В начале сентября с.г. израильтяне с удивлением узнали, что брифинг премьер-министра и главы правящего Ликуда Биньямина (Биби) Нетаньяху и главы крупнейшей оппозиционной партии Кадима, и соответственно – лидера оппозиции, Шауля Мофаза, неожиданно закончился крупным скандалом. Что же должно было произойти, чтобы такое вполне рядовое событие закончилось столь нетривиальным образом?

«Коалиционная интерлюдия»

Согласно израильскому законодательству, встречи между премьер-министром страны и лидером оппозиции проходят не реже раза в месяц и редко удостаиваются более, чем 2-3 строк в ленте новостей. Не так было на этот раз: утверждается, что Нетаньяху, коротко проинформировав, как требует закон, Мофаза о текущей ситуации, одновременно предостерег его от «необдуманных заявлений в прессе по поводу израильской политики в отношении иранской ядерной программы» и «слива конфиденциальной информации», которые он, по словам премьер-министра, позволяет себе в последнее время.

Рассерженный Мофаз резко ответил, что «чемпионами» подобных «сливов» являются сам премьер-министр и его канцелярия, о чем, выйдя от главы правительства, и поведал журналистам. Он также повторил свои обвинения и несколько дней спустя, когда стало известно, что Нетаньяху потребовал от службы Общей безопасности Израиля (ШАБАК) провести расследование утечки в прессу информации с заседания кабинета безопасности, на котором обсуждалась иранская тема.

В этом столкновении двух лидеров следует, по всей видимости, усматривать нечто большее, чем просто забавный эпизод динамичного и часто очень «персонализированного» израильского внутриполитического процесса. Весьма агрессивная и нервная реакция Мофаза на замечания премьер-министра Нетаньяху, свидетельствует, что Биби здесь задел тему, с которой лидер Кадимы, по мнению ряда экспертов, связывает свои основные политические перспективы.

Сложно сомневаться в том, что Кадима, обладающая по итогам выборов 2009 года наибольшим числом депутатов кнессета (28 мандатов – на один больше, чем у правящего Ликуда) и ее лидер сегодня переживают тяжелые времена. Кадима была основана в 2005 году тогдашним премьер-министром Ариэлем Шароном в качестве партии «широкого центра», но ощутимо сдвинулась «влево» после драматического ухода своего основателя с политической арены в конце того же года и в период своего нахождения у власти в 2006-2009 годах.

На последних выборах, как нам это уже не раз приходилось отмечать, новый лидер Кадимы, Ципи (Ципора) Ливни уже фактически позиционировала свою партию в качестве главной силы «широкого» левого лагеря, оттеснив с этой позиции Партию труда (Авода), некогда, вместе со своей предшественницей, умеренно-социалистической МАПАЙ, почти безраздельно доминировавшей в политической системе страны. Этот электоральный успех был, в основном, достигнут за счет перераспределения в пользу Кадимы голосов, отобранных у других партий левого лагеря, в сумме уступающего правому, вследствие чего Ципи Ливни так и не смогла сформировать коалицию и стать премьер-министром.

Оставшись вне правительства, Кадима стала быстро терять поддержку избирателей. Случилось это как потому, что она была сконструирована Шароном исключительно как партия власти, не приспособленная для длительного пребывания в оппозиции, так и потому, что возглавляя эту самую оппозицию, лидеры Кадимы так и не смогли представить внятную альтернативу правящей правоцентристской коалиции ни в одном из критичных для израильского общества внешнеполитических, социально-экономических или гражданских вопросах. Причем, достаточно скоро выяснилось, что снижение поддержки Кадимы затронула не только недавно привлеченный бывший электорат левых партий и остатки приведенных в Кадиму Шароном «умеренных ликудников», но, что еще важнее, и ее «твердое электоральное ядро», основу которого составляли бывшие избиратели поглощенной Кадимой в момент ее создания левоцентристской «антиклерикально-рыночной» партии Шинуй, в массе своей – выходцы из кругов, некогда связанных с МАПАЙ/Авода, но уже многие годы по разным причинам не голосующих за эту партию.

Понятно, что для Шауля Мофаза, переигравшего в марте с.г. Ципи Ливни на внутрипартийных выборах под лозунгом «поднять партию из руин» и вернуть ей статус правящей, было и остается критически важным. Ему необходимо как минимум, остановить, а в идеале – повернуть вспять этот отток голосов. То есть, убедить этих, в массе своей, пока занимающих выжидательную позицию, избирателей, что он готов удовлетворить их социальные, гражданские и политические запросы эффективнее, чем любая из конкурирующих с Кадимой партий. Впрочем, и через два месяца после столь удачных для Мофаза праймериз опросы показывали, что изменения в тенденции быстрого снижения электорального рейтинга партии так и не произошло.

Не случайно, Мофаз, который, в отличие от Ливни, изначально был сторонником участия Кадимы в коалиции Нетаньяху, воспользовался первым же «серьезным предложением» премьер-министра о партнерстве. В мае с. г. Кадима присоединилась к правительству на основании четырех принципов: утверждения закона о всеобщем призыве, изменения системы правления, утверждения «ответственного и социально-ориентированного» бюджета на 2013 год и попытки возобновления переговоров с палестинцами.

Каждая из этих тем является сегодня политически востребованным сюжетом в определенных общественных слоях, в том числе в кругах, в которых Кадима в 2006 и 2009 гг. получала основную электоральную поддержку, где, как отмечалось, сегодня она «обвально» упускает голоса. Получив пост первого вице-премьера и перспективу выделения ряда весомых министерских портфелей для членов своей фракции в ближайшем будущем, Кадима, теоретически, приобрела немалую возможность активно влиять на решение этих и иных вопросов внутри правительства, а потому не вполне понятно, почему Мофаз вдруг вывел свою партию из коалиции два с половиной месяца спустя.

В качестве основной причин большинство обозревателей называет провал деятельности комиссии во главе с приближенным Шауля Мофаза, депутатом кнессета от Кадимы Йохананом Плеснером, назначенной для разработки проекта реформы т.н. «Закона Таля». Этот закон предусматривал порядок освобождения, в соответствии с принятым еще на заре создания Государства Израиль принципом «светско-религиозного статус-кво», религиозных ультраортодоксов (т.н. «харедим») от армейской службы, которая, по их мнению, несовместима с образом жизни этой группы населения. Создание же комиссии по его пересмотру стало ответом на популярный ныне в Израиле лозунг «равенства обязанностей граждан в несении налогового и армейского бремени». Не случайно, что эта тема оказалась «поднята на щит» целым рядом политических и общественных движений.

Потому, когда в феврале Верховный суд справедливости БАГАЦ постановил, что действие этого закона истекает 31 июля 2012 года, сразу несколько партий сделали заявку на «лидерство» в той теме. «Первой в очереди» была главный (до и после участия Кадимы в правительстве Нетаньяху) коалиционный партнер Ликуда, «израильская с русским акцентом» партия «Наш дом – Израиль» (НДИ) Авигдора Либермана, которая изначально требовала отмены принципа автоматического освобождения от призыва в ЦАХАЛ евреев-ультраортодоксов и израильских арабов, и практически с начала каденции добивалась, по словам ее представителей, согласия премьер-министра на выполнение этого пункта коалиционных соглашений. Считается что именно разногласия Нетаньяху, не желающего терять поддержку ультрарелигиозных партий, и Либермана по этому вопросу и были формальным поводом для решения премьер-министра распустить кнессет и назначить на 4 сентября досрочные парламентские выборы, от которых он, в конечном итоге отказался, договорившись с Мофазом о вступлении Кадимы в коалицию.

Для Нетаньяху ввести в правительство Кадиму, поручив ее представителям возглавить комиссию по реформе «Закона Таля», в тот момент выглядело беспроигрышным ходом, ибо Биби перехватывал у Либермана его бесспорную, на то время, инициативу в этой общественно резонансной теме и, тем самым, записывал на свой счет немалый политический кредит. Не говоря уже о сокращении удельного веса НДИ, конкурирующей с Ликудом, по сути, за одно и ту же категорию избирателей, в новой беспрецедентно широкой коалиции, предоставляющей Нетаньяху, как тогда казалось, весьма широкие возможности для стратегического маневра и управления ресурсами.

Вскоре, однако, выяснилось, что эта оптимистичная оценка была несколько преждевременной. Помимо появления группы депутатов от Кадимы (в основном, из числа сторонников проигравшей выборы и ушедшей из кнессета Ципи Ливни), выразивших несогласие с самим фактом присоединения партии к правительству Нетаньяху, и заявившим о своем отказе соблюдать фракционную и коалиционную дисциплину, у «широкой» коалиции было еще два «камня преткновения». Это постановление БАГАЦа о выселение еврейских семей из, якобы, построенного на частной арабской земле квартала в Бейт ха-Ульпана поселка Бейт-Эль в Самарии (Западный берег р. Иордан), и все тот же «Закон Таля». И если по первому вопросу премьер-министр смог, в конечном итоге, договориться и с «оппозиционерами» в своей партии, и с коалиционными партнерами, и с самими поселенцами, то второму вопросу этого сделать ему так и не удалось(1).

Первыми комиссию Плеснера покинули представители ультра-ортодоксального ашкеназского блока «Яхадут ха-Тора» и сефардской партии ШАС. За ними последовали представители НДИ, настаивавшими на идее универсального призыва на военную или альтернативную службу для всех граждан Израиля, достигших 18-летия, вне зависимости от этнической, религиозной или половоой принадлежности. Эта идея была отвергнута Ликудом и Кадимой, взамен предлагавшим намного более умеренную модель установления для «харедим» т.н. ежегодных «квот призыва». Что же касается противоречий между взглядами лидеров Ликуда и Кадимы по этим вопросам, то они носили не столько сущностный, сколько технический характер. Борьба тем не менее, шла за символы и приоритеты, что в условиях неофициальной, но не менее от того интенсивной «предвыборной кампании», идущей в Израиле, имело для обоих лидеров – и Нетаньяху, и Мофаза, крайне важное значение.

После неоднократных попыток достичь компромисса, и утверждений, что позиции сторон «как никогда близки», переговоры между Кадимой и Ликудом сорвались, причем с огромным скандалом, в чем обе стороны обвиняли друг друга. Лидеры Кадимы объявили о «полной исчерпанности потенциала доверия» к премьер-министру и невозможности находиться с ним в одной коалиции – что и случилось 16 июля 2012 г. По мнению обозревателей, Мофаз знал об опроосах, свидетельствующих о том, что пребывание в «штрокой коадиции» негативно сказалось на электоральном рейтинге Кадимы, причем переломить эту тенденцию мог только «кредит», завоеванный на поле борьбы за «справедливое распределение» прав и обязанностей. А коль скоро это не удалось, то Мофазу следовало решительными действиями спасать ситуацию.

Некоторые комментаторы идут еще дальше, полагая, как например, постоянный автор газеты «Маарив» Мазаль Муаллем, что здесь имел место своего рода «встречный заговор»: Биби пытался, пользуясь электоральной слабостью Кадимы, разыграть Мофаза в своих интересах. В свою очередь Мофаз вошел в коалицию под флагом реформы «Закона Таля» лишь затем, чтобы «поссорить» Нетаньяху и «харедим», и, добившись выхода ультраортодоксальных партий из коалиции, унаследовать их портфели, а затем под тем же флагом идти на досрочные выборы.(2) Если это так, то, как можно заметить, проиграли оба лидера, но ущерб для Кадимы и Мофаза оказался существенно большим, чем для Нетаньяху и Ликуда.

«Палестинская опция»

Все же думается, если все это и было причиной выхода Кадимы из коалиции, то не единственной, и, возможно, не самой главной. Есть основания предполагать, что Мофаз стал взвешивать целесообразность немедленного ухода из коалиции отнюдь не после «разочаровывающего звонка» Моше Яалона вечером 16 июля, и даже не после роспуска Нетаньяху комиссии Плеснера, а двумя днями раньше. Вспомним, что в «коалиционной платформе» Мофаза имелся и такой пункт, как возобновление палестино-израильского переговорного процесса, то есть именно тот сюжет, продвижение которого сильно укрепило бы его авторитет в глазах бывших избирателей левых партий, которые поддержали Кадиму в 2009 году, а ныне, как отмечалось, массово «расходятся по домам» или «на забор».

Надежды, которые левые связывали с коалицией с участием Кадимы, не были секретом. Их буквально «выплеснул» рупор леволиберальных групп в Израиле, газета «Гаарец»: «Партнерство с Шаулем Мофазом освобождает Нетаньяху от давления, которое оказывают на него ультраправые, и усиливает позиции умеренного крыла в его правительстве. Премьер-министр не может отныне оправдывать свою политику тем, что на него оказывают давление. Нетаньяху может и обязан выполнить решение Верховного суда о демонтаже Мигрона и квартала Гиват-ха-Ульпана, а также возобновить переговоры с палестинской администрацией без каких-либо предварительных условий. Это должно стать его главной задачей в течение ближайших восемнадцати месяцев. Если он потратит время впустую на угрозы в адрес Ирана, на лишенные смысла попытки изменить систему правления или на усилия с целью добиться призыва ультраортодоксов в армию, а арабских граждан – на альтернативную службу, он упустит возможность кардинально изменить политическую ситуацию в партнерстве с партией Кадима».(3)

Напомним, что переговоры израильского руководства с руководством Палестинской национальной администрации (ПНА) застопорились еще в конце 2008- начале 2009 гг. – в самом конце периода, когда Кадима возглавляла правительство Израиля. Неготовность главы ПНА Махмуда Аббаса (Абу-Мазена) к завершению конфликта с Израилем по модели «здесь и теперь» заставила его тогда отвергнуть беспрецедентно (а, по мнению многих израильтян – неоправданно) щедрые предложения тогдашнего премьер-министра Израиля и лидера Кадимы Эхуда Ольмерта и сменившей его в сентябре 2008 года на этих постах Ципи Ливни.

Переговоры, по сути, не возобновились и после прихода к власти в марте 2009 года правительства Биньямина Нетаньяху. Причиной этого, в значительной степени были последствия новой линии в палестино-израильском конфликте, принятой администрацией президента США Барака Обамы в контексте его концепции «перезагрузки» отношений США с арабским миром. Эта линия, как нам не раз приходилось отмечать, предполагала резкое усиление давления на Израиль с целью вынудить его пойти на кардинальные и, по определению, неприемлемые для него уступки палестинским арабам, с тем, чтобы «в течение года закрыть палестинскую тему», а вместе с ней сдать в архив арабо-израильский конфликт в целом.

Этот, как теперь понимают и в Вашингтоне, непродуктивный (а, по мнению критиков Обамы – в корне ошибочный) подход задал, тем не менее, высокую планку арабских требований к Израилю. И, не смотря на то, что на многих из них американцы уже не настаивают, арабы чисто психологически, не могут потребовать от израильтян меньше, чем ранее требовали американцы. В итоге, отказ лидеров ПНА от нынешних бессмысленно-завышенных требований и возвращение за стол переговоров на базе ранее согласованных ими же с Шароном и Ольмертом параметров «Дорожной кары» Дж. Буша, на чем настаивают израильтяне, сегодня для клана Абу-Мазена практически невозможно без «потери лица» – и соответственно, власти. И потому Абу-Мазен саму возможность встречи с Нетаньяху все эти годы обставлял огромным числом заведомо неприемлемых «предварительных условий», что в глазах израильского руководства свидетельствовало о явном нежелании лидеров ПНА в принципе договариваться о чем-либо по существу.(4)

Ясно, что в этой ситуации для Мофаза любая удачная, и даже выглядящая удачной символическая попытка сдвинуть переговорный процесс «с мертвой точки», дала бы ему значительный политический ресурс. Она, не исключено, могла бы убедить утекающих от Кадимы бывших сторонников левых движений, что партия Мофаза еще не отработанный материал и укрепила бы его статус не только как альтернативу Ливни (а также Ольмерту, который, будучи оправданным судом по большей части обвинений в коррупции, готовит свой политический come-back) в качестве лидера левого центра, но и как серьезного соперника Нетаньяху. И давала бы возможность нынешнему лидеру оппозиции, при любом варианте развития событий, оставаться в высшем звене политиков национального уровня, что сегодня совсем не очевидно.

Этот проект, казалось бы, стал приобретать реальные очертания, когда в СМИ появилось сообщение, что Шауль Мофаз, в качестве вице-премьера правительства Израиля, предполагает встретиться в первых числах июля с главой ПНА Махмудом Аббасом. Согласно тем же источникам, на этой встрече в Рамалле, которая стала бы первым прямым контактом между Израилем и ПНА на высоком уровне с 2010 года, обе стороны намеревались договориться о возобновлении переговоров. В силу чего Мофаз уже в ходе предварительной встречи был готов предложить освободить десятки арабских заключенных в качестве «жеста доброй воли» и меры «восстановления доверия» с главой ПНА.

Но буквально за день до объявленной встречи выяснилось, что Абу-Мазен, сославшись на «протесты палестинской общественности», в одностороннем порядке «отложил ее на неопределенный срок». В переводе с дипломатического языка на бытовой это означало, что Мофаз, по мнению Аббаса, это не тот человек, ради политических дивидендов которого стоит рисковать своим авторитетом, ибо он вряд ли может дать лидерам ПРА/ООП то, что не годов дать Нетаньяху. Новых предложений израильскому руководству, которые надо было бы передавать на таком уровне, у лидеров ПНА нет. А судьба палестинских заключенных сама по себе, если они не являются разменной монетой в политико-дипломатическом или финансовом торге – это, как всегда, последнее, что волнует вождей ПНА/ООП, поэтому такие «обязывающие» подарки сейчас не нужны. (Лично они, как язвительно выразился известный израильский публицист Йоав Ицхак, в таких случаях предпочитают наличные).

Логично предположить, что именно этот, оказавшийся тупиковым и принесшим Мофазу одни политические издержки «палестинский ход», заставил его впервые серьезно переоценить целесообразность пребывания Кадимы в коалиции до формального конца каденции нынешнего кнессета. В этом случае Кадима вошла бы в официальную предвыборную кампанию, имея в активе поддержку «Закона Таля-2», фактически, в версии Ликуда и обеспечение прохождения бюджета на 2013 год – по первоначальному замыслу, «ответственного и социально-ориентированного», но на глазах теряющего, если верить критикам Нетаньяху, свою вторую составляющую. А также провал закона об упорядочивании статуса еврейских форпостов в Иудее и Самарии.

Учитывая, что лидерские амбиции Мофаза заставляю его искать популярность, прежде всего, у избирателей, сосредоточенных в «умеренной» части политического спектра, этих достижений было бы явно недостаточно, чтобы, не имея возможности критиковать правительство из оппозиции, конкурировать с Аводой за левоцентристских, а с Ликудом, НДИ и ШАС – за умеренно-правых избирателей. Если следовать этой логике, то из правительства Кадиме нужно было уходить при первом удобном поводе. А он, как было показано выше, нашелся очень скоро.

В поисках выхода

Когда на следующий день после драматического разрыва Мофаза с Нетаньяху были опубликованы опросы общественного мнения, выяснилось, что сам по себе выход Кадимы из правящей коалиции ее проблем не решил – скорее, напротив. Если бы выборы проходили в тот момент, Кадима, согласно этим прогнозам, могла бы рассчитывать не более, чем на четверть от того числа мандатов, которые она получила на выборах в нынешний кнессет. Вывод был понятен: руководству партии следовало срочно озаботиться выдвижением лозунгов, которые смогли бы поправить пошатнувшийся авторитет партии среди избирателей. Выйдя из правительства и развязав себе руки для «конструктивной критики», Мофаз определил две все те же «ударные» темы, которые он выдвинул еще в момент своего избрания лидером партии. А именно, всеобщего призыва в ЦАХАЛ и «социальной справедливости», прежде всего в отношении среднего класса, «несущего основную долю гражданского и налогового бремени в условиях постоянного роста стоимости жизни».

К сожалению лидера Кадимы и его соратников, ни то, ни другое пока не «сработало» так, как им хотелось. Очень похоже, что они, если говорить неакадемическим языком, «просто опоздали к раздаче». Так, главный общественно «кредит» по теме реформы «Закона Таля» достадся НДИ, фракция которой через два дня после ухода Кадимы из коалиции, вынесла свой радикальный вариант законопроекта, который был провален, причем большая часть фракции Кадимы голосовала вместе с Ликудом против передложений НДИ – с понятными для себя пропагандистскими последствиями. А еще через несколько дней эта тема стала постепенно уходить из фокуса общественного внимания, будучи заслонена новой актуальной для граждан темой — планами премьер-министра и Минфина по поддержанию финансовой стабильности и сохранению устойчивого экономического роста (для чего предполагалось существенное сокращение ряда расходных статей госбюджета и увеличение некоторых прямых и косвенных налогов).

Что касается второй темы, то тут Мофаз рассчитывал на повторение, с перспективой их «возглавить», прошлогодних массовых протестов против роста цен (прежде всего, на жилье), которые на своем пике вывели на улицы городов Израиля сотни тысяч демонстрантов, и основной движущей силой которых был упомянутый средний класс (прежде всего, его молодежные когорты). Однако это движение оказалось «одноразовым мероприятием». А на символическом уровне тему «защиты прав угнетенного среднего класса», приправленную пропагандой против «паразитирующих на экономике религиозных ультраортодоксов», пока намного более эффективно осваивают Авода и, особенно, новая «реинкарнация» Шинуя — партия Яира Лапида «Ешь Атид», намеренная дебютировать на будущих выборах в кнессет.

В итоге, в распоряжении Шауля Мофаза сегодня остается только одна тема, которая, наряду с гражданской проблематикой и социально-экономическим статусом среднего класса, должна стать одной из трех основных тем следующей избирательной кампании: меры противодействия иранской ядерной угрозе. Здесь Мофаз – бывший начальник Генерального штаба Армии обороны Израиля и министр обороны в правительстве Шарона времен «второй интифады», действительно является признанным авторитетом. Во всяком случае, в широком левом лагере мало кто может составить ему в этих вопросах конкуренцию – и уж точно, не Шели Яхимович и не Яир Лапид.

Интересно, что позиция Мофаза в плане предотвращения появления ядерного оружия в руках Ирана, лидеры которого публично требуют «стереть Израиль с политической карты», долгое время была вполне «ястребиной». Вспомним, что в 2008 году, будучи министром транспорта в правительстве Ольмерта, Мофаз лично «взвинтил» мировые цены на нефть, заявив, что иранские ядерные объекты «должны быть атакованы». И в эту каденцию кнессета его позиция вначале мало отличалась от подхода премьер-министра Биньямина Нетаньяху и министра обороны Эхуда Барака, считающих, что «бомба в руках иранского режима радикальных исламских фундаменталистов опаснее для Израиля всех возможных издержек бомбардировки иранских ядерных объектов». И потому Мофаз также считал, что международные дипломатические и экономические санкции, призванные остановить «ядерные игры» иранских аятолл будут эффективны только в том случае, если Тегеран будет уверен, что в случае необходимости, Израиль и его союзники пойдут и на силовой вариант решения проблемы.

Однако в какой-то момент Мофаз вдруг заявил, что он намерен представить альтернативу премьер-министру Нетаньяху не только в социально-гражданской, но и во внешнеполитической плоскости, в первую очередь – на «иранском треке». И все последние месяцы действительно делал заявления, все более и более близкие к подходу, которого придерживаются ряд бывших высокопоставленных командиров ЦАХАЛа и руководителей израильских спецслужб и армии, среди которых выделяются бывший начальник Генштаба ЦАХАЛа Габриэль (Габи) Ашкенази, бывший директор службы внешней развендки «Моссад» Меир Даган, и особенно нынешний резкий критик премьер-министра и министра обороны, бывший глава Службы общей безопасности (ШАБАК) Юваль Дискин, выступают против «силового решения» проблемы ядерного вооружения Ирана. По их мнению, израильский удар по иранским ядерным объектам в лучшем случае сможет затормозить появление у Ирана атомной бомбы, но не предотвратит его вообще, а главное, «загнанный в угол» Тегеран получит легитимацию для резкого ускорения своей ядерной программы.

Как можно заметить, члены этой команды «ответственных битхонистов» («капитанов национальной безопасности» – от ивритского «битахон» – безопасность), каковыми они, видимо, себя полагают, уже давно перешли (и без того весьма в Израиле тонкую) грань между «независимой экспертизой» и публичной политической пропагандой своих идей и, судя по всему, подыскивают для себя подходящую партийно-электоральную платформу. Как полагает израильский журналист Мати Тучфелд, этому «эксклюзивному клубу отставных генералов и руководителей спецслужб» может понадобиться кто-то, кто мог бы встать во главе процесса, и кому не нужно, в отличие от этих, сравнительно недавно ушедших в отставку деятелей, проходить двухлетний «карантин», предусмотренный законом для генералов и высших госслужащих, желающих заняться политикой. Мофаз, заключает Тучфелд, является едва ли не идеальным кандидатом для этого проекта.(5)

Так это или нет, трудно не заметить, что сегодня Шауль Мофаз не упускает случая заявить о своем несогласии с радикальным «силовым» подходом к проблеме военной компоненты иранского ядерной программы, которого, по крайней мере, на словах, придерживаются Нетаньяху и Барак. Именно эта линия, как полагают в окружении лидера Кадимы, может принести немалые политические дивиденды. И именно это обстоятельство стоит за той резкой словесной перепалкой, которой завершилась сентябрьская встреча премьер-министра Биньямина Нетаньяху и лидера оппозиции, о которой шла речь в начале этой статьи.

Промежуточные итоги

Что же будет дальше? Лидер Кадимы, насколько можно судить, вполне осознает ошибочность политической тактики, избранной им после победы над Ципи Ливни на внутрипартийный выборах в марте с. г., и предпринимает немалые усилия с тем, чтобы найти себе новое политическое амплуа, и тем самым поправить пошатнувшийся авторитет партии среди избирателей.

В этой связи есть несколько теоретически возможных сценариев развития ситуации, касающейся Кадимы и ее лидера. Наименее вероятным представляется восстановление ее влияния до уровня начала 2009 года, и сохранение статуса Кадимы в качестве главной партии «широкого левого» лагеря, либо одной из трех основных партий, делящих между собой «умеренную» часть политического спектра страны.

Более вероятным является противоположный вариант – распад партии на несколько фракции, каждая из которых либо попробует присоединиться к более перспективным спискам, либо попробовать по отдельности пройти электоральный барьер. Собственно, разговоры об отколе от Кадимы тех или иных фракций начались практически сразу после выборов в кнессет 18-го созыва. Первоначально сам Мофаз взвешивал возможность покинуть со своими сторонниками Кадиму и сформировать самостоятельную фракцию, аффилированную с Ликудом – так, как это впоследствии сделал, выйдя из Аводы, министр обороны Эхуд Барак. В конечном итоге Мофаз сделал выбор в пользу нового витка борьбы за лидерство в Кадиме, что ему в конечном итоге удалось сделать, победив на праймериз Ципи Ливни, покинувшую после этого партию. Вступление, а затем выход Кадимы из коалиции, в свою очередь, стимулировал уже сторонников как Ципи Ливни, так и самого Мофаза взвесить возможность либо индивидуального, либо солидарного выхода из Кадимы, и перспективы продолжить карьеру в существующих, либо новых политических проектах. Понятно, что многое в этом смысле будет зависеть от покидающего партию ее электората, на который предъявляют претензии Авода, упормянутая партия «Ешь Атид», а также новые «центристские» списки, один из которых пытается собрать (не исключено, что с участием Ливни) один из основателей Кадимы Хаим Рамон.

Теоретически, все еще возможен и третий вариант, который может включать в себя и второй – снижение статуса этой партии до уровня «классической партии центра», втиснутой в узкий промежуток между правоцентристским Ликудом и левоцентристской Аводой и/или иными партиями левого центра. В этом смысле, идея списка, пополненная «ответственными битхонистами», и базирующаяся на их внешнеполитической платформе, вполне может быть не бесперспективной.

Но все это зависит от развития внутри и внешнеполитических событий в ближайшие месяцы, которые со стопроцентной гарантией предсказать не может почти никто.

1. Подробнее о политической борьбе вокруг реформы всеобщего призыва см. нашу статью «Израиль: лабиринты «Закона Таля», опубликованную на сайте Института Ближнего Востока, сентября 2012

2. Мазаль Муаллем, «Оценки в Ликуде: выборы – в начале 2013 года», Маарив, 16 июля 2012 (на иврите)

3. Гаарец, редакционная статья, 12 июня 2012 (на иврите). Перевод «Курсор», http://cursorinfo.co.il/mobile/article.php?id=177641

4. Эти обстоятельства были подробно проанализированы нами в статьях: «Израиль и США: кризис антипоселенческого проекта Белого дома?», » Поселения, вашингтонский саммит и политический процесс в Израиле» и «Зачем Абу-Мазену союз с ХАМАСом: взгляд из Иерусалима», опубликованные на сайте Института Ближнего Востока, 6 октября 2009, 12 октября 2010, и сентября 2011 годов.

5. Matti Tuchfeld, «God forbid we may actually succeed against Iran», Israel Hayom, 31 August 2012