Недавнее задержание сотрудников иранского Красного Полумесяца в Ливии говорит об усилении внимания Тегерана не только к той стране, но и вообще к Северной Африке. Арест семи иранцев, только что прибывших в страну, произошел 31 июля (по другим данным, 30 июля) в центре Бенгази. Их автомобили, на которых они направлялись в отель, остановили вооруженные люди. Под угрозой оружия их заставили изменить маршрут и увезли в неизвестном направлении.
Впоследствии оказалось, что их арестовали почти сразу после приезда в Ливию с одобрения руководства местных исламистских группировок, которое заподозрило в иранцах шиитских проповедников, прибывших с целью проведения религиозных проповедей и шпионажа. Несмотря на многочисленные дипломатические усилия, Тегерану не удавалось добиться их освобождения.
Сами по себе сведения о возможных «иранских происках», а также «шиитской пропаганде» в Ливии не могут кого-то сильно удивить. Подобные попытки неоднократно отмечались в этой стране после победы Исламской революции в Иране, особенно в период активного ее экспорта в 1980-е гг. Не случайно сам Каддафи, говоря об исламской оппозиции, называл ее представителей «бродячими псами из Афганистана и Ирана».
Между тем, несмотря на свержение режима Каддафи, в Ливии к Ирану до сих пор наблюдается в значительной степени настороженно-враждебное отношение. Представители суннитских группировок, поддерживаемые рядом арабских монархий Персидского залива, действительно опасаются активности Тегерана, способного с помощью денег распространить влияние на определенную часть ливийцев.
Не случайно влиятельный ливийский муфтий ас-Садок Гариани, тесно взаимодействующий с «заливниками», уже неоднократно публично обращался к ливийцам с целью заставить их отказаться от прозелитизма Ирана.
В первый раз он это сделал еще 31 мая, признав ограниченные успехи Тегерана в ведении миссионерской деятельности. По утверждениям Гариани, это было обусловлено тем, что Тегеран раздал деньги десяткам ливийцев для совершения паломничества в Иран, создав на основе этих людей ядро своих сторонников. По мнению ливийского муфтия, эта тактика ранее уже принесла ИРИ плоды даже в таких благополучных в плане материальном странах как как Катар и Саудовская Аравия.
Явно не в восторге от усиления иранской активности в этой стране и Запад, помня недолгую эру сближения двух «стран-изгоев» в 2000-04 гг. Налаживание взаимодействия началось под флагом общей исламской борьбы против Израиля.
Самому же Каддафи это было необходимо для преодоления дипломатической изоляции, в которой его страна оказалась после событий над Локерби 21 декабря 1988 г. и последующего введения против Ливии международных санкций.
И вот 17 января 2002 г. в аэропорту Бейрута сел первый с момента пропажи религиозного лидера ливанских шиитови ас-Садра ливийский самолет, на борту которого находилась представительная ливийская делегация из 100 человек во главе с Мохамедом аль-Азхара Мадани. Она прибыла для участия в «арабском и международном форумах в поддержку антиизраильского сопротивления», организованных совместно «Хизбаллой» и ХАМАС. На них Триполи выразил готовность восстановить тесные связи с Тегераном, главным союзником и спонсором как «Хизбаллы», так и ХАМАСа.
Примечательно что ливийская делегация появилась в Ливане буквально через день после визита в Ливию министра иностранных дел Ирана Манучехра Моттаки. Этим и воспользовался Каддафи, начавший с ИРИ активное сближение, которое на практике едва не привело к появлению у него иранских ракет «Шахаб», радиус действия которых на тот момент составлял 1300 км. Этого было достаточно для того, чтобы поразить часть территории Южной Европы.
В период с июня по сентябрь 2003 г. количество встреч на высшем уровне между представителями руководства двух стран наглядно говорило о переходе отношений Ирана и Ливии в иную плоскость. Муаммар Каддафи был заинтересован в покупке такого оружия, которое бы заставило Запад отнестись к нему более уважительно, и с этой целью он параллельно вел переговоры не только с Ираном, но и с Северной Кореей.
Однако в сентябре 2003 г. эти переговоры были приостановлены по инициативе Триполи. Каддафи, по его мнению, добился поставленных целей и без покупки ракет. Запад в лице США, Великобритании и Франции начал с ним консультации на предмет снятия санкций и это предопределило последующий разворот ливийского лидера по отношению к Ирану на 180 градусов.
Возможно, что сведения о скором получении Ливией иранских или северокорейских баллистических ракет, способных поразить цели в Европе, были сознательно распространены по указке Каддафи, который реально мог и не ставить себе задачи в приобретении подобного оружия.
Но в любом случае «ракетные устремления» Каддафи были слишком правдоподобны, чтобы в них не верить. Дело в том, что изменение в позиции западных стран было, в том числе, обусловлено серьезностью намерений ливийского лидера, подписавшего в середине июня 2003 г. соглашение с Ираном о совместном производстве твердого топлива для баллистических ракет и последующей передаче соответствующих технологий. Называлось даже место, где Каддафи решил строить такой завод – один из пригородов Триполи. Как ожидалось, строительство должно было начаться в первом квартале 2003 года и закончиться в конце 2006 года.
Соответствующие переговоры между Ираном и Ливией начались в январе 2000 года, когда группа высокопоставленных чиновников из Организации аэрокосмической промышленности Ирана (AIO) и связанных с ней структур совершила свой первый тайный визит в Триполи. В ходе переговоров Шалид Бакери, представляющий промышленную группу SBIG, поставлявшую топливо для AIO и предложил ливийской стороне построить завод на их территории и запустить его в тестовом режиме.
Тогда же при посредничестве военного атташе Ирана в Триполи, пролоббировавшего одобрение этой идеи в оборонном ведомстве в Тегеране, было заключено предварительное соглашение относительно этого проекта стоимостью 47 миллионов долларов.
Разумеется, что последующий ливийский разворот в сторону Запада обусловил крах развивавшегося ирано-ливийского сотрудничества. Примечательно, что в 2008 году Ливия проголосовала в Совете Безопасности ООН за введение санкций против Ирана. Каддафи лично тогда заявил, что если ИРИ не свернет свою ядерную программу, то рискует повторить судьбу Ирака, поскольку она не в состоянии противостоять Западу.
Злая ирония состоит в том, что подобное поведение не спасло Каддафи, тогда как Иран продолжает достаточно успешно сопротивляться международному давлению.
Не случайно, что иранское руководство приветствовало свержение режима Каддафи, хотя выступало против иностранного военного вмешательства в ливийские события. Свержение Каддафи породило надежды в Иране на усиление его влияния в этой стране. Тем более, что в первые месяцы после после прихода к власти ряд представителей Переходного национального совета (ПНС) Ливии высказывались положительно относительно развития ирано-ливийских отношений.
Так, вскоре после убийства Каддафи Ливию посетила представительная делегация во главе с министром иностранных дел Ирана Али Акбаром Салехи, который провел переговоры с тогдашним главой ПНС Мустафой Абдель Джалилем. Кроме оказания гуманитарной помощи Ливии представители иранского МИДа достаточно мягко пытались предостеречь новое ливийское руководство от чрезмерного доверия Западу, «преследующего эгоистичные интересы, обусловленные желанием доминировать в мире с помощью военных баз и неоколониализма».
В свою очередь, заместитель председателя ПНС Абдель-Хафиз Гога лично поблагодарил Иран за оказанную им ливийскому населению гуманитарную помощь и заявил о намерении направить в Тегеран делегацию для переговоров. Однако дальнейшее развитие двусторонних отношений тормозилось в результате сопротивления местных исламистов, что во многом было обусловлено происками иранских конкурентов в лице ряда арабских монархий Персидского залива.
Также на этой встрече обсуждалось и сотрудничество в деле расследования судьбы аятоллы Мусы ас-Садра, пропавшего при загадочных обстоятельствах во время визита в Ливию 31 августа 1978 года, куда его лично пригласил Муаммар Каддафи. Изначально с этим и было связано последующее резкое обострение ирано-ливийских отношений. Сам Каддафи указывал на то, что будто бы М.ас-Садр на момент исчезновения вылетел в Италию, однако в Тегеране и Бейруте уверены в том, что аятолла был убит в Ливии или находился там в тюрьме.
С этого времени Ливан и Иран тщетно требовали от ливийских властей прояснить его судьбу. А это служит еще одним важным поводом для Ирана расследовать это дело самостоятельно и под этим предлогом попытаться закрепиться в разоренной войной Ливии. Ради этого Тегеран создал специальную парламентскую комиссию по расследованию исчезновения М.ас-Садра. Её глава Джавад Карими Коддоси сообщил о намерении Тегерана отправить в Ливию следователей, которым поручено разыскать тех, кто обладает информацией относительно судьбы М.ас-Садра. Однако до сих пор внятного ответа не дали и новые власти страны.
Между тем, как показывает ливийский пример, Тегеран в условиях введенных против него международных санкций даже наращивает попытки закрепиться в странах, где «арабская весна» создала более благоприятную, чем раньше, обстановку для усиления там своего влияния. И Ливия, на которую Иран с начала 1980-х гг. затратил внушительные средства, лишь одна из целого ряда вызывающих у Тегерана интерес стран.
Так, в последние годы и месяцы Иран заметно нарастил свое влияние в регионе в том числе с помощью налаживания работы своих культурных центров в разных странах. Соответствующая борьба за влияние уже ведется в Марокко. Но особенно ярко она проявляет себя в Тунисе, где успешно работают иранская неправительственная организация Ligue Tunisienne pour la Tolerance («Тунисская лига толерантности») и филиал международной шиитской организации «Исламская ассоциация Ахль эль Бейт». Для борьбы с ними Саудовская Аравия создала «Тунисскую лигу по борьбе против шиитского течения». О накале конкурентной борьбы за умы и сердца тунисцев наглядно говорят произошедшие в городе Габес 17 августа ожесточенные столкновения между членами двух организаций.
Между тем, усиление активности Тегерана вызывает раздражение и беспокойство не только в североафриканских странах, но и на Западе, который, судя по всему, оказался не готов к натиску иранцев в Северной Африке, становящейся еще одной площадкой для выяснения отношений между Ираном и Саудовской Аравией.