После того как 29 октября алжирское руководство согласилось на проведение военной операции в Мали, подготовка вооруженной интервенции в этой стране вступила в завершающую стадию. Участие Алжира в ней оставалось центральной темой. В силу своего географического положения он лучше всего подходил в качестве базы для развертывания сил для предстоящей операции по зачистке северной части Мали, захваченной в начале с.г. отрядами туарегов-сепаратистов и исламскими радикалами.

Переговоры с алжирской стороной по этому вопросу шли очень непросто: изначально она выступала резко против возможного вооруженного вмешательства в Сахеле и наотрез отказывалась предоставить свою территорию и воздушное пространство для участников вторжения в Мали из Экономического сообщества стран Западной Африки (ЭКОВАС).

Особую активность в попытке получить согласие алжирской стороны проявляла Франция. Так, за последние три месяца министр внутренних дел этой страны Мануэль Вальс четыре раза летал в Алжир с целью убедить его руководство доказать на деле приверженность «антитеррористическому союзу». Французская сторона безуспешно приводила целый ряд доводов в пользу зачистки Мали: от роста террористической угрозы до уничтожения исламскими радикалами суфийских памятников.

В свою очередь, министр Алжира по делам Магриба и Африки Абделькадер Мессахель 4 октября встретился с министром иностранных дел Франции Лораном Фабиусом и предложил Парижу отказаться от военной акции в пользу попытки найти «политические и глобальные решения». Впрочем, эту установку тут же торпедировал премьер-министр Мали Модибо Диарра.

Патовую ситуацию удалось разрядить США, хотя переговоры между американским госсекретарем Хилари Клинтон и алжирским лидером Абдельазизом Бутефликой в президентской резиденции АНДР Эль Мурадия шли непросто. Сторонам пришлось встречаться только в открытом режиме дважды (первый раз — 19 октября), прежде чем они пришли к удовлетворяющему всех соглашению. А открытым встречам предшествовали продолжительные по времени неофициальные консультации.

 

Причины упорства Алжира относительно Мали

Столь трудный диалог был обусловлен целым рядом факторов. Произошедшее во многом стало продолжением событий в соседней Ливии: после свержения Муаммара Каддафи, которого фактически поддерживало алжирское руководство, воевавшие на его стороне туарегские соединения ушли в Мали. К концу марта они очистили от правительственных сил северную часть страны, объявив создание на этой территории нового независимого государства Азавад.

Определенную роль в разгроме малийской армии сыграли и отряды исламистов, включая формирования «Аль-Каиды Магриба» (AQIM), преимущественно состоящие из алжирцев. Среди исламских радикалов активно проявили себя отряды «Муджа» или «Муджахеддины», а также группировка «Ансар ад-Дин» («Борцы за Веру»), куда входят и местные туареги.

Основанием для опасений Алжира относительно истинных мотивов Запада при организации вторжения в Мали стала их операция против Ливии в 2011 г. Алжирское руководство опасалось, что под видом зачистки соседней страны от террористов они как минимум будут вести усиленную разведывательную деятельность в направлении АНДР. А как максимум — используют эту возможность для подготовки плацдарма для враждебных действий на территории самого Алжира.

 

Почему Алжир согласился на проведение операции в Мали

Учитывая, что согласие Алжира было дано после санкции СБ ООН на проведение военной операции в Мали, это выглядело попыткой запрыгнуть на подножку уходящего поезда. Суть решения Совбеза от 12 октября сводилась к решению провести военное вторжение с установкой, что это должно произойти не позднее 45 дней, считая от этой даты. То есть ориентировочно вооруженное вмешательство может начаться во второй половине ноября.

Алжирское руководство, претендующее на главную роль в решении судеб региона, осознало, что у него нет реальной возможности помешать проведению военной операции в Мали. Создалась ситуация, при которой судьбу стратегически важной для безопасности Алжира страны могли решить без него. По информации ряда региональных источников, предназначенные для участия в ней силы к этому времени уже начали сосредоточиваться в Нигере и Буркина-Фасо, ставших резервными плацдармами для вторжения в Мали на случай, если Алжир откажется этому содействовать.

При таком положении алжирские претензии на региональное лидерство в глазах остальных государств уже не выглядели бы столь осязаемо. Таким образом, одобрив проведение операции, лидеры АНДР показывают свою сопричастность к процессу. К тому же алжирское руководство не могло не учитывать принципиального согласия на участие в предстоящей операции со стороны Марокко — конкурента Алжира за преобладание в регионе. Алжирское руководство понимает, что его отказ от участия в операции на фоне такого отношения к ней Марокко выглядел бы вызывающе.

Представители руководства спецслужб АНДР в ходе внутренних совещаний относительно малийского кризиса высказали опасения, что такой вызов не останется незамеченным на Западе и послужит основанием для усиления подрывной деятельности против Алжира. С учетом продолжающейся «арабской весны» подобное поведение было бы опасно вдвойне ввиду нерешенности в Алжире большого количества социальных проблем.

Кроме того, как предупреждали алжирское руководство из Парижа, последствие дальнейшего упорства Алжира по данному вопросу создавало угрозу его дипломатической изоляции. А это в свою очередь могло привести к затруднениям АНДР и на других направлениях. Не случайно французское Министерство иностранных дел особо указало АНДР на то, что даже Южная Африка — традиционный алжирский союзник, согласилась предоставить контингент для участия в военной операции в Мали.

Серьезно повлияла на решение алжирского руководства трансформация позиции США по этому вопросу. Это было связано с убийством американского посла в Бенгази Криса Стивенса 11 сентября. Примечательно, что некоторое время Вашингтон в лице начальника АФРИКОМ, генерала Картера Хэма даже поддерживал алжирскую позицию и не считал нужным оказывать на нее давление. Подобное изменение может свидетельствовать о том, что американское руководство стало рассматривать исламских радикалов Сахеля и Магриба как реальную опасность для своих интересов.

Важную отрезвляющую роль в смягчении позиции руководства АНДР сыграло то, что против ряда алжирских государственных структур на Западе полным ходом идут судебные разбирательства. В первую очередь это касается энергетического гиганта Sonatrach, в отношении которого европейские компании выдвинули сразу целый ряд исков. Не исключено, что алжирскому руководству обещали смягчить давление в обмен на политические уступки по Мали.

Нельзя забывать и о том, что в последние годы европейское правосудие инициировало судебное разбирательство в отношении ряда бывших крупных алжирских функционеров, обвиняемых в Брюсселе, Женеве и Париже в совершении преступлений против человечности во время гражданской войны в Алжире 1992–1999 гг. Речь, например, идет о преследовании бывшего министра обороны страны Халеда Низзара и расследовании убийства в Тиберине французских монахов, в котором Париж подозревает представителей руководства алжирских спецслужб.

 

Уступки Запада Алжиру по вопросу операции в Мали

Между тем, несмотря на согласие Алжира, его нельзя считать поражением в чистом виде. Давая согласие на проведение операции в Мали, Алжир получил от Запада, согласно информации местных источников, важные уступки. Во-первых, руководство АНДР добилось того, что, согласно договоренностям, гарантом которых стала Хилари Клинтон, оно сможет реально влиять на проведение наземных операций в Мали.

Во-вторых, министр иностранных дел страны Мурад Меделси может похвалиться и другим важным достижением: в деле послевоенного урегулирования ситуации в Мали приоритет, согласно достигнутым договоренностям, должен быть отдан Африканскому союзу, где у Алжира гораздо больше друзей, чем в профранцузском ЭКОВАС, под эгидой которого формально и должна быть проведена операция.

В-третьих, сглаживание противоречий не в последнюю очередь отвечает интересам Парижа ввиду назначенного на 5 декабря официального визита в Алжир французского президента Франсуа Олланда, рассчитывающего подписать с алжирским руководством многомиллиардные контракты в различных сферах. Поэтому не стоит исключать, что в преддверии этого события французская сторона также пошла Алжиру на ощутимые уступки.

 

Почему Алжир сам не решил «малийский вопрос»

Вопрос, почему же тогда сам Алжир, позиционировавший себя гарантом безопасности стран региона от террористической угрозы, не доказал это на деле? Тем более что повод для вмешательства у него был не меньший, чем у Франции, заявляющей о стремлении спасти нескольких своих граждан, захваченных исламскими радикалами. Достаточно вспомнить о недавнем захвате в Мали фундаменталистами целой группы алжирских дипломатов.

Кроме того, у него и раньше были весомые поводы для подобных действий, учитывая, что после разгрома основных группировок исламских радикалов на алжирской территории к концу 1990-х гг. многие их представители отошли на территорию сопредельных государств. Там они при катарской и саудовской поддержке увеличили свои боевые возможности и в последние годы все чаще совершали боевые вылазки из Мали в АНДР вплоть до Таманрассета, где располагается региональный антитеррористический центр под эгидой Алжира.

Без алжирского вмешательства борьбу с группировками исламских радикалов вели с переменным успехом местные силы безопасности. Сложилась патовая ситуация: официальный Бамако без посторонней помощи не мог их уничтожить, а они в свою очередь не имели достаточно сил для того, чтобы свергнуть правительство или отторгнуть от Мали его северную часть. Исход этой борьбы определило январское выступление туарегов, заставшее малийские власти врасплох. Его результатом стало падение прежнего правительства Мали и провозглашение на севере и востоке этой страны независимого туарегского государства Азавад.

Ранее реальными рычагами для оказания воздействия на туарегов обладал Каддафи, благодаря которому нередко как происходили, так и гасились их выступления. После его краха образовавшийся «вакуум» попыталась заполнить Франция за счет усиления уже имевшихся связей в среде сепаратистов.

Влияние Алжира на процесс было меньшим, что наглядно было показано на примере его соперничества с Ливией по «туарегскому вопросу». После устранения Каддафи ему не удалось заметно усилить среди них свое влияние. В итоге алжирское руководство в значительной степени лишилось возможности держать под контролем процессы в Мали, одной из важнейших стран в плане безопасности региона в целом.

Собственных сил у Алжира, особенно учитывая его техническое превосходство над формированиями исламских радикалов, для зачистки севера Мали вполне достаточно. Важным аргументом в пользу проведения Алжиром собственной операции служит и увеличивающаяся потребность в налаживании охраны его прозрачной многосоткилометровой южной границы с Мали, через которую до последнего времени почти беспрепятственно проникали даже крупные группировки исламских радикалов.

Не случайно сейчас алжирское руководство даже подумывает, не вернуться ли к проведению тендера относительно ее технического оснащения и приобретения соответствующего оборудования. Ранее алжирские лидеры не желали делать избыточные, по их мнению, траты на охрану южной границы, но теперь, ввиду остроты складывающейся ситуации, могут вернуться к рассмотрению этого вопроса.

Казалось бы, при таком раскладе напрашивалось проведение самостоятельной алжирской военной операции. Тем более что Алжир обладает для этого всеми возможностями. В этом случае у него была теоретическая возможность осуществить такую операцию, лишь уведомив мировое сообщество о том, что он на практике реализует союзническое соглашение с Бамако в сфере антитеррора в регионе Сахеля. Однако этот план мог быть успешным лишь в том случае, если бы он был исполнен молниеносно и без продолжительного противостояния. Учитывая огромную площадь района предполагаемой операции, гарантию ее успешности не мог дать никто.

Разумеется, можно предположить, что руководство АНДР не желало проводить подобную операцию само, без одобрения со стороны СБ ООН. Но учитывая характер развивающихся событий в Мали, можно предположить, что в сложившихся обстоятельствах Алжир мог получить такое разрешение. Впрочем, на пути одобрения подобной акции в СБ ООН были подводные камни. Во-первых, позиция Франции, которой в этом случае было необходимо получить от Алжира заверения в том, что он гарантирует сохранность жизни французским заложникам, удерживаемым исламскими радикалами, и, во-вторых, это позиция нынешнего руководства Мали, выступившего против алжирских инициатив.

Как бы там ни было, происходящее в Мали наглядно показало снижение реального влияния АНДР на процессы в регионе на фоне растущего внимания к Магрибу и Сахелю со стороны Франции. Неспособность Алжира самостоятельно разрешить малийский кризис, а значит, соответствовать взятой им на себя изначально роли гаранта безопасности в регионе и обусловила одно из крупнейших в его современной истории дипломатических поражений, в результате которого его влияние на региональные процессы искусственно сужается.

 

Алжирская ставка в Мали

Однако было бы неверно считать, что Алжир по вопросу о Мали пассивно дрейфует по течению. Напротив, алжирское руководство делает свои ставки в этом конфликте, чтобы минимизировать эту опасность. Одним из способов воздействия на туарегское движение стали действия спецслужб, направленные на его ослабление путем ликвидации наиболее опасных с их точки зрения вождей «сепаратистов», попытки управляемого раскола и стравливание его представителей с исламскими радикалами.

Следует особо заметить, что в попытке законсервировать ситуацию и не допустить к ее разрешению третью силу алжирское руководство избрало пассивную на первый взгляд стратегию решения кризиса путем переговоров. В этом случае оно указывало в качестве стороны для ведения диалога не AQIM, а «движения, представляющие этнические меньшинства и уважающие территориальную целостность Мали».

Эта установка очень важна для понимания позиции лидеров АНДР. Таким образом, официальный Алжир сознательно исключил из переговорного процесса светскую организацию туарегов «Национальное движение освобождения Азавада» (НДОА), выступающую за независимость «всех туарегских земель» и пользующуюся ограниченной поддержкой французов. К настоящему времени в Мали имеется еще одна, но уже исламистская организация, куда также входит серьезная по численности группа туарегов, «Ансар ад-Дин», способная составить ей конкуренцию.

Настойчивое желание Запада привлечь Алжир к операции в Мали связано и с тем, что никто лучше шефа алжирской Общей службы разведки (DRS) Мохаммеда Медьена не знает местной специфики. Есть, например, источники, которые свидетельствуют о том, что между лидером «Ансар ад-Дин» Ильядом аг-Гали и DRS существует устойчивая связь.

Эта спецслужба еще в ходе гражданской войны 1992–1999 гг. преуспела в инфильтрации исламистских формирований своими агентами, которые проникали туда в том числе в качестве полевых командиров. В значительной степени именно деятельностью подобных «сексотов» и объясняются те или иные кровавые акции исламских радикалов, которые их дискредитировали. Поэтому нет ничего удивительного в том, что и в «Ансар ад-Дин» имеются агенты DRS. Тем более что деятельность этой организации в определенной степени выгодна алжирским спецслужбам, поскольку она не только вносит раскол в движение туарегов, но и является силой, враждебной туарегскому сепаратизму.

Разумеется, было бы преувеличением ввиду неизвестности глубины подобных отношений обвинять АНДР в том, что «Ансар ад-Дин» является ее проектом, но алжирские разведданные могли бы дать козыри в борьбе с этой группировкой. Не исключено также, что источники в американских разведслужбах рассчитывают по-своему использовать эти связи. Ведь при определенном раскладе алжирская сторона могла бы ввиду назначенной операции заставить эту группировку если не сложить оружие, то уйти из большинства контролируемых ей районов без боестолкновений в приграничные с Алжиром территории Мали, где находятся оборудованные несколько лет назад лагеря исламских радикалов.

Ситуация усложняется усиливающимися действиями в регионе спецслужб монархий Персидского залива, особенно Катара, который с помощью денег пытался поставить группировки «Ансар ад-Дин» и «Муджа» под свой контроль и направить их деятельность в нужном себе направлении. На этом фронте между алжирскими и катарскими спецслужбами идет довольно жесткая борьба.

Но наибольшую угрозу руководство АНДР усматривает в действиях Парижа. Опасения алжирского руководства не случайны: оно видит определенную игру Франции в отношении туарегского движения и относится к этому достаточно болезненно, понимая актуальность этой проблемы и для юго-восточных районов Алжира. В качестве примера следует привести поддержку группировок малийских туарегов не только по линии ООН, но и по каналам спецслужб. По крайней мере, доставленное благодаря французской стороне продовольствие сыграло далеко не последнюю роль в осуществлении продолжительных многосоткилометровых рейдов туарегов по пустынной территории, где продовольственная проблема стоит очень остро даже для небольших местных поселений.

Несмотря на это, образование нового государства Азавад может и не входить в планы Парижа. Однако, используя туарегский вопрос, он получает возможность влиять на ситуацию в регионе в целом. И как минимум с помощью тех же сепаратистов-туарегов или под видом их выдавливать проникающие сюда китайские компании, с которыми их французские коллеги в лице той же Areva конкурируют за урановые месторождения.

Поэтому алжирское руководство настороженно относилось к операции, проведение которой, по его мнению, создавало риск выхода ее за рамки Мали и трансформации послеколониальных границ в целом. Не случайно, что в списке задач в ходе малийской операции говорится о параллельном мониторинге ситуации в Нигере. Как показывала практика конфликтов с участием туарегов последних лет, вслед за их движением в Мали после этого начинаются соответствующие процессы и в этой уранодобывающей стране.

Между тем предстоящая операция вряд ли сможет устранить все накопившиеся в этой стране и регионе в целом противоречия. Напротив, иностранное военное вмешательство, как показывает практика решения конфликтов, особенно африканских, нередко приводит лишь к обратным результатам. Не случайно представители DRS прогнозируют в результате подобной операции все углубляющееся ухудшение ситуации для Алжира.