В конце сентября 2011 г. интрига, связанная с финансированием ливанской стороной Специального трибунала по Ливану (СТЛ)(1), которое было приостановлено ливанским правительством во главе с Наджибом Микати, была разрешена лично премьером. Микати, находясь в Нью-Йорке в рамках участия в работе Совета Безопасности ООН, сделал официальное заявление о том, что Ливан в полном объеме продолжит сотрудничество с Международным трибуналом, учрежденным в соответствии с резолюцией СБ ООН № 1757, и обязуется выполнять все принятые по Ливану резолюции ООН, в том числе и резолюцию № 1701 (касающуюся прекращения боевых действий между «Хизбаллой» и Израилем, разоружения «Хизбаллы» и распространения контроля ливанской армией над всей территорией Ливана).

С одной стороны, не произошло ничего из ряда вон выходящего – Ливан лишь подтвердил свое желание сотрудничать с ООНовскими структурами и добиваться свершения правосудия и наказания виновных как по делу об убийстве бывшего премьер-министра Ливана Рафика Харири, так и по другим политическим убийствам, которые имели место в Ливане начиная с 1 октября 2004 г. С другой стороны, если рассматривать принятое Микати решение в контексте происходящих событий в Ливане и Сирии, оно не является таким простым и однозначным, как может показаться на первый взгляд.

Одной из главных причин падения правительства Саада Харири (в январе 2011 г. 11 министров оппозиционного блока «8 марта» подали в отставку) стал именно отказ С. Харири прекратить сотрудничество с СТЛ, как того настойчиво требовали главные политические силы просирийского блока «8 марта» – шиитская «Хизбалла», христианское Свободное патриотическое движение (СПД) и более сдержанно – шиитский АМАЛЬ. После отставки кабинета Харири и очередного политического виража лидера друзской Прогрессивно-социалистической партии (ПСП) Валида Джумблата, дистанцировавшегося от «14 марта» и почти присоединившегося к «8 марта», соотношение политических сил внутри Ливана кардинально изменилось.

Таким образом, просирийский блок, ставший благодаря поддержке В.Джумблата (парламентская фракция ПСП насчитывает 11 депутатов) парламентским большинством, получил право формировать новое правительство, компромисса по которому удалось достичь только в июне 2011 г. в результате длительных консультаций и сложных межпартийных переговоров. «Хизбалла» и ее союзники (АМАЛЬ, СПД и другие партии) в новом правительстве получили 19 министерских постов из 30. Новый кабинет, широко называемый в прессе «правительством «Хизбаллы», возглавил суннит Наджиб Микати (конкурент клана Харири за лояльность суннитской общины), который в свою очередь получил прозвище «премьера «Хизбаллы».

Коалиция «14 марта» в связи с резко негативным отношением к ряду основополагающих установок нового кабинета министров (прекращение финансирования СТЛ, снижение давления на «Хизбаллу» по вопросу разоружения ее боевых формирований, разворот в сторону Сирии) отказалась от участия в правительстве. Эта тактика обуславливалась нежеланием «освящать» эти установки легитимностью «правительства национального единства», которое стало бы таковым в случае вхождения в кабинет представителей «14 марта». В итоге, оставшиеся министерские портфели получили три кандидата, которых предложил, согласно ливанской политической традиции, президент Мишель Сулейман (считающийся нейтральным и выполняющий роль арбитра в столкновениях между двумя конфликтующими коалициями); пять кандидатов, предложенных премьером Микати, получившим собственную квоту в нынешнем кабинете, а также ПСП (2 министра) и один «независимый».

После таких серьезных внутриполитических изменений и ухода в оппозицию «14 марта» во главе с Саадом Харири (который, опасаясь за свою жизнь, уехал во Францию) и его Движением будущего стало очевидно, что антисирийский блок потерпел серьезное поражение, и соотношение сил в ливанской политике изменилось в пользу Сирии и Ирана.

Однако в 2011 г. на ливанскую ситуацию начали влиять новые неожиданные факторы. Изменения регионального контекста, связанные с событиями «арабской весны» и, в частности, с ситуацией в Сирии и нарастанием международного давления на режим Башара Асада в течение лета-осени 2011 г., оказали прямое воздействие как на соотношение сил внутри Ливана, так и на собственную стратегию Микати.

Кризис вокруг и внутри Сирии способствовал тому, что противостояние двух ливанских политических лагерей перешло в новую фазу. Нарастание давления со стороны международного сообщества придало уверенности «14 марта», которое, выступая за немедленную отставку Асада, прекращение репрессий и проведение демократических преобразований, не только солидаризировалось с теми сирийцами, которые выступают за смену режима, но и пытается таким образом сплотить собственную социальную базу, напомнив о «преступлениях сирийского режима в Ливане».

Сирийские события спровоцировали по меньшей мере четыре изменения в ливанской политике. Во-первых, Микати, прогнозируя дальнейшее ослабление сирийского режима, стал осторожно дрейфовать от «8 марта», исходя из соображений собственного политического выживания. Премьер-министр поступил против интересов «Хизбаллы» в принципиальном вопросе финансирования СТЛ. Расчет «8 марта», что Микати будет проводить политику, соответствующую исключительно интересам просирийского блока, в свете региональных изменений (которые еще год назад никто не мог бы предположить) оказался не до конца верным.

Микати в нынешней политической ситуации пытается позиционировать себя в качестве беспристрастного политического центра по аналогии с президентом страны Мишелем Сулейманом. Стратегия Микати нацелена на поиск консенсуса как с Западом, так и с Сирией, а не на открытую конфронтацию, к которой его толкает «Хизбалла». Отказ от финансирования Трибунала привел бы к ухудшению отношений Ливана с мировым сообществом и поставил бы под сомнение желание правительства Микати найти виновных в убийстве Р.Харири.

Во-вторых, решение Микати о возобновлении финансирования Трибунала поставило в крайне неудобное положение «Хизбаллу» – фактически главную политическую силу в нынешнем ливанском правительстве. На фоне пошатнувшихся позиций этой партии (вследствие начала кризиса в Сирии) демарш Микати усилил ее относительную изоляцию. Если вспомнить накал страстей, бушевавших в Ливане накануне и после передачи обвинительного заключения Трибунала, то позиция премьер-министра, идущая вразрез с интересами «Хизбаллы», очевидно должна была бы пошатнуть его положение, а, возможно, и привести к отставке. Однако «Хизбалла», учитывая ослабление режима в Дамаске, не пошла на провоцирование нового внутриполитического кризиса и отставку Микати, поскольку в сложившихся условиях сформировать новый кабинет и при этом сохранить то же число портфелей Партии бога и ее сторонникам в новом правительстве практически невозможно.

Еще год назад «Хизбалла», обладая твердой военной, материально-финансовой и идеологической поддержкой со стороны Сирии и Ирана и выступая с позиции силы внутри Ливана, усиливала конфронтационный тон в отношении следствия по делу Харири. Уже во второй половине 2010 г. стало ясно, что Трибунал выдвинет обвинения в убийстве Харири против членов «Хизбаллы». Именно поэтому Партия бога пыталась дискредитировать следствие, а также требовала от правительства и лично от Саада Харири прекратить сотрудничество Ливана с Трибуналом и прекратить его финансирование (доля Ливана в финансировании СТЛ составляет 49%, оставшиеся 51% финансирует ООН). 30 июня 2011 г. Трибунал передал ливанской прокуратуре обвинительное заключение и ордеры на арест четырех подозреваемых в деле Харири. Все четверо оказались членами «Хизбаллы».

В начале июля 2011 г. генеральный секретарь «Хизбаллы» Хасан Насралла в телеобращении отверг все без исключения обвинения в адрес членов партии и заявил, что «каждый из братьев, которых хотят арестовать, известен своей многолетней и благородной борьбой против израильской оккупации». Лидер «Хизбаллы» назвал работу Трибунала предвзятой, а само его существование – «частью израильского заговора». Хасан Насралла твердо заявил, что четверо обвиняемых не будут переданы суду «ни через 30 дней, ни через 30 лет, ни через 300 лет». Согласно процедуре, власти Ливана должны были в течение 30 дней сообщить СТЛ о мерах, принятых по задержанию подозреваемых. Однако из-за опасений жесткого вооруженного ответа «Хизбаллы» (по аналогии с захватом Западного Бейрута в мае 2008 г.), ни один из обвиняемых до сих пор не был арестован.

Вместе с тем, несмотря на неблагоприятные для «Хизбаллы» внешние (кризис в Сирии) и внутренние (решение Микати) факторы, на нынешнем этапе их все равно недостаточно, чтобы серьезно дестабилизировать Парию бога и заставить ее сотрудничать с Трибуналом (в частности, предоставить возможность допроса лиц, которым предъявлены обвинения), не говоря уже о разоружении ее боевых формирований. Таким образом, «Хизбалла» скорее всего просто будет игнорировать любые решения, принятые как на национальном, так и на международном уровнях, если они будут нацелены на дальнейшее ослабление партии.

В-третьих, Партия бога, не высказывая открытого неудовольствия по поводу решения Микати, использует своих политических союзников для жесткой критики его новой линии поведения. В рамках этой стратегии «Хизбалла» использует генерала Ауна и его партию, заявления которых естественно воспринимаются как позиция «8 марта». Следуя этой логике, Аун и его министры обрушились с резкой критикой на Микати. Словесная перепалка дошла до того, что СПД предложило Микати (который является миллионером) оплачивать расходы Трибунала из собственных средств. Министр культуры от СПД Габи Лайун прокомментировал решение Микати как отражающее только «личную точку зрения» премьера и заявил, что партия рассматривает требуемое ООН финансирование в качестве «незаконного рэкета, поскольку Трибунал был учрежден с нарушением ливанской конституции».

Таким образом, «Хизбалла» транслирует свою позицию, не вступая в открытую конфронтацию с Микати, которая в ливанском конфессиональном контексте стала бы восприниматься как попытка нарушить хрупкую ливанскую стабильность и спровоцировать обострение шиитско-суннитских отношений. Скорее всего, руководство «Хизбаллы» приняло решение не обострять ситуацию и потянуть время до марта 2012 г. В марте следующего года заканчивается срок мандата СТЛ, продление которого должен ратифицировать ливанский парламент. К этому времени ситуация в Сирии должна проясниться, и «Хизбалла» с учетом сирийских обстоятельств либо пойдет на новый виток внутриполитической конфронтации, либо будет искать компромиссные варианты.

В-четвертых, вполне закономерно, что ослабление позиций Асада в Сирии, оказывает прямое воздействие на изменение баланса политических сил внутри Ливана. Партии и независимые депутаты, вступившие в тактический союз с «Хизбаллой», АМАЛЬ и СПД, вынуждены были спешно скорректировать свои позиции и стали склоняться в сторону политического центра, который традиционно олицетворяет президент Сулейман, а также явно дистанцировавшийся от основных сил «8 марта» премьер Микати.

В этой связи показательна позиция лидера ПСП Валида Джумблата. В конце 2010 г. усиливавшееся влияние просирийского блока подтолкнуло Джумблата проявить исключительную политическую гибкость. Лидер ПСП, не разрывая отношений с лагерем Харири, но фактически выйдя из «14 марта», поддержал требования «8 марта» о прекращении сотрудничества с СТЛ и налаживании отношений с Сирией, что, с его точки зрения, было оправдано целями «стабильности и безопасности» в Ливане.

Но уже осенью 2011 г. ввиду сирийского кризиса и ослабления сирийского давления на Ливан Джумблат изменил позицию в очередной раз. Действия и заявления Джумблата свидетельствовали о движении к центристской позиции, равноудаленной от двух противоборствующих коалиций. Громко не заявляя о своем возвращении в «14 марта», партия и лично Джумблат, тем не менее, начали интенсифицировать контакты с этим блоком, сохраняя при этом связи как с «Хизбаллой» и АМАЛЬ, так и с Дамаском. Контакты ПСП с Сирией поддерживаются через министра общественных работ и транспорта друза Гази Ариди (политический советник Джумблата). Джумблат не стесняется открыто комментировать свои политические маневры, заявляя, что профессиональные политики должны менять свою линию в зависимости от обстоятельств.

Вместе с тем главные силы «8 марта», согласно своему политическому кредо, остались лояльны сирийскому режиму. В частности, лидер СПД генерал Мишель Аун, ярый противник Сирии, начавший против Дамаска войну за независимость в начале 1990-х гг., а в настоящее время являющийся главным союзником «Хизбаллы», в интервью ливанской прессе в точности повторил риторику режима Асада о необходимости предоставления времени для проведения демократических преобразований, важности сохранения Асада в качестве гаранта прав религиозных меньшинств, а также о возможности наступления хаоса и прихода к власти исламских фундаменталистов в случае отстранения Асада от власти.

Дабы сохранить связи с обоими блоками, Микати «уравновешивает» свое решение по финансированию СТЛ другими решениями, играющими на руку «8 марта». Исходя из этой логики, официальный Бейрут не поддержал позицию, выработанную Лигой арабских государств, осуждающую действия сирийского режима по отношению к мирному населению. Премьер-министр Н.Микати, находясь в Вашингтоне, также заявил, что Ливан не поддержит обсуждавшийся в ООН проект резолюции по Сирии(2). Он придерживается внешнеполитической линии, нацеленной на поиск нормального сосуществования Ливана и Сирии и недопущения обострения двусторонних отношений.

В стратегию поиска компромисса вписывается и обсуждаемый в Ливане возможный визит Микати в Дамаск для встречи с Башаром Асадом. Заручившись поддержкой международного сообщества, Микати скорее всего попытается сгладить эффект от «примирения» с Западом и наладить отношения с режимом в Дамаске. Если этот визит состоится, то он окажется первым после вступления Микати в должность премьера. В нынешних условиях официальный визит в Сирию станет непростой задачей для ливанского премьер-министра, ибо в этом случае он нарушит бойкот, объявленный арабскими государствами режиму Асада, и, как следствие, усилит легитимность сирийского режима. Этот визит сможет быть истолкован не только в качестве поддержки Асада со стороны Ливана, но и со стороны суннитской общины страны, которую представляет Микати. А учитывая продолжающиеся репрессии сирийского режима по отношению к сирийским суннитам, Микати может оказаться в затруднительном положении.

Этими маневрами в пользу «14 марта» и «8 марта» Микати пытается продемонстрировать свою именно центристскую позицию.

Необычность ливанской ситуации заключается в том, что, наряду с комплексом изменений, вызванных сирийским кризисом, «8 марта», ослабленное в результате этих изменений, получило неожиданную поддержку со стороны ливанского патриарха. Глава маронитской церкви патриарх Рай в ходе визита во Францию в сентябре 2011 г. сделал неожиданное заявление (в контексте традиционной антисирийской риторики маронитских религиозных лидеров). По его словам, падение режима в Дамаске не совпадает с интересами христиан Сирии, поскольку Асад является защитником религиозных меньшинств, и прежде всего христиан. Патриарх Рай в духе заявлений Ауна и риторики сирийского режима также оценил в позитивном ключе реформы, предпринятые Асадом, и отметил необходимость предоставления сирийскому режиму большего времени для осуществления задуманных преобразований.

Что касается отношений маронитов с «Хизбаллой», то Рай охарактеризовал их как «хорошие и нормальные». Впервые за всю историю современного Ливана маронитский патриарх встал на сторону сирийского режима, что спровоцировало скандал не только внутри Ливана (христиане «14 марта» настаивали на разъяснении позиции Рая), но и явное неудовольствие Парижа подобными высказываниями. Посол Франции в Ливане даже назвал визит Рая в Париж «неудачным». Показательно, что позиция, озвученная патриархом, совпала с резким потеплением отношений между маронитской патриархией и «Хизбаллой». Впервые за всю современную историю маронисткой церкви патриарх посетил в сентябре 2011 г. приходы епархии Баальбек-Дейр аль-Ахмар в рамках трехдневного визита на юг Ливана. В его честь состоялся торжественный прием в Баальбеке (город, где расположена штаб-квартира «Хизбаллы»). В ходе этого визита Рай был принят с почестями в доме председателя парламента Н.Берри в присутствии ливанского президента М.Сулеймана. О примирении маронитской церкви с «8 марта» также свидетельствовали такие жесты, как визит патриарха к Мухаммеду Язбеку (официальный представитель Верховного лидера Ирана имама Хаменеи в Ливане) и прием в своей резиденции в Бкерке муфтия Дамаска Аднана Афьюни.

В связи с новой позицией маронитского патриарха примечательна ее оценка президентом М.Сулейманом, который посчитал, что высказывания патриарха сделаны «в интересах Ливана». Центрист Сулейман явно не хочет подливать масла в огонь и склоняться на сторону прозападного «14 марта».

Изменение баланса внутриполитических сил в Ливане свидетельствует о хронической зависимости динамики ливанского конфликта между «14 марта» и «8 марта» от внешних факторов. В нынешней ситуации катализатором очередных изменений стала обстановка в Сирии, ослабившая позиции режима Асада, и, как следствие, его ливанских «клиентов» — «Хизбаллу» и ее союзников. Однако, несмотря на относительное ослабление блока «8 марта», серьезного усиления коалиции «14 марта» пока не произошло.

Сирийский кризис и жесткая позиция западных стран в отношении Дамаска способствовали мягкому отходу умеренных элементов от «8 марта» в сторону центра. Внешние условия ливанского конфликта, остававшиеся стабильными в течение нескольких лет, начали меняться, спровоцировав изменения внутри Ливана. Главным изменением стало появление политического центра, в котором к М.Сулейману добавились Н.Микати и ПСП. Тем не менее, движение разрозненных политических сил к центру отнюдь не продиктовано идеологическими соображениями, а обусловлено исключительно стремлением к политическому самосохранению. «Центристские» политические силы будут сохранять нейтралитет до разрешения конфликта в Сирии и установления нового регионального статус-кво.

(1) Трибунал: официально начал работу 1 марта 2009 г. Первоначально мандат Трибунала был выдан на 3 года. Бюджет, рассчитанный на три года, по словам генерального секретаря ООН Пан Ги Муна, составил около 120 млн долл.

(2) 4 октября 2011 г. Ливан воздержался при голосовании резолюции по Сирии в СБ ООН. В этой связи стоит напомнить, что Ливан являлся одним из инициаторов (наряду с Францией, Великобританией и США) резолюции № 1973 по Ливии, открывшей дорогу проведению военной операции против режима Каддафи.