Одной из главных характеристик развития социально-экономической ситуации в Иране в августе 2012 г. явилось продолжающееся ускоренными темпами обесценение иранского риала. При этом происходило оно не поступательно, а скачкообразно. Так, если с 1 по 5 августа 2012 г. курс национальной валюты ИРИ на неофициальном свободном рынке по отношению к доллару США был приблизительно равен 20444 иранских риалов, то уже 7 августа 2012 г. он опустился до 21850 иранских риалов, поднялся до 20880 к 9 августа 2012 г., но уже не вернувшись к изначальному уровню. К первым неделям сентября 2012 г. ряд подобных скачков, вывел курс доллара на уровень 24000 – 26000 иранских риалов. Как заявляют аналитики, к августу 2012 г. ситуация на валютных рынках страны накалилась до того, что курс иранского риала по отношению к доллару США могли изменить не только объективные условия, но и субъективные причины влияющее на рыночные ожидания. Так, падение стоимости риала 7 августа 2012 г. было вызвано заявлением руководства ЦБ Ирана (озвученным непосредственно его директором – М.Бахмани (Mahmoud Bahmani)) о грядущем пересмотре официального курса национальной валюты в сторону ее обесценения по отношению к долл. США. Характерно, что на практике подобное решение так и не было принято (в августе 2012 г. официальный курс сохранился на уровне 12260 риалов за доллар).
При этом, как справедливо отмечает в своей статье «Тегеран оказывает дополнительное давление на собственную экономику» (Tehran Adds to the Pressure on Iran’s Economy) директор по научным исследованиям Вашингтонского Института Ближневосточной Политики (Washington Institute for Near East Policy) П.Клаусон (Patrick Clawson), обесценение иранского риала стало следствием не только существующего санкционного режима в отношении ИРИ, но и целого ряда просчетов в экономической политике самого иранского руководства (включая стимулирование неоправданно высокого роста риаловой денежной массы). Обесценение иранского риала, в свою очередь, способствовало дальнейшему ухудшению социально-экономической ситуации в стране. В частности, индекс роста потребительских цен на иранском внутреннем рынке в августе 2012 г. по отношению к августу 2011 г. составил 23,9%. Особенно высоким этот показатель был для продовольственных товаров. Так, как отмечает П.Клаусон, для свежих фруктов он составил 74%, 81% для овощей и 74% для куриного мяса. В складывающейся ситуации, по словам аналитиков, ежегодные темпы инфляции в стране должны были значительно превысить отметку в 25%.
На фоне растущих социально-экономических проблем страны иранское руководство старалось снизить издержки, вызванные существующим размахом экономических преступлений в ИРИ. В частности, к началу августа 2012 г. был завершен судебный процесс по делу о финансовых махинациях руководства инвестиционной компании Арья (Arya). Его члены обманным путем присвоили себе кредиты на сумму 2,6 млрд долл. США для приватизации государственных компаний. Резонансное дело было начато сентябре 2011 г. По результатам судебных разбирательств из 39 обвиняемых два участника были приговорены к пожизненному заключению, а еще четверо к смертной казни.
В августе 2012 г. департамент Северной Африки и Ближнего Востока Всемирного банка выступил со своими оценками развития социально-экономической ситуации в Иране. Как и в предыдущие периоды, его эксперты констатировали непростое социально-экономическое положение в стране. В частности, по их данным, в 2012 г. и без того невысокие темпы роста иранской экономики замедлятся до уровня ниже 2% в год, при годовых темпах инфляции в 20% (официально ЦБ ИРИ оценивает данный показатель в приблизительно 22%). По уровню финансовой привлекательности Иран был помещен на 144 строчку списка, составленного экспертами Всемирного банка. В рамках региона Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока (по стандартам Всемирного Банка) Иран уступал последнее место лишь Алжиру, Ираку и Джибути. Одной из главных причин социально-экономических проблем (и, в первую очередь, тяжелой финансовой ситуации) ИРИ аналитики Всемирного банка называли существенное сокращение экспорта нефти. Указанное падение, по данным Международного Энергетического Агентства, к июлю 2012 г. составило 1 млн. баррелей в сутки по сравнению с 2011 г.
Характеризуя государственную политику в социально-экономической сфере, аналитики Департамента Северной Африки и Ближнего Востока Всемирного банка положительно оценили ход проводимых правительством М.Ахмадинежада реформ, направленных на сокращение и монетизацию государственных субсидий. При этом они все же отметили, что действующий кабинет министров хоть и значительно сократил расходы бюджета с конца 2010 г., но вплоть до сентября 2011 г. проявлял значительную незаинтересованность в выполнении своего обещания направить 30% сэкономленных средств на развитие промышленности страны.
Отдельной критике представители Всемирного банка подвергли ход приватизации государственных предприятий в стране. С их точки зрения, иранское правительство не выполнит свой приватизационный план на 2010 – 2015 гг., предусматривающий передачу в частные руки до 20% госпредприятий. Более того, аналитики Банка с сожалением отмечают, что приватизации в Иране как таковой не ведется: большинство предприятий фактически передаются в руки КСИР.
Санкции и их влияние на экономику ИРИ
В конце июля – начале августа 2012 г. администрация президента США и американский конгресс независимо друг от друга приняли решение увеличить санкционное давление на Тегеран. Так, 31 июля 2011 г. Б.Обама подписал указ о введении дополнительных мер в отношении физических и юридических лиц, ведущих экономическое взаимодействие с ИРИ. В частности, под действие указанного документа попали неамериканские институты, занимающиеся финансовым сопровождением торговых операций с иранской нефтью. Также, новый закон предусматривает карательные меры в отношении покупателей иранской нефтехимической продукции (ранее, запрет на ее покупку предусматривали лишь санкции ЕС).
1 августа 2012 г. свое слово в вопросе наращивания санкционного давления на Тегеран сказал и американский парламент, одобрив новый законодательный акт. В соответствии с этим документом, определенные меры были приняты в сфере энергетики, морских грузоперевозок и страхования. В первую очередь, они коснулись Национальной Иранской Танкерной Компании (National Iranian Tanker Company) и морских транспортных компаний из третьих стран, подозреваемых в поставках оборудования в ИРИ, которое может быть использовано для дальнейшего развития иранской ядерной программы (ИЯП). Помимо этого конгресс США принял решение уполномочить американские власти замораживать счета и имущество физических лиц и компаний, а также отказывать в предоставлении виз людям, которые продают Ирану слезоточивый газ, резиновые пули и аппаратуру слежения, либо замешаны в передаче иранской стороне технологий их производства. В дополнение к этому американские парламентарии обязали любые компании, торгующие на американских биржах ценных бумаг, сообщать властям о любых сделках, каким-либо образом связанных с ИРИ.
В Вашингтоне не скрывают, что новые меры не привносят каких-либо качественных изменений в существующий санкцийонный режим, а лишь усовершенствуют ранее принятые меры, добиваясь повышения их эффективности. Особо важной, в этой связи, является поправка позволяющая властям США вносить в «черный список» структур, подлежащих применению в отношении них санкций, любые институты, получающие платежи за поставки иранской нефти, или предоставляющие финансовое обеспечение подобным торговым операциям. Таким образом, лишаются всякого смысла попытки властей ИРИ использовать иностранные банки или Национальную Иранскую Нефтяную Компанию (НИНК) в качестве реципиентов прибыли от экспорта нефти взамен ранее выступавшего в этой роли, но попавшего под действие санкций Центрального Банка Ирана. В этой связи особый интерес Казначейства США вызвала деятельность китайского банка Кунлун (Bank of Kunlun) и иракского Исламского Банка Илаф (Elaf Islamic Bank).
Еще одной особенностью новых американских санкций стало единодушие администрации Б.Обамы и Конгресса относительно применения карательных мер. Если ранее вопрос о введении новых санкций не всегда находил понимание в Белом Доме, то в этом случае явных споров между двумя ветвями власти не возникло. Единодушие президента и парламентариев не имеет однозначной трактовки в экспертной среде. Среди наиболее распространенных объяснений существуют: версия предвыборных лавирований Б.Обамы с целью заручиться поддержкой агрессивно настроенной по отношению к ИРИ части электората; нейтрализация действующей администрацией сторонников военного вмешательства путем демонстрации им того, что мирные средства давления еще не исчерпаны; активизация усилий произраильского лобби США, а также продолжающаяся несговорчивость исламского режима в Тегеране. Какая бы из версий не была правильной, достоверны два факта: во-первых, Конгресс США чрезвычайно торопился принять новые меры в отношении Ирана до своего ухода на летние каникулы 3 августа 2012 г. Во-вторых, в текущий момент американское правительство сугубо положительно оценивает эффективность применяемых в отношении Тегерана мер. Так, по словам особого советника по вопросам нераспространения Государственного департамента США Р.Эйнхорна (Robert Einhorn), к августу 2012 г. Иран на 40 – 50% сократил объемы экспорта нефти за рубеж, ежеквартально теряя на этом до 9 млрд долл. США. На этом фоне, как заявил эксперт, с января по август 2012 г. иранский риал обесценился на 40%, что привело к дальнейшему росту инфляции в ИРИ и ухудшению условий жизни населения.
Между тем существуют и иные оценки эффективности санкционного давления на Тегеран. Так, эксперты отмечают, что в августе 2012 г. Иран значительно снизил словесный накал своих заявлений относительно готовности, в случае необходимости, блокировать Ормузский пролив. Аналитики склонны объяснять подобное поведение иранцев тем фактом, что ситуация вокруг ИРИ не стала развиваться по наиболее негативному для Тегерана сценарию, который оправдал бы в глазах мирового сообщества перекрытие судоходного движения в Ормузском проливе силами ВМФ ИРИ. Так, несмотря на все усилия руководства США и стран-членов ЕС иранцы не лишились поддержки со стороны своих китайских торгово-экономических партнеров, которые в августе 2012 г. стали еще громче заявлять о неприемлемости наращивания одностороннего санкционного давления в отношении Ирана. Помимо этого, ряд стран (таких как Индия, Япония и Южная Корея) приложил все усилия, чтобы продолжить/возобновить закупки иранской нефти в условиях искусственно созданных проблем с обеспечением страхования танкерных судов (к августу 2012 г. основные международные страховщики танкерных перевозок – большая часть которых расположила свои штаб-квартиры в Лондоне – отказались предоставлять свои услуги ИРИ), занимающихся перевозкой иранской нефти. Так, еще в июне 2012 г. парламент Японии принял законопроект, выделяющий 7,6 млрд долл. США на нужды страхования танкерных перевозок сырой нефти из ИРИ. В августе 2012 г. правительство Ирана, в свою очередь, объявило об открытии новой государственной кредитной линии для тегеранского клуба страховщиков на условиях P&I (Tehran P&I club). Таким образом, по словам иранских чиновников, в августе 2012 г. у покупателей нефти существовало два варианта ее доставки: собственными танкерами или танкерами, принадлежащими Ирану. На этом фоне, как хороший знак было воспринято заявление официального Сеула о готовности возобновить импорт нефти из ИРИ.
Нефть, газ, нефтехимия
Распространенные в августе 2012 г. данные ОПЕК по объемам нефтедобычи в странах-членах организации в июле 2012 г. подтвердили появившуюся ранее информацию относительно падения уровня производства указанного вида сырья в ИРИ. По информации ОПЕК, в среднем в июле 2012 г. в Иране производилось 2,750 млн баррелей нефти в сутки (против 3,580 млн баррелей нефти в июле 2011 г.). При этом, как отмечают аналитики, снижение объемов нефтедобычи (и, соответственно, экспорта) не сильно ударило по доходам иранского бюджета благодаря высокому уровню цен на указанный вид сырья на мировых рынках (как отмечают некоторые эксперты, если мировые цены на нефть будут держаться на уровне 100 – 105 долл. США за баррель – негативные последствия введенных санкций для ИРИ будут минимальны).
В то же время, в августе 2012 г., по данным ОПЕК, Иран, наконец, смог остановить идущее с конца 2011 г. падение объемов добычи и экспорта нефти. Более того, к началу сентября 2012 г. оба показателя продемонстрировали тенденции роста. Так, если, как сообщают представители Организации, в мае, июне и июле 2012 г. объемы нефтедобычи в ИРИ были на уровне 3,2, 3 и 2,75 млн баррелей в сутки соответственно, то в августе 2012 г. этот показатель был на уровне 2,8 млн баррелей. С точки зрения, аналитиков о существенном положительном сдвиге говорить пока рано. С одной стороны, увеличение продаж иранской нефти было вызвано возвращением целого ряда покупателей из Индии и Японии, изначально напуганных введенным ЕС эмбарго, а также значительной активизацией импортеров из Турции (в августе 2012 г. Анкара увеличила объемы закупок на 150 – 200 тыс. баррелей в сутки, что весьма существенно). С другой стороны, удовлетворить растущий спрос на свое сырье Тегеран смог лишь благодаря ранее саккумулированным запасам: само производство нефти в стране пока что остается на недостаточном уровне.
12 августа 2012 г. посол ИРИ в Китае М.Сафари дал пресс-конференцию, на которой он опроверг слухи о том, что Тегеран продает Пекину нефть по ценам ниже рыночных. По словам посла, «цены на сырье находятся на прежнем уровне, и это является политикой министерства нефти Ирана». Он также добавил, что ирано-китайские экономические отношения развиваются весьма активно. Так инвестиции КНР в ИРИ выросли за последние два года со 120 до 650 млн долл. США. Иран удовлетворяет 10 – 12% потребностей Китая в сырой нефти, при этом контракты на поставку иранского сырья в КНР заключаются на долгосрочной основе (сроком на 5 – 7 лет).
Между тем в экспертной среде не утихают споры относительно того, действительно ли Тегеран держит цены на нефть на одинаковом уровне для всех своих покупателей, не делая скидки для наиболее верных своих партнеров. Ранее (апрель – июнь 2012 г.) как западные, так и некоторые независимые иранские аналитики с уверенностью заявляли о том, что власти ИРИ в условиях затягивающейся санкционной петли вынуждены продавать свое сырье КНР и Турции по неоправданно низким ценам, обеспечивая, таким образом, лояльность вышеназванных стран. Однако сейчас подобной уверенности у них уже нет: все чаще в мировой прессе звучат заявления о том, что, несмотря на всю тяжесть ситуации, иранцы держат установленную ценовую планку.
Национальная Иранская Нефтеперерабатывающая и Распределительная Компания (National Iranian Oil Refining and Distribution Company, NIORDC, НИНРК) в начале августа 2012 г. объявила о вводе в эксплуатацию нового блока на НПЗ в Тегеране. По словам чиновников министерства нефти, указанный блок увеличит объем перерабатываемого в стране бензина до 2,8 млн литров в сутки (18 тыс. баррелей в сутки). Одним из новшеств, использованных при его строительстве, была установка изомеризационного оборудования, которое позволило поднять октановое число производимого бензина с 64 до 88. Подобное оборудование установлено еще только на НПЗ Арак.
Как заявил по случаю ввода нового блока тегеранского НПЗ исполнительный директор НИНРК А.Зейгами (Alireza Zeighami), несмотря на введенные санкции в Иране успешно выполняется программа по наращиванию производства бензина усилиями отечественных НПЗ. Так, если в марте 2010 г. их мощностей хватало только на производство 43 млн литров в день, то к марту 2013 г. производство бензина будет выведено на уровень 70 млн литров в день. Всего же, по словам А.Зейгами, в стране реализуются проекты, способные поднять производственные мощности иранских НПЗ на уровень 99,7 млн литров бензина в сутки.
В августе 2012 г. Национальная Иранская Нефтяная Компания (НИНК) приняла решение приступить к развитию открытого в 2008 г. нефтяного месторождения Арванд близ Абадана. На начальном этапе строительства на месторождении будет развернута система первичной добычи мощностью 5 тыс. баррелей нефти в сутки. Стоимость работ на указанной стадии составит 135 млн долл. США. В дальнейшем предполагается вывести объемы добычи нефти на месторождении на уровень 20 тыс. баррелей в сутки. Получаемое на месторождении сырье будет направляться на НПЗ в Абадане для переработки. Предполагается, что развитие месторождения будет производиться исключительно силами иранских компаний: НИНК, нефтегазовой компанией Арвандан (Arvandan oil and Gas Company) и Иранской Оффшорной Инжиниринговой и Строительной Компанией (Iranian Offshore Engineering and Construction Company). Соответствующие договоренности уже были достигнуты между ними в конце августа 2012 г.
Электроэнергетика
По заявлениям иранских чиновников, по состоянию на середину августа 2012 г. годовые производственные мощности иранских гидроэлектростанций составляли 9,246 гигаватт. В период с марта по август 2012 г. ГЭС ИРИ произвели 6,025 гигаватт-часов электроэнергии, что на 5,4% больше по сравнению со схожим периодом 2011 г. Власти Ирана также подтвердили свои планы к марту 2013 г. увеличить производственные возможности собственных ГЭС на 1,5 гигаватта за счет ввода в эксплуатацию двух энергоблоков на плотине Готванд и четырех энергоблоков ГЭС Сийах-Бише.
Транспорт и транзит
Как отмечают эксперты, Иран, традиционно позиционирующий себя как важный транспортный узел, связующий рынки России, КНР, Турции, Кавказа и Средней Азии со странами Персидского залива и Юго-Восточной Азии, в последние месяцы заметно активизировал усилия направленные на увеличение транзитных товаропотоков, проходящих через территорию ИРИ. В соответствии с имеющимися статистическими данными иранской таможни за 2010 – 2012 гг., около 10 млн. тонн транзитных грузов из 100 – 110 стран мира ежегодно пересекают границы Ирана. В стоимостном выражении их объем составляет 30 – 35 млрд долл. США, что приносит доход иранскому бюджету в 2 – 3 млрд долл. США ежегодно. Вместе с тем, власти ИРИ явно не намереваются останавливаться на достигнутом: по словам первого вице-президента ИРИ М.-Р.Рахими, Тегеран планирует вывести прибыль от транзитных перевозок на уровень 12 млрд долл. США к 2025 г. В августе 2012 г. генеральный директор железных дорог ИРИ Н.Бейранванд пояснил, что достичь поставленной цели предполагается путем физического наращивания объемов транзита. По его словам, иранским правительством разработана программа предполагающая увеличение следующих через Иран товаропотоков до 25 млн тонн к 2015 г. и 40 млн тонн к 2025 г. Судя по поступающим из Ирана сведениям, заявления М.-Р.Рахими и Н.Бейранванда не являются пустыми словами: в 2011 – 2012 гг. Иран действительно активизировал работы по завершению ранее начатых инфраструктурных проектов, делая в течении месяцев те объемы работы, на выполнение которых ранее уходили годы. Так, в феврале 2012 г. правительство ИРИ рапортовало о сдаче 1800 инфраструктурных проектов стоимостью 2,5 млрд долл. США и начале нового этапа строительных работ, предусматривающих увеличение протяженности скоростных трасс в стране на 2000 км, а железнодорожного полотна на 8000 – 12000 км.
В Тегеране не скрывают, что большинство начатых проектов имеют не столько внутристрановое, но региональное значение. Так, большинство прокладываемых в Иране железных дорог направлено на увеличение точек соединения транспортной инфраструктуры ИРИ с транспортной инфраструктурой соседей и региона в целом. Одними из наиболее важных проектов, в этом ключе, являются строящиеся или находящиеся на стадии предварительных оценочных работ железнодорожные ветки Казвин – Решт – Астара, Арак – Керманшах – Хосрави, Горган – Инч-е Борун, Санган – Герат и Шаламче – Басра. Помимо этого, в 2011 – 2012 гг. Тегеран начал полномасштабную реконструкцию основных аэропортов страны, морских портов на Каспийском море и в Персидском заливе, а также таможенных терминалов на границе с Азербайджаном, Афганистаном, Ираком, Турцией и Туркменистаном с целью увеличить их пассажирскую и грузовую пропускную способность.
В иное время подобные усилия иранского руководства, возможно, не привлекли бы столько внимания, если не складывающаяся сегодня ситуация вокруг Ирана. С введением санкций 2010 – 2012 гг. (особенно европейского нефтяного эмбарго) Тегеран оказался серьезным образом ограничен в свободных финансовых средствах. Принимая решение вложить значительные финансовые активы в развитие транспортной инфраструктуры страны (надо отметить, и без того отличающейся хорошим качеством дорог) руководство ИРИ должно было осознавать, что таким образом оно лишает себя возможности инвестировать их в сферы экономики, которые, на первый взгляд, требуют куда большего внимания и инвестиций. Однако все же существовали причины заставившие иранцев пойти на этот шаг.
Во-первых, идея об увеличении транзитных грузопотоков в потенциале имеет политическую подоплеку. Традиционно, когда Запад и Израиль начинают продвигать идею о необходимости проведения военной операции в отношении ИРИ или просто введения новых санкционных мер, направленных на удушение иранской экономики, Тегеран старается активизировать внутрирегиональный диалог и усилить свои торгово-экономические связи с соседями. Логика такого поведения проста: в иранском руководстве, судя по всему, верят, что наращивая подобные контакты, они укрепляют в странах-партнерах антивоенное лобби, усиливая его, в первую очередь, представителями бизнес-кругов, незаинтересованных в финансовых потерях от военной акции в отношении ИРИ или от применения иных антииранских мер.
Во-вторых, Тегеран активно ищет новые источники финансового дохода, которые компенсировали бы потери от снижения нефтяных поступлений в бюджет страны. Конечно, среди возможных альтернативных вариантов пополнения казны (таких как увеличение экспорта газа и нефтехимических продуктов), доходы от грузового транзита выглядят более чем скромно: так от продажи нефтехимических продуктов на внешних рынках Иран получает 14 млрд долл. США в год, т.е. в 5 – 7 раз больше, чем от транзита. Однако, в отличие от других источников прибыли, транзит является более надежным. Об этом летом 2012 г. заявил заместитель министра дорожного и городского строительства Ш.Афандизаде, который отметил, что в противоположность энергетическому сектору транспорт менее всего подвержен негативному влиянию санкций.
В-третьих, в Тегеране также возможно понимают, что без немедленного государственного вмешательства и поддержки ИРИ может лишиться даже существующих доходов от транзита товаров. Так, иранское руководство ревностно реагирует на попытки США и ЕС поддержать региональные транспортные проекты, которые бы пустили товарные потоки в обход ИРИ. Особую настороженность в этой связи в Тегеране вызывают американские попытки позиционировать Афганистан как альтернативный Ирану путь, связующий Индию и Пакистан со странами Средней Азии, России и Китая. В этих условиях правительство ИРИ использует любую возможность по противодействию указанным попыткам. В частности, в июне 2012 г. иранские власти на встрече с казахскими коллегами подтвердили свое намерение завершить к 2013 г. строительство железной дороги Узень (Казахстан) – Этрек (Туркменистан) – Горган (Иран). В конце июля 2012 г. представители ИРИ выразили мнение, что Кыргызстан может присоединиться к другому лоббируемому иранцами проекту – железнодорожной ветки Иран – Афганистан – Таджикистан – Китай. Более того, Тегеран выразил готовность взять на себя большую часть (если не все) расходов по ее прокладке.
Весной – летом 2012 г. иранские власти также активно продвигали идею более интенсивного использования так называемых «контейнерных составов ОЭС» на маршрутах Исламабад – Тегеран – Стамбул, Стамбул – Тегеран – Ташкент – Алма-Ата и Бандар-Аббас – Алма-Ата в рамках программы развития транспортного сотрудничества стран-членов Организации Экономического Сотрудничества (ОЭС). Во многом и эти инициативы представителей ИРИ были обусловлены боязнью потерять доходы от международного транзита: так, если создание так называемого «афганского коридора» выглядит весьма фантастичным даже в долгосрочной перспективе, то грузинские и азербайджанские власти уже заявили о готовности ввести в эксплуатацию железную дорогу Баку – Тбилиси – Карс, которая является прямым конкурентом контейнерных поездов ОЭС на маршруте Стамбул – Тегеран – Ташкент – Алма-Ата.
В этой связи необходимо отметить относительно новую тенденцию в региональной транспортной стратегии ИРИ, а именно сдвиг интересов Тегерана от транспортного взаимодействия с Россией в пользу более тесного сотрудничества со странами Средней Азии и Персидского залива. Этот процесс можно объяснить двумя главными причинами. С одной стороны, реализация российско-иранского участка проекта мультимодального транспортного коридора Север-Юг, связующего страны Северной Европы с Индией и Персидским заливом на данный момент притормозилась, что вызвано как низкой доходностью проекта, так и явным прохладным интересом (если не безразличием) к нему представителей Москвы. С другой стороны, центральноазиатский регион вновь оказывается в центре внимания целого ряда внерегиональных сил, что, в свою очередь, заставляет и Иран проявлять активность. Причем речь идет об экспансии не только США, стран-членов ЕС или Китая, но и таких государств как Турция и арабские монархии Персидского залива. Так, в 2012 г. Анкара окончательно одобрила новую внешнеэкономическую доктрину «Экспортная стратегия – 2023», которая ставит перед турецкой экономикой задачу по увеличению объемов экспортируемой страной продукции до уровня 500 млрд долл. США к 2023 г. (более подробно этот вопрос освещен в публикациях эксперта Института Ближнего Востока И.И.Стародубцева). При этом характерно, что после России и США, Средняя Азия позиционируется как наиболее важный рынок сбыта турецких товаров. Еще в 2011 г. Анкара существенно увеличила товарооборот с бывшими советскими республиками региона, который достиг 7 млрд долл. США – практически вдвое превосходя объем иранской торговли со Средней Азией. Арабские монархии Персидского залива также проявляют интерес к региону. Он менее очевиден, чем турецкий, но инвестиции заливных арабов уже присутствуют в экономиках Казахстана, Туркменистана и Таджикистана.
В этих условиях Тегеран выбрал весьма необычную стратегию: будучи не в состоянии предложить более разнообразную чем Турция номенклатуру товаров или превзойти арабские страны Персидского залива по объему возможных инвестиций, руководство ИРИ предложило свои услуги в качестве транспортного звена, связующего регионы между собой, что позволяет ему как получать дополнительную прибыль, так и держать руку на пульсе событий. В этом ключе, помимо обсуждения с Анкарой транспортных проектов, связующих Турцию и Среднюю Азию в рамках проектов, реализуемых по линии ОЭС, определенных успехов иранцам удалось добиться в контактах с соседями по Персидскому заливу. Так, в 2011 г. Иран присоединился к проекту транспортного коридора Оман – Катар – Иран – Туркменистан – Узбекистан. Более того, возможности ИРИ по осуществлению транзита грузов через свою территорию в/из Персидского залива возросли с вводом в строй в июле 2012 г. транзитной линии Бандар-Ленге – Кувейт – Ирак.
Внешнеэкономические отношения
Индия
В августе 2012 г. в руководстве Индии продолжилось обсуждение возможностей выделения финансовых средств из госбюджета страны на страхование танкеров, перевозящих нефть из ИРИ. Ранее главный индийский перевозчик – Индийская Корабельная Корпорация (Shipping Corporation of India, SCI) объявила о своем решении прекратить предоставлять свои танкеры для торговых операций с иранской нефтью в виду проблем возникающих со страхованием судов. Она также заявила о грядущем свертывании своего участия в совместной Ирано-индийской транспортной компании (Irano Hind Shipping Company), сославшись на то, что другой участник совместного предприятия, владеющая 49% акций Исламик Репаблик оф Иран Шиппинг Лайнс (Islamic Republic of Iran Shipping Lines, IRISL, ИРИСЛ) находится под действием американских санкций. Все это, в свою очередь, заставило отказаться от закупок иранской нефти индийский государственный нефтеперерабатывающий завод в Мангалоре. Впрочем, как утверждали в августе 2012 г. в Нью-Дели, поставки иранской нефти на вышеупомянутую НПЗ силами SCI, возможно удастся восстановить: неофициально в SCI утверждают, что как только руководство Индии начнет финансировать страховое покрытие транспортных перевозок, обслуживание нефтяных контрактов с ИРИ возобновится.
Эти обещания, впрочем, вызывают у экспертов определенные сомнения. Так, местные индийские страховщики еще к началу августа 2012 г. объявили о своем решении выплачивать до 100 млн долл. страхового покрытия за рейс. Однако, по словам руководителя SCI С.Хаджара (Sabyasachi Hajara), эти суммы в его компании считаются недостаточными для компенсации возможных рисков в случае возникновения страховой ситуации. Характерно, что в обычной ситуации, распространенный минимум страхового покрытия в международной практике составляет 140 млн долл. США для танкеров класса VLCC и 110 млн долл. США для танкеров меньшего класса. Все это позволяет некоторым аналитикам считать слова С.Хаджара определенной отговоркой.
В результате, к середине августа 2012 г. стало очевидно, что Индийское руководство так и не сможет убедить ни Shipping Corporation of India, ни Great Eastern Shipping Company — две основные индийские судоходные корпорации – возобновить перевозки иранской нефти для нужд НПЗ в Мангалоре. В результате, Нью-Дели прибег к услугам третьей индийской компании – корабельной компании Меркатор (Mercator), чей танкер вместимостью 85 тыс. тонн прибыл в середине августа 2012 г. в Иран, чтобы осуществить первую с момента введения странами-членами ЕС эмбарго на торговлю нефтью с ИРИ поставку сырья в Индию. Как сообщают международные СМИ, страховое покрытие рейса осуществила индийская государственная страховая компания New India Assurance Company. Объем страховых выплат, в случае необходимости, должен был составить 50 млн. долл. США.
Ирак
В августе 2012 г. руководство Ирака было вынуждено опровергать распространяемые американскими СМИ обвинения в сотрудничестве с иранскими властями и помощи им в обходе существующих санкционных ограничений. Пусковым механизмом для этого стала появившаяся 18 августа соответствующая публикация в The New York Times. По словам премьер-министра Ирака Н.аль-Малики, его страна никоим образом не нарушает международные законы (под этим, впрочем, понимаются, судя по всему, экстерриториальные законы США). Более того, как заявил премьер-министр, Ираку-де «было позволено» наравне с «некоторыми другими странами» продолжать взаимоотношения с ИРИ, с которой у Багдада сложились весьма крепкие торгово-экономические связи (так, обе страны видят своей главной задачей вывод двустороннего товарооборота на уровень 11 млрд долл. США). Однако полностью безосновательными обвинения американского издания также считать нельзя: в конце июля – начале августа 2012 г. администрация США ввела санкции в отношении иракского Исламского Банка Илаф, который якобы использовался иранцами для приобретения иностранный валюты и финансового обеспечения контрабандной торговли нефтью. Руководство указанного финансового института, впрочем, свою причастность к теневым операциям отрицает. Более того, заявлениям банка Илаф полностью доверяют и в официальном Багдаде: так, несмотря на складывающуюся ситуацию ЦБ Ирака допустил вышеназванный банк к проводимым Центробанком ежедневным аукционам, на которых местные финансовые институты осуществляют закупки долларов США в обмен на иракские динары. При этом, как отмечают эксперты, в факте использования иранцами иракских финансовых институтов для закупки необходимой ИРИ инвалюты сомневаться не приходиться. Характерно, что с недавнего времени инвалюту в Ираке покупает и Дамаск. Рост же присутствия контрагентов ИРИ и САР на иракской валютной бирже уже привел к обесценению местной валюты – иракского динара на 9%.
КНР
В течение всего августа 2012 г. в прессу поступали противоречивые сведения о деятельности китайских энергетических компаний в ИРИ. Так, в начале месяца официальные лица в Тегеране были вынуждены опровергать информацию о выходе Sinopec и CNPC из проектов по развитию двух нефтяных месторождений – Ядаваран и Северный Азадеган. По словам иранских чиновников, власти ИРИ действительно были вынуждены «стимулировать» китайских нефтяников к более активным работам, поставив перед ними конкретные временные рамки. Это, в свою очередь, принесло ожидаемый положительный эффект: компании из КНР немедленно ввезли в Иран оборудование для бурения 20 нефтяных скважин. Более того, Sinopec уже смог получить первую нефть на месторождении Ядаваран и в ближайшее время намерен вывести производственные мощности на уровень 30 тыс. баррелей в сутки. CNPC также прикладывает все усилия для развертывания необходимых мощностей по добыче 150 тыс. баррелей нефти в сутки на месторождении Северный Азадеган. При этом, невыясненной остается судьба участия CNPC в другом проекте, связанном с развитием 11 блока газового месторождения Южный Парс. По одним данным, еще в конце июля – начале августа 2012 г. китайцы отказались от 4,7 млрд. проекта. По информации из других источников, энергетическая корпорация КНР продолжила изыскивать средства необходимые для инвестирования в реализацию намеченных работ.
Власти КНР резко осудили решение США ввести санкции в отношении банка Кунлун, который обеспечивает финансовую сторону участия китайских компаний в развитии иранских НПЗ. Официальный Пекин заявил, что принятые Вашингтоном меры наносят ущерб американо-китайским отношениям, подчеркнув, что КНР имеет весьма устойчивые торгово-экономические связи (особенно в сфере энергетики) с ИРИ, которые никак не связаны с ИЯП.
Пакистан
В августе 2012 г. Иран и Пакистан продолжили обсуждение возможностей строительства газопровода между двумя странами. 31 августа 2012 г. на полях саммита Движения неприсоединения в Тегеране стороны подтвердили свое намерение реализовать давно дискутируемый проект трубопровода, идея о строительстве которого была озвучена еще 20 лет назад (за это время количество участников проекта, его технические характеристики и даже название успели неоднократно поменяться). Президент ИРИ М.Ахмадинежад и его пакистанский коллега А.А.Зардари повторили ранее озвученную информацию о том, что газопровод Иран – Пакистан (ГИП) планируется ввести в эксплуатацию к декабрю 2012 г. По своей сути он явится ответвлением трансиранского трубопровода IGAT-8 запланированной пропускной способностью 8,7 млрд куб. м газа в сутки. Иранская сторона подтвердила, что строительные работы на ее участке газопровода были завершены на 75% еще к июню 2012 г. Окончательная же сдача работ намечена на 2 – 3 квартал 2014 г.
Изначально, как оговорено в подписанном в мае 2012 г. между Тегераном и Исламабадом документе, по ГИП в Пакистан будет поставляться 750 млн кубических футов сырья. Однако вышеозначенный показатель может быть уже в ближайшее время пересмотрен, равно как и могут быть пересмотрены сроки сдачи в эксплуатацию всего проекта. Связано это, в первую очередь, с теми трудностями, которые испытывает пакистанская сторона: из-за нехватки финансовых средств она не только не начала строительные работы по прокладке своей части трубопровода, но даже не провела до конца предварительных оценочных работ. Официальные лица в Исламабаде подтвердили, что изначальные планы получить необходимое финансирование за рубежом провалились. В качестве возможных инвесторов проекта пакистанцы рассматривали либо Россию, либо Китай. Однако КНР, изначально согласившаяся выделить необходимые средства, недавно отменила свое решение, сославшись на односторонние санкции, введенные в отношении Ирана властями США, ЕС и Японии. Россия же и вовсе оставила запрос без ответа. В этих условиях Исламабаду не остается ничего, кроме как обратиться за помощью к Национальной Иранской Газовой Компании (НИГК), предложив ей взять на себя все расходы, связанные со строительством пакистанской ветки ГИП. Взамен Исламабад якобы готов увеличить объемы закупаемого газа у Ирана на 250 млн кубических футов сырья в сутки.
На подобный шаг пакистанское руководство было вынуждено пойти от безысходности: оно традиционно не скрывало, что только в самом крайнем случае обратиться за помощью к Ирану, чье участие в строительстве пакистанской части газопровода было невыгодно ни с политической, ни с экономической точек зрения. Однако и сам Тегеран, как отмечают эксперты, вряд ли обрадуется подобному повороту дела: представители ИРИ действительно в течение многих лет пытались сделать главным подрядчиком строительства пакистанской части ГИП то принадлежащую КСИР Хатам-аль-Анбиа, то НИГК, то еще какую-нибудь иную собственную компанию, однако финансирование работ должно было вестись не ими. Более того, в текущих условиях, когда источники доходов иранского бюджета серьезно ограничены санкциями, брать все расходы по строительству ГИП на себя Ирану будет особенно невыгодно. По мнению экспертов, выгодным иранское участие не сделает и предложенное Пакистаном увеличение закупок газа. С их точки зрения, в складывающейся ситуации, проект сможет спасти присоединение к нему Китая и увеличение проектной мощности трубопровода с 10 до 40 млрд куб. м газа в сутки. При этом КНР должна выступать не в качестве инвестора, а в качестве еще одного потребителя иранского газа (и покупать у Тегерана до 30 млрд куб. м газа). Вместе с тем, реализация подобного сценария на практике выглядит сомнительной: по имеющимся данным, китайцы получили подобное предложение еще в 2008 – 2009 гг., когда из проекта газопровода фактически вышла Индия, но не дали на него ни положительного, ни отрицательного ответа.
В итоге, к началу сентября из Исламабада поступали весьма противоречивые сведения, свидетельствующие, пожалуй, о наступлении некой паники в руководстве страны: так параллельно с заявлениями о готовности завершить предварительные оценки реализуемости проекта к октябрю 2012 г. и начать физическое строительство своей части ГИП в декабре 2012 г., Исламабад подготавливал почву для запроса помощи у иранских партнеров, а также изучал возможности по реализации альтернативных ГИП проектов (от закупок СПГ у Катара до участия в изначально фантастическом проекте газопровода Туркменистан – Афганистан – Пакистан – Индия).
США
В августе 2012 г. продолжилась последовательная «охота» американских властей на банки, сотрудничающие с Ираном. Так, в конце июля – начале августа 2012 г. в санкционный список были внесены иракский банк Илаф и китайский Кунлун. Помимо этого, серьезные вопросы у руководства США имеются к немецким банкам Deutsche Bank и Commerzbank, шотландскому банку Royal Bank of Scotland, а также британским банкам Standard Chartered и HSBC. Standard Chartered уже признал свое участие в проведении нарушающих санкции операций на сумму 250 млрд долл. США и был вынужден заплатить штраф в 340 млн долл. США нью-йоркскому регулятору.
Танзания
13 августа 2012 г. министр морского транспорта Занзибара (полуавтономии в составе Танзании) Р.С.Сейф (Rashid Suleiman Seif) заявил о решении руководства полуавтономии лишить флага и регистрации в реестре Занзибара 36 судов, якобы принадлежащих Национальной Иранской Танкерной Компании (НИТК). По словам чиновника, впредь власти Занзибара обязуются быть более осторожными при регистрации иностранных судов. Указанное решение было принято после того как руководство США и ЕС выразило озабоченность тем, что для ухода от мер санкционного давления НИТК может начать перерегистрировать свой танкерный флот в третьих странах. В результате, 12 августа 2012 г. информационное агентство Рейтерс распространило заявление властей Занзибара о том, что без их ведома некий транспортный перевозчик поменял регистрацию 36 иранским танкерам подняв на них занзибарский флаг.
ЮАР
6 августа 2012 г. министерство энергетики ЮАР заявило о том, что с июня 2012 г. страна прекратила импорт иранской нефти и в ближайшее время восстанавливать его не намерена. По состоянию на апрель – май 2012 г., южноафриканские НПЗ перерабатывали до 286 тыс. тонн иранской нефти ежемесячно, что было равно 35% их потребностей в импортном сырье (всего ЮАР на 80% зависит от поставок нефти извне). По словам представителей министерства, с июня 2012 г. ЮАР не могла продолжать покупать нефть у Тегерана из-за введенных в его отношении санкций. По этой причине, южноафриканские власти приняли решение отказаться от сотрудничества с ИРИ и компенсировать сокращение иранских поставок закупками сырья у Саудовской Аравии, Анголы и Нигерии.
Южная Корея
В конце августа 2012 г. Южная Корея подтвердила свое решение возобновить импорт нефти из Ирана. По данным международных СМИ, поставки сырья из ИРИ начнутся в сентябре 2012 г. и составят 200 тыс. баррелей в сутки. Две трети указанного объема будет закуплено SK Energy, остальное придется на долю Hyundai Oilbank. При этом уровень закупок иранской нефти будет все же ниже того, что имел место до введения санкций со стороны ЕС. Так, в апреле 2012 г. Южная Корея покупала у ИРИ 250 тыс. баррелей нефти в сутки.
Япония
Япония возобновила закупки иранской нефти. В августе объем импорта указанного вида сырья из ИРИ составил 226 тыс. баррелей в сутки.