Свержение режима Каддафи в Ливии привело в замешательство и хаос не только зону Сахеля. Оно вызвало тектонические скрытые процессы, которые будут серьезно влиять на ситуацию на Африканском континенте на долгосрочную перспективу. Мы имеем в виду, прежде всего, передел финансовых авуаров и фондов бывшего ливийского диктатора, которые служили эффективным инструментом его влияния в странах Африки. Уход Каддафи с политической арены вызвал нарушение системы сдержек и противовесов на континенте и определенный вакуум идей у африканских лидеров в отношении выбора приоритетов среди иностранных «тяжеловесов».
Как и предполагалось, данной ситуацией в полной мере воспользовались основные «спонсоры» ливийской «революции» Париж и Доха, которые заметно активизировали свои совместные усилия по «освоению» освободившихся «площадок» в Африке. Сейчас можно с уверенностью говорить об образовавшемся альянсе в отношении этого вопроса. Со стороны Катара контрагентом выступает государственный концерн Qatar Petroleum International (QPI), который заметно повысил свое присутствие в ряде африканских стран. Со стороны французов — ряд крупных частных фирм, из которого реальное сотрудничество пока наметилось только с «Тоталь» в Конго-Браззавиль. Отметим, что во главе угла в этом симбиозе стоит область разведки и добычи нефти, а также экспорта природного сжиженного газа в африканские государства. Таким образом, можно уверенно сделать вывод о том, что «ливийская революция» вполне эффективно ликвидировала основного конкурента катарцев в этой области.
В Конго-Браззавиле (как, впрочем, и на других участках африканского направления) катарцы играют роль соинвестора, без участия которого французам становится трудно работать по разным направлениям. «Тоталь», которая имеет лицензию на разработку крупнейшего конголезского месторождения «Мохо-северный», должна вложить в него до 2015 года в общей сложности 10 млрд долларов с целью доведения уровня добычи до 140 000 баррелей в день. Катарцы вошли в указанный проект через QPI. Это сразу же повысило его совместную капитализацию на 15%. Такое же стратегическое сотрудничество между двумя этими компаниями продолжится и на других участках в Африке, что следует из подписанного между ними соглашения в марте 2010 года. Оно предусматривает долгосрочное стратегическое сотрудничество на Африканском континенте. Возможно, что у этого соглашения существовали и «секретные протоколы», которые предусматривали ливийский сценарий.
Отметим также «вторжение» катарцев на плечах французов в те африканские регионы, где ранее их присутствия либо вообще не было, либо носило символический характер. В то же Конго-Браззавиль эмир Катара Хамад бен Халифа Аль Тани приезжал в марте 2010 года, где и подписал меморандум о взаимопонимании. Более конкретное продолжение этого произошло только в мае с.г. в период проведения Дохийского форума, на полях которого прошли крайне продуктивные переговоры с министром инфраструктуры Конго-Браззавиль Ж-Ж.Бойя.
Площадка этого форума была использована Дохой и для переговоров с лидером Сенегала М.Соллом и министром энергетики Али Ндайе. Речь шла о строительстве на деньги и при участии QPI ТЭЦ и терминала для импорта газа из Катара. Основным лоббистом этой идеи с сенегальской стороны выступает советник сенегальского президента И.Сугуфара, который является автором идеи сохранения стабильности суннитского Сенегала за счет привлечения катарских денег и инвестиций. В случае реализации этого проекта предполагается превращение Сенегала в субрегиональный центр по распределению катарских углеводородов, что в разы усилит влияние Дохи на суннитские общины в этих странах. Отметим, что в данном случае катарцы вновь с благословения Парижа активно входят во «французскую зону» влияния на континенте.
При этом намерения катарцев не всегда реализуются в реальные дела. На это существует несколько причин. Например, в случае провала переговоров о покупке катарского газа ЮАР речь, скорее всего, идет о бюрократических проволочках с обеих сторон. В случае, когда катарцы отказались входить в долю с «Тоталь» на блоках Т-7 и Т-8 в Мавритании, это объяснялось нежеланием Дохи размениваться на второстепенные проекты. То же самое справедливо и по отношению попыток французов привлечь катарцев к инвестициям в нефтяные блоки в Южном Судане. Плюс в этом случае в Дохе безусловно учитывали и динамику переговорного процесса по межсуданскому урегулированию, в котором они выступают наряду с Афросоюзом основными посредниками. Совершенно очевидно, что катарское руководство предпочитает «работать» в преимущественно мусульманских районах Африки, что логично и объяснимо.
Еще одной технической причиной является дефицит управленческих и финансовых кадров в Катаре, что сдерживает выход на конкретные договоренности. Все проекты должны проходить обязательную экспертизу в QPI, где просто не справляются в возросшим объемом задач. Этим же фактом объясняется и то, что сотрудничество между французами и катарцами ограничивается сейчас исключительно областью нефтедобычи. Согласно соглашению между «Тоталь» и QPI, последний выступает в данном случае как суверенный фонд, что, несомненно, позитивно с точки облегчения получения финансовых средств, но серьезно осложняет процедуру принятия решений.
В любом случае данная ситуация опровергает утверждения ряда экспертов о наметившемся политическом противостоянии между Парижем и Дохой. Наоборот, базис для «дружбы» более чем весомый, и такое положение дел сохранится на долгосрочную перспективу, несмотря на периодическую «смену» хозяина в Елисейском дворце.