержанию. Монархия остается всеобъемлющей. Король остается руководителем всех исполнительных структур, и прежде всего – Совета министров. Да, определенные прерогативы переданы главе правительства, но разделение полномочий далеко от равновесия. Нет реального разделения властей. В качестве резюме – король остается над конституцией».
Карим Тази – успешный бизнесмен, поддерживающий «Движение 20 февраля»: «Это – конституция переходного периода, и нам придется пройти через несколько уровней переходного периода, прежде чем мы придем к настоящей демократии. Я всегда говорил и буду говорить, что демократия не предоставляется /как это было в случае новой марокканской конституции/, а побеждает. Если бы на улицы вышли миллионы, мы бы достигли большего. Но мы мобилизовали только 300 тысяч человек, и получили соответствующий результат. Невозможно построить демократию без ее сторонников».
Несколько слов – про другие события. 21 июля близ Нью-Йорка безрезультатно завершилась 8-я сессия неформальных переговоров между Марокко и сепаратистским Фронтом ПОЛИСАРИО, проходивших под эгидой ООН. Как констатировал спецпредставитель ООН по западносахарскому урегулированию Кристофер Росс, стороны остались на прежних, несовпадающих позициях. Тем не менее они подтвердили их намерение участвовать в семинаре, который будет организован Бюро Верховного комиссара ООН по делам беженцев в сентябре 2011г. в Мадриде.
22 июля «официальный источник» объявил, что один марокканский солдат погиб в результате боестолкновения в районе мароккано-алжирской границы с группой неизвестных лиц, проникших в королевство с территории Алжира. По данным марокканских спецслужб, речь идет о лицах, «одетых в афганскую одежду, лица которых были покрыты бородами», т.е. скорее всего – об исламистах. После боестолкновения они вернулись на территорию Алжира.
Мароккано-алжирская сухопутная граница закрыта с 1994г., когда исламисты совершили теракт в Марракеше. Рабат тогда возложил ответственность за теракт на алжирские спецслужбы.
26 июля в районе Гуэльмина в 830 км к югу от Рабата разбился военно-транспортный самолет С-130 «Геркулес» королевских ВВС. Самолет выполнял рейс по маршруту Дахла – Эль-Аюн – Агадир. Первые из двух упомянутых городов находятся в сахарских провинциях. Самолеты ВВС используются для перевозки военнослужащих, проходящих службу в Южной военной зоне /сахарские провинции/, а также членов их семей. В результате трагедии погибли все 80 человек, находившихся на борту самолета, в том числе 69 военнослужащих. Эта катастрофа стала самой тяжелой по своим последствиям из числа когда-либо случавшихся в Марокко на воздушном транспорте.
30 июля король Марокко Мохаммед VI по случаю 12-й годовщины его интронизации выступил с обращением к нации, в котором высказался за скорейшее проведение парламентских выборов в стране, после которых пост премьера займет представитель победившей партии, а также за открытие мароккано-алжирской границы и нормализацию связей с АНДР. Монарх не назвал точной даты проведения парламентских выборов. Ее в настоящее время обсуждают МВД страны и представители основных политических партий.
«Мандат действующего состава Палаты представителей истекает в конце 2012 года, и ни одно положение новой конституции не заставляет нас прибегать к досрочным выборам, — тут же прокомментировал выступление монарха Саадэддин Османи – депутат Палаты представителей и член руководства исламистской оппозиционной Партии справедливости и развития /ПСР/. – Самое главное – не приготовить быстро выборы. Необходимо хорошо их подготовить. МВД предложило нам октябрь с.г., но мы отказались от этого предложения. Мы полагаем, что март 2012г. был бы более лучшей датой».
Отвечая на массовые мирные манифестации, каждое воскресенье организуемые «Движением 20 февраля», Мохаммед VI призвал политические партии «удвоить усилия с тем, чтобы содействовать примирению марокканцев, особенно – молодежи, с политическим действом». Окружение монарха, по всей видимости, не доложило ему, что традиционные политические партии, включая «оппозиционные», давно заражены вирусом конформизма и не имеют поддержки в массах. Поэтому они вряд ли решат поставленную им задачу.
Что касается предложения монарха открыть мароккано-алжирскую границу и нормализовать отношения с Алжиром, то оно представляется вряд ли реалистичным до тех пор, пока существует сахарская проблема, по которой ни одна из сторон не готова идти на какие-либо уступки. И, похоже, в какой-то степени права алжирская газета «Либерте», утверждавшая, что «вопрос открытия границ рассматривается /Рабатом/ как один из рецептов преодоления социально-экономических трудностей Марокко».
В любом случае за последние месяцы наметились признаки определенного потепления в отношениях между двумя странами. Стороны обменялись визитами на министерском уровне, подписано несколько соглашений в сфере экономики. По мнению ряда экспертов, некоторая разрядка в отношениях между Рабатом и Алжиром стала одним из следствий «арабской весны», заставившей руководство двух стран больше внимания обратить на решение социально-экономических проблем.
В целом, главная интрига современного Марокко заключается в ответе на вопрос – к чему придет «Движение 20 февраля», рожденное на волне протестных движений в других арабских странах? Не приведет ли оно к такому росту влияния исламистов, при котором власти ради собственного выживания пойдут на альянс с ними? В любом случае это приведет к распаду «Движения», поскольку входящая в него молодежь защищает прежде всего принципы атеизма и свободы, в то время как исламисты не собираются отказываться от требования создания исламского государства. С другой стороны, участники движения продолжают требовать реформы в направлении парламентской монархии, но они все чаще сталкиваются с теми, кто поддержал реформу конституции. Похоже, ответы на поставленные вопросы мы узнаем уже скоро.