Несмотря на наступление тысячелетия и великие прорывы человеческой цивилизации, несмотря на декларации в ходе «арабской весны», в регионах, которые призывают к обретению политических свобод и человеческого достоинства, забывают о том, что в исламском мире все еще процветает незаконная торговля людьми и принудительный труд. Замечательно, что молодежь ратует за свое право жить и действовать сообразно полученному образованию и делать карьеру в мире авторитарного господства. Но в этих же городах, в соседних кварталах буквально за миску похлебки, неделями не получая ни гроша за свой изнурительный труд, влачат жалкое существование их соотечественники – современные рабы.
Замечают ли демонстранты, жаждущие перемены в конституциях и в экономических отношениях, что рядом существует рабство, cпрашивают эксперты и наблюдатели ФРГ. Так, журналистка Рут Киршнер, беседуя с правозащитницей, активисткой основанной в 1981 году мавританской организации SOS Esclaves Айхетту Абдаллахи и автором исследований о проблеме работорговли Бенджамином Скиннером, отмечает: рабство не имеет значений «в прошлом» и «в настоящее время». Оно всегда одинаково по схеме – есть люди, которых вынуждают работать за деньги гораздо ниже прожиточного минимума, и есть мошенники, которые осуществляют над нуждающимися угрозу систематического насилия.
Наиболее частая причина рабства – выплата долга, который вынуждены, ввиду растущих процентов, выплачивать не сами должники, а их дети и внуки. По данным SOS Esclaves, около 600 тысяч человек в Мавритании (около 20 процентов населения) находятся в рабстве. «Хотя рабство в Мавритании – запретная тема, всем известен его масштаб, в частности, касающийся девочек-харатинок, которых принуждают заниматься проституцией, — подчеркивает Айхетту Абдаллахи. – Официально рабства не существует, поскольку в 2007 году мавританский парламент принял закон о наказании рабовладельцев на срок до десяти лет лишения свободы. Даже пропаганда или защита рабства в последнее время стали уголовными преступлениями. Однако в повседневной жизни закон не имеет до сих пор эффекта: за 4 года ни один рабовладелец не был наказан».
Никогда на земле еще не было так много рабов, подтверждает западный исследователь Бенджамин Скиннер, в течение четырех лет писавший книгу «Торговля людьми. Рабство в 21-м веке». Он – продолжатель традиций изучения проблемы, заложенной Кевином Бэйлесом, которого считают крестным отцом исследований вопроса современного рабства и насчитавшего в мире 20 млн. рабов. Регион исследований Скиннера – Африка. В той же Мавритании, как следует из книги, рабство является средством для того, чтобы вырвать семью из нищеты. Выходцы из социально изолированных общин попадают в кабалу, крепостная зависимость часто наследуется из поколения в поколение. Скиннер приводит интервью с человеком, дед которого задолжал сумму, эквивалентную 62 американским центам, чтобы заплатить выкуп за невесту. Внук сегодня, по прошествии более десяти лет, по-прежнему является должником, его заставляют работать на рабовладельца.
По убеждению немецкой журналистки Ютты Швенгсбир, Пакистан является известным в Азии центром современной работорговли. Гулам Рассул занят формовкой кирпичей и их обжигом в печи на одном из производств в Равалпинди. Вместе с ним 20 других мужчин трудятся здесь 365 дней в году, без выходных и без какого-либо вознаграждения. «Мы превратились из наемных рабочих в обычных рабов, поскольку не смогли вовремя выплатить долги и стали собственностью кредитора», — говорит Гулам. Долг наследуется во многих случаях, переходя на детей. Так в Пакистане живут десятки тысяч людей, попавших в кабалу. Они трудятся по законам средневековья на богатого собственника. Тот, пользуясь тем, что Гулам и его товарищи по несчастью безграмотны и даже не знают точной суммы своих долгов и процентов, превращает жизнь зависимых в бесконечную рутину. Это современная форма рабства, которая передается по наследству из поколения в поколение: шесть из семи детей Гулам Рассула трудятся бок о бок с отцом, обжигая кирпич.
В Пакистане мусульманин угнетает мусульманина по имущественному признаку, в Мавритании – по признаку цвета кожи.
Узаконенная десятилетиями форма отношений в Мавритании складывается по формуле «белый мавр (бидхан) – черный мавр (харатин)». Официально рабство в стране рассматривается только как исторический факт. Число рабов в стране неизвестно, но, по оценкам групп по защите прав человека, счет идет на несколько сотен тысяч. По словам эксперта Кевина Тюки, доля рабов в общей численности населения самая высокая в мире. Это связано с тем, что в Мавритании продолжают бытовать традиционные иерархические классы или статусные группы и племена. В 20-м веке, особенно после обретения независимости, в этих группах населения произошли значительные изменения, однако они не коснулись положения потомков черных мавров, которые были представителями различных черных африканских этнических групп, угнанных в рабство. Они работали в основном в качестве пастухов, возделывали поля и постепенно приспособились к своему второстепенному положению. С 1930-х годов харатинам было разрешено свободно перемещаться по территории Мавритании, но традиции рабства никто не отменял и в ходе французского колониального периода, длившегося до 1960 года. Засуха 1968-69 гг. способствовала разделению рабов и их хозяев, теперь значительно обедневших. Она стала сигналов для создания экс-рабами в начале 1970-х организации по защите прав человека El Hor (Свобода).
В истории Мавритании были предприняты четыре попытки по введению в законодательство пункта об отмене рабства: в 1905, в 1961, в 1981 и в 2007 гг. Последний закон, от 8 августа 2007 г., вызвал чрезвычайные споры в парламенте, поскольку впервые вводилось понятие уголовной ответственности за рабство. Особенно свирепствовали фундаменталисты, которые доказывали, что рабство не запрещено в исламе, и это отражено в мусульманских книгах, в частности, у Умайя ибн Халафа, доверенного лица исламского пророка Мухаммеда, были рабы, которых он называл «билялами». В конечном итоге было решено, что раб в Мавритании сам должен представить доказательство того, что он раб. В связи с тем, что положение рабов отличается (есть примеры так называемого гуманного обращения и очевидной жестокости; есть случаи перепродажи детей рабов в случае неуплаты долга и есть разрешение хозяев покинуть домохозяйство) подобные доказательства весьма проблематичны.
Одна из причин долгосрочного сдержанного отношения мавританских властей к рабству состоит в том, что в стране оно — важный институт в поддержании особого статуса белой мавританской элиты. В частности, велика вероятность того, что встанет вопрос о передаче земли из владений белых мавров экс-рабам, чтобы позволить последним добывать средства к существованию. Земли, пригодной для обработки и пастбищных угодий недостаточно. Поэтому маловероятно, что ее нынешние владельцы захотят поделиться подобным лакомым куском. Кевин Бэйлес пишет в своей книге «Новое рабство»: «В сегодняшней Мавритании отсутствует рабство, но куда ни глянь, на каждом углу и в каждом магазине, во всех полях и пастбищах я видел рабов. Они подметают и чистят, готовят еду и ухаживают за детьми, строят дома и пасут стада овец, носят воду и изготавливают кирпич — всю работу, которая считается утомительной, неприятной и грязной. Экономика Мавритании покоится исключительно на их плечах, и только их бесконечная тяжелая работа позволяет их хозяевам жить комфортной жизнью, при этом не давая рабам никакой надежды на то, чтобы получить средства к существованию».
Мавританские власти считают: подорвать основы власти элиты способно не только экономическое освобождение рабов, но и их связь с Суданом, где проводится аналогичная политика по стравливанию Севера и Юга. Значительная часть западных исследователей исходит в своих объяснениях ситуации в Судане из ряда интерпретаций. Здесь рабство имеет религиозный аспект.
Первая интерпретация: глубокий раскол между северной и южной частями Судана связан с веками эксплуатации «африканского» Юга «арабским» Севером. Вторая интерпретация: очевидно, что Судан претерпел значительный процесс арабизации и исламизации арабскими племенами со времен средневековья, причем, арабизация воспринималась властными структурами как неизбежный процесс, не прекращающийся и в периоды турецко-египетского и британского правления.
Таким образом, причины конфликтов, от которых страдает Судан, этно-религиозного характера, на основе которых развивалась экономическая эксплуатация в периоды колониального и постколониального вмешательства. Так страна превращалась в то, чем является сейчас: множество различных фрагментов в периферийных регионах и центра политической и экономической власти.
Отношения Севера к Югу как рабовладельца к рабу провоцирует новые конфликты. В этой связи необходимо пристальней рассмотреть особенности Севера и Юга Судана.
Первая особенность – топонимическая и этнографическая. Судан означает в переводе с арабского «земля черных», однако порядки в нем изначально устанавливались не негроидными племенами, а арабско-мусульманскими, которых до момента провозглашения Южного Судана (9 июля 2011) насчитывалось чуть более одной трети. По мнению Мудави Ибрагима Адама, руководителя SUDO, одной из суданских неправительственных организаций, работавших в различных районах Судана, на этой огромной территории, «по крайней мере 600 (!) различных этногрупп, которые никто и никогда не спрашивал, где они хотят ли они жить, все решал Хартум, а Хартум решал все в пользу арабов-мусульман».
Вторая особенность – территориальная. Состав страны однако гораздо более разнообразен, чем предполагает это определение, подчеркивают западные эксперты. В самой большой стране Африки, где могло бы поместиться восемь Италий, но жило (до провозглашения Южного Судана) около половины населения ФРГ, говорят на десятках языков.
Третья особенность – колониальная. Судан был рекордсменом и по части продолжительности гражданского конфликта, который в новейшей истории несколько раз перерастал в войны и приводил к гибели миллионов людей от пуль, голода, нищеты и болезней. Свою лепту в эти страдания внесли англичане, которые произвольно установили границы государства, разъединяя родственные племена и объединяя те, которые не имели ничего общего. Поэтому на протяжении многих лет, например, жители южной части Судана, ставшей в июле 2011 года отдельным государством, стали вынужденными переселенцами, и воссоединяли семьи, пересекая границу с сопредельными государствами, по широкой двухтысячекилометровой дуге — с Центрально-Африканской Республики на западе до Эфиопии на востоке, теряя и отыскивая там родственников.
Четвертая особенность – расистская. Если учесть, что существовало многолетнее противостояние не только между Севером и Югом, но и между племенами, населяющими как Север, так и Юг, можно представить клубок десятилетиями не решаемых противоречий. Судан можно назвать страной процветающего расизма, где люди различались по цвету кожи, этнической и религиозной принадлежности, по нормам жизни и исповедуемым ценностям. При этом государство поощряло одних, делая ставку на маргинальные круги, наиболее подверженные идеям расизма, которые фактически смыкаются с понятиями «рабовладелец» и «раб».
Немецкие эксперты отмечают наличие рабства не только в отсталых странах арабского и в целом мусульманского мира, но и в достаточно благополучных государствах региона. Так, оно отмечено в Саудовской Аравии, где женский персонал используется как закабаленные работники. Обозреватель Клаус Вольтер указывает на подобный характер труда на кухне – семь дней в неделю. Казалось бы, 33-летней филиппинке Марии Эстрамо повезло: ее приняли горничной в богатую семью в Эр-Рияде. Однако она работает 20 часов в сутки, иначе как «собака» ее работодатель не называет. Если она посмеет пожаловаться, ее уволят.
По оценкам экспертов, девять из десяти домохозяйств используют в Саудовской Аравии помощь на дому, которую оказывают приезжие из Индонезии, Филиппин и Шри-Ланки. Во многих случаях условия их работы напоминают современное рабство. Они работают весь день, не имеют выходных, получают в месяц сумму, эквивалентную 140 евро. Нередко эти деньги не выплачиваются годами. Наемные работники попросту теряют человеческий облик. В июне горничная из Шри-Ланки была уволена в Джизане, городе на юго-западе страны. Выяснилось, что из 30 лет жизни она 17 провела в качестве рабыни и была настолько закабалена, что забыла родной язык и действовала «как робот».
Каждый день организация Migrante Middle East в Саудовской Аравии фиксирует от шести до десяти случаев, когда домашние работники утверждают: они подвергались сексуальному насилию и избиениям. Однако, по мнению активиста организации Джона Монтерона, саудовские власти активны только тогда, когда международная пресса рассказывает о подобных случаях. Он приводит пример: домработницу-филиппинку Ромелин Эрой-Ибаньес, о которой сообщила англоязычная пресса осенью 2010 года, нашли с многочисленными ножевыми ранениями в кухне ее работодателя в Даммаме, ее рот и руки были изъедены серной кислоты. Однако саудовская полиция констатировала самоубийство. Международный резонанс обрело дело индонезийской домработницы Сумиати Бинт Салана Мустапы. 23-летнюю девушку в ноябре 2010 года отправили в больницу в Медину после того, как ее работодатель нанес ей многочисленные травмы по всему телу. Ее верхняя губа была изрезана ножницами, на голове виднелись следы сильных ожогов, ребра и пальцы сломаны, ноги парализованы. При этом 53-летний работодатель заявил, что служанка сама нанесла себе травмы. После протестов в международной прессе работодатель был приговорен к трем годам лишения свободы. Правительство Индонезии оценило решение как слишком мягкое и подало апелляцию, требуя выплатить пострадавшей, ставшей инвалидом, компенсацию, эквивалентную шести миллионам евро. Одновременно власти Филиппин и Индонезии ведут переговоры с Саудовской Аравией об улучшении условий труда для домашних работников и доведении уровня минимальной зарплаты для них до 400 долларов.
Известный саудовский журналист и правозащитник Абдель Азиз аль-Хамиз в интервью немецким СМИ сомневается в устранении рабства в стране, когда даже родившиеся здесь граждане не имеют всей полноты политических свобод. Речь не женщинах, которые требуют прав на управление автомобилем: это — единственная страна в мире, где женщины не могут сесть за руль, из-за чего вынуждены нанимать водителей. «Даже саудовские мужчины до сих пор не получили полные политические права», говорит Абдель Азиз аль-Хамиз, в настоящее время живущий в Лондоне, где возглавляет Центр по правам человека в Саудовской Аравии.
ВЫВОДЫ
Первый. Независимо от того, считается ли страна мусульманского мира преуспевающей, относительно благополучной или отсталой, проблемы рабства в них носят одинаково актуальный характер.
Второй. Рабами в странах мусульманского мира становятся как представители иных конфессий, так и сами мусульмане. Причины рабства могут носить различный характер, чаще всего этнический, кастовый или религиозный, однако характер кабалы одинаков: одна группа людей считает себя вправе лишать другую элементарных прав и навязывает бесчеловечные условия существования.
Третий. В ходе «арабской весны» проблемы современного рабовладения выпадают из поля зрения приверженцев демократии, которую пытаются адаптировать к условиям мусульманского мира.
Использованы данные сайтов taz, ARD, Deutsche Welle.