«Трансформированная региональная перспектива» — именно так было озаглавлено выступление министра иностранных дел Пакистана Хины Раббани Хар на 67-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Термин «региональность» присутствует в МИДе Пакистана уже на протяжении многих лет. Но особенно пристальное внимание, точнее, усиление «региональной перспективы» отмечено примерно с 2011 г.

Следует остановиться на нескольких факторах, во-первых, охлаждение пакистано-американских отношений, вызванных рядом дерзких выпадов Вашингтона в адрес Исламабада, пощечина в виде рейда американского спецназа вглубь территории страны и последовавшая за ним ликвидация Усамы бен Ладена; ответный удар Исламабада после удара авиации США по блокпосту на афгано-пакистанской границе — закрытие на длительный период маршрутов поставки грузов для коалиционных сил США/НАТО/МССБ в Афганистане. Таким образом, 2011 г. в определенной степени был переломным для современного политического и военного руководства страны — осознание очередной (в прошлом — 80-е гг. – Н.З.) кратковременности тесных союзнических отношений с США, иллюзорности надежд на американское экономическое/энергетическое чудо для Пакистана и т.д.

Во-вторых, новые реалии — заявленный президентом США Б. Обамой вывод войск из соседнего Афганистана в 2014 г. Исламабад, таким образом, терял статус прифронтового государства, статус ближайшего союзника США в борьбе с терроризмом, а следовательно, и требуемую для этих целей финансовую поддержку США/НАТО.

Пост-2014 г. политическая перспектива, геополитический порядок в регионе без американской доминанты поставил перед Исламабадом вопрос: с кем же он остается и каким образом выжить в стране бедной ресурсами. Оказалось, что вокруг ни на кого кроме Пекина, единственного, с кем заключено соглашение о свободной торговле, Исламабад в долгосрочной перспективе положиться не может. «…За последние шестьдесят лет наши отношения с ближайшими соседями, кроме Китая, не вызывали доверия и стабильности. Вместо этого отношения в значительной степени определялись отсутствием доверия и страхом, что будущее будет повторением прошлого. Таким образом, мы решили использовать новый подход…» — заявила Хина Раббани Хар. В то же время, заявляя о новом подходе, т.е. «упреждающей внешней политике, а не о политике, реагирующей на возникшие обстоятельства», глава внешнеполитического ведомства Пакистана фактически признает ошибочность в прошлом отхода Исламабада от курса на региональность.

Политика «региональной перспективы» — реальная формула выживания для Пакистана в современных условиях. Следует рассмотреть ее как внутриполитический, так и внешнеполитический аспекты. Кратко: внутриполитический аспект — провал американского «ГОЭЛРО» для Пакистана, столь широко разрекламированный в 2010 г. в рамках Стратегического договора между США и Пакистаном, в дальнейшем создал для администрации президента А.А. Зардари, помимо экономических, дополнительные политические трудности. Пакистанская народная партия (ПНП), возглавляющая правящую коалицию последние пять лет, возлагала большие надежды на американскую помощь в решении энергетического кризиса, но на деле расписалась в своей несостоятельности перед избирателями, так как не смогла предложить им какой-либо значимый экономический проект, в первую очередь в энергетике (в крупных городах страны, включая Исламабад, происходит постоянное веерное отключение электроэнергии). Несостоятельность в выполнении предвыборных обещаний 2008 г. неизбежно осложнит позиции ПНП на предстоящих парламентских выборах 2013 г.

Внешнеполитический аспект — «трансформированная региональная политика» в пакистанском толковании означает расширенный и активный подход к соседним странам региона: Афганистану, Индии, Ирану, немного позднее — Таджикистану.

Исламабаду были крайне важны новые подходы во внешней политике. Инструментом исполнения политики «региональной перспективы» должен был стать новый человек — яркий, без «шлейфа» былых обязательств. Иными словами, в середине срока работы кабинета министров премьер Ю.Р. Гилани сменил главу внешнеполитического ведомства Пакистана; с июля 2011 г. его возглавляет Хина Раббани Хар. До назначения федеральным министром она занимала пост государственного министра по экономическим вопросам.

Забегая вперед, следует признать успешность ее инициатив на региональном уровне; блестящую работу медийных ресурсов — замалчивание «неудобных сюжетов», и яркую презентацию даже незначительных договоренностей например, в пакистано-афганских, пакистано-индийских, пакистано-иранских и т.д. вопросах. Хина Раббани Хар сумела не поссориться ни с одним из «официальных лиц», оставляя выражение жесткости позиции Пакистана пресс- релизам МИДа.

Привлекательность азиатского рынка, по мнению Исламабада, включает несколько составляющих: быстрый рост (согласно Азиатскому банку развития, к 2050 г. его совокупная доля в мировом ВВП должна составить 52%),масштабность (численность населения Китая, Индии Японии, Индонезии, России, Бангладеш, Пакистана составляет примерно половину населения всего человечества), уникальный опыт развития национальных экономик (пример Китая, Японии, Индонезии) и т.д.

Азия обладает мощным экономическим потенциалом, Исламабад со своей стороны видит три направления совместного перспективного развития огромного рынка: энергетика, телекоммуникации и инфраструктура. Одно из главных препятствий развития, по мнению Пакистана, — низкий уровень региональных связей: «…Южная Азия является одним из худших регионов с точки зрения регионального взаимодействия и сотрудничества», заявляла Хар еще в марте 2012 г., что в свою очередь является следствием нестабильности. «Страна не в состоянии развиваться, процветать без мира, мир невозможен без стабильности. Таким образом, срочным и неотложным приоритетом внешней политики Пакистана является стабильность».

Утверждение стабильности в регионе заставляет Исламабад постепенно разворачиваться в сторону своих ближайших соседей — в первую очередь Афганистана (с 2008 г.), немногим позднее — Индии и Ирана, а также укреплять связи с центральноазиатскими республиками, отдавая приоритет Таджикистану и Туркменистану.

Неизвестность будущего Афганистана в пост-2014 г. период толкает Пакистан к диалогу «со всем спектром афганского политического ландшафта, …к качественному улучшению отношений не только с афганским правительством, но и с политической оппозицией», — заявляет МИД. Современные отношения Исламабада и Кабула имеют прочную основу в виде Афгано-пакистанского соглашения о транзитной торговле, заключенного в октябре 2010 г.

«…Укрепление мер доверия, даже в то время, когда мы по-прежнему не согласны по некоторым вопросам», — так сегодня видит свою политику Исламабад по отношению к Нью-Дели. «Кашмир продолжает оставаться вопросом, который подогревает недовольство и гнев среди молодых людей в регионе… остаются и другие территориальные вопросы, главными из которых являются Сэр Крик и Сиачен».

Современные реалии развернули Пакистан в сторону диалога с Ираном. И вот почему. «Мы много работали, чтобы убедить друзей в Иране и во всем мире, что лучший способ двигаться вперед — говорить друг с другом. После тридцати лет конфликта в Афганистане мы не можем позволить себе что-либо отдаленно напоминающее конфликт на нашем севере и северо-западе», — заявила глава внешнеполитического ведомства Пакистана.

Пакистан не оставляет без внимания и инициированные в прошлые годы крупные региональные проекты, такие как трубопровод TAPI и энергетический проект CASA 1000.

Несмотря на заявленную «трансформированность» внешнеполитического вектора, поиск новых подходов Исламабада к сотрудничеству на региональном уровне, многие эксперты сдержанно оценивают обозримые перспективы его взаимоотношений с ближайшими соседями.