Осень – традиционное время проведения в Турции различных мероприятий энергетической направленности. В числе событий этого года можно отметить Конференцию «Power Industry Turkey» (Стамбул, 26-28 сентября), 12-й Энергетический Конгресс (Анкара, 14-16 ноября), Форум, посвящённый 11-й годовщине создания Агентства по регулированию энергетического рынка /EPDK/ (Анкара, 20 ноября) и т.д.[i] Широкое публичное обсуждение вопросов, связанных с топливно-энергетическим комплексом, является отражением того большого значения, которое придается отрасли руководством страны.

На уровне программных документов энергетика занимает важное место в турецкой внешнеполитической стратегии, в пятилетних планах развития турецкой экономики в целом и энергетической отрасли, в частности, и, наконец, в целях к юбилейному 2023 году, когда будет отмечаться столетие провозглашения Турецкой Республики.

Причины центрального положения энергетики, что действительно, кстати, не только для Турции, но и в общем-то для любого другого государства, понятны. Однако, в случае бурно развивающейся страны, к настоящему времени уже 16-17-й в мире по объёму ВВП, та непреложная истина, что энергетика является двигателем экономического развития, наталкивается на упрямую реальность. Статус Турции как нетто-импортёра энергоресурсов и неуклонно растущий, параллельно экономическим показателям и численности населения, импорт энергоресурсов с высокой их долей в неизменно отрицательном сальдо внешней торговли. В таких условиях энергетика, в случае, если принимаемых турецким руководством мер по изменению ситуации окажется недостаточным, может стать бутылочным горлышком для заявленных страной амбициозных целей под кодовым названием «2023». Напомним, что в центре «мишени» — вхождение Турции в течение десяти лет в десятку крупнейших мировых экономик по объёму ВВП.

Краткий анализ современного состояния турецкой энергетической политики и топливно-энергетического комплекса является, в дополнение к изложенному выше, тем более актуальным с учётом запланированного на 3 декабря с.г. рабочего визита в Турцию президента РФ В.В. Путина, в ходе которого энергетические вопросы неизбежно будут затронуты.

Прежде всего, обратимся к энергетической Стратегии Турции, опубликованной на Интернет-странице Министерства иностранных дел Турции[ii]. Названия трёх подразделов Стратегии — «Профиль и стратегия энергетики Турции», «Роль Турции, как надёжной страны-транзитёра», «Сотрудничество между Турцией и ЕС в сфере энергетики».

В документе авторы обращают внимание на тот факт, что Турция по темпам роста потребления природного газа и электроэнергии является второй страной в мире после Китая. В целом Турция, преследующая амбициозные цели в экономической и социальной сферах, характеризуется как одна из наиболее динамично развивающихся энергетических экономик.

Приоритетами Стратегии являются диверсификация стран-поставщиков и путей доставки энергоносителей, увеличение доли возобновляемых источников в энергетическом балансе, внедрение атомной энергетики, рост энергоэффективности и внесение вклада в европейскую энергетическую безопасность.

Турция продолжает свои усилия по превращению себя в важную артерию транспортировки энергоносителей. В числе реализованных и перспективных, в той или иной стадии, проектов транзита через турецкую территорию МИДом указываются следующие:

• Нефтепроводы Баку – Тбилиси – Джейхан, Ирак – Турция, Самсун – Джейхан, а также превращение Джейхана в крупный нефтяной хаб.
• Газопроводы Баку – Тбилиси – Эрзурум, Турция – Греция – Италия, Трансанатолийский газопровод (TANAP), Nabucco или, в качестве альтернативы, Трансадриатический трубопровод (TAP).

Энергетический диалог между ЕС и Турцией, как страной-кандидатом, ведётся по целому ряду направлений, включая гармонизацию энергосистем и физическую интеграцию рынков электроэнергетики.

Ближайшие цели, стоящие перед турецкой энергетикой, находят своё отражение в пятилетнем Плане развития Министерства энергетики и природных ресурсов на период с 2010 по 2014 год, разбитом на четыре подраздела: «Энергетическая безопасность» (цели с 1 по 5), «Региональное и глобальное влияние страны в сфере энергетики» (6), «Окружающая среда» (7), «Ресурсы» (8-9), «Организационное развитие» (10-11). Каждая цель находит в Плане свою расшифорвку и привязана в свою очередь к конкретным задачам[iii].

Несмотря на очевидные пересечения со Стратегией, перечислим, не стесняясь повторов, расставленные Министерством энергетики Турции «вешки»-цели:

1. Обеспечение диверсификации энергоресурсов с упором на использование местных источников.
2. Увеличение в производстве электроэнергии доли возобновляемых источников энергии.
3. Увеличение энергоэффективности.
4. Окончательное внедрение механизмов свободного рынка и повышение инвестиционной привлекательности турецкой энергетики.
5. Диверсификация поставщиков газа и нефти и принятие мер по снижению рисков, связанных с импортом.
6. Обеспечение статуса энергетического коридора и терминала при эффективном использовании геостратегического положения Турции в рамках регионального энергетического сотрудничества.
7. Снижение до минимума негативного влияния на окружающую среду от деятельности в сфере энергетики и природных ресурсов.
8. Увеличение вклада в экономику имеющихся природных ресурсов страны.
9. Наращивание производства и использования в стране промышленного сырья, металлов и минералов.
10. Повышение эффективности управления в сфере энергетики и природных ресурсов.
11. Завоевание лидирующих позиций по использованию передовых технологий в энергетике.

Общий бюджет мероприятий на пятилетний период на перечисленные выше цели оценивается в размере около 3,5 млрд. долл.

Стратегическими же проектами для страны является сооружение до 2023 года двух атомных электростанций («Аккую» /4,8 ГВт/ — присуждён России, «Синоп» той же мощностью — в стадии переговоров с потенциальными инвесторами) и начало реализации проекта третьей АЭС, а также строительство «каскада» крупных тепловых электростанций, работающих на месторождениях лигнитов в бассейне «Афшин Эльбистан». Общая стоимость трёх указанных выше проектов, которые призваны уменьшить внешнюю энергетическую зависимость, оценивается в размере 55-56 млрд долл.

В числе прочих целей в списке «2023» применительно к энергетике можно выделить строительство собственного судна сейсмической разведки, наращивание в общем объёме производства электроэнергии доли возобновляемых источников энергии до 30%, интенсивное сооружение электростанций, работающих на энергии солнца и ветра (установленная мощность ветроэнергетических установок должна составить около 20 ГВт), завершение основных инфраструктурных, в том числе энергетических, проектов страны[iv].

Переходя от теории к практике, что можно записать в актив по итогам более чем десяти лет реформ турецкой энергетики? Отметим, что отмерять их начало, видимо, следует с 2001 года, когда был принят Закон №4628 «О рынке электроэнергетики». Он в итоге стал своего рода матрицей, по образу и подобию которой проводились последующие реформы в других отраслях ТЭК[v]. Пройдёмся кратко по достижениям.

Пожалуй основное из них – создание реально работающей рыночной структуры в сфере электроэнергетики. Сюда же можно записать рынок нефти и нефтепродуктов и сжиженного углеводородного газа. Рынок природного газа пока отстаёт, хотя первой ласточкой по устранению государственной монополии в этом вопросе следует считать выдачу лицензий на импорт газа четырём компаниям, включая Akfen Gaz, Bosphorus Gaz, Kibar Enerji и Batı Hattı Doğalgaz. Ожидается, что указанными фирмами будут переподписаны соглашения с Газпромом на поставку в Турцию газа по Западному коридору (взамен соглашения с госкомпанией BOTAŞ)[vi]. В этой связи также стоит отметить неоднократные заявления министра энергетики Т. Йылдыза о том, что компании, планирующие строительство электростанций на газе, должны будут сами обеспечивать поставки для них топлива.

Основной пакет законодательных актов и подзаконного регулирования в сфере энергетики можно считать принятым и участниками рынка накоплен практический опыт по его применению. В 2001 году создан национальный регулятор – Агентство по регулированию энергетического рынка (EPDK).

Итого – в ТЭК сформированы реально работающие рыночные механизмы. Ярким свидетельством признания успехов Турции является присуждение ей права проведения шестого Мирового форума по регулированию в сфере энергетики (6^th World Forum on Energy Regulation) в Стамбуле в 2015 году [vii],[viii].

Продолжая: государством обеспечено активное вхождение частного сектора в ТЭК. Достаточно отметить, что в настоящее время на рынках нефти и нефтепродуктов, газа, сжиженного углеводородного газа и электроэнергетики представлено порядка 26,4 тыс. частных игроков — от небольших компаний среднего звена до крупных холдингов. К настоящему времени сформировалась «эскадра» турецких энергетических флагманов. Число обращений в EPDK за лицензиями для осуществления на рынке различных видов деятельности неизменно высоко.

Если говорить об электроэнергетическом секторе, доля частного бизнеса в производстве э/э превысила по данным 2011 года 60%, продемонстрировав двукратный рост по сравнению с 2002 годом (32-33%). В среднесрочной перспективе планируется увеличение этой доли до 75%. За время реформ установленная мощность объектов турецкой электроэнергетики выросла с 32 до 56 ГВт, т.е. на 24 ГВт (17 ГВт обеспечено частным сектором), потребовав суммарных инвестиций порядка 50 млрд долл.

Немаловажно отметить, что рост присутствия частного сектора в генерации в значительной мере обеспечен строительством новых объектов. Ведь приватизационные мероприятия по крупнейшим ГЭС и ТЭС страны, находящимся в собственности государства, ещё не проводились и будут начаты лишь в следующем году. Общая мощность станций, подлежащих приватизации, составляет свыше 16 тыс. МВт.

Частному сектору по итогам состоявшейся приватизации переданы в эксплуатацию распределительные сети в тринадцати регионах Турции из двадцати одного. В ближайшем году Министерство энергетики рассчитывает этот процесс завершить.

Перспективность турецкой энергетики, наряду с местными участниками рынка, признана международными компаниями (поставщиками и инвестрорами), а также финансовыми институтами. Интерес и конкуренция на рынке – высоки. Компании-поставщики оборудования заходят на рынок с инструментами экспортного финансирования, демонстрируя на фоне мирового финансового кризиса и острого дефицита проектов, низкие цены и гибкие подходы и предлагая пакетные сделки. Турецкий рынок, если когда-то и рассматривался кем-то как рынок страны третьего мира, многократно поднял планку требований к игрокам. Получение референции в Турции стало своего рода знаком качества для компаний.

Урегулировано наследие предыдущих попыток привлечения частного сектора к энергетическим проектам, а также решён вопрос с заключенными ранее межправительственными соглашениями. Отказ от выдачи гарантий Казначейством Турции на приобретение электроэнергии (т.е. по сути отказ от обязательства take or pay), в т.ч. по контрактам, заключённым в дореформенный период, равно как и аннулирование большинства двусторонних межправительственных соглашений на строительство энергообъектов, которые признаны несоответствующими интересам страны – задачи нетривиальные и трудно спорить с тем, что их решение возможно лишь при соблюдении целого ряда условий, в числе которых, как минимум: наличие политической воли, компетенции, гибкости в переговорном процессе. Тем не менее следует признать, что руководство страны с ними в массе своей справилось.

Компетенция турецких энергетиков многократно выросла. Этому способствовали целенаправленные усилия государства, в том числе реализуемые через Агентство по регулированию энергетического рынка, которые издают различные справочные материалы, бюллетени, предоставляют образовательные услуги, проводят регулярные конференции и семинары и т.д. Немаловажную роль здесь сыграли и прочие факторы: с одной стороны — принцип «вращающейся двери», т.е. перетекание в частный сектор профильных специалистов из госструктур, с другой – мобильность и быстрая обучаемость турецких «частников».

Сформировавшийся класс турецких энергетиков не только разбирается в предмете, но и имеет на него свой взгляд. Важно, что этот взгляд – глобальный и ответственный. Первое означает чёткое понимание интересов государства и бизнеса и нацеленность на работу в связке. Второе — бизнес Турции не живет сиюминутными интересами и не мыслит узкими категориями, а, напротив, демонстрирует долгосрочное видение. Он рассматривает Турцию в качестве глобального игрока и задается вопросом, что было сделано для укрепления позиции страны.

И завершая перечисление основных достижений турецких реформ следует отметить, что в целом частный сектор признаёт энергетическую политику руководства страны верной и находит себя в ней. Это не означает отстуствие критики, которой немало. Где-то справедливой, где-то не очень. Вообще постоянный анализ, оценка и обсуждение, зачастую критическое, окружающего пространства – характерная черта турецкого менталитета. Однако, «дерево узнают по его плодам» и, как показано выше, результаты налицо.

Какие же вызовы стоят перед турецкими энергетиками? Перечислим основные вопросы, многие из которых следует считать уже достаточно долгоиграющими.

Как снизить зависимость турецкой экономики от поставок энергоносителей из-за рубежа? Ответы ищутся турками по всему спектру возможностей: геологоразведка на своей территории, участие в добыче энергоресурсов за рубежом, получение энергоресурсами, на тех или иных условиях, платы за транзит через свою территорию, бартерные схемы, участие в различных клубах потребителей энергоресурсов с целью защиты своих интересов и установления справедливых цен и проч.

Как снизить отрицательное сальдо внешней торговли при том, что значительную его часть формирует энергетический импорт? Вопрос вопросов. Но может время само подскажет на него ответ с учётом появления без преувеличения революционных технологий добычи сланцевых газа и нефти и замаячившей в перспективе принципиально новой реальности с иными балансами в уравнениях поставок энергоресурсов, где цены будут не чета нынешним.

Как снизить долю природного газа в производстве электроэнергии и обеспечить большее использование местных ресурсов, при этом чётко понимая пределы использования возобновляемых источников энергии (ВИЭ)? То есть речь идёт об изменении композиции турецкой генерации. Если в 2012 г. картина выглядела: доля газа – 45%, угля – 30%, ВИЭ – 25%, то к 2023 году планируется её изменить следующим образом: АЭС – 20%, уголь – 25%, газ – 25%, ВИЭ – 30%. Однако, уже сейчас можно говорить о некоторых расхождениях теории и практики. Ведь EDPK после некоторого перерыва возобновил активную выдачу новых лицензий на сооружение электростанций на газе, хотя, казалось бы, если следовать «букве закона», эту тему стоило бы постепенно сворачивать. Секрет — прост: самый быстрый, простой и дешевый способ увеличить установленную мощность страны, т.е. минимизировать риск дефицита электроэнергии – строительство газовых электростанций. Ведь аналитиками предсказывается возможность нехватки генерирующих мощностей, начиная уже с 2016 года[ix].

И, наконец, как привлечь инвестиции под турецкие энергетические проекты? Цифры говорят сами за себя. Для достижения целей «2023» требуется увеличение общей установленной мощности турецких электростанций с 56 до 125 ГВт, т.е. более чем вдвое. При этом годовое производство э/э в стране будет на уровне 500 млрд кВтч, а душевое потребление — около 5500 кВтч. В настоящий момент последний показатель составляет 3000 кВтч и с этой точки зрения Турция занимает малоудовлетворительное 69 место в мире.

Оценивается, что на увеличение установленной мощности Турции потребуется порядка 150 млрд долл. США инвестиций, к чему следует прибавить ещё 50 млрд долл. — на передачу, распределение э/э, модернизацию и приватизационные мероприятия. И здесь наряду с турецкими банками, потенциала которых явно недостаточно, в полный рост встаёт вопрос привлечения средств зарубежных инвесторов, международных финансовых институтов, использования различных механизмов финансирования проектов.

Дешевая китайская продукция и деньги в сегменте угольных ТЭС, а также малых и средних ГЭС, европейские бренды и экспортное финансирование для газовых ТЭС и относительно крупных ГЭС – современная реальность турецкого рынка строительства энергетических объектов.

Вопрос АЭС стоит особняком в силу своего масштаба и сложности: интересно с кем и на каких условиях Турции удастся договориться по второй и третьей станциям? Думается, что если бы международные инвесторы были бы готовы подписаться на условия АЭС «Аккую», принятые российской стороной, контракт по АЭС «Синоп» был бы уже заключён. Неслучаен вопрос, которым задаются некоторые турецкие аналитики, каким всё-таки образом российская сторона собирается на АЭС «Аккую» заработать. Действительно, нельзя не повторить то, о чём писалось автором и ранее – проект весьма сложен и для его реализации потребуется не только 20 млрд долл. (оценка на начальной стадии), но и высокий уровень компетенции и координации между многочисленными участниками[x]. Время от времени появляются выражения заинтересованности турецких холдингов войти соинвесторами в «Аккую», однако, пока всё бремя финансовой нагрузки и ответственности лежит на российской стороне.

Нельзя также не сказать о таких актуальных задачах, как повышение энергоэффективности, снижение потерь и несанкционированных отборов электороэнергии из сети. Последнее особенно актуально для восточной части страны, в частности, для провинций Диджле и Ван.

Подводя черту можно отметить, что достижение Турцией намеченных амбициозных целей, конечно, зависит от множества факторов, как внутренних, так и внешних. Но то, что развитие топливно-энергетического комплекса и обеспечение надёжных, безопасных и дешёвых поставок энергоносителей и электроэнергии в необходимом количестве – одно из непременных условий успеха, сомнению не подлежит.

В нефтегазовом комплексе речь, конечно, будет идти о способности Турции не только реализовать запланированные трубопроводные проекты, но и извлечь для себя из них максимальную выгоду как с экономической, так и с политической точек зрения, вырваться за рамки транзита на «оперативный простор» реэкспорта энергоносителей.

Важнейшим вопросом в электроэнергетике, в ряду перечисленных вызовов, является привлечение инвестиций и финансирования из-за рубежа, в особенности под ключевые для страны проекты, в числе которых: две атомные электростанции плюс к законтрактованной с россиянами «Аккую», тепловые электростанции бассейна «Афшин Эльбистан», а также генерирующие и оставшиеся распределительные активы государства, которые планируется приватизировать, и т.д. Бюджетных возможностей и потенциала частного сектора Турции для реализации этих проектов в одиночку — недостаточно.

Насколько Россия может и готова участвовать в решении злободневных проблем топливно-энергетического комплекса Турции?

Ведь краеугольные камки российско-турецкого торгово-экономического сотрудничества, АЭС «Аккую», газопровод «Южный Поток», контракты на поставки энергоносителей в страну (которые можно корректировать, продлевать, но сути это не меняет) уже заложены.

Готова ли Россия дальше, после 20 млрд долл. для «Аккую», инвестировать в турецкий ТЭК?

Готова ли Россия участвовать в нефтегазовых проектах Турции?

Несомненно эти вопросы будут звучать в ходе визита в Турцию 3 декабря с.г. президента РФ В.В.Путина

В настоящее же время с российской стороны ощущается нехватка идей по наполнению экономической повестки дня с Турцией. Последняя, кстати, таких трудностей не испытывает, имея чёткую и конкретную экспортную Стратегию, где Россия – рынок номер один. В то время как крупные компании и «москитный флот» малого и среднего бизнеса Турции активно идут на российский рынок, российское присутствие на турецких просторах остаётся весьма ограниченным.

И так будет до тех пор, пока Россия не последует турецкому примеру и не разработает чёткую, внятную, отвечающую не только современным реалиям, но и долгосрочным интересам, экспортную «дорожную карту», в подготовке которой, опять же по примеру Турции, должны принять участие все заинтересованные в работе на международной арене отечественные государственные и частные компании.