«Арабская весна» оказала серьезное воздействие на изменение основных тенденций мирового переустройства. Политическая архитектоника Ближнего Востока XX столетия оказалась практически полностью нарушена. Арабские народы и наиболее прогрессивно настроенная часть арабских элит (как светских, так и исламских) выступили за превращение Ближнего Востока из объекта в субъект международных отношений. При этом ведущие страны Запада и Россия оказались неготовыми противостоять подобному вызову, а их политические элиты подчас демонстрируют полное непонимание сути и перспектив происходящих процессов. Наиболее ярким примером этого могут служить нескончаемые бесплодные попытки, предпринимаемые США и Россией по мирному урегулированию сирийского кризиса, в результате которых он еще больше обостряется. Подобные трансформации оказывают заметное влияние на изменение политического процесса на Арабском Востоке.
В канун революционных событий на Ближнем Востоке образовались три настоящие региональные супердержавы Израиль, Турция и Иран. Они вступили в борьбу за влияние на Ближнем Востоке, объектом которой стали арабские государства. Однако, поскольку их внешнеполитические и региональные устремления были прямо пропорциональны глубоким различиям отстраиваемых в них общественно-политических систем и внутриполитическим интересам, их региональное соперничество может закончиться в основном с «нулевой суммой», а для арабских стран иметь самые негативные последствия.

Накануне революционных событий в регионе, естественный формационный ход развития ближневосточных государств был прерван или претерпел существенные изменения в условиях во многом искусственно созданной ситуации (вооруженное и политическое вмешательство внешних сил) в регионе и вокруг него. В ряде случаев это привело к тому, что в отдельных странах региона процессы перемен явно застопорились. Поэтому исторические причины и социально-политические предпосылки арабских революционных движений для большинства арабских стран сохраняются даже в странах победивших революций (Тунис, Египет, Ливия, Йемен), что наиболее ярко продемонстрировали июньские события в Турции и острый политический кризис в Египте в конце июня, начале июля 2013 года, приведший к отстранению от власти избранного президента М.Мурси.
Арабские революционные движения рельефно обозначили кризис прежних политических систем арабских стран, их институтов, идеологии, в том числе политического ислама возведенного в ранг государственной политики. Они также выявили неготовность правительств быстро реагировать на подобные изменения. Политика восприятия новых реалий и попытки адаптации к ним местных политико-экономических и мировоззренческих систем во многом носила «реактивный» характер, как в государствах, где революция продолжается (Сирия), так и в странах, где революционный порыв масс сверг прежних диктаторов, но оставил старую систему управления практически в неизменном виде.
Как и любые другие революции «арабская весна» прежде всего, решала вопрос о власти. Недаром лозунгами всех без исключения арабских революций стали «свержение режима», «отставка прежних правителей». Действительно, характер власти в арабских странах отличался тем обстоятельством, что арабские лидеры, как правило, были значительно старше своих коллег на Западе. Начавшийся со второй половины 1990-х годов XX столетия приход во власть нового поколения арабских лидеров (Марокко, Иордания, Катар, Бахрейн, Сирия, ОАЭ) стал во многом компромиссом правящих элит. Они не взяли власть в результате открытой демократической борьбы, а получили ее в итоге хитроумных политических и дворцовых интриг по наследственной передачи власти. Поэтому молодое поколение арабских лидеров не обладало, как правило, полным контролем над крупными финансовыми потоками и принятием основных политических решений, которые по-прежнему в значительной мере осуществлялись старыми правящими элитами. Характерно, что сложившаяся в последние 6-7 десятилетий «арабская схема» передачи власти продолжала довлеть и над новыми относительно демократически избранными правителями, пришедшими на смену прежним властям в результате революций. Произведенный в ноябре-декабре 2012 года новым египетским президентом М.Мурси фактический полный захват всех властных полномочий, поставил его в глазах большинства революционного народа на одну доску с Х. Мубараком и был истолкован как узурпация власти «Братьями-мусульманами». Любопытно, что Катар, который часто называют «мотором арабских революций» достаточно быстро отреагировал на подобную ситуацию, омолодив всю властную верхушку. Однако подобный шаг, возможно способен на какое-то время, «застраховать» Катар от внутренних потрясений в условиях продолжающейся «арабской весны», особенно, с учетом его активной роли в сирийском вопросе, но вряд ли может служить кардинальным решением на будущее, которое уже не за барханами.
Тем более что в условиях продолжающегося революционного подъема Арабский Восток, как никогда прежде, нуждается в появлении харизматического лидера регионального масштаба. Лидера, который мог бы предложить эндогенный общеарабский проект развития светского модернизационного содержания с учетом интересов арабо-исламского большинства, прав и желаний национально-религиозных меньшинств и сплотить вокруг него представителей региональных элит и широких слоев населения арабских стран.

Действительно, накануне революций арабское общество оказалось во многом дезориентировано. Население было склонно олицетворять свою безопасность и благополучие не столько с институтами государства, сколько с родством или принадлежностью к одному из правящих кланов или команд. Все это наложило определенный отпечаток на процесс эволюции современной социально-политической мысли на Арабском Востоке и поведенческий стереотип арабских народов. Служившие на протяжении нескольких последних десятилетий секулярные идеи панарабизма, арабского национализма в качестве идеологической и легитимизирующей основы (будь то в виде насеризма в Египте или баасизма в Сирии и Ираке) для правящих арабских режимов, не нашли своего практического воплощения.
В этих условиях перед арабским интеллектуальным сообществом стоит чрезвычайно важная и неотложная задача по скорейшей теоретической разработке общенациональной идеологии по обустройству общества в постреволюционный период и выработке практических механизмов ее применения в каждой отдельно взятой арабской стране с учетом ее общественно-политических, национально-конфессиональных особенностей, традиций и обычаев. Подобный интеллектуальный проект арабских мыслителей и идеологов (светской и религиозной ориентации) не должен носить поверхностный характер. Он призван служить задачам общественного прогресса в интересах широких слоев населения. Его задача заключается в укреплении доверия народа к новым властям. Он должен способствовать изменению характера внешней политики новых ближневосточных режимов в строну от внутренней и внешней конфронтации. Данный проект должен теоретически обосновать предпринимаемые местными властями действия на основе новой идеологии. Этот проект может способствовать восстановлению популярности институтов государства, воплощающих эту идеологию среди населения. Он может помочь заполнить возникающий идеологический вакуум, не радикальным мировоззрением, а идеей развития основанной на культурно-исторических и цивилизационных ценностях арабской нации и исламской уммы с учетом неомодернистских течений в исламе, которые ярко проявились в ходе революций и берут свои истоки в культуре городских низов (Левант).
Сегодня в условиях революционного подъема в регионе основной проблемой в деле предотвращения раскола Ближнего Востока и урегулирования этно-конфессиональных разногласий является, по-видимому, то, насколько успешными окажутся попытки совместить на национально-патриотической основе светский аутентичный проект развития государства с элементами западной системы ценностей и мусульманский неомодернизм с традиционными исламскими представлениями и идеями.