Несмотря на полученную отсрочку в проведении военной операции против Сирии, в результате инициативы России по постановке химического разоружения САР под международный контроль, удар по сирийскому режиму продолжает оставаться актуальным.

Несмотря на то, что дата проведения силовой акции против режима Асада сдвигается, её «застрельщики» в лице Франции и США, учитывая динамику и конкретику происходящих событий, своего участия и заинтересованности в них, уже не смогут остаться в стороне от её осуществления.

Еще почти год назад автор данной публикации в статье «Подготовка интервенции в Сирию: «ястребы» против «прагматиков» за 29 сентября 2012 г. указал, что дальнейшим логическим и неизбежным шагом зарубежных противников режима Асада после поэтапного осуществления мер экономического и дипломатического давления, а также усилий спецслужб по его расшатыванию станет иностранная интервенция.

Можно предположить, что Асад благодаря России получил лишь отсрочку удара, продолжительность которой будет зависеть уже не от него. Даже в том случае, если российское предложение отдать сирийский химический арсенал под международный контроль будет реализовано, это лишь на время притормозит уже запущенный механизм по началу военной акции. Выбор даты нападения в данном случае является лишь «технической» деталью и зависит, главным образом, от изобретательности заказчиков проведения подобной операции.

Исходя из того, что США и Франция намеревались её осуществить, не дожидаясь экспертизы сотрудников ООН по химоружию, лишний раз говорит о том, что возможное применение химического оружия в Восточной Гуте 21 августа было лишь предлогом для этого.

Режиму Асада предстоит почти невыполнимая задача: постараться убедить мировое сообщество в искренности своего желания избавиться от химического оружия. Не случайно, что уже сейчас арабоязычные и западные СМИ заявляют о том, что Асад якобы пытается спрятать от ликвидации свой арсенал оружия массового поражения, рассредоточив его по меньшей мере по 50 хранилищам. А это значит, что от него могут потребовать раскрыть для проверки все потенциальные места складирования боеголовок для ракет «земля-земля», авиабомб и снарядов. Сможет ли он пойти на то, чтобы раскрыть противнику состояние своих вооруженных сил, покажет время.

Проблема для Дамаска состоит в другом: его противники, задавшись целью добиться начала нападения, сделают всё для того, чтобы обвинить режим в утаивании компонентов своего химического арсенала.

Кроме того, оправданием для силовой акции в отношении сирийского режима может послужить отдельные пункты заключения экспертов ООН, на месте исследовавших ситуацию в Восточной Гуте, где предположительно могло быть применено химическое оружие, для аргументации для начала военной операции уже в «расширенном» составе. В этом случае нельзя гарантировать то, что к военной акции в сложившихся обстоятельствах не присоединится Великобритания и другие члены НАТО.

И, наконец, даже если эти попытки оправдания военной операции против Сирив обход СБ ООН в очередной раз провалятся, необходимость её осуществления может быть продиктована после очередных провокаций относительно совершения силами Асада нового массового убийства мирного населения, но на этот раз осуществленного обычными вооружениями. Например, артиллерией или авиацией, которые достаточно активно применяются против боевиков, действующих практически по всему периметру «кольца бедности» из пригородов сирийской столицы.

Между тем, реализация российской инициативы по ликвидации сирийского химического оружия грозит привести лишь к еще большему ухудшению стратегического положения САР. Нельзя исключать, что Дамаск реально откажется от отравляющих веществ, изобретенных еще в начале-середине ХХ века (иприт), утаив самые современные. Однако в любом случае  придется сдать под международный контроль большую часть сирийского  химического арсенала, избавив, таким образом, США и их союзников от проведения опасных  спецназовских рейдов по его захвату и последующему вывозу за пределы Сирии

Особую роль в пока отложенном нападении играет Франция. Говоря о перспективах готовящейся военной операции, необходимо понимать её конечные цели. В недавнем интервью газете Le Monde  французкий президент Франсуа Олланд указал на  её «разовость», фактически исключив вариант ведения затяжных боевых действий, поскольку их целью не является «освобождение Сирии или свержение диктатора», а «порка» Асада за «чудовищное нарушение прав человека»и снижение его боевого потенциала, особенно позволяющего осуществлять дистанционные атаки.

В первую очередь, речь шла о нейтрализации сирийской боевой авиации, ракет «земля-земля», а также об уничтожении складов с оружием, боеприпасами и топливом.

То есть, Париж планировал содействовать США в осуществлении разовой акции по уменьшению военной мощи сирийского режима и создании условий для победы оппозиции, хотя в будущем не исключалось и нанесение «ликвидационных» ударов по местонахождению высших представителей власти САР.

Кроме желания продемонстрировать свои амбиции миру, французское руководство в данном случае также пытается дополнительно прорекламировать своё оружие перед потенциальными покупателями, а также протестировать его новые образцы в реальных боевых условиях. Речь в том числе может идти об испытаниях крылатой ракеты ASMP-A, которая в 2010 г. стала поступать на оснащение многоцелевых истребителей Rafale.

Теоретически среди них могут оказаться и новые крылатые ракеты MdCN (Scalp Naval), созданные для французского ВМФ, как надводного, так и подводного базирования, испытания которых удачно завершились в июле 2013 г. Как ожидается, ими с начала 2014 г. будут (по другим данным, с осени 2013 г.) оснащать новейшие многоцелевые фрегаты класса FREMM, а с 2017 г. и атомные подводные лодки Barracuda. Первым французским кораблем, оснащенным подобными ракетами, может стать новейший фрегат Aquitaine, спущенный на воду в 2012 г., способный нести на борту 16 подобных ракет.

Эта ракета, разработанная на основе уже имеющейся британо-французской крылатой ракеты средней дальности SCALP класса «воздух-земля», имеет радиус действия в 1000 км, что является наилучшей характеристикой этого вида оружия, разработанного странами Западной Европы.

Не случайно, что представители компании-производителя MdCN открыто заявляют о намерении составить конкуренцию общеизвестной крылатой ракете «Томагавк» производства США. Следует особо отметить, что во Франции об этом задумывались уже давно: еще в 1996 г. военное ведомство заказало разработку крылатой ракеты дальнего радиуса действия (до 1300 км), способной конкурировать с «Томагавком», однако высокая, по мнению руководства страны стоимость ракеты, послужила причиной свертывания работ по этому проекту.

Создание подобного оружия наглядно говорит о заметном смещении прежних акцентов французской внешней политики, нуждающейся в соответствующем «силовом» подкреплении. Оснастив свой ВМФ крылатыми ракетами  морского базирования и успешно их продемонстрировав наравне с «Томагавками», Франция станет одной из немногих стран НАТО, имеющих в арсенале пусть и уступающее по характеристикам американским аналогам, но сопоставимое с ним вооружение. Это даст ей возможность осуществлять собственные дистанционные операции возмездия, актуальные в условиях распространения современных мобильных средств ПВО дальнего радиуса действия, в результате чего применение тактической авиации становится более сложным и опасным.

 

 

Несмотря на то, что главная роль Франции в данной военной акции представляется политической, призванной показать, что США в ней не будут одиноки, нельзя сбрасывать со счетов и военный вклад Парижа, который он готов внести в операцию против режима Асада.

При этом французская военно-политическая элита не согласна с пассивной ролью в вероятной операции против САР. Так, в своих интервью от 30 августа и 2 сентября газетам Le Mond и Figaro Олланд заявил о важности «военных возможностей, которые предоставляют Франции особую роль», а источники в окружении министра обороны страны Жан-Ива Ле Дриана обещали, что «Мы не будем мелкими вкладчиками».

Показательным в этом отношении стало и выступление 4 сентября на парламентских слушаниях, посвященных возможному участию в сирийской кампании министра обороны страны Жан-Ива Ле Дриана, заверившего депутатов в том, что у Франции есть необходимый арсенал для выполнения данной миссии.

Несмотря на определенную пафосность подобных заявлений, доля истины в них всё же имеется. В отличие от абсолютного большинства других стран НАТО вооруженные силы Франции представляются гораздо более боеспособными хотя бы за счет наличия собственных крылатых ракет, позволяющих её боевой авиации поражать цели на территории противника, не входя непосредственно в воздушное пространство САР и оставаясь неуязвимой для сирийской ПВО.

Однако необходимо учитывать, что французский потенциал, особенно в своем военно-морском сегменте, заметно слабее американского: так, до сих пор ВМФ Франции не обладали возможностью массированного применения крылатых  ракет класса «вода-земля».А это автоматически делает Францию «ведомой» в этой операции. Кроме того, учитывая физический недостаток собственных сил, Олланд вынужден подстраиваться под своего американского союзника.  Не случайно, что Париж ясно дал понять: он не намерен решать сирийский «вопрос»самостоятельно, а будет делать это лишь совместно с США.

По данным газеты Le Monde, группировка французских войск в регионе еще 29 августа была приведена в состояние полной боевой готовности, хотя тогда внешне мало что свидетельствовало о реальном завершении подготовки удара по Сирии. Так, казалось бы, отправленному к сирийским берегам «сверхсовременному», как утверждали французские СМИ, фрегату Chevalier-Paul, поручалось выполнение даже не второстепенной, а третьестепенной роли – наблюдать за воздушным пространством и охранять подводные лодки союзников.

Впрочем, в случае начала боевых действий флагман французского ВМФ авианосец Charles-de-Gaule, активно участвовавший в ливийской операции, может быть переброшен к сирийским берегам в течение трех суток. Без его участия полноценные действия Франции против Сирии в случае начала военной операции вряд ли будут возможны.

В этих условиях основной ударной силой остаются ВВС, обладающие большим потенциалом для проведения сирийской операции, чем ВМФ, располагающий меньшим количеством боевых самолетов и до последнего времени не имевший собственных крылатых ракет дальнего радиуса действия «вода-земля».

Несмотря на отсутствие у Парижа собственной стратегической авиации, в его распоряжении имеются многоцелевые истребители Rafale и Mirage 2000, адаптированные к применению своего арсенала из более чем 600 высокоточныхк крылатых ракет SCALP и ASMP-A среднего радиуса действия (250–500 километров), которые разработчики преподносили «помехозащищенными» и «малозаметными для РЛС вероятного противника». Благодаря их наличию французская боевая авиация поражает цели, избегая вхождения в зону поражения сирийской ПВО.

Крылатые ракеты «Скальп» впервые были применены британскими ВВС в ходе иракской кампании 2003 г. и особенно успешно проявили себя в ходе ливийской кампании 2011 г.

Однако в арсенале французских ВВС до сих пор не имелось соответствующего вооружения дальнего радиуса действия. Учитывая меньшие технические возможности французской боевой авиации  по сравнению с американской, ей планировалось выделить для отработки цели на прибрежной полосе Тартус-Латакия, тогда как американские «Томагавки» должны были поразить цели в глубине сирийской территории. Для нанесения ударов ВВС Франции могут использовать в ходе «челночных рейсов» свои военно-воздушные базы в Джибути и ОАЭ, а также авиабазы союзников на Кипре и в Турции (Инджирлик).

До получения убедительных данных, свидетельствующих о заметном снижении боевого потенциала ПВО САР, французское военное командование не желало использовать свою авиацию в рейдах вглубь сирийского воздушного пространства. Оно рассчитывало, что эту задачу осуществит американская боевая авиация, (особенно самолеты, разработанные с использованием технологии «стелс») обладающая более эффективными управляемыми авиабомбами (УАБ) с большим радиусом действия (до 70 – 100 километров).

 

 

Между тем, представляется сомнительным, что применение крылатых ракет, предназначенных, главным образом, для поражения стационарных целей, позволит не только нанести ПВО САР критический урон, но и гарантированно уничтожить все жизненно важные для сирийского режима объекты. По крайней мере, об этом с высокой долей вероятности можно говорить относительного мобильного компонента сирийской противовоздушной обороны, включая несколько десятков ЗРК «Бук» и «Панцирь».

При этом разовая акция попросту не может быть эффективной. Об этом наглядно свидетельствует и состав сконцентрированных для удара сил, неспособных одним или даже несколькими ударами добиться перелома сирийской кампании. Так, состав сил ВВС и ВМФ США Франции, определенный для нанесения удара, был на порядок меньше от задействованного в ходе операций против Югославии 1999 г. и Ирака 2003 гг.

Ясно и то, что те 300 «Томагавков», выделенных, согласно данным СМИ, Пентагоном для этой операции, не в состоянии решительно изменить баланс сил в сирийском конфликте даже в том случае, если все они успешно поразят намеченные цели. Ранее, в 2012 г., когда Пентагон оценивал возможность проведения силовой акции против режима Асада, его аналитики называли большую цифру количества крылатых ракет, необходимых для гарантированного уничтожения стратегически важных объектов и нанесения сирийской военной машине критического урона – 500 – 600 единиц. Учитывая то, что потенциал выделенных для нанесения ударов по Сирии французских сил как по ВВС, так и по ВМФ значительно меньше американского, Париж физически не мог заполнить оставленную Вашингтоном «нишу».

При этом ситуацию для союзников осложняет то, что потенциальных целей в Сирии гораздо больше, чем в Ливии и расположены многие из них не в пустыне, а в горной местности, что заметно затрудняет их обнаружение и уничтожение. Тем более, что предоставленная сирийскому режиму отсрочка позволит ему подготовиться к нанесению ударов, например  рассредоточить запасы топлива, боеприпасов и оружия по более мелким местам хранения. А это еще больше усложнит задачи союзникам, особенно французам, обладающим меньшим по сравнению с американским потенциалом.

Следует особо напомнить, что ливийская кампания 2011 г. также показала, что даже в самом благоприятном раскладе, когда ПВО противника практически не способна оказывать силам вторжения реального противодействия, уничтожение с воздуха сухопутных сил неприятеля может существенно затянуться. И это при том, что сирийские вооруженные силы по своей боеспособности и численности заметно превышают ливийские. Это касается и ПВО, которая, несмотря на наличие многочисленных устаревших стационарных образцов ЗРК, обладает и достаточно современным мобильным «сегментом».

Учитывая все эти обстоятельства, сомнительно, что и на этот раз воздушная поддержка, тем более «разовая», позволит резко изменить баланс сил и перейти оппозиции в решительное контрнаступление. Следует указать, что за время конфликта силовые структуры Асада, обладающие абсолютным техническим превосходством, нанесли отрядам оппозиции тяжелые потери, от которых они не успели оправиться. Это касается и иностранных добровольцев-джихадистов, приток которых в последние месяцы колебался в сторону уменьшения.

Кроме того, за время конфликта, в том числе и по причине усиления среди оппозиции джихадистов, которые успели неоднократно отметиться в массовых пытках и казнях сирийцев несуннитского происхождения, настроения колеблющейся части сирийского населения качнулось в сторону поддержки Асада. И этот фактор во многом определяет дальнейший расклад борьбы за Сирию. Поэтому даже в том случае, если силам США и Франции удастся гарантированно поразить намеченные цели и подавить сирийскую систему ПВО, на земле противникам Асада все равно придется столкнуться с яростным сопротивлением его сторонников, которые будут сражаться не за правящий режим, а за свою жизнь.

В этих условиях без дополнительной поддержки извне боевые действия могут затянуться на годы, тем более, что как показала практика, Иран, Ирак и ливанская «Хизбалла», тысячи представителей которых уже сражаются на стороне официального Дамаска, не оставят Асада на произвол судьбы.

Поэтому союзникам придется в любом случае повторять воздушные удары хотя бы потому, что отсутствие реального перелома в боевых действиях после осуществления первой «акции возмездия» будет воспринято как их поражение и как индикатор ослабления США и Франции. А это уже чревато серьезными политическими последствиями, а также ухудшению привлекательности продукции американского и французского ВПК на мировом рынке. И в этом случае им придется задуматься об усилении своего вмешательства во внутрисирийский конфликт.

Такие перспективы затронул в своей статье в газете Le Monde от 30 августа бригадный генерал, бывший заместитель командующего ВВС Франции по оперативным вопросам Этьен Копель.

По его мнению, после нейтрализации сирийской боевой авиации ударами крылатых ракет по аэродромам Париж может применить против сил Асада армейские вертолеты Tiger. В этом случае они будут действовать с борта вертолетоносцев «Мистраль».

Вопрос состоит в том, какими при таком раскладе будут дальнейшие действия союзников и в частности, Парижа. Примечательно, что в конце августа – начале сентября французские официальные лица неоднократно высказывались о том, что союзники не намерены осуществлять в Сирии сухопутную операцию. Так, в ходе парламентских слушаний 4 сентября глава военного ведомства Франции Жан-Ив Ле Дриан фактически подтвердил слова президента Олланда, заверив членов парламента, что Париж не будет проводить сухопутную операцию.

Одной из причин нежелания использовать в операции сухопутные подразделения объясняется и нежеланием представителей Сирийской свободной армии (ССА), а также бежавшего во Францию генерала сирийских вооруженных сил Манафа Тлааса.

Тем не менее, нельзя исключать в условиях отсутствия реального прогресса на «сирийском фронте» постепенного втягивания союзников и в сухопутные боевые действия.

По крайней мере, отдельные их элементы предусматривались в планах союзников и раньше, когда они намеревались нейтрализовать сирийский химический арсенал при помощи действий специальных сил, которые уже с конца весны 2012 г. отрабатывали подобные задачи на территории Иордании. Несмотря на согласие САР провести соответствующее разоружение, этот план не снимается с повестки дня, пока её руководство не докажет свою решимость на практике.

И дальнейшее усиление вмешательства со стороны Парижа было бы логическим продолжением действий противников сирийского режима, пытающихся его свергнуть. По сути, наиболее ярко в первый раз заинтересованность в крушении режима Асада Франция продемонстрировала в ходе июльского кризиса 2011 г. в Хаме, захваченной оппозиционерами. Тогда поддержать их вместе с американским послом в этот город приезжал и французский дипломатический посланник.

О том, как Франция втягивается в этот конфликт, рассказал в своих интервью газетам Le Mond и Figaro сам Олланд. По его словам, «Франция активно действует на протяжении года. Она организовала конференцию «Друзей Сирии», которая состоялась в Париже в июле 2012 года…Она первой признала Национальную коалицию в качестве законного представителя сирийского народа. И она очень быстро оказала гуманитарную и материальную помощь оппозиции». Теперь речь уже идет о военной интервенции, пусть и в ограниченном масштабе.

Подобное поведение Парижа во многом объясняется стратегией его политической элиты по усилению влияния Франции в мире, которая не поменялась со сменой фигур президентов. Начиная с 2011 г. именно Франция остается одним из самых главных антагонистов режима Башара Асада. В связи с этим она очень активно действовала в этом направлении не только с помощью экономических санкций, но и мер дипломатического воздействия, осуществляя поддержку действий оппозиции по линии спецслужб, а также добиваясь перехода на сторону противников сирийского режима ряда фигур из числа высшего офицерства, а также некоторых дипломатических работников.

И теперь французское руководство готово автоматически втянуться в военные действия против САР. Между тем, каждый новый шаг в направлении вмешательства в сирийский конфликт вызывает необходимость совершения очередных, более решительных шагов, без которых уже предпринятые усилия могут оказаться напрасными.

О реальном значении Франции в сирийском кризисе красноречиво свидетельствует и реакция официального Дамаска, который в конце октября 2012 г. потребовал от Совета безопасности ООН расследования действий Парижа в Сирии. По его утверждениям, он «играет отрицательную роль в урегулировании сирийского кризиса, препятствует прекращению насилия и террора в стране, поощряет действия террористов и череду их преступлений против невинных граждан».

Кроме того, в этом же документе говорилось о «вопиющих фактах попыток французских спецслужб заключить с террористами и некоторыми соседними с Сирией странами договоренности, целью которых являются эскалация напряженности в Сирии и нанесение удара по сирийской государственности… Такие действия нацелены на раздробление Сирии, подрыв ее суверенитета и продолжение кровопролития».

Однако Парижу в проведении действий против САР необходимо учитывать, что для Обамы участие в сирийском конфликте (как и ливийском), не представляется главной целью его внешнеполитических усилий. В Ливии США, выступив в самом начале конфликта 2011 г. в качестве тарана, быстро покинули операцию, сведя своё участие в ней до минимума и оставив своих европейских союзников решать судьбу Каддафи. Но если в Ливии Н.Саркози разделял ответственность с другими членами НАТО, то в случае с Сирией наблюдается другой расклад. В этом случае Олланд рискует остаться один на один с Сирией, к чему он явно не готов.

В этих условиях Париж может столкнуться с элементарным недостатком средств для дальнейшего продолжения боевых действий. И хотя французские вооруженные силы по-прежнему являются одними из самых многочисленных, хорошо оснащенных технически и боеспособных в Европе, они не готовы участие в длительном конфликте высокой интенсивности без серьезной помощи многочисленных союзников.

В данном случае важна и другая деталь: французская военная операция в Мали имела место лишь после вывода афганского контингента, хотя ситуация в этой стране требовала вмешательства как минимум годом ранее, но Париж не реагировал на нее подобным образом до тех пор, пока не освободился окончательно от участия в миссии в Афганистане. А это лишний раз доказывает то, что самостоятельно две кампании одновременно для Франции, с учетом продолжения боевых действий в Мали, проводить затруднительно.

Подобное положение дел во многом обусловлено тем, что стратегические «желания» Парижа расходятся с его реальными возможностями. В условиях, когда после распада СССР французские вооруженные силы были сокращены на треть, Париж столкнулся с недостатком подразделений, которые бы не только обозначали его военное присутствие в опорных пунктах бывшей колониальной империи от Мартиники и Гваделупы до Таити и Муруроа, но и способных выполнить реальную боевую работу.

Не способствует проведению антисирийской военной акции и особенно затягиванию боевых действий внутриполитическая ситуация во Франции. На возможный ход операции влияет и то, что французский президент желает поучаствовать в ней вопреки мнению большинства французов. Необходимо учитывать, что Олланд готовил французское общество, и без того недовольное излишней внешнеполитической активностью своего президента, к непродолжительной воздушной кампании без ощутимых потерь.

Между тем, ситуация, когда Франция досрочно одной из первых (после Канады и Нидерландов) вывела свои войска Афганистана, наглядно показала, что Париж оказался очень чувствителен к потерям, которые не достигли и ста человек погибшими, хотя значительная часть из них приходилась на «расходный материал», наемников из Французского иностранного легиона.

Важно дополнить картину тем, что внутриполитическая обстановка во Франции не располагает к проведению новых военных акций за пределами её территории. Тем более, что военную операцию против Сирии не поддерживают даже  однопартийцы-социалисты французкого президента. Важной победой Олланда можно считать и то, что ему удалось заручиться поддержкой «зеленых», которые обычно выступают на пацифистской платформе, но надеяться на соответствующую всестороннюю поддержку со стороны центристов, которые готовы одобрить его действия по Сирии, лишь получив серьезные внутриполитические уступки, нельзя.

Как бы там ни было, в результате затягивания антисирийской военной операции Олланд делает самого себя заложником своих политических противников.

В любом случае, несмотря на техническое превосходство союзников над САР, целый ряд вышеуказанных «деталей», в том числе политических, препятствует проведению ими «маленькой победоносной войны», которая в итоге может затянуться и привести к результатам, далеким от тех, на которые рассчитывают в Париже, да и в Вашингтоне, относительно контроля над происходящими в Сирии процессами.