Принявшая изнурительно затяжной характер гражданская война в Сирии с течением времени приобретает все больший конфессиональный оттенок. Если вначале суннитско-шиитское противостояние выражалось, главным образом, в неприятии оппозицией фигуры Башара Асада и умственном обобщения образа врага до уровня всей алавитской общины, культурно отличающейся от основного суннитского населения и при этом приближенной к власти, то далее, с подключением к противостоянию вооруженных сил и группировок из других стран исламского мира религиозный фактор стал чуть ли не важнейшим элементом всего конфликта. Разлом по линии сунниты-шииты, который и без того во многом определял ближневосточный политический процесс, теперь, вследствие сирийской войны, обострился до чрезвычайно высокой степени. Он угрожает тем, что межконфессиональное противоборство будет в ближайшем будущем главенствовать не только в сирийской, но и в целом региональной политике. Подключение к войне на стороне режима Б. Асада ливанской шиитской радикальной организации «Хизбалла», ее активное участие в боевых действиях бок о бок с правительственными войсками, говорит о том, что за борьбу в Сирии активно вступили теперь и шиитские внешние силы. Борьба переходит государственные границы Сирии, примером чему может послужить ракетный обстрел шиитского квартала Бейрута утром 26 мая.
Во всем этом кровопролитии и обоюдном стремлении одолеть противника в войне, которую каждая из противоборствующих сторон воспринимает как войну «за веру», утверждая ее высокий, сакральный смысл, пытаются выжить и понять свое место в новой Сирии два с половиной миллиона человек, для которых все возрастающее апеллирование к исламу бесконечно чуждо. Сирийские христиане, составляющие около 10% населения, были по-настоящему застигнуты врасплох разгоревшейся гражданской войной. Живя уже долгое время в стране, где их никто не притеснял, они оказались в ситуации, когда ожесточенная борьба за будущую Сирию зачастую ведется под знаменами ислама. Они впервые ощутили себя настоящим меньшинством, которое не может искренне бороться за коренные перемены в жизни Сирии. При этом, опасаясь этих перемен и не зная, что они могут сулить, христиане не готовы сражаться и на стороне Б. Асада, не видя своей полной причастности к происходящему противоборству и боясь, что в случае победы оппозиции, они станут первой жертвой уже нового режима. В течение предшествующих десятилетий христиане полноценно участвовали во всех сферах жизни сирийского общества. В том числе, христиане были представлены в сирийских вооруженных силах и принимали участие в боевых действиях (например, во время арабо-израильских войн) наряду со своими мусульманскими согражданами. Однако теперь, когда единое сирийское общество фактически перестало существовать, когда оно разделено по идеологическому и конфессиональному принципу, христиане не видят мотивации и смысла сражаться за чуждые им идеи и устрашающее будущее. По примерным оценкам, начиная с 2011 года, страну покинуло около трехсот тысяч христиан[i].
Сирийские христиане не представляют собой единой группы, а разделены на множество общин, в зависимости от направления христианства, которого они придерживаются. Наиболее многочисленными являются последователи Антиохийской православной (греко-православной) церкви. Далее весьма многочисленными являются общины Сирийской православной церкви, Мелькитской католической церкви и Сирийской католической церкви. Некоторые христиане отличаются от основного населения страны также этнически, в частности, представители Армянской апостольской церкви, Ассирийской церкви Востока или Халдейской католической церкви. Основными центрами концентрации христианского населения являются Алеппо и Дамаск, хотя в целом оно распределено по всей территории страны.
Начиная с образования независимой Сирии в 1946 г., христиане играли заметную роль в жизни страны. Основоположником сирийского направления панарабизма и одним из первых лидеров партии Баас был греко-православный Мишель Афляк. Важным идеологом арабского национализма и сторонником воссоздания «исторической Сирии» был основатель Сирийской социальной националистической партии, также греко-православный уроженец Ливана Антуан Саада.
Пришедший к власти в 1971 г. Хафез Асад, а затем и его сын Башар, официально провозглашали защиту этноконфессиональных меньшинств и их равенство перед законом как важнейший принцип своей политики. Несомненно, придерживаясь жесткой линии авторитарного правления, до ключевых должностей допускались только доверенные люди, и предпочтение отдавалось алавитам. Тем не менее, христиане занимали высокие позиции в министерствах, парламенте, армии, важные политические и дипломатические посты. Например, начиная с 2009 года, начальником штаба сирийской армии был христианин Дауд Раджиха. С 2011 и до убийства в июле 2012 Раджиха занимал пост министра обороны. Сирийские христиане также в полной мере пользовались свободой вероисповедания. Они сами и их церкви находились под защитой государства, широко отмечались христианские праздники, воскресные мессы регулярно посещались большим числом прихожан, функционировали школы. Большая часть христиан, не вовлеченная в государственную службу, не ощущала на себе поддержки со стороны властей или каких-то преференций. При этом они чувствовали себя защищенными и наслаждались ситуацией, когда государство не вмешивалось в их внутриобщинную, религиозную жизнь[ii]. С началом протестного движения у многих стали возникать опасения, что перемены не принесут никаких новых благ для христиан, но, вполне вероятно, лишат их защиты и ощущения безопасности, которое было характерно в предыдущие годы.
Их опасения оказались небезосновательными. Начавшиеся столкновения между правительственными войсками и противниками режима, переход части городов и кварталов под контроль военных отрядов оппозиции привели к ухудшению условий жизни всех сирийцев, но именно тогда христиане впервые испытали на себе проявления насилия вследствие их конфессиональной принадлежности. В марте 2012 г., в самый разгар боев за Хомс, исламисты устроили рейд по городу, в ходе которого они угрожали и фактически выгоняли христиан из их домов. Христиане Хомса массово покидали город и направлялись на территории, контролируемые правительственными войсками, в приграничные зоны рядом с Ливаном и в лагеря беженцев. По сообщениям СМИ, из восьмидесяти тысяч христиан, ранее населявших город, теперь в нем остается не более четырехсот человек[iii]. Спустя несколько месяцев, в другом городе провинции Хомс, Эль-Кусайре, исламистские группировки выдвинули местным христианам ультиматум, в соответствии с которым они должны или примкнуть к вооруженной антиправительственной борьбе, или покинуть город. В результате Эль-Кусайр покинули тысячи христиан[iv]. Подобного рода ультиматумы и угрозы стали обычным делом для населенных пунктов, перешедших под контроль антиасадовских сил.
Помимо целенаправленных агрессивных действий, предпринимаемых исламистами в отношении христиан, реальную угрозу представляют непрекращающиеся бои, от которых страдают все жители Сирии, вне зависимости от вероисповедания. Артиллерийские и воздушные удары, осуществляемые правительственными войсками, разрушили множество домов и церквей, лишили убежища целые семьи и также способствовали массовому оттоку мирных жителей.
Те же из христиан, кто бегут в лагеря беженцев, сталкиваются там с новыми проблемами. Они боятся регистрироваться в статусе беженцев, опасаясь, что по окончании войны им будет некуда идти, некуда возвращаться. В случае победы оппозиции, они подвергнутся тем же притеснениям, с которыми они только недавно столкнулись в родных городах. В случае же победы Асада, он может воспринять беженцев как повстанцев, скрывавшихся от правительственных войск. Оба варианта представляются неблагоприятными и даже устрашающими. К тому же в самих лагерях беженцев в Иордании и Египте наблюдаются случаи издевательств, насилия и домогательств в отношении христиан[v].
В опубликованном в январе 2013 г. исследовании шведской журналистки ассирийского происхождения Нури Кино «За колючей проволокой» приведены свидетельства и переживания сирийских христиан по поводу их положения в охваченной гражданской войной стране[vi]. Основная эмоция, прослеживающаяся в рассказах людей, — это ощущение безысходности. Угроза и опасность подстерегают на каждом углу: исламисты оскорбляют, нападают и убивают христиан, правительственные войска атакуют с воздуха, спецслужбы арестовывают людей без какой бы то ни было видимой причины, преступные группировки устраивают разбои и крадут людей для получения выкупа. Прежде спокойная и размеренная жизнь превратилась в хаос, и, по мнению христианской семьи, которая была вынуждена покинуть северный город Рас-эль-Айн, «так называемая Сирийская свободная армия, или повстанцы, или как вы там их называете на Западе, очистили город от христиан, и скоро ни одного христианина не останется во всей стране»[vii].
Событие, которое потрясло всех сирийских христиан, произошло в конце апреля 2013 года, когда два епископа были похищены повстанцами в тот момент, когда они возвращались в Алеппо из Турции, где находились с гуманитарной миссией. Их водитель, священнослужитель в сане диакона, был убит. В заложники были взяты Юханна Ибрагим, глава Сирийской православной церкви в Алеппо, и Булос Язиджи, возглавляющий в Алеппо Антиохийскую православную церковь. Хотя известно лишь, что похищение организовали исламистские боевики, позднее в качестве исполнителей фигурировали «чеченские наемники», сражающиеся на стороне «Джабхат ан-нусра», наиболее радикальной группировки, представляющей в Сирии «Аль-Каиду»[viii].
Спустя месяц после того, как священнослужителей захватили в заложники, об их местоположении ничего неизвестно[ix]. Согласно информации, распространенной Министерством иностранных дел Турции, епископы живы, и в настоящий момент прикладываются все усилия по их освобождению. Однако министерство не сообщило более подробной информации о расследовании и о том, с кем ведутся переговоры об освобождении священников[x]. Информация о состоянии заложников поступала также от сирийских оппозиционеров. Член Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил (НКОРС) Абдул Ахад Стейфо заявил 25 мая, что за несколько дней до того пленных епископов посещал врач и что их здоровью ничто не угрожает. Так или иначе, по его словам, местонахождение священнослужителей ему неизвестно, так как представители НКОРС еще не вышли на прямой контакт с похитителями[xi].
Однако в условиях полномасштабной гражданской войны сирийское христианское общество тоже оказалось расколото, и среди христиан есть те, кто активно выступает против режима Асада и поддерживает оппозиционные силы. Мотивация у противников действующей власти разная. Некоторые искренне верят в то, что после свержения Асада удастся построить свободную, демократическую страну, в которой все граждане будут равны перед законом, будут соблюдаться права и свободы, в том числе этноконфессиональных меньшинств. Другие же присоединяются к антиправительственным движениям из опасения, что в проивном случае к ним будет применено насилие и их запишут во «враги новой Сирии». Тем более, что примеров того, когда в случае отказа присоединиться к борьбе с режимом, людей избивали, изгоняли из их домов или даже убивали, зафиксировано немало. В этой ситуации каждая семья, каждый человек сам решает, как ему существовать в условиях раскола общества и гражданской войны.
Официальная позиция церкви чаще всего остается на стороне правящего режима, потому что в действительности у священнослужителей нет причин выступать против Асада, правление которого, хоть и было связано с ограничением политических и гражданских свобод, но никогда не угрожало свободе вероисповедания и защищало право граждан вести полноценную религиозно-общинную жизнь. Поддержка властей со стороны официальной церкви порой вызывает осуждение со стороны некоторых христиан. По утверждению антиправительственного активиста, христианина Мишеля Кило, «Сирийские христиане должны объявить бойкот церкви до тех пор, пока она не станет ближе к людям, пока она не станет церковью Бога, а не режима и спецслужб»[xii].
В тех населенных пунктах, которые перешли под контроль Свободной сирийской армии (ССА) и где нет насилия и угроз со стороны радикальных исламистских группировок, местные христиане оказывают поддержку оппозиционерам. Они снабжают повстанцев деньгами, едой, предметами первой необходимости, но не вступают в их ряды[xiii]. В бойцах и офицерах ССА, среди которых много дезертиров из правительственных войск, желающих свергнуть режим Асада, но зачастую далеких от идей исламизма, христиане стремятся найти защитников, и именно на них возлагают большие надежды по дальнейшему ходу гражданской войны и последующему устройству Сирии.
Таким образом, сирийские христиане находятся в ситуации, когда привычный им мир, в котором они чувствовали себя вполне безопасно и уверенно, разрушился. Сотни тысяч людей оказались между двух огней. С одной стороны – оппозиционеры, костяк которых составляют исламисты разной степени радикальности. С другой – режим Асада, который в условиях войны не доверяет никому и который без разбора уничтожает целые кварталы, проводит аресты и подавляет любое инакомыслие.
Несомненно, христиане, будучи неотъемлемой частью сирийского общества, участвуют в деятельности оппозиции. Например, президентом НКОРС с апреля 2013 г. стал греко-православный Джордж Сабра. Тем не менее, движущей силой вооруженного восстания являются мусульманские группировки, получающие поддержку от аравийских монархий. Они располагают вооружением, они занимают населенные пункты в самых разных частях Сирии, и именно с ними приходится сталкиваться живущим там христианам. Отток христианского населения из страны, достигший за последние два года трехсот тысяч человек, говорит о том, что внутрисирийский конфликт влечет за собой только страдания и разрушения и что Башар Асад, при всем своем авторитаризме и чрезмерной жесткости, воспринимается христианами как уже известное, знакомое зло, которое предпочтительней, чем пугающая неизвестность, которую может принести победа в Сирии радикальных исламистских сил.
[i] Black, Ian. Syria’s uneasy Christians feel both sides closing in. The Guardian, 25 April 2013
[ii] Life after Assad looks ominous for Syria’s Christian minority. The Independent. 05 September 2011
[iii] Daniel Brode. Syria’s Threatened Christians. The New York Times. 28 June 2012
[iv] Ibid
[v] Zvi Barel. Syria’s Christians left in limbo. Haaretz. 12 May 2013
[vi] Nuri Kino. Between The Barbed Wire. URL: http://www.betweenthebarbedwire.com/
[vii] Ibid, p. 11
[viii] Ian Black. Syria’s uneasy Christians feel both sides closing in. The Guardian. 25 April 2013
[ix] Helena Smith. Syrian bishops kidnapped in Aleppo still missing one month on. The Guardian. 21 May 2013
[x] Vercihan Ziflioğlu. Ministry: Kidnapped bishops alive. Hurriyet Daily News. 17 May 2013
[xi] Syria opposition says kidnapped bishops ‘in good health’. Agence France-Press. 25 May 2013
[xii] Bassel Oudat. United against the regime. Al-Ahram Weekly On-line. Issue No. 1104, 28 June – 04 July 2012
[xiii] Zvi Barel. Syria’s Christians left in limbo. Haaretz. 12 May 2013