Прошедшее десятилетие было временем непрекращающегося конфликта между США и их союзниками и Ираном в вопросе о ядерной программе Тегерана. И не только Запад, но и ООН, обвиняли Иран в попытках создать ядерное оружие, а Тегеран постоянно отрицал эти обвинения.
В этом году позитивный ответ Ирана на призыв координатора внешней политики Европейского союза Кэтрин Эштон привел к возобновлению переговоров по иранскому ядерному досье. Сам факт проведенных в средине апреля в Стамбуле переговоров между Ираном и группой «5+1» (Россия, США, Франция, Великобритания, Китай и Германия) вокруг ядерной программы ИРИ сейчас рассматривается в качестве положительного сигнала к возможной нормализации отношений Ирана с мировым сообществом.
Стоит напомнить, что стамбульским переговорам предшествовало беспрецедентное нарастание конфронтации между Западом и Ираном, грозящее перейти в вооруженное столкновение. В этой связи западные СМИ представляли данные переговоры как последнюю попытку избежать силового принуждения Тегерана к отказу от своей ядерной программы, для чего активно раскручивалось клише «последний шанс для Ирана», введённое в оборот американским президентом Бараком Обамой. Поэтому возобновление переговоров Ирана с «шестёркой» посредников имели высокую актуальность, а в случае их неудачи прогнозировался очередной этап эскалации напряженности вокруг ИРИ.
Тегеран, как показывают последние публичные заявления руководителей страны, явно хотел бы нормализовать свое сотрудничество с международным сообществом. В целом, судя по комментариям не только экспертов, но и официальных лиц из многих стран мира, можно говорить, что раунд переговоров в Стамбуле был успешнее по сравнению с теми, что проходили ранее. Реакция со стороны США также была более позитивной, чем негативной. Очередной раунд переговоров состоится в конце мая в Багдаде. Насколько можно рассчитывать на то, что появившийся позитив сохранится до начала этого раунда переговоров, можно в определенной степени судить по готовности иранской стороны к компромиссам и корректировке позиции своего внешнеполитического ведомства на переговорах с «шестеркой».
Среди экспертов уже давно признается доминирующая роль исламской идеологии в организации всей внешнеполитической деятельности Ирана. Система религиозных взглядов, провозглашенные ценности исламской революции, закрепленные в иранской государственной идеологии, формирует основные принципы, убеждения государственных деятелей, восприятие ими окружающего мира, их представление о месте и роли ИРИ в международной системе. Религия выступила идеологическим базисом, а после победы революции — основой для формирования внешнеполитического курса Исламской Республики Иран. В Иране на основе созданной идеологии разработана целая система доказательств морального оправдания внешнеполитических акций ИРИ, которые в отдельных конкретных случаях могут находиться в серьезных противоречиях с общечеловеческими нормами морали и права. Поэтому в анализе актуальных проблем современной системы международных отношений Ирана одно из ведущих мест занимает оценка идеологических основ его внешней политики, в том числе и в вопросе об иранской ядерной программе.
В опубликованном Центром общей и информационной дипломатии МИД ИРИ бюллетене указывается на то, что мирные атомные технологии являются одним из самых знаковых достижений человечества. Достижения в этой области удовлетворяют большой спектр потребностей человека в медицине, сельском хозяйстве, промышленности, энергетике и других сферах, которые по значимости ничем не уступают друг другу. Значение ядерной науки увеличивается со временем и появлением разных потребностей человечества. Иранский народ, как и народы других стран мира, стремится к развитию, прогрессу и безопасности. Исходя из этого, он старается при помощи ядерных технологий доказать и гарантировать себе и своим грядущим поколениям достойное место в научно-экономическом мире. Однако, по оценке иранской дипломатии, государства, обладающие атомным оружием, безосновательно обвиняют ИРИ в попытках разработки ядерного оружия.
В ответ религиозно-политическое руководство Ирана утверждает, что мусульманский народ и правительство Ирана, исходя из своей идеологии, считает серьезной угрозой человечеству не только атомное оружие, но и все виды оружия массового поражения (ОМП), в том числе химическое и биологическое. ИРИ с самого начала выступала против производства, распространения и применения ОМП. Иран, будучи одной из жертв применения химического оружия во время ирано-иракской войны, больше всех ощущает и понимает опасность создания и накопления этого оружия. Вплоть до того, что даже, когда в годы войны с Ираком иранская армия подвергалась химическим атакам, ИРИ доказала свою приверженность к неиспользованию подобного оружия. На протяжении восьмилетней войны Иран избегал не только нанесения бомбовых ударов по гражданским объектам и применения химического оружия, но и использования военной силы против мирного населения Ирака.
В Тегеране подчеркивают, что Иран продолжает придерживаться этого же политический курса, поскольку оборонная политика ИРИ основана на исламских ценностях. По убеждению иранского руководства, атомное оружие не только не имеет сдерживающего потенциала, но и навязывает огромные расходы и риски при его хранении и техническом обслуживании. Исходя из этого, глава государства аятолла Хаменеи не раз подчеркивал в своих высказываниях, что с идеологической, теоретической и шариатской точки зрения, ИРИ считает обладание атомного оружия «великим грехом». По нормам шариата использование атомного оружия недопустимо. Запрещение духовным лидером ИРИ атомного оружия соответствует исламскому законодательству и исламским правам. «Идеология исламской республики делает особый акцент на соблюдении прав человека и гуманное обращение с противниками даже в военное время» — отмечается в этом документе МИД ИРИ.
Вместе с тем, в исламском Иране поддержание оборонной готовности является обязательным принципом обеспечения национальной безопасности. В военной политике ИРИ стремится к усилению своей мощи и к оснащению своих вооруженных сил самой эффективной современной военной техникой. При этом, как подчеркивают иранские источники, под «оснащением современной техникой подразумевается обычная, конвенциональная оборонная техника», позволяющая сдерживать вероятного противника, в том числе, и угрозой ответного удара. По идеологии иранского руководства, в международной системе «акт возмездия» считается справедливым и законным путем наказания агрессора. Подчеркивается, что законная оборона, официально признанная в международном праве, основана на принципе «возмездия». В оборонной доктрине ислама также официально признано это право, но «даже в ответных мерах, как в защите религии и исламской родины, так и при защите личной жизни мусульманин должен действовать с такой тщательностью и осторожностью, что противоборство агрес
сору не переросло во взаимные агрессии». Это объясняется тем, что агрессия одной стороны не оправдывает агрессию со стороны противной стороны.
Руководствуясь этими принципами, власти ИРИ не раз подчеркивали, что Иран не добивается создания атомного оружия. Аятолла Хаменеи издал публичную фетву о запрещении производства ядерного оружия. Это весьма убедительно для тех, кто имеет представления о законодательных основах и фетвах исламских улемов. Фетвы исламских улемов, особенно шиитских, не подлежат нарушению или сомнению, когда они объявляется со стороны главы духовенства. Некоторое время назад премьер-министр Турции Р.Т.Эрдоган по этому поводу заявил госсекретарю США Х.Клинтон: «В фетву иранского лидера о запрещении атомного оружия надо верить, поскольку она издана со стороны главы духовенства, чьи фетвы, безусловно, реализуемы».
В целом, по убеждению руководства ИРИ, атомное оружие не может гарантировать победу. По этому поводу аятолла Хаменеи говорит: «Иранский народ никогда не был и не будет заинтересован в создании атомного оружия и докажет всему миру, что атомное оружие не означает превосходства и военного могущества. Любое государство может, опираясь на свои высокие способности и потенциалы с точки зрения человеческих и природных ресурсов, наносит поражение противнику, который гордится своим атомным потенциалом».
Таким образом, как видно из иранского идеологического подхода к дипломатическому решению этой проблемы, игнорирование прав Тегерана на продолжение ядерных исследований ни при каких условиях не будет приемлемым для иранской стороны и только затруднит переговорный процесс. Поэтому во внешнеполитическом ведомстве ИРИ надеются, что переговорщики при принятии решений будут основываться на иранском лозунге «Ядерная энергия для всех, ядерное оружие никому». Кстати, здесь уместно напомнить, что Израиль в отличие от Ирана не подписал Договор о нераспространении ядерного оружия, а потому перед МАГАТЭ не отчитывается, хотя, по мнению многих экспертов, является обладателем ядерного оружия. В этой связи предложение Ирана «шестерке» о том, что Израиль должен взять на себя те же обязательства перед МАГАТЭ, что и ИРИ, с позиций международного права представляется вполне логичным. Более того, эта иранская инициатива с позиций мирового сообщества, видимо, может стать предметом особого внимания. Как представляется, иранское предложение имеет вполне конструктивный характер в формате обеспечения ядерной безопасности в целом.
Исходя из идеологических установок политико-религиозного руководства ИРИ, иранская дипломатия намерена придерживаться в Багдаде своей твердой позиции. Внешнеполитическое ведомство через своего пресс-секретаря практически ежедневно подает сигналы о том, что ожидать принципиальных уступок со стороны Тегерана у Запада пока нет оснований. МИД ИРИ заранее предупреждает мировое сообщество о том, «что Иран не допустит ущемления прав великого иранского народа». Тесная увязка своей позиции по ядерной программе с национальной идеей и волей иранского народа, ссылки на неправомерное ограничение законных прав Тегерана на ядерные исследования, имеющие мирный характер, являются неотъемлемой частью идеологического аргументирования позиции Ирана на переговорах.
Тем не менее, необходимо учитывать, что политика Тегерана зачастую определяется не столько религиозными факторами, сколько национальными интересами и прагматическими соображениями. Так Иран не раз действовал на Ближнем Востоке, когда поддерживал не только ливанских шиитов, но и суннитский ХАМАС, или в Центральной Азии, когда вместо однозначной поддержки «исламистов» в Таджикистане взял на себя роль арбитра в гражданской войне. Не раз в прагматическом ключе Иран действовал и в Афганистане. Кстати, сочетание прагматизма и идеологии во внешней политике Ирана отмечают и американские аналитики из известной корпорации РЭНД. В их недавнем докладе отмечается, что хотя «иранская стратегическая культура содержит компоненты, стимулирующие самоуверенность и агрессивность, в ней весьма сильны и элементы сдержанности и прагматизма». Поэтому определенные уступки и готовность к компромиссам с иранской стороны все же исключать не будем.