Социально-экономическая ситуация в Иране: март 2013 г.

Развитие социально-экономической ситуации в Иране в марте 2013 г. стало своеобразной лакмусовой бумагой, продемонстрировавшей качественное изменение в иранском подходе к решению проблемы санкционного бремени. Более того, на данный момент можно утверждать, что страна смогла практически полностью приспособиться к жизни в условиях постоянного внешнего экономического давления. Однако для того, чтобы достичь этого, экономической и политической элите страны пришлось провести ряд качественных структурных социально-экономических и политических преобразований.

В марте 2013 г. ожидания стран, применивших в отношении ИРИ санкции, явным образом вошли в противоречие с самими иранскими реалиями. Это особо чувствовалось при сравнении докладов уважаемых аналитических агентств и свидетельств российских бизнесменов и чиновников, посетивших Иран в первом квартале 2013 г. Так, если аналитические агентства говорили о том, что Иран находится на грани экономического коллапса и в ближайшее время будет вынужден пойти на контакт с США и ЕС – основными конструкторами санкционного режима, то путешественники рисовали картину благополучной страны. Последние подчеркивали, что исламская республика образца 2013 г. оставляет впечатление быстро развивающегося государства с активно растущими городами и улучшающимися стандартами жизни. Особое впечатление на них произвел неожиданный рост количества дорогих бутиков и высококлассных ресторанов, возникших на улицах северного и центрального Тегерана в последние месяцы, а также увеличение числа дорогих машин разъезжающих по этим улицам. Указанное противоречие рождает вопрос: кто же вводит в заблуждение относительно ситуации в ИРИ – западные аналитические агентства или чиновники и бизнесмены, напрямую работающие со страной? Ответ весьма прост и неожидан: они все правы, но единой картины не дают.

Санкции работают

Прежде всего, необходимо разочаровать всех повторяющих главный лозунг иранской пропаганды о бессмысленности и бесполезности санкций: меры экономического давления, введенные США, ЕС и их партнерами, работают. Более того, с 2010 г. их эффективность существенно повысилась. К марту 2013 г. Иран оказался практически отрезан от международной банковской сферы и сферы страховых услуг. Его доступ к иностранным инвестициям, зарубежным технологиям и системе международных морских перевозок был также затруднен. Главным негативным следствием санкций 2010 – 2012 гг. оказалось то, что ИРИ более не могла свободно продавать свою нефть за рубежом, а также осуществлять импорт топлива. К апрелю 2013 г. как Верховный лидер С.А.Хаменеи, так и президент страны М.Ахмадинежад были вынуждены признать, что экономика страны несет серьезные потери от введенных в ее отношении санкционных мер. Более того, в конце 2012 – начале 2013 гг. президент ИРИ неоднократно повторял, что Тегеран сражается в тяжелой экономической войне, навязанной ему Западом.

Указанные утверждения высшего иранского руководства находят подтверждение и в официальных отчетах таких государственных органов как ЦБ ИРИ и Иранский статистический центр. Так, в соответствии с имеющимися данными, в период с января 2012 г. по март 2013 г. объем нефтедобычи в Иране сократился с 3,8 до 2,7 млн баррелей в сутки при снижении объемов ее экспорта с 2,4 до 1,3 млн баррелей. По словам министра экономики и финансов ИРИ Ш.Хоссейни, в 2012 г. объем доходов иранского бюджета от продажи углеводородов сократился на 50% по сравнению с 2011 г. Это, в свою очередь, вызвало серьезный дефицит в бюджете страны, который был в значительной степени зависим от притока нефтедолларов. Ранее, в октябре 2012 г., М.Ахмадинежад был вынужден признать, что власти страны оказались загнаны в ситуацию, единственным выходом из которой было сокращение расходов по целому ряду статей бюджета на 25% (а в некоторых случаях, и полное прекращение их финансирования). Более того, в ноябре 2012 г. Иран был вынужден отложить начало реализации второго этапа государственной программы реформ (которые с того момента были де-факто прерваны). В этих условиях темпы роста иранского ВВП к марту 2013 г. оценивались в 0,36% при уровне инфляции в 32% (в марте 2012 г. они составляли лишь 21,5%) и индексом роста потребительских цен в 32% (последний дается ЦБ ИРИ по состоянию на ноябрь 2012 г.).

Существенным испытанием для иранской экономики стало падение курса иранского риала по отношению к доллару США. Так, если в январе 2012 г. за один доллар США в ИРИ давали 18000 риалов, то в марте 2013 г. он уже стоил не менее 33500 – 34500 риалов (на свободном рынке). Более того рост стоимости американской валюты в последние 15 месяцев не был стабилен, а изменялся скачкообразно. Так, эксперты насчитывают не менее 4 существенных скачков, вызвавших серьезный социально-экономический шок. Наиболее тяжелая ситуация складывалась в начале октября 2012 г., когда увеличение стоимости доллара США по отношению к риалу вызвало не только дефицит инвалюты в обменных пунктах, но и привело к временному закрытию Большого тегеранского базара, что сопровождалось народными волнениями в столице. Это в свою очередь, вынудило правительство предпринять ряд шагов, включая введение (фактически, возрождение) многокурсовой системы валютного обмена, ограничение импорта предметов роскоши, а также запрет на экспорт золота, серебра и изделий из них.

Социально-экономические показатели также не выглядят лучшим образом. К марту 2013 г. до 60% населения по-прежнему жили на или за чертой бедности. Сохранялось и значительное социальное расслоение. Доходы самых богатых трех децилей населения в 15 – 16 раз превосходили доходы трех самых бедных децилей. По данным ЦБ ИРИ, опубликованным в марте 2013 г., уровень безработицы в стране составил 12,2%, что было высшее предыдущих оценок в 10% – 11% (но все равно ниже неофициальных оценок в 19% – 20%).

Не только санкции

Между тем было бы несправедливо говорить о том, что к марту 2013 г. в негативно складывающейся социально-экономической ситуации в стране были виновны лишь санкции. Существующие отрицательные тенденции были характерны для нее и до марта 2013 г. (более того, и до 2010 г.). С точки зрения экспертов, неожиданные «признания» иранского руководства в том, что санкционное давление иностранных держав повинно во всех трудностях, переживаемых иранской экономикой, является не более чем очередной популистской уловкой, чтобы отвлечь общественное мнение от ошибок и неудач внутренней политики кабинета М.Ахмадинежада. Связано это с тем, что к марту 2013 г. старый прием исполнительной власти, заключавшийся в списывании всех своих промахов на происки внутренних врагов режима, злоупотребления неких теневых олигархов и чиновников, а также происки «израильских шпионов», уже явно не работал. По этой причине, в стране идет активная попытка создания нового образа врага, виновного в тяжелом социально-экономическом положении ИРИ. Теперь он полностью представлен США, ЕС и их союзниками, ответственными за введение санкций. Вместе с тем, опубликованные ЦБ ИРИ и Иранским статистическим центром социально-экономические показатели за последние несколько лет наглядно демонстрируют, что санкции лишь в некоторых случаях ухудшили существовавшие негативные тенденции, но никак не породили их.

Неожиданные результаты и побочные эффекты

И все же санкции смогли вызвать новые процессы в социально-экономической и политической жизни страны, возникновение которых, впрочем, никто из вводивших эти меры предусмотреть не смог (хотя, теоретически, это и было возможно). Односторонние меры 2010 – 2012 гг. бесспорно явились самыми жесткими мерами экономического давления, когда-либо примененными США и ЕС в отношении Тегерана. Главным последствием их введения было то, что они изменили международные условия, в которых существует Иран, поставив вопрос о его выживании. Тем не менее, меняя условия игры наивно ожидать, что остальные игроки сохранят свои старые привычки и будут ориентироваться на прежние правила. То же самое работает и для санкций. Меры 2010 – 2012 гг. возможно и «задушили» бы иранскую экономику, если бы Тегеран оставил без изменения свою внутреннюю социально-экономическую политику. Вместо этого ИРИ стала приспосабливаться к новым условиям. Процесс приспособления занял более года и был завершен к марту 2013 г. К этому же моменту достигли предела своей эффективности и нынешние санкции. По словам ведущих западных экспертов, дальнейшего сокращения объемов производства и экспорта иранской нефти существующими методами уже не удастся. Равно как и затруднено будет принятие любых качественно новых мер. Так, с одной стороны, все кто мог отказаться от импорта углеводородов из ИРИ от них уже отказался. С другой стороны, такие крупные покупатели иранской нефти как Китай, Япония, Южная Корея и Индия ясно дали понять Вашингтону, что хоть они по-максимуму и сократили свои закупки (в среднем на 15% – 20%), но полностью отказываться от услуг Тегерана (равно как и далее сокращать импорт нефти) они не намерены.

В этих условиях к марту 2013 г. Тегеран научился выживать под существующим санкционным давлением. Во-первых, помимо использования различных полулегальных и нелегальных методов обхода санкций, иранское руководство наконец-то стало жить по средствам. Как отмечают аналитики, новый иранский бюджет на уже наступивший 1392 г. по солнечной хиджре (март 2013 г. – март 2014 г.) был разработан правительством ИРИ с учетом того, что объем экспорта иранской нефти не превысит отметку в 1,33 млн баррелей в сутки при цене в 90 – 91 долл. США за баррель. Помимо этого, доходы от продажи нефти должны будут покрыть только 40% бюджетных расходов, остальные средства окажутся привлечены из других источников. Подобного низкого показателя участия нефтедолларов в формировании структуры доходов и расходов государства в ИРИ уже давно не было: в последнее десятилетие он колебался в коридоре 60% (65%) – 80% редко прижимаясь к нижней шестидесятипроцентной планке.

Иными словами, к марту 2013 г. санкции сделали то, что ранее считалось труднодостижимым (или практически невозможным): они вынудили иранское руководство на практике выполнить свои обещания о диверсификации экономики ИРИ и создании альтернативных нефти источников пополнения госбюджета. Так еще в декабре 2012 г. иранское правительство объявило о том, что в период с 2009 по 2012 гг. в стране были созданы эффективные механизмы проведения фискальной политики (включая НДС) и настала пора ими активно воспользоваться. В частности, М.Ахмадинежад выступил с предложением повысить налоговые ставки. Хотя это предложение и вызвало критику со стороны бюджета, в 2012 г. власти ИРИ смогли собрать налоги в размере около 14 млрд долл. США, что было на четверть больше, чем в 2011 г.

Характерно, что диверсификационный процесс не ограничился активизацией фискальной политики иранского правительства. В 2010 – 2012 гг. Иран достиг существенных успехов в развитии тех отраслей экономики, где негативное влияние санкционных мер либо ощущалось по-минимуму, либо не ощущалось вовсе. Так, в последние несколько десятилетий Иран позиционировал себя как важный узел регионального транзита, связывающий Турцию, Россию, Китай, страны Закавказья и Центральной Азии с государствами Персидского залива, Южной и Юго-восточной Азии.  Однако именно в 2010 – 2012 гг. Тегеран приложил наибольшие усилия, чтобы подтвердить этот статус. Так, по данным британского издания The Gulf States Newsletter, в последние два года через ИРИ транзитом проходило до 11 млн тонн грузов из 100 – 110 стран стоимостью до 35 млрд долл. США, что позволило собрать до 3 млрд долл. США дохода ежегодно. Вместе с тем, иранцы явно не планируют останавливаться на достигнутом и стремятся увеличить этот показатель до 12 млрд долл. США к 2025 г. Властями ИРИ ожидается, что объем транзитных грузов, пересекающих территорию страны, вырастет до 25 млн тонн к 2015 г., превысив отметку в 40 млн тонн к 2025 г. Для того, чтобы транспортная система Ирана могла справиться с наплывом транзитных грузов Тегеран начал активно реализовывать разноуровневые инфраструктурные проекты. В частности, к марту 2013 г. им активно велись работы по прокладке 2 тыс. км шоссейных и 8 – 12 тыс. км железных дорог.

Особое внимание уделяется развитию железнодорожного транспорта. Так, еще в феврале 2012 г. началось строительство веток Эзна – Алигударз – Исфаган и Шираз – Бушер – Асалуйе. В этом же месяце в Захедане был введен в эксплуатацию терминал по разгрузке топливных цистерн, обладающий важным внешнеторговым значением. В сентябре 2012 г. началось строительство железной дороги Тегеран – Хамадан – Сенендедж. В плановом порядке шли работы по строительству железнодорожных веток Казвин – Решт (срок сдачи – 2013 г.), Керманшах – Хосрави (срок сдачи – 2014 г.), Решт – Энзели – Астара (срок сдачи – 2014 г.), Мобараке – Сефиддашт – Шахр-е-Корд (срок сдачи – 2013 г.), Мераге – Урмийе, Ардебиль – Мийане и Ардебиль – Парсабад. Прорабатывались возможности прокладки железнодорожного полотна на маршрутах Тегеран – Кум – Исфахан, Хоррамшахр – Шаламче (с выходом на Ирак и Сирию), Чабахар – Захедан – Мешхед, а также Захедан – Бандар-Аббас. Помимо этого, иранскими властями запланировано строительство монорельсовых дорог городского и пригородного сообщения (первый проект должен быть реализован в Куме).

Среди запланированных в краткосрочной и среднесрочной перспективе работ на уже существующих ветках значились реконструкция девяти железнодорожных станций и прокладка второй колеи на участках Тезердж – Бандар-Аббас, Мохаммадие – Доруд, Бафк – Йезд и Ардакан – Бадруд – Кашан – Мохаммадие. В июле 2012 г. была завершена прокладка второй колеи на маршруте Бандар-Аббас – Бафк. Отдельное внимание руководство ИРИ уделяет проблеме электрификации ключевых железнодорожных артерий. В частности, в октябре 2012 г. был завершен проект по электрификации ветки Тебриз – Азаршахр. В феврале 2012 г. начата электрификация железной дороги Мешхед – Тегеран (стоимость проекта 4 млрд долл. США, срок реализации – 2 года). Рассматриваются также перспективы реализации подобных проектов на ветках Горган – Гармсар, Тебриз – Казвин – Тегеран и Бафк – Бандар-Аббас. Всего планируется провести электрификацию 4 тыс. км дорог.

Иранское руководство особо акцентирует свое намерение выйти на уровень полной самодостаточности при строительстве железных дорог, в обеспечении их необходимым оборудованием, а также железнодорожными составами с последующим выходом  со своей продукцией и инжиниринговыми услугами на рынки региона (в частности, уже налажены контакты с Ираком). Нынешнее руководство не намерено давать иностранным компаниям проекты для сдачи «под ключ». Все чаще оно старается реализовывать именно совместные проекты, в ходе которых иранская сторона предпринимает попытки перенимать и копировать иностранные технологии, чтобы реализовывать последующие проекты исключительно своими силами. Исходя из этого западные корпорации до своего массового исхода из страны в 2010–2012 гг. выстраивали взаимодействие с ИРИ в таком ключе, чтобы не допустить утечки в Иран собственных технологий и таким образом не получить нового конкурента на региональном рынке.

Одними из ключевых производственных центров в железнодорожной отрасли ИРИ являются вагоностроительное и ремонтное предприятие «Вагон Парс» в Эраке и машиностроительный завод компании МАПНА в Кередже. По официальным данным, на март 2013 г. Иран собственными силами удовлетворял до 90% своих потребностей в товарных вагонах и 50% в пассажирских, а также до 90% в оборудовании, необходимом для функционирования железных дорог. В рамках этой программы в апреле 2012 года «Вагон Парс» наладил выпуск специальных двуосных железнодорожных вагонов для перевозки контейнеров. По плану намечено произвести до 150 таких вагонов. В октябре 2012 г. указанное предприятие объявило о начале производства новых шестиосных вагонов. Ранее, в июле 2012 г.,  машиностроительный завод МАПНА наладил выпуск собственных локомотивов. Несмотря на то что иранцами они позиционируются как «полностью отечественные», фактически локомотивы строятся по немецкой технологии, переданной Ирану компанией «Сименс». Производственная мощность сборочной линии оценивается в 80 локомотивов в год. В планах предприятия – производство 150 единиц продукции. Из них первые 30 будут поставлены из Германии в формате CBU. Остальные 120 будут производиться уже в самой ИРИ.

Помимо транспортного сектора в 2010 – 2013 гг. власти ИРИ активизировали развитие ненефтяных базовых отраслей иранской экономики, таких как сталелитейная, цементная, электроэнергетическая и горнорудная промышленность. В частности, в 2012 г. Иран произвел 64,1 млн тонн цемента и 64,4 млн тонн клинкера, что было на 5,6% и 4,7% соответственно больше по сравнению с 2011 г. Причем, в 2012 г. до 14 млн тонн цемента было продано за рубеж (необходимо помнить, что в непосредственной близи от ИРИ располагаются два весьма емких потребительских рынка стройматериалов – Афганистан и Ирак). Помимо этого, к марту 2013 г. ежегодные темпы роста производства электроэнергии в ИРИ достигли 7%. Всего же к середине 2013 г. производственные мощности электроэнергетического комплекса ИРИ должны были достичь 70000 мегаватт. Не секрет, что иранские власти воспринимают электричество как один из товаров национального экспорта и альтернативный нефти источник доходов. Неслучайно, Тегеран уже поставляет свое электричество в Армению, Азербайджан, Афганистан, Ирак, Пакистан, Турцию и Туркменистан, а  недавно и Индия объявила об увеличении закупок электроэнергии у Ирана. Всего же по официальным данным, объем экспорта электроэнергии из Ирана в 2012 г. вырос на 29% по сравнению с 2011 г.

Не смогли санкции повлиять и на развитие нефтехимического сектора иранской экономики и газовой отрасли. К марту 2013 г. Иран и Пакистан приступили к прокладке газопровода, который, как считается, откроет путь иранскому газу на азиатский рынок. Активно обсуждается возможность продаж указанного сырья в Ирак. В целом же, в январе – марте 2013 г. Иран следовал по пути реализации заявленного министром нефти ИРИ Р.Касеми плана по подготовке почвы для заключения с рядом соседних стран контрактов о поставках природного газа. Обращает внимание, что в условиях санкционного давления Тегеран решил переключиться с развития мощностей по производству сжиженного природного газа (СПГ), которые могли бы обеспечить ему выход на мировой рынок сырья, на развитие трубопроводной инфраструктуры с выходом исключительно на региональные рынки. Последнее, с одной стороны, не требует использования технологий, поставки которых в ИРИ запрещены, а, с другой стороны, сделает торговлю сырьем менее подверженным влиянию односторонних санкций.

Особые надежды к марту 2013 г. иранцы возлагали на развитие собственного нефтехимического сектора, объемы экспорта продукции которого в 2011 – 2012 гг. достигали 14 мдрд долл. США ежегодно. Причем, Тегераном был придуман весьма эффективный метод уклонения от санкционного давления. Так, в феврале 2013 г. глава иранского Союза экспортеров нефти, газа и нефтехимических продуктов Х.Хосроджерди выступил с заявлением относительно необходимости реализации в ИРИ программы по строительству малых НПЗ. По его словам, развертывание одного нефтеперерабатывающего завода мощностью в 10 тыс. баррелей нефти в сутки обойдется в 100 млн долл. США. Х.Хосроджерди особо подчеркнул, что технология строительства подобных НПЗ принадлежит «восточным странам», а значит с привлечением средств и использованием иностранных инжиниринговых услуг проблем возникнуть не должно. Последнее особо важно в условиях наложенных на Иран односторонних санкций, принятых США, ЕС и их партнерами. В качестве положительного примера строительства малых нефтеперерабатывающих заводов глава иранского Союза экспортеров нефти, газа и нефтехимических продуктов привел Афганистан, Ирак и Казахстан. Очевидно, таким образом Х.Хосроджерди намекнул на возможные источники получения ИРИ необходимых технологий. Вместе с тем, нужно отметить, что еще в январе 2013 г. появилась информация об уже начатом иранцами процессе развертывания маломощных НПЗ на своей территории с целью решить существующие проблемы развития нефтехимической отрасли. В частности, активный интерес Тегераном проявлялся и к российским технологиям. Более того, в московских деловых кругах циркулировала информация о том, что некие компании РФ не только начали налаживать поставки соответствующего оборудования, но и собираются принять активное участие в строительстве маломощных НПЗ.

На этом фоне, как считает ведущий специалист по иранской экономике Вашингтонского института ближневосточной политики (Washington Institute for Near East Policy) П.Клаусон (Patrick Clawson), «все еще сохраняя свою значимость, нефть, между тем, постепенно занимает все меньшую долю в иранской внешней торговле». Так, если к марту 2013 г. доходы от ненефтяного экспорта на 60% – 75% покрывали объем импорта, то в 2002 г. этот показатель составлял лишь 24%, а в 1992 г. – 14%. Еще более важным является тот факт, что серьезному изменению подверглась сама структура ненефтяного экспорта. Так, если ранее основную долю в нем занимали т.н. традиционные товары (сухофрукты, сладости, орехи, ковры, икра, продукция кустарного и ремесленного производства), то теперь на ее долю из 37,7 млрд. долл. США экспортированных Ираном в период с марта 2012 г. по март 2013 г. ненефтяных товаров приходится не более 1 млрд. долл. США. Главными же предметами ненефтяного экспорта выступают продукты химии и нефтехимии, минеральное сырье, строительные материалы, автомобили и сельхозпродукты. Основными направлениями поставок являются (по убыванию важности) Ирак, КНР, ОАЭ, Индия и Афганистан. По расчетам иранского правительства, уже по итогам 2013 г. им удастся увеличить объемы ненефтяного экспорта до 59 млрд долл. США, к 2014 г. этот показатель выйдет на уровень 74,1 млрд долл. США, а к 2015 г. на уровень 81,1 млрд долл. США.

 

Социально-политические трансформации в ИРИ накануне президентских выборов.

Характерно, что к марту 2013 г. санкции стали важным толчком к изменениям не только в структуре доходов иранского бюджета, но и в структуре иранского общества как такового, что может сыграть важную роль в проведении президентских выборов 2013 г. в ИРИ. Так, падение стоимости риала по отношению к доллару США сделало ведение внешнеэкономической деятельности чрезвычайно доходным делом, подняв объем прибыли экспортеров нефтехимической продукции, сельскохозяйственных и строительных товаров. Более того, обогащению указанных слоев населения, по мнению ряда экспертов, способствовал и тот факт, что несмотря на рост цен на потребительские товары внутри страны их долларовый эквивалент не только остался неизменным, но и сократился в некоторых случаях. Санкции также способствовали существенному обогащению тех кланов и политических группировок, которые были связаны с реализацией серых схем по обходу санкционных ограничений, торговлей нефтью и функционированием системы валютно-финансовых операций. В результате, к марту 2013 г. в ИРИ был остановлен и повернут вспять процесс сокращения среднего класса. Этот общественный слой стал вновь увеличиваться, пополняясь теми, кто смог сделать богатство на введенных в отношении ИРИ санкциях. По некоторым данным, между представителями нового среднего класса и властями ИРИ оказалось заключено негласное соглашение: «новые иранцы» не лезут в политику, власти не мешают им жить и обогащаться. Действительно, по визуальным наблюдениям с января 2013 г. в стране стало больше социальных свобод. На самом низшем уровне это хорошо заметно на улицах северного Тегерана: богатая молодежь явно не стесняется проявлять своего свободного поведения, хотя эта свобода и не всегда сочетается с исламскими догматами. По свидетельству очевидцев, силы правопорядка ИРИ, которыми в последнее время наводнены улицы большинства крупных городов,  стараются не замечать открыто брошенного вызова исламской морали, а знаменитые рейды исламской полиции нравов стали редкостью.

В более широком понимании, наличие вышеназванного негласного договора подтверждается еще и активной общественной полемикой, поднявшейся в обществе в последние месяцы. Так, даже политики консервативного лагеря в ряде случаев весьма открыто выражают свое недовольство некоторыми прежними жестокостями правящей верхушки в отношении оппозиции и реформаторского лагеря, включая глав Зеленого движения – М.Карруби и М.Х.Мусави. При этом вся экономическая элита едина в главном – при любом сценарии дальнейшего развития ситуации, средства на прямые и косвенные субсидии низшим классам должны выделяться своевременно и в полном объеме. Именно этим на текущий момент и определяется устойчивость исламского режима. Сейчас у властей ИРИ практически не осталось иллюзий на счет того, что верность большей части населения (т.е. малоимущих слоев) давно уже обеспечивают деньги, а не идеология. По этой причине, когда в марте 2013 г. накануне празднования иранского Нового года – Ноуруза – действующий президент выступил с инициативой выплатить каждому иранцу от 800 тыс. до 1 млн иранских риалов в качестве праздничного подарка, сильного сопротивления указанная инициатива не встретила. Равно как не должна встретить сопротивления и идея относительно увеличения прямых ежемесячных дотаций в наступившем 1392 г. по солнечной хиджре.

Идеология уходит

Идеологическая компонента постепенно ослабляет свое влияние на внутрииранские процессы. К ней все реже апеллируют и потенциальные кандидаты в президенты страны. Политические чистки и репрессии 2009 – 2012 гг. оставили консервативное мировоззрение единственным позволяющим иранскому политику вести полноценную жизнь. По этой причине главные кандидаты на пост президента ИРИ представлены именно консерваторами. В условиях же, когда отсутствует разница в идеологических подходах претенденты на пост президента уже не скрывают того, что их целью является власть дающая права управлять финансовыми потоками внутри страны. Подобный подход обещает весьма жаркую президентскую компанию 2013 г. Дополнительной остроты в нее внесет тот факт, что Иран смог устоять против экономических санкций. Элита страны потеряла при этом часть своих старых источников доходов, но приобрела новые – пусть пока менее прибыльные, но все же позволяющие ей обогащаться.

62.92MB | MySQL:102 | 0,482sec