Едва ли не главным сюрпризом состоявшихся неделю назад, 22 января с.г., выборов стали 19 мандатов, полученных совершенно новой израильской партией — «Ешь атид» («Есть будущее»). Тем самым эта партия, основанная более года назад популярным телеведущим и политическим публицистом Яиром Лапидом, стала второй, после объединенного списка правящего Ликуда и «израильской с русским акцентом» партии «Исраэль бейтейну» («Наш дом — Израиль», НДИ) фракцией в 120-местном израильском парламенте (Кнессете).
Феномен «Еш атид»
Первоначально появление «Ешь атид», которую ее создатель позиционировал как очередную «партию центра» (и которая в глазах многих была «идеологической реинкарнацией» центристского политического проекта его покойного отца, лидера «светской рыночной» партии Шинуй Йосефа (Томи) Лапида, только без абсцессивной антирелигиозной направленности последнего), вполне укладывалось в привычные рамки. Как это часто бывает с новым популярным политическим проектом, партия Лапида вначале взмыла в опросах, обещавших ей более двадцати или, на худой конец, двузначное число мандатов.
Однако, как это также обычно случается с теми, кто слишком рано начинает забег на длинную политическую дистанцию, к началу нынешней избирательной кампании она серьезно, как казалось, сбавила темп. По данным опросов тех дней, потенциал «Еш атид» колебался от 5–7 до 12–15 мандатов. То есть Яир Лапид и его список могли получить примерно столько, сколько в израильских реалиях может иметь партия центра в «минималистском» или «максималистском» варианте, «втиснутая» на узком поле между главными партиями правого и левого лагерей — соответственно, правоцентристский Ликуд и левоцентристская Партия труда (или другая партия, оспаривающая у нее этот статус).
К немалому удивлению обозревателей, конкурентов и даже самих лидеров «Еш атид», итог оказался намного более впечатляющим. Это явно свидетельствует о серьезной реструктуризации сил внутри левого лагеря как минимум в краткосрочной, а возможно, и в среднесрочной (хотя и вряд ли в долгосрочной) перспективе. Ее факторами стал кризис традиционных левых партий, прежде всего левоцентристской Партии труда (Авода), которая вместе со своей умеренно социалистической предшественницей МАПАЙ некогда безраздельно доминировала во всей политической системе, а с 1977 по 2006 гг. являлась главной силой левого лагеря. Причем существенным моментом этого кризиса стал фактический провал идентифицируемого прежде всего с идеологией левых партий палестино-израильского мирного (ныне именуемого «политическим») процесса, начало которому положили инициированные лидерами Партии труда «соглашения Осло» между правительством Израиля и террористическим, по происхождению, руководством палестинской арабской организации «светских националистов» ООП.
Другим фактором стал развал электората созданной в 2005 г. тогдашним премьер-министром Израиля Ариэлем Шароном «центристской партии власти» Кадима, которая к концу своей первой каденции в кнессете в 2006–2009 гг. сильно «полевела» и на выборах 2009 г. уже выступала как главная сила широкого левого лагеря, оттеснив с этой позиции Аводу.
Основные притязания новой партии «Еш атид» как раз и были направлены на бывшее «электоральное ядро» Кадимы — умеренно левонастроенных избирателей-ашкеназов (потомков европейских евреев) из семей бывшего «домашнего электората» МАПАЙ/Авода, многие из которых уже два, а то и три десятилетия, по разным причинам, не голосуют за свою «материнскую партию». Вместо этого данные избиратели, в массе своей — представители среднего класса, населяющие благополучные кварталы больших городов и коллективные поселки центра Израиля, предпочитали отдавать свои голоса другим левоцентристским проектам, таким как ДАШ, «Третий путь», Шинуй, Партия пенсионеров, а в 2006–2009 гг. — Кадима. С развалом электората последней большинство этих избирателей вновь отправились «на забор», где стали взвешивать возможность вернуться в Аводу либо поддержать иные левоцентристские проекты.
Некоторое время казалось, что именно Авода сможет наконец взять реванш, вернув себе этих своих бывших избирателей. Опросы почти до конца избирательной кампании предвещали, что именно эта партия станет второй по числу мандатов фракцией будущего кнессета и, соответственно, вернет себе статус главной партии «широкого левого сегмента» партийно-политического спектра. После выхода из Аводы почти два года назад со своими сторонниками ее лидера, министра обороны Эхуда Барака, основавшего новую «центристскую» фракцию «Ацмаут» (руководство которой, реально взвесив шансы, решило не участвовать в нынешней предвыборной гонке), и прихода к руководству партии Шели Яхимович Партия труда пережила бурный рост популярности. Судя по всему, Авода сумела вернуть себе часть тех избирателей, которые вслед за проигравшим в ней в 2005 г. праймериз Шимоном Пересом перешли в созданную Ариэлем Шароном партию Кадима.
Кроме того, в Аводу стала возвращаться часть следующей волны ее «беженцев», которые в 2009 г. поддержали Кадиму, поверив обещаниям ее тогдашнего лидера Ципи Ливни победить на выборах и сформировать правительство, отодвинув от власти лидера Ликуда, «политического ястреба» и «радикального рыночника» Биньямина (Биби) Нетаньяху. И, соответственно, были весьма разочарованы тем, что Ливни так и не смогла это сделать. Попутно заметим, что аналогичным образом поступили и примерно 40% избирателей леворадикальной партии Мерец, которые, уйдя в Кадиму, поставили свою прежнюю партию на грань исчезновения, но разочаровавшись в Кадиме, решили «вернуться». Что и дало Мерец возможность подняться с прежних трех до шести мандатов, т.е. обеспечить себе двукратный рост, хотя и несопоставимый с теми 12 мандатами, которые этот блок имел «на пике» «процесса Осло».
Наконец, лидер Аводы Шели Яхимович попыталась мобилизовать и максимально большую часть маргинализированных групп того же «первого (ашкеназского) Израиля», в основном молодежи из благополучных районов центра страны, теряющих привычные социальные ориентиры в условиях проводимого Нетаньяху курса на дальнейшую демонополизацию и либерализацию экономики и децентрализацию традиционных властно-собственнических структур. С целью привлечения к партии этих групп, многие из представителей которой в обычном состоянии на выборы, как правило, не ходят, Яхимович ввела в список партии лидеров «социального протеста» лета 2011 г., подвинув ради них ряд вождей влиятельных аводинских кланов из числа «старой партийной аристократии».
В итоге к началу избирательной кампании Партия труда поднялась с имевшихся у нее в прежнем кнессете 13 до 22–24 мандатов, но затем вновь упала до 15–18 мандатов, которые опросы давали ей на исходе кампании. Тем не менее это не мешало Шели Яхимович все это время декларировать Аводу в качестве партии, вернувшей себе отобранной у нее Кадимой в 2009–2012 гг. «исторический» статус главной силы «широкого левого лагеря», а себя представлять в качестве «основной альтернативы» Биньямину Нетаньяху на посту премьер-министра. При этом реальная борьба Аводы идет все же не за голоса избирателей блока Ликуд – НДИ (в этом смысле у израильских лейбористов почти не было шансов), а за «твердое ядро» все той же Кадимы — так называемых старых мапайников.
Эта заявка, как показали итоги выборов 22 января, так и осталась голословной декларацией, ибо переиграть партию «Ешь атид» во главе с Яиром Лапидом, который, судя по всему, и стал новой надеждой «старых ашкеназских элит», Авода так и не смогла. Именно в качестве лидера очередной «партии центра» и одновременно «партии угнетенного среднего класса» Яир Лапид обратился и к «сидящим на заборе» «старым мапайникам», и к умеренно правым избирателям Ликуда, и к вышеупомянутым протестным группам «первого Израиля», в среде которых именно Лапид-младший (а не Шели Яхимович) постепенно стал ведущим лидером.
Новые игроки и возможные перспективы
Ситуация еще более усложнилась, когда на израильском «политическом рынке» появился новый левоцентристский проект, инициированный уже после объявления досрочных выборов в Кнессет проигравшей праймериз в Кадиме Шаулю Мофазу и ушедшей из нее Ципи Ливни. Созданная ею партия «Ха-Тнуа» («Движение»), платформой для регистрации которой стал осколок исчезнувшего в 2006 г. Шинуя — партии ХЕЦ, и сделала заявку на привлечение все тех же умеренно левых избирателей из наследства исчезающей Кадимы.
«Движению», судя по опросам последних недель избирательной кампании, действительно удалось оторвать часть потенциальных мандатов от Аводы и особенно от «Еш атид», но стать однозначным лидером левого лагеря и тем более серьезным конкурентом лидерам блока Ликуд – НДИ Ливни так и не смогла. Ее попытки создать «замыкающий блок» левоцентристских партий (Авода, «Еш атид» и «Движение»), который, по замыслу Ливни, должен был не дать Нетаньяху сформировать следующее правительство, также полностью провалился.
Три лидера не сумели договориться не только по поводу того, кто же «будет главным» в их компании, но и по поводу согласованной платформы в плане основных тем избирательной кампании. Заявку на защиту прав «притесняемого налогами и дороговизной жизни среднего класса» громче всех провозгласили Авода и «Еш атид», но в течение кампании во фразеологии лидера Аводы она постепенно сменилась мотивами защиты интересов малообеспеченных слоев населения. Лапид же продолжал позиционировать «Ешь атид» как «ШАС среднего класса», а Ципи Ливни вообще ограничилась предельно общими декларациями.
При этом Ливни изо всех сил продвигала тему возобновления застопорившегося палестино-израильского дипломатического процесса, надеясь вернуть себе статус «консенсусной левой альтернативы Нетаньяху». А ее партнеры-соперники по левоцентристскому блоку, напротив, тщательно «заметали под ковер» некогда инициированный стоящими за этими партиями элитами и ныне очень неудобный для них сюжет «палестино-израильского мирного процесса».
В целом же, на практике все три партии на протяжении всей избирательной кампании фактически боролись за один и тот же блок левых и умеренно левых голосов, в сумме соответствующих примерно 35–40 мандатам, из которых около половины до начала января с.г. контролировала Авода, а вторую половину, как казалось, оспаривали «Ешь атид» и «Движение». Что же касается партии Кадима, начавшей предыдущую каденцию Кнессета, располагая крупнейшей парламентской фракцией (28 мандатов), и за электоральное наследство которой последние полтора года шла такая острая борьба, то она накануне голосования была вообще близка к тому, чтобы не пройти электоральный барьер.
Насколько можно судить, перелом этих тенденций, который едва успели зафиксировать последние из публичных опросов общественного мнения (публикация которых, согласно закону, прекращается за три дня до выборов), произошел в самые последние дни, если не часы избирательной кампании. Около половины левоцентристских мандатов освоила не партия Авода, а именно «Ешь атид», которой к тому же, тщательно балансируя между правыми и левыми лозунгами, удалось привлечь на свою сторону от трех до пяти мандатов из числа разочарованных избирателей из умеренно правой части политического спектра. (По социально-экономическим и политическим характеристикам многие из них, видимо, были близки к тем, кого Шарон в свое время увел из «центристского» крыла Ликуда и иных правоцентристских партий в Кадиму.) И, как отмечалось, получить 19 мандатов, став второй по численности фракцией кнессета. А Кадима путем неимоверных усилий все же прошла электоральный барьер, став в новом кнессете минимально возможной двухмандатной фракцией.
Идущие в последние дни разговоры об объединении этих двух центристских фракций, вне зависимости от того, реализуется ли этот шаг на практике, уже отражают, на наш взгляд, естественное течение событий. Лапид явно намерен вступить в правительство Биньямина Нетаньяху, но при этом вряд ли получит желаемый им, но обещанный «второму номеру» в списке Ликуд – НДИ лидеру НДИ Авигдору Либерману пост министра иностранных дел. Одновременно Лапид явно не желает брать предлагаемый ему и чреватый серьезными политическими издержками в свете перспективы быть ответственным за почти неизбежные в условиях еще не закончившегося мирового экономического кризиса антипопулистские шаги в духе ответственной финансовой политики пост министра финансов. И, вероятно, он не хочет выглядеть смешным, требуя третий из имеющихся «тяжелых портфелей» — министра обороны. Присоединив к себе Кадиму и потребовав портфель министра обороны для ее лидера Шауля Мофаза (который в 2003–2006 гг. уже возглавлял военное ведомство, а до этого был начальником Генштаба ЦАХАЛа), Лапид тем самым решает свою главную проблему. А именно — подтверждение своего статуса в качестве лидера национального уровня и главного коалиционного партнера правящей партии.
Если же говорить о перспективах, то их у Яира Лапида только две. Либо, сменив свой лозунг, как предлагает его второй номер в списке, раввин Шай Перон, с «бану лешанот» («мы пришли изменить») на «бану ле-шаним» («мы пришли на [долгие] годы»), вступить в борьбу за статус главной партии левого лагеря. Либо, что намного вероятнее, разделить судьбу всех израильских «партий центра» — проектов на одну, максимум две каденции.