Наличие палестинских беженцев в Сирии, которые все активнее участвуют в боях на стороне оппозиции, обернулось для режима Башара Асада дополнительными проблемами. Следует напомнить: проникновение палестинцев на сирийскую территорию особенно активно происходило в 1948–1967 гг., когда в результате арабо-израильских войн из Палестины в соседние страны бежали сотни тысяч беженцев. Немалая часть их осели в Сирии, и на сегодняшний день численность палестинцев в стране доходит до 600 тыс. человек, что составляет почти 3% населения.

Немалая часть беженцев и их потомков (не менее 30%) до сих пор проживают в лагерях беженцев. Следует особо заметить, что палестинцы в Сирии практически не подвергались серьезным ущемлениям и, хотя у них нет гражданства страны, формально, согласно закону 1957 г., они пользуются практически теми же самыми правами и несут те же самые обязанности, что и сирийцы. Например, мужчины обязаны служить в армии.

Начальное образование беженцы до недавнего времени получали в школах БАПОР (Ближневосточное агентство ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ). Среднее школьное образование они получают бесплатно в сирийских государственных школах. На них также распространяется право поступления в университеты и получение государственной стипендии для обучения за границей, как и для прочих сирийских граждан.

С 1960 г. палестинцы пользуются свободой передвижения по стране, а с 1963 г. могут свободно без виз выезжать за пределы Сирии и возвращаться обратно благодаря предоставленному им особому паспорту для поездок за границу. Еще более простым был въезд-выезд в Ливан. Для этого палестинцам достаточно было иметь сирийское удостоверение личности беженца.

С 1968 г. палестинцам разрешили владеть в Сирии недвижимостью, хотя и не более одного дома на семью. Им было позволено работать практически во всех сферах, даже в органах власти. Фактически едва ли не единственное, что ограничивает их в правах по сравнению с сирийцами, — отсутствие права голоса и невозможность покупки сельскохозяйственных земель.

Последняя оговорка, равно как и ограничение переезда в Сирию палестинских беженцев из других стран, была обусловлена нежеланием сирийских властей массового наплыва их собратьев, который мог заметно осложнить социально-экономическую и криминогенную ситуацию в стране.

И как показывают нынешние реалии, эти опасения имели под собой определенные основания. Вскоре после начала внутрисирийского конфликта в него стали активно включаться и представители палестинских организаций, десятилетиями находившие приют в Сирии.

По мере того как сопротивление правящему режиму охватывало все новые территории, Дамаск, полагаясь на признательность палестинцев за многолетнее пользование сирийским гостеприимством, стремился использовать их в своих целях. И речь не шла лишь об участии палестинцев в боях против оппозиции. Власти страны пытались задействовать палестинский фактор для антиизраильской мобилизации  и отвлечения внимания населения от борьбы против режима.

В качестве средства избрали «мирные марши» на Голанские высоты. Один из них, а именно 5 июня 2011 г., в очередную годовщину Шестидневной войны в 1967 г., в ходе которой Израиль захватил Голанские высоты, был организован просирийским Народным фронтом освобождения Палестины – Главное командование (НФОП–ГК).

После того как при попытке прорыва на контролируемую Израилем территорию пограничники застрелили девять молодых палестинцев, отношение проживающего в Сирии палестинского населения к Башару Асаду и его союзникам из НФОП–ГК резко ухудшилось.

В лагере беженцев Ярмук прошли массовые акции протеста «против использования палестинской молодежи в качестве пушечного мяса». Досталось и руководству НФОП–ГК в лице представителя движения в Сирии Махера аль-Тахера, которого протестующие клеймили как «наймита Асада, убивающего руками сионистов палестинских детей». Причем на другой день была подожжена штаб-квартира организации в Халса.

Это придало дополнительный импульс антиправительственной агитации, и происходящее в Сирии стало восприниматься многими палестинцами как «восстание суннитов против алавитских узурпаторов».

Из всей этой истории извлек выгоду лишь ХАМАС, отказавшийся в августе 2011 г. провести мобилизацию 11 палестинских лагерей в Сирии в армию Асада и в результате еще больше упрочивший свои позиции среди палестинцев. Тогда реально и определилась позиция большинства палестинцев. Категорическим противником участия в войне на стороне режима Асада выступил сам главный стратег организации Халед Машаль, чей дом с 2001 г. находился недалеко от сирийской столицы, а штаб-квартира ХАМАСа располагалась неподалеку от нее на территории лагеря Ярмук.

Такой подход едва не привел к расколу организации в секторе Газа, поскольку Махмуд аз-Захар, один из лидеров ХАМАСа в секторе, относившийся тогда к Асаду несколько иначе, на какой-то момент укрепил там свои позиции. С помощью иранских денег он привлек на свою сторону представителей прочих исламистских организаций вроде того же «Исламского джихада», которые поддерживали действующий сирийский режим.

На этом фоне происходит другое знаменательное событие: палестинцы впервые принимают заметное участие в выступлении против режима Асада. Это отмечается в августе 2011 г. в Латакии, где их представители составили значительную часть боевиков. Многие из них пришли из находящегося рядом с городом одного из палестинских лагерей, который раньше, по данным местных источников, являлся одним из главных центров криминала на побережье страны.

Попытка режима Асада наладить диалог с палестинцами не увенчалась успехом, несмотря на то что ему к концу ноября 2011 г. удалось привлечь к борьбе с оппозицией некоторые группы палестинского движения «Аль-Сайка», базирующиеся в ливанских лагерях Триполи, Бейрута, Сайды и Тира. После восстановления связей с официальным Дамаском они помогали ему бороться против контрабанды оружия в Сирию.

Тем не менее тон среди палестинцев продолжал задавать ХАМАС. Одна из главных причин, обусловивших антиасадовский выбор Халеда Машаля, была обусловлена появлением более богатых, чем прежде, спонсоров. Достаточно сказать о том, что сын катарского эмира Тамим в декабре 2011 г. некоторое время лично курировал связи с лидером ХАМАСа. Не случайно, что на протяжении одной лишь недели он дважды приезжал в Иорданию в сопровождении своего палестинского советника Азми Бешара, чтобы попытаться убедить короля Иордании Абдаллу II предоставить убежище Халеду Машалю.

Именно в это время последний стал искать «выход из Сирии», с которой он состоял в тесных отношениях с 2001 г. В этом ему и помогли Иордания с Катаром, которые в 1990-е гг. уже предоставляли ему убежище. В качестве запасного варианта рассматривался Египет, где к декабрю 2011 г. уже успели обосноваться с семьями многие его сподвижники, бежавшие из охваченной противостоянием Сирии.

Однако Машаль все же выбрал Иорданию, где и объявился с триумфом в январе 2012 г. Там его лично приветствовали иорданский король Абдалла II и катарский эмир Х. Ат-Тани. 31 января в сопровождении наследного принца Катара шейха Тамима лидер ХАМАСа прибыл в Доху. Правда, прибыл он туда без семьи, члены которой попали под арест и допрашивались сирийскими спецслужбами. Первыми на допрос 11 января вызвали его дочь Фатиму с мужем, далее 15 января — одну из жен Машаля Амаль с четырьмя сыновьями — Валидом, Омаром, Хилалем и Яхьей. Судя по имеющимся источникам, местные спецслужбы в первую очередь интересовали не только конкретные связи Машаля с палестинцами в Сирии, но и источники денег ХАМАСа в Сирии и каналы их поступления. Последнее было не случайно, поскольку к тому времени Катар предложил Машалю гораздо большее содержание, чем предоставлял Иран последние десять лет.

Впрочем, на тот момент режим Асада полностью не порвал отношения с ХАМАСом и поддерживал с ним связь через имеющиеся каналы с финансистом организации Мусой Абу Марзуком.

Однако отъезд Машаля послужил сигналом к бегству из Сирии его ближайших сподвижников и просто рядовых бойцов. Так, например, поступил 4 февраля Имад аль-Алами, отвечавший за поставки вооружений для ХАМАСа, который вместе с семьей оставил Дамаск и направился в сектор Газа через Каир. Многие военные лидеры организации перебрались в Судан, тогда как ряд членов политбюро ХАМАСа уехали в Иорданию. Среди них Мохаммед Наззаль и Мохаммед Наср, получившие паспорта этой страны.

Между тем события в Сирии сильно отразились и на самом ХАМАСе. Так, 21 января 2012 г. Машаль заявил, что не будет выставлять свою кандидатуру для участия в выборах. Не в последнюю очередь это было обусловлено тем, что за время его пребывания в Иордании и Катаре его противники Исмаил Хания и Махмуд аз-Захар заметно укрепили позиции организации, а также свой собственный авторитет в Египте.

Впрочем, это не означало, что Машаль утратил свое влияние и решил оставить политику. Его поведение в Сирии позволило ему накопить определенные очки, чтобы претендовать с катарской помощью на большее влияние среди палестинцев. Достаточно отметить, что 6 февраля Доха попыталась примирить его с главой ПНА Махмудом Аббасом.

Правда, увести из-под иранского влияния Машаля пытался не только Катар, но и Египет, а также Турция. На этом фоне продолжалась борьба за ХАМАС и в целом за палестинское движение. Дамаск рассчитывал уговорить Машаля вернуться в Сирию, а если не выйдет — заменить его Абу Марзуком и перехватить тем самым рычаги воздействия на палестинцев.

Между тем Иран также попытался восстановить утраченное влияние на палестинское движение, и спустя шесть дней после знаменательной встречи в Дохе 12 февраля Тегеран принимал Исмаила Ханию, с которым лично встретились верховный лидер аятолла Али Хаменеи, президент Махмуд Ахмадинежад и спикер парламента Али Лариджани. При этом глава Высшего совета национальной безопасности Ирана Саид Джалили заявил, что отныне о верности ХАМАСа в Тегеране теперь будут судить по поведению Хании, а не Машаля.

Этому способствовало и то, что у Ахмада аль-Джабари, командира военного крыла организации «Изеддин аль-Кассам», с Махмудом аз-Захаром и Халедом Машалем в последнее время были непростые отношения. Однако сохранить контроль над ХАМАСом у Ирана в полной мере не получилось. Уже в ходе своего визита 16–18 марта в Тегеран Махмуд аз-Захар, «человек № 2» в руководстве ХАМАСа, сообщил иранским властям о создании «независимых» от ИРИ сил «Аль-Акса» и о пожелании организации остаться нейтральной в противостоянии между Ираном и Израилем.

Однако во многом такое поведение было торгом со стороны лидеров ХАМАСа. На начало апреля 2012 г. противники Машаля в лице главного снабженца организации Имада аль-Алами, а также Исмаила Хании и Махмуда аз-Захара снова выступили за сохранение союза с Ираном, хотя и не упоминали при этом режим Асада как дружественную силу. Однако наличие катарских денег позволяет Машалю сохранять заметное  влияние.

Кроме того, его антиасадовский выбор на сегодняшний день одобряют подавляющее большинство членов ХАМАСа. Это объясняется, в частности, действиями самого сирийского режима в отношении представителей его руководства. Дополнительное обострение отношений между ХАМАСом и сирийским режимом произошло после гибели при загадочных обстоятельствах в Дамаске 27 июня Низара Абу Моджахеда (Камаль Хосни Гханая), отвечавшего в организации за логистику и вооружения. По данным палестинских источников, его убили в тот момент, когда он собирался бежать в Иорданию, после чего его дом был разграблен. Он был преемником Махмуда Абдель Рауф аль-Мабхуха, убитого в Дубае в 2008 г. предположительно израильскими спецслужбами. Соответственно, мало кто из палестинцев поверил и версиям, звучавшим от представителей сирийского режима, согласно которым смерть его была случайной и будто бы произошла «в результате короткого замыкания».

Тегеран, понимая опасность обострения палестинской проблемы для Сирии, пытался нивелировать ее за счет обработки других организаций палестинцев, включая «Исламский джихад», который продолжал до недавнего времени поддерживать Асада. С одной стороны, эта организация финансировалась Ираном, а с другой стороны, ее руководство понимало значимость нынешнего сирийского режима, позволявшего продолжать борьбу против Израиля.

Не случайно, что вскоре после визита Исмаила Хании в Тегеране побывал и глава «Исламского джихада» Рамадан Шаллах, которого иранские лидеры также попытались удержать в орбите своего влияния с помощью усиления материально-технической и финансовой поддержки организации. В частности, Иран решил предоставить ПЗРК, артиллерийские системы и более современные, чем имелись в арсенале «Исламского джихада», ракеты «Фаджр-3» и «Фаджр-5».

Однако это также не помогло сохранить лояльность лидеров этой организации в отношении сирийского режима.

В июле–августе «Исламский джихад» также заметно изменил свою позицию по отношению к ситуации в Сирии. И хотя пока нельзя уверенно сказать, что его руководство пошло по пути ХАМАСа, заметная трансформация, неблагоприятная для режима Асада, уже произошла. Важным показателем служит то, что лидеры «Исламского джихада» Рамадан Шаллах и Зияд Накхла, а также их представители в Газе Халед аль-Батш и Нафез Аззам попытались договориться с Египтом о своем переезде в Каир.

И хотя тогда добиться этого не удалось, они сделали заметный шаг в направлении от сирийского режима. Во время своей поездки в начале августа они надеялись лично встретиться с президентом Мухаммедом Мурси и убедить его разрешить им жить в Египте. Иными словами, речь шла о переезде из Сирии. Их принял 3 августа лишь бывший глава Службы общей разведки страны Мохаммед Moвафи, указавший, что Египет не может этого сделать, пока организация финансируется из Ирана.

После этого они отправились в Ливан, но за исключением руководства «Хизбаллы» представители прочих политических сил этой страны не пожелали всерьез обсуждать предложения лидеров «Исламского джихада». Да и встреча в Бейруте 11 августа с самим Хасаном Насраллой не принесла им успеха. Руководствуясь чувством солидарности с Дамаском, он также отказал руководству «Исламского джихада» в их просьбе, и поэтому оно было вынуждено остаться в Дамаске.

Похожие настроения наблюдаются и в отношении Народного фронта освобождения Палестины (Главное командование, НФОП–ГК), третьего по значению палестинского вооруженного движения, пользовавшегося поддержкой Дамаска и напрямую связанного с сирийскими спецслужбами. К началу сентября несколько его лидеров бежали из лагеря Ярмук на север Ливана и осели у своих собратьев в этой стране. Впрочем, как и в случае с «Исламским джихадом», основные лидеры этих движений до недавнего времени находились в Дамаске.

Но, судя по всему, рано или поздно и этой организации придется сделать окончательный выбор против режима Асада в силу настроений большинства палестинцев, которые наглядно проявляются в отношении Палестинской освободительной армии, считавшейся наиболее преданной сирийским властям группировкой.

До сих пор эта армия, состоявшая из батальона, входившего в сирийскую армию, участвовала в операциях на стороне войск Асада. Однако с лета 2012 г., параллельно усилению среди палестинцев влияния арабских монархий Персидского залива, особенно Катара, это подразделение начало страдать от волны дезертирства, которая не в последнюю очередь была обусловлена происходящим в лагере Ярмук, окрестности которого стали одним из оплотов антиасадовского сопротивления.

Лагерь Ярмук, расположенный к юго-востоку от Дамаска, — крупнейший палестинский лагерь на сирийской территории. По сути, он является городом, население которого на момент начала нынешних выступлений в Сирии превышало 144 тыс. человек. Поведение его жителей служит своего рода барометром палестинских настроений в Сирии, власти которой доказывали, что условия жизни здесь лучше, чем в остальных лагерях палестинских беженцев в стране. Доля истины в этих заверениях присутствовала: по сравнению с другими лагерями здесь среди палестинцев было гораздо меньше безработных. Жители Ярмука были представителями самых разных профессий от чернорабочих и торговцев до врачей, военнослужащих, инженеров и чиновников. До недавнего времени многие из них занимались мелким предпринимательством, в том числе частным извозом.

Однако начавшиеся волнения, сопровождаемые введением против Сирии торгового эмбарго, подорвали налаженный уклад жизни, вызвав ухудшение положения сирийских палестинцев, что немедленно отразилось на их отношении к сирийским властям. Причем за пределами Ярмука настроения палестинцев по отношению к режиму Асада зачастую наблюдаются не менее враждебные.

В качестве ответных мер сирийские силовики начали проводить рейды по выявлению боевиков и разоружению населения, и наконец после ряда неудач и серьезных потерь в последние месяцы перешли к бомбардировкам и артобстрелам, от которых прежде всего страдало население Ярмука. Учитывая плотную застройку лагеря, бомбы и снаряды правительственных сил, направленные против боевиков, приводят к серьезным жертвам. Проведение спецопераций здесь затрудняется особенностями застройки лагеря с его многочисленными узкими улочками, отходящими от двух главных улиц.

При этом участие палестинцев в конфликте влияет не только на устойчивость режима Асада, но и на ситуацию в соседних странах, например, в Иордании. По мере усиления внутреннего противостояния увеличивалось число палестинских беженцев. Многие из них бежали на иорданскую территорию из лагеря Ярмук через город Мафрак.

В июне 2012 г. этот процесс еще больше усилился, что вынудило иорданские силовые структуры усилить внимание к этому направлению. Власти страны, помня о событиях 1970–1971 гг., опасаются того, что переселение десятков и сотен тысяч палестинцев из Сирии может создать критическую массу и дестабилизировать ситуацию, поэтому ограничивают их проникновение в Иорданию и усиливают охрану границы.

Как бы там ни было, охлаждение отношений режима Асада с большинством палестинцев, еще хранящих ему верность, является лишь делом времени. Среди них растут пораженческие настроения, во многом обусловленные растущими потерями. Так, только в ходе засады, устроенной 12 сентября боевиками Сирийской свободной армии на автобус с бойцами Палестинской освободительной армии в провинции Алеппо, погибли 35 солдат.

На фоне этого переход на сторону оппозиции многих палестинских боевиков, не понаслышке знакомых с террором, стал дополнительным козырем для противников режима. Не случайно, что именно палестинские отряды сыграли важную роль в захвате оппозицией ряда районов Алеппо и в последующих боях в самом городе.

Таким образом, наличие «палестинского фактора» вносит свои коррективы во внутрисирийскую борьбу. Приютив на своей территории вооруженные антиизраильские группировки, режим Асада вслед за Иорданией и Ливаном в результате сам получил огромные проблемы с возможной перспективой втягивания в борьбу боевиков из Газы.