Новые контуры стратегии США на Ближнем Востоке: военный союз Турции и Израиля

Госсекретарь США Джон Керри в первом  значимом выступлении в своей новой карьере 20 февраля этого года в Университете Вирджинии накануне  своего дебютного зарубежного турне, в котором был предусмотрен и визит в страны Ближнего Востока,  отмечал, что  в современном глобальном мире во внешней политике больше нет ничего «внешнего». Керри признался, что он приводит в исполнение дипломатию от имени изнуренной супердержавы, стремящейся справиться со своими внутренними политическими и экономическими проблемами. Как определил сам госсекретарь, цель подобного его признания — акцентировать внимание отечественных слушателей на значимости инвестиций во внешнюю политику, несмотря на набирающую силу волну экономии, и в то же время снизить ожидания зарубежных слушателей от Соединенных Штатов.  Значило ли подобное заявление готовность Вашингтона к сокращению своего присутствия в регионе или это всего лишь выжидательный ход, ничего принципиально не меняющий в характере американской стратегии на Ближнем Востоке?

Новое – хорошо забытое старое

Как ожидается, второй срок президентства Барака Обамы может привести к  существенному  развороту американской внешней политики. Стратегия и цели, конечно же,  остаются прежними, изменения предполагаются в дипломатических подходах и выборе средств.

Во-первых, после неудачных для Вашингтона по своим геополитическим итогам операций США в Афганистане и Ираке, а также после не приведшего к желаемым результатам вмешательства Запада в развитие ситуаций в Ливии и Египте, в новой американской администрации, видимо действительно,   стремятся избежать дальнейшего применения военной силы.  Первые визиты в регион переизбранного на второй срок президента Обамы, его нового госсекретаря Керри, а теперь  и главы Пентагона Хейгела указывают на поиск Белым домом альтернативы американской военной силе, бывшей базовым элементом трансформации Большого Ближнего Востока до сих пор.

Во-вторых, изменения в стратегии Белого дома можно в определенной мере наблюдать на примере Сирии, где Вашингтон пока не осмеливается на внешнее вмешательство. Сохранение режима Башара Асада у власти справедливо относится многими экспертами к числу главных стратегических итогов 2012 года, хотя западные и арабские эксперты давно заявляли о том, что Асаду осталось недолго. Отсутствие санкций Совета Безопасности ООН для США ничего не значит – достаточно вспомнить примеры Югославии или Ирака. Сжимая кольцо вокруг Сирии, американцы явно хотели бы завершить эту кампанию чужими руками. Почва подготовлена, Лига арабских государств исключила  режим Асада из своих рядов  и приняла на освободившееся место руководство сирийской оппозиции, которая стала считаться единственными законными представителями Сирии.

В-третьих, независимо от «победителей» в арабских революциях последних лет,   есть основания полагать, что новый облик современного Ближнего Востока меняет  не только политическую систему отдельных государств региона, но и  оказывает прямое воздействие на международную безопасность в целом. Даже принимая во внимание то, что в данный момент      набор мотиваций конфликтного поведения у переживших политические потрясения арабских стран  заключен в спектре между страхом перед Западом и питаемыми религиозной гордостью исламскими амбициями, нельзя не заметить различия ценностей у новых руководителей трансформируемых государств с американскими представлениями о будущем Ближнего Востока. США вынуждены привыкать к тому, что этот регион все более  становится центром политических и экономических противоречий самих стран региона. Причем, центром взрывоопасным.

В этой связи отметим четвертый фактор – место Ближнего Востока в международной безопасности. Процессы, которые происходят на этом региональном пространстве, напрямую связаны с  угрозами международного терроризма, незаконного оборота наркотиков, нелегальной торговли оружием. Главная на сегодня угроза, распространение ядерного оружия, по американским  оценкам, также исходит из этого региона. Имеется в виду Иран.

Все дороги ведут в Тегеран

Иран – это в-пятых по тексту, но не по значению для американской стратегии в регионе. ИРИ  и после смены администрации избранного на второй срок президента Обамы остается главным противником США на Ближнем Востоке.  И не просто геостратегическим противником, а, как справедливо отмечают эксперты, «полезным врагом», являющимся предлогом для сохранения американского присутствия  в регионе. Дипломатическим усилиям по нормализации отношений с Тегераном, которые ожидались от новой команды  Обамы, видимо, опять в ближайшей перспективе не суждено сбыться. Мы, по-прежнему, наблюдаем дальнейшую эскалацию напряженности вокруг не только ядерной программы Ирана, но и в связи с его открытыми претензиями  на роль региональной сверхдержавы.

Действительно, Иран,  являясь  по объёму ВВП одним из наиболее развитых государств региона   и восемнадцатой экономикой  в мире по масштабам национального производства,  имеет  основания  стать самой развитой страной на Ближнем Востоке в течение следующих 10 лет, что бы ни делал Вашингтон. Иными словами, для США опасность перехода ближайших иранских соседей в зону влияния Ирана уже стала реальностью, в Тегеране давно не скрывают своего стремления ограничить прямой контроль над регионом американцев. Поэтому ожидать, что в среднесрочной перспективе характер их отношений претерпит значительные изменения   в лучшую сторону,  вряд ли,  стоит. Конфронтация между США и Ираном уже продолжается 34 года, и это — один из самых продолжительных международных конфликтов Видимо, наоборот, следует готовиться к ухудшению ситуации, ибо доминирование современного исламского  Ирана для Вашингтона остается неприемлемым вариантом. Дальнейший экономический рост Ирана санкциями и военными угрозами можно лишь притормозить, но не остановить. В этих условиях у США возникла объективная потребность в сильных, обновленных государствах-союзниках, которые способны стать своеобразным буфером в противовес усилению влияния Ирана на Ближнем Востоке.

Эта задача имеет системный характер, а в выборе кандидатов на роль государства-противовеса Ирану вариантов не так уж много, среди которых наиболее предпочтительной представляется Турция или, что делает Анкару особенно привлекательной в глазах американских стратегов, Турция в союзе с Израилем. «Турция и Израиль являются самыми важными союзниками США в регионе, нормализация отношений между ними и хорошее сотрудничество в будущем очень важны для развития и мира в регионе Ближнего Востока», — отметил Джон Керри на пресс-конференции после переговоров с министром иностранных дел Турции Ахметом Давутоглу. Нам представляется, что в комментариях эта оценка главного американского дипломата  не нуждается. В числе новых контуров американской стратегии на Ближнем Востоке — стремление возродить турецко-израильский военный альянс.

Признанная вина наполовину искуплена

Напомним, что в конце марта премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху провел телефонный разговор с турецким коллегой Тайипом Реджепом Эрдоганом и принес извинения «за любые ошибки, которые могли стать причиной» гибели девяти турок, участников «флотилии свободы», планировавшей прорыв блокады сектора Газа. Эти извинения, принесенные премьер-министром Израиля своему турецкому коллеге, были отнесены политологами к верному признаку  подготовки к войне с Ираном. Примечательно, что этот разговор был трехсторонним с участием находившегося тогда в Израиле президента США.  Можно только догадываться, какие дипломатические рычаги давления использовал Обама, добиваясь извинений Нетаньяху, которые резко осудили ряд ведущих израильских политических деятелей. К примеру, лидер партии «Наш дом — Израиль», депутат Кнессета Авигдор Либерман назвал их грубой ошибкой. Однако, как известно,  в Израиле недавно было сформировано новое правительство, поэтому Нетаньяху теперь чувствует себя относительно свободно. Кроме того, можно предположить, что Израиль был убежден в  положительной реакции Анкары на извинения. Как аргумент могли быть использованы итоги визита в Турцию госсекретаря Керри, которому, якобы, удалось получить согласие  президента, премьер-министра и министра иностранных дел Турецкой Республики на нормализацию  отношений с Израилем в ближайший период в соответствии с новой концепцией внешней политики США. Нельзя недооценивать и роль прямых турецко-израильских контактов. По сообщениям в турецкой прессе, между Израилем и Турцией налажен постоянный канал связи между главой  Национальной организации разведки Турции (МИТ) и руководителем  израильского «Моссада», которые встречались не один раз за последние годы в третьих странах. Турецкий политолог Берен Дедеоглу в Today’s Zaman в этой связи отмечал: «Оба государства, в нынешней обстановке на Ближнем Востоке, чувствует необходимость сотрудничать друг с другом. Это подчеркивает тот факт, что они являются естественными союзниками, стоящие перед лицом одинаковых угроз».

В возобновлении турецко-израильских контактов сыграли свою роль и последние изменения ситуации вокруг Сирии: Ирак согласился перекрыть транзит военных грузов из Ирана, а Лига арабских государств вопреки собственному уставу одобрила оказание сирийской оппозиции военной помощи. Как справедливо отмечается в экспертной среде, в этой череде событий урегулирование конфликта между Израилем и Турцией кажется завершающим штрихом. Тем более что в конце прошлого года Турция уже согласилась на невоенное сотрудничество с Израилем в рамках НАТО в обмен на установку по периметру сирийско-турецкой границы противоракетных комплексов «Patriot». Такое сотрудничество включает в себя обмен разведданными, а также, данными ПВО, однако, исключает совместные военные операции. Достигнута ли теперь принципиальная договорённость о снятии этих  ограничений, видимо,  покажут дальнейшие события. Тем более, что президент Израиля Шимон Перес заявил, что в ближайшее время может встретиться в Анкаре со своим турецким коллегой.

Треснутый колокол уже никогда хорошо звенеть не будет

Да, в какой степени  лидеры Израиля и Турции договорились о нормализации отношений между странами,  остается под вопросом. Как и трудно оценить то, что   буквально накануне встречи с Керри Эрдоган публично  говорил о возможности присоединения Анкары к Шанхайской организации сотрудничества, а это явно не соответствует американским интересам. Что это – обыкновенный прием восточного торга? Как, впрочем,  и в вопросе  о перспективах развития военно-технического и стратегического партнерства с Израилем Анкара, несомненно, будет торговаться. Пока в Анкаре заявляют, что нормализация отношений должна проходить постепенно, а на данном этапе вопросы военного сотрудничества не актуальны. Принесение извинений и выполнение условий выплаты компенсаций, несомненно, в определенной степени сократят напряженность в отношениях Турции и Израиля.  В любом случае, вероятность быстрого воссоздания «союза» между двумя странами, о чем, в частности, говорится некоторыми обозревателями в Израиле и США, на наш взгляд, пока крайне низка.

А вот прогноз экспертов о том, что любое новое обострение арабо-израильского конфликта может негативно сказаться даже на минимально достигнутом новом уровне турецко-израильских отношений, представляется обоснованным. О нежелательности планируемого  посещения сектора Газа турецкого премьера Эрдогана уже предупредили, против такого визита  выступают правительства Израиля и США. Возможно, Эрдоган пойдет на уступки и откажется от визита в контролируемый ХАМАСом анклав, чтобы не ставить жирную точку на начавшемся процессе нормализации отношений в самом его дебюте. Ведь вопрос о «снятии блокады Газы» как предварительное условие, выдвинутое Турцией, для нормализации отношений с Израилем, вряд ли, будет решен. Да,  Израиль начал ослаблять блокаду сектора Газа, однако до полной отмены, как  требует Анкара, пока далеко, но сейчас это, похоже, турецкое руководство и не очень смущает.

Кот в перчатках мышей не поймает

Возрождающееся  сближение Турции с Израилем напоминает брак по расчету. Анкара, в обмен на согласие возобновить  действия военного соглашения с Израилем от 1996 года,  пытается получить  максимальные выгоды,  как от свахи в лице США, так и от самого претендента на свою руку — Израиля. Можно даже предполагать, что Турция попытается получить эти самые выгоды от самого процесса переговоров с Израилем по данному вопросу, независимо от его результатов. Сам факт контактов между двумя странами с перспективой воссоздания военного союза  устроит и американскую администрацию,  и израильское руководство. Во-первых, Турция может прекратить использовать свое право вето в вопросах кооперации НАТО и Израиля, а, во-вторых, ведь перспектива турецко-израильского союза —   дополнительный рычаг оказания политического давления на Иран, та же военная угроза.  Опасность развертывания на турецкой территории ударной группировки ВВС Израиля для атаки на иранские ядерные объекты в Тегеране не может быть проигнорирована. В-третьих,  против  иранской экономики может сработать  и энергетическое  направление турецко-израильского сближения. Речь идет о возможном участии Турции в строительстве трубопровода для доставки газа с недавно открытого в Израиле месторождения, возражать против которого у Тегерана нет веских оснований. К диверсификации получаемых энергоносителей стремятся многие государства. Для турок израильский газ  снижает зависимость от поставок из Ирана.  По данным  министерства нефти ИРИ,  суточный объём поставок природного газа в Турцию составляет около 28 млн куб.  м, что в целом немногим превышает 10 млрд куб. м в год. До сих пор  не было  оснований считать, что Анкара захочет отказаться от иранского газа, даже под американским давлением Турция не присоединилась к эмбарго на импорт энергоносителей из Ирана и не прекратила закупки иранской нефти и газа. В целом, ИРИ обеспечивает 30% внутренних потребностей Турции в нефти и 25% – в природном газе.

Сотрудничество с Израилем в области энергетики для Анкары имеет выгодный характер, это вполне соответствует планам  Турции стать узловым региональным центром транзита энергоресурсов. Поэтому не случайно то, что уже на первой волне потепления отношений с Израилем министр энергетики Турции положительно оценивает возможность поставок газа с израильского месторождения «Левиафан» на турецкий рынок, а также  считает проект строительства трубопровода, соединяющего две страны, вполне  реальным. По проекту израильтян, газ будет экспортироваться в Турцию, а затем через ее территорию по газопроводу дальше в Европу. К реализации могут подключиться и американские компании. Двухмиллиардный проект начали обсуждать задолго до израильских извинений и начавшейся нормализации отношений. Более того, по словам бывшего израильского дипломата, работавшего в Турции, Алона Лиеля, не последнюю роль в решении о примирении сыграл именно энергетический вопрос. С этим трудно не согласиться. По данным министерства энергетики и природных ресурсов Турции, к 2020 году потребности страны в энергоресурсах, прежде всего в природном газе и электроэнергии, возрастут в 2,5 раза. Что касается природного газа, то потребности в голубом топливе к этому периоду будут составлять от 70 до 80 млрд куб. м в год. Турецкое руководство серьезно беспокоит тот факт, что эти растущие потребности будут удовлетворяться на 80 процентов поставками из России и Ирана. В этой связи Совет национальной безопасности Турции отмечал, что «такая перспектива неприемлема, необходимы срочные меры по исправлению положения в области растущей зависимости в сфере энергообеспечения страны из иностранных источников». Таким образом, поставки газа  из Израиля вполне соответствуют концепции обеспечения энергетической безопасности Турции.

Как сохранить бледную версию исламизма

Что касается сотрудничества по другим направлениям, то пока же в Анкаре начались переговоры по поводу размера денежных компенсаций, которые Израиль выплатит родственникам погибших на судне «Мави Мармара».  Турецкая сторона требует на порядок больше, чем готов платить Израиль, а родственники погибших отказываются отзывать свои иски в суд против израильских политиков и военачальников. Судебный процесс может продолжиться, и, если обвиняемые, среди которых находится и бывший начальник Генерального штаба Армии обороны Израиля, будут осуждены, то закономерен вопрос — как это отразится на нынешнем перемирии государств?

Внутри Турции  премьеру Эрдогану нужна стабильность, негативная  реакция внутри турецкого общества на прекращение судебного разбирательства нежелательна. Есть предположения, что Эрдоган,  срок полномочий которого заканчивается в 2014 году, в интересах сохранения личных властных позиций в руководстве Турцией может попытаться создать президентский режим, что потребует изменения конституции. Ныне действующая конституция была принята в 1982 году через 2 года после военного переворота. Эрдоган хочет изменить текст основного закона и включить в нее положение о президентской республике, что позволит ему еще на два срока остаться у власти, но уже в качестве президента. Оппозиция уже сейчас дает негативную оценку этим замыслам и считает предлагаемую конституционную реформу способом удовлетворить личные политические амбиции премьер-министра. Да и в самой возглавляемой Эрдоганом Партии справедливости и развития процесс военного  сближения с Израилем не популярен, многим коллегам по партии хотелось бы сохранить  бледную версию исламизма в своих рядах. Ведь в выборе между Израилем, США и Западом, с одной стороны, и Исламской Республикой Иран с другой им навязывается  выбор в пользу союза с еврейским государством, в то время как на исламские дороги международных отношений  принято выходить с антиизраильскими лозунгами.

В заключение отметим, что, по мнению политологов,  свой окончательный выбор Турция пока не сделала. Видимо, не стоит  забывать, что в принятой осенью 2010 года Стратегии национальной безопасности Турции на ближайшие пять лет Израиль внесен в  список стран, представляющих внешнюю угрозу, а Иран из этого списка был удален. Искать последовательность и принципиальность в этих решениях Совета национальной безопасности Турции не имеет смысла, как и в заявлениях Эрдогана о намерении присоединиться к Шанхайской организации сотрудничества.  Очевидно, что внешняя политика Турции  идет вразнос.

62.63MB | MySQL:102 | 0,546sec