Революционные движения на Арабском Востоке оказали самое непосредственное влияние на внутреннюю и внешнюю политику Ирана, приведя к смене баланса сил и перекройке прежних альянсов в регионе. В течение двух последних десятилетий Иран превратился в одну из влиятельных держав на Ближнем Востоке. После того как США ослабили главного соперника ИРИ – талибов в Афганистане и уничтожили режим С. Хусейна в Ираке, Иран получил блестящий шанс укрепить свое положение в регионе. За последние несколько лет Ирану удалось выстроить пояс союзных ему государств и организаций в арабских странах. Это Ливан и ливанская шиитская организация «Хизбалла», палестинское движение ХАМАС, а также отдельные организации на территории ряда других арабских стран.
С самого начала «арабская весна» была в целом позитивно встречена в Иране. Иранское руководство попыталось эксплуатировать арабскую революционную идею как продолжение исламской революции 1979 года в целях мобилизации и сплочения масс. К тому же многие в Иране полагали, что свержение недружественных ИРИ арабских режимов может укрепить позиции Ирана на Ближнем Востоке. В какой-то степени подобные ожидания подкреплялись изменением позиции нового руководства крупнейшей арабской страны – Египта по отношению к Ирану. Это, — пропуск иранских военных кораблей через Суэцкий канал, снятие запрета на выезд из Газы через Египет лидеров ХАМАСа, легализация прежде запрещенных исламских организаций («Братья-мусульмане»), создание ими политических партий, а также приход к власти в Тунисе представителей исламских движений и подъем революционного движения в Йемене.
Первым неприятным сюрпризом «арабской весны» для Ирана стали события на Бахрейне. Протестное движение шиитов, поддержанное Ираном против правящего суннитского режима, было жестоко подавлено скоординированными действиями ССАГПЗ в составе войск Саудовской Аравии и ОАЭ. Одновременно арабские монархии предприняли ряд срочных мер внутри своих стран, чтобы не допустить у себя чего-либо подобного. Они поддержали жесткие санкции и военное вмешательство западных стран в Ливию, в обмен на легитимизацию со стороны США и ЕС их действий на Бахрейне. Одновременно, Иран подвергся критике со стороны ССАГПЗ и стал объектом прямых обвинений в причастности к бахрейнским событиям.
Революционные события в Сирии явились самым тяжелым испытанием для внешней политики ИРИ в отстаивании своих завоеваний на Ближнем Востоке. К тому же с учетом сирийских событий многие политические силы Ливана стали менять свое отношение к Ирану, стараясь отрезать пути оказания помощи ливанской «Хизбалле». Отрицательно сказались сирийские события и на положении в Ираке. После вывода американских войск, Ирак переживал острый политический кризис, в возникновении которого обвинял также и Иран. Иранское руководство активно поддерживало своего ставленника премьер-министра Ирака Н.аль-Малики, который, преимущественно, выражал интересы иракских шиитов. Политические силы Ирака полагали, что если Тегеран продолжит свою политику в отношении Н.аль-Малики, то это, в конечном счете, может привести к расколу Ирака по конфессиональному признаку. Багдад также был недоволен политикой ИРИ по сирийскому конфликту. В связи с дефицитом финансов в Иране из-за санкций, Тегеран был вынужден прибегать к помощи Ирака. Багдад частично взял на себя покрытие расходов режима Асада на содержание верных ему армейских частей. Поэтому сегодня основным содержанием внешней политики ИРИ на Ближнем Востоке является сохранение прежних позиций Ирана в регионе и попытка избежать международной изоляции Тегерана.
В Сирии Иран всеми силами пытается сохранить режим Асада. С самого начала сирийского конфликта Иран понимал, что правящий режим не сможет противостоять революционным событиям и рекомендовал сирийским властям провести реформы, которые позволили бы сохранить основы режима. Чтобы помочь Дамаску Иран провел ряд встреч в Европе с зарубежной сирийской оппозицией и ее руководством и даже вел переговоры с главой сирийских «Братьев-мусульман» М. Тайфуром. Но эти встречи окончились безрезультатно. Иран также пытался изменить позицию Турции по отношению САР, используя для этого контакты по официальным каналам, а также пытался оказать скрытое давление на Анкару через связанную с ИРИ часть турецкого бизнес-сообщества и этно-конфессиональные общины (алавиты, курды).
В Тегеране хорошо осознавали, что при любом вероятном исходе событий в Сирии иранские позиции на Ближнем Востоке могут серьезно пострадать, что неминуемо скажется на ослаблении связей ИРИ со своими союзниками. Так, лидеры ХАМАСа в конечном итоге поддержали сирийскую оппозицию и заявили, что в случае войны ХАМАС не будет воевать за Иран.
Стремление президента Б.Асада сохранить свою власть в стране любым путем, даже жестоким подавлением недовольного населения, вызывало протесты международного сообщества. Вооруженная оппозиция добивается ухода Асада, в стране началась гражданская война. Идут бои в крупнейших городах. ИРИ продолжает поддерживать режим Б.Асада, оказывая ему финансовую, военную и политическую поддержку. В Сирии работают иранские военные советники, специалисты из КСИР, ряд из которых принимает непосредственное участие в боевых действиях. Битва за Сирию является во многом определяющей для дальнейшего характера суннито-шиитского глобального взаимодействия.
Сегодня судьба Ближнего Востока и, прежде всего, сирийская проблема являются одним из наиболее острых международных вопросов. В ее разрешение включились ведущие члены международного сообщества. ЕС и США пытаются оказать давление на Иран через устранение режима Асада, как его главного союзника на Арабском Востоке, преследуя далеко идущую цель воспрепятствовать реализации иранской ядерной программы. В Сирии Запад в отличие от России, Китая и Ирана выступает за смену руководства нынешнего режима, с сохранением основных институтов государства с их последующей коренной реформой.
Прагматичный Иран уже давно пришел к выводу о неизбежности падения режима Асада в САР и сегодня пытается выиграть время, чтобы сохранить «козыри» для диалога с новыми властями Сирии и США по вопросу о своей роли в регионе, а также тщательно подготовится к периоду после ухода Асада. С этой целью Тегеран стремится создать в Ливане и Сирии такие позиции, которые позволили бы ему продолжать оказывать влияние на Сирию даже в случае прихода там к власти суннитского большинства. Иран с помощью ливанской «Хизбаллы» активно работает над созданием тайной сети военизированных организаций на сирийской территории, чтобы в дальнейшем использовать их для обеспечения своих интересов в этой арабской стране. В настоящее время эти подразделения уже сражаются вместе с правительственными войсками Асада против повстанцев. Долговременная цель ИРИ состоит также и в том, чтобы создать в Сирии надежные оперативные позиции на случай продолжения гражданской войны в условиях возможного раскола страны по этно-конфессиональному признаку. По некоторым данным, требующим подтверждения из надежных источников, Тегеран уже подготовил и планирует направить в САР около 50 тысяч добровольцев для оказания вооруженной поддержки несущей тяжелые потери армии Асада, общая численность боеспособных частей которой не превышает на сегодняшний день 65 тысяч человек.
В процессе создания в Сирии сети из вооруженных ячеек, Иран использует свой ливанский и иракский опыт, когда в условиях гражданской войны в Ливане Тегеран инициировал создание там, в начале 1980-х годов организаций типа «Хизбаллы», а после американской оккупации Ирака в 2003 году установил политический и военный контроль над шиитскими организациями.
Одним из важных элементов подобной деятельности ИРИ в САР является активная финансовая и военно-техническая поддержка Тегераном объявленной летом 2012 года Асадом инициативы по созданию в Сирии, так называемой Народной армии. По сути, это милицейские формирования, в состав которых входят наряду с самими сирийцами (75-80%), военизированные шиитские формирования из Ливана и Ирака, ряда других стран, которые призваны сражаться на стороне режима. К ним прикомандированы опытные инструкторы из «Хизбаллы» и КСИР. Народная армия действует независимо от регулярных армейских частей. Это совместное предприятие режима Асада, ИРИ и ливанской «Хизбаллы». Тот факт, что, несмотря на явные экономические проблемы, с которыми в настоящее время сталкивается из-за международных санкций Тегеран, его деятельность по поддержке Народной армии, может свидетельствовать о далеко идущих планах Ирана в будущей Сирии. В краткосрочном плане, особенно в случае раскола САР, Иран явно делает ставку на шиитов и алавитов, которые компактно проживают в районах близких к границе с Ливаном и на Средиземноморском побережье. Именно там Башар Асад может с остатками своей армии создать «алавитский анклав», имеющий выход в Средиземное море (Латакия) и Ливан через территории контролируемые «Хизбаллой». Иран, скорее всего, больше заинтересован в сохранении своих позиций на Ближнем Востоке, чем в защите самого Асада. Если Тегеран сможет контролировать важные стратегические пункты на территории новой Сирии, с помощью создаваемой им «сети», то Иран сохранит возможность снабжения организации «Хизбалла» в Ливане и таким образом продолжит влиять на внутриполитическую ситуацию в Арабском Машрике.
Как уже выше отмечалось, ИРИ имеет на территории Сирии своих военных советников и инструкторов. Этот факт был признан командующим КСИР М.А.Джафари в ходе пресс-конференции 16.09.2012, где он также заявил, что Иран оказывал вооруженную поддержку Дамаску, а элитный отряд КСИР – Силы специального назначения «Аль-Кудс» помогал правительственной армии.
Начиная с января 2012 года и до сих пор, сирийский режим экономически выживал, преимущественно, за счет помощи из ИРИ и ряда дружеских стран (Россия, Китай), выступавших за дипломатические переговоры противостоящих сторон с участие Асада. В августе 2012 года Дамаск сообщил о достигнутой с Ираном договоренности об экспорте сирийской нефти в обход западных санкций. В январе 2013 года Иран открыл кредитную линию для финансирования иранского экспорта в САР потребительских товаров на сумму свыше 1 млрд долл. США.
Иран очень тесно связан с сирийским режимом и вероятность того, что он может внезапно отойти от его поддержки, чрезвычайно мала. ИРИ попытается сделать все возможное, чтобы спасти основные институты этого режима, прежде всего, спецподразделения и органы безопасности. Дело не только в том, что Иран может потерять своих ключевых союзников в Сирии, с которыми он связан сегодня не только политически, но и идеологически, и которым сложно будет быстро найти адекватную замену. Безусловная победа сирийской оппозиции и полный демонтаж прежнего режима в Сирии, могут серьезно ослабить позиции ИРИ в арабском мире не только в военно-политическом, но и идеологическом отношениях. Иран может оказаться отброшенным от границ с Палестиной, Ливаном, а значит и от своего главного идеологического союзника в регионе «Хизбаллы».
Процесс идущих изменений в арабских странах нельзя рассматривать в отрыве от постоянной конфронтации между ИРИ и аравийскими монархиями Персидского залива. Последние опасаются, что Иран может воспользоваться их эвентуальной слабостью в результате развития арабских революционных движений, и использовать это для укрепления иранских позиций в регионе. В настоящее время Саудовская Аравия и Катар проявляют особую активность в том, чтобы сорвать планы Ирана в регионе. Эр-Рияд и Доха пытаются вернуть Сирию и Ирак в лоно арабского мира, вывести их из-под иранского влияния. С другой стороны, аравийские монархии не могут не учитывать то обстоятельство, что глубокая вовлеченность Тегерана в сирийский кризис, отвлекает иранские ресурсы, ослабляя влияние Ирана в шиитских районах Саудовской Аравии, Йемена и на Бахрейне. Под руководством КСА и Катара, монархии открыто финансируют и вооружают сирийскую оппозицию и не исключают варианта иностранного вторжения в Сирию с целью свержения президента Асада. События на Бахрейне, и особенно в Сирии окончательно испортили отношения между Эр-Риядом и Тегераном. Сегодня Саудовская Аравия и Иран фактически опосредованно сражаются друг с другом, поддерживают соперничающие силы в Ираке, Ливане, Йемене, Палестине и на Бахрейне, не говоря уже о Сирии.
Позиция ИРИ в отношении «арабской весны» за последний год претерпела серьезные изменения. Некоторые иранские «реформаторы» в целом положительно относятся к новым арабским режимам. Иранское же руководство, как и прежде, считает, что эти народные движения используются странами Запада и арабскими монархиями в своих корыстных интересах. В тоже время нельзя не учитывать, что «арабская весна» и гражданская война в Сирии представляют по ряду причин определенный вызов как для ИРИ, так и для Саудовской Аравии. Протестные движения могут со временем перекинуться на них. Это тем более опасно в связи с тем, что к власти в странах «арабской весны» приходят силы политического ислама. В боевых действиях против правительственных войск Асада активное участие принимают так называемые «исламские батальоны» (по некоторым данным, 8-12% от общей численности сил вооруженной оппозиции), где велика доля «афганских» и «чеченских» арабов, прибывших на помощь сирийским повстанцем из-за рубежа. К тому же арабские революционные движения проходят на фоне острых разногласий в регионе по конфессиональному признаку. При этом политическая система управления этих стран отличается теократическим характером (КСА) и высокой степенью определяющего участия в управлении государством религиозных деятелей (ИРИ), что предопределяет особую роль религии и ее представителей в удержании власти. К тому же в Иране еще не до конца преодолены последствия событий лета 2009 года. В Саудовской Аравии жестоко подавляются выступления оппозиции (главным образом, шиитов). Создание нового государства в Сирии и утрата ее как игрока на поле суннито-шиитских разногласий представляет определенную угрозу для смены диалектической парадигмы военно-политического противостояния и взаимодействия этих режимов.
В целом, как представляется, сегодня в Иране и арабских странах больше задумываются о месте ИРИ в регионе после ухода Б.Асада. Несмотря на обострение ирано-арабских отношений, ни одна арабская страна не хочет окончательно разрывать отношения с Тегераном, особенно в такой сложный для арабов и всего Ближневосточного региона момент. Даже Турция, которая имеет непростую историю отношений с Ираном и разногласия в Сирии и Ираке поддерживает с ИРИ политические и экономические отношения. В странах Персидского залива ряд арабских государств сохраняют дипломатические и торговые отношения с ИРИ, а в КСА находятся два иранских посланника, представляющие интересы своей страны в международных исламских организациях.
Египет в современной международной обстановке является ключевым государством для будущей политики Ирана на Ближнем Востоке. Тегеран стремится открыть новую страницу отношений с Каиром. Фактически сразу после январской революции в Египте 2011 года министр иностранных дел ИРИ Али Салехи заявил, что Тегеран готов восстановить дипотношения с Каиром, которые были разорваны Египтом в одностороннем порядке после исламской революции 1979 года. В августе 2012 года президент Египта М.Мурси совершил первый визит в Тегеран. Выступая на саммите Движения неприсоединения, он критиковал режим Асада. На встрече с президентом М.Ахмадинежадом М.Мурси призвал Иран избегать вмешательства во внутренние дела Ирака и уладить все разногласия с ОАЭ по вопросу 3-х спорных островов в Персидском заливе, которые как Иран, так и ОАЭ считает неотъемлемой частью своей территории.
Официальный Тегеран достаточно сдержано отнесся к высказываниям и предложениям египетского президента. Иран был обеспокоен перспективами создания суннитского блока в составе Египта, ССАГПЗ и Турции, что могло подорвать позиции Ирана и его союзников в Ираке, Ливане и на Ближнем Востоке. Но зато визит президента ИРИ М.Ахмадинежада в Каир 5 февраля 2013 года на саммит ОИС был удачным с точки зрения продвижения процесса восстановления, отношений между двумя странами. Во время визита были обсуждены и те преграды, которые стояли на пути нормализации ирано-египетских отношений. Речь шла о планах тесного экономического сотрудничества между Египтом и ИРИ, о переводе на специальный депозит в Центральном банке Египта нескольких миллиардов долларов из ИРИ, поставке 5 млн тонн сырой нефти в месяц Каиру. В конце марта 2013 года Египет пропустил через Суэцкий канал иранское судно, следовавшее в Сирию, по оценке источников сирийской оппозиции, с большим грузом оружия для правительственной армии. Находившийся в конце марта, начале апреля 2013 года в Каире с официальным визитом заместитель министра иностранных дел ИРИ открыто заявил о том, что Иран не допустит смены режима Асада в Сирии. Одновременно иранский представитель выступил за активизацию усилий созданной в 2012 году по инициативе М.Мурси «четверки» посредников в разрешении сирийского кризиса в составе Египта, Турции, КСА и ИРИ. Со своей стороны, египетский президент М.Мурси (выходец из организации «Братья-мусульмане», отстраненный от власти в июле 2013 года), рассчитывал за счет сближения с Тегераном укрепить свои позиции в диалоге с внутренними и внешними оппонентами. Помимо политических и экономических соображений в налаживании отношений с Ираном одна из ведущих политических сил Египта «Братья-мусульмане» рассчитывала использовать иранскую поддержку для укрепления позиций «братьев» в египетских органах безопасности, чтобы таким образом достигнуть паритета в отношениях с военным на внутриполитической арене страны. Подобное сближение насторожило США и их арабских союзников в Персидском заливе. В ходе состоявшихся в течении первых 3-х месяцев 2013 года визитов в Каире госсекретаря США Дж.Керри и американского президента Б.Обамы, США напомнили египетским властям о введенных Западом экономических санкций в отношении ИРИ и обусловили продолжение оказания финансовой поддержки Каиру пересмотром взятой Египтом линии на нормализацию с Ираном. Одновременно, Катар объявил о планах инвестировать в экономику Египта 18 млрд долларов США.
События «арабской весны» явились тяжелым испытанием для иранской дипломатии. Чтобы сохранить свои позиции в регионе Иран активизировал свою внешнюю политику на Ближнем Востоке. Это проявилось в Йемене, где ИРИ поддерживала и снабжала оружием повстанцев (хауситов), которые боролись с правительством. В Ливане Тегеран стремился контролировать внутреннюю ситуацию с помощью «Хизбаллы». Иран продолжает оккупировать 3 острова в Персидском заливе, которые ранее находились в совместном пользовании с ОАЭ, поддерживает шиитские группировки в Ираке, на Бахрейне, в Кувейте. В Сирии Иран борется за сохранение режима Асада.
Командующий КСИР генерал М.Джафари, выступая перед военным активом, заявил об обеспокоенности сложившейся вокруг ИРИ ситуацией. В частности КСИР выразило свое неудовлетворение острыми разногласиями в иранском руководстве между сторонниками президента М.Ахмединежада и религиозными консерваторами, которые в течение последних нескольких месяцев вылились в публичную сферу. Иранских военных тревожит, что Запад и, прежде всего, США в условиях подъема арабских протестных движений могут использовать ослабление единства в иранском руководстве в своих целях для подрыва внутриполитической стабильности в ИРИ.
Экономическое положение ИРИ значительно ухудшилось в связи с международными санкциями. Из-за возможного падения режима Асада снизится и политическая роль Ирана в регионе, особенно в результате ослабления, так называемой, оси – Тегеран, Багдад, Дамаск, Бейрут, Газа.
Сегодня можно уже сказать, что связанные с «арабской весной» иранские надежды пока не оправдываются. Прежде всего, не произошла ожидаемая Ираном серия революций в арабских монархиях Персидского залива. Она началась и закончилась Бахрейном. Основной союзник ИРИ в Арабском Машрике – режим Асада в Сирии ведет гражданскую войну. В связи с этим «суннитский блок» арабских государств и Турции имеет много шансов стать реальностью.
Таким образом, на сегодняшний день «арабская весна» представляет для Тегерана больше угрозу, нежели преимущество в продвижение его политики на Ближнем Востоке.